Магазин впечатлял. Торговая площадь не меньше ста пятидесяти квадратов, в каждом из четырех отделов – свой продавец и касса, очереди небольшие, но все равно людно. Склад, подсобные помещения, задний двор, заваленный ящиками. И, конечно же, кабинет директора – небольшая светлая комнатка, чуть ли не половину которой занимал кожаный диван. Японский телевизор под потолком, видеомагнитофон на сейфе, на столе – монитор компьютера.
– А ты говорила, небольшой магазин, – опустившись на диван, сказал Степан.
– Сравнительно, – самодовольно улыбнулась Даша.
И сегодня ее лоб перетягивала траурная ленточка, но это была единственная черная вещь на ней. Деловой костюм бежевого цвета – приталенный пиджачок, свободного покроя брюки, закрытые туфли на высоком каблуке под стать светло-серой сумочке. Наряд на ней строгий, но выглядела Даша при этом женственно, сексуально. Чувственность в ее движениях приятно будоражила кровь и воображение.
Степан понимал, что эта женщина недоступна для него. По крайней мере, на какое-то время. Но он уже готов был разбиться в кровь, чтобы не допустить в ее жизнь постороннего мужчину. Может, она и не принадлежит ему, но и для других путь к ней заказан. Хотя бы потому, что еще не остыла земля на могиле Игоря.
– И долго еще кредит выплачивать?
– Нет, совсем чуть-чуть осталось. Думаю, месяца через три рассчитаемся… Только кому это уже нужно? – радужная улыбка сползла с губ девушки, уступив место печали. – Игоря нет, его родителей тоже. Одна я на хозяйстве осталась…
– А тебе это не нужно?
– Честно?.. Сама не знаю. Вроде бы и хорошо, что магазин у меня. Но ведь это всего лишь продукты. Хлеб, конечно, всему голова, но чего-то более возвышенного хочется… Ты думаешь, чего я в Москву приехала? Актрисой хотела стать, в Щукинское поступать ехала. Хотела, но по конкурсу не прошла…
– Еще раз можно попробовать.
– Пробовала. В позапрошлом году пробовала, только мимо все. А в прошлом даже пытаться не стала. Ясно же, что не судьба. Да и бизнес этот… Может, и не мое это, но я столько пережила, что душой к работе прикипела.
– Кабинет мне твой нравится.
– Диванчик особенно, да? – иронично сощурилась Даша.
– Ну, скажем так, удобный…
– Да, только времени почти нет, чтобы отдохнуть. Весь день на ногах. Я здесь и за директора, и за товароведа. Сейчас вот товар привезут, его и принять надо, и разгрузить… Тут алкаши рядом крутятся, если их нет, водитель поможет разгрузить, но это дороже. А если водитель не захочет, самой приходится рукава закатывать. И теток из-за прилавков выгонять… В общем, не соскучишься.
– Так, теперь я у вас есть.
– Завтра утром мясо привезут, надо будет принять, для прилавка нарубить. Справишься?
– Знаешь, после армии три месяца можно не работать, а стаж все равно идти будет…
– Это на что ты намекаешь? – нахмурилась Даша.
– Да нет, ни на что, просто…
– Не бойся, напрягать я тебя не буду. Если что, алкашей найму. Хотя этот вариант и не надежен…
Даша вздрогнула, увидев, как открылась дверь. В кабинет вошли трое.
Степан пожалел, что уже переоделся в штатское. Надо было бы ему форму надеть, с орденом и медалью, чтобы гость осознал, с кем дело имеет. Если Степан на войне «чехов» убивал, то и здесь, на гражданке, он не остановится перед крайней мерой.
Дело в том, что гость не был типичным чеченцем. Он больше был похож на славянина, чем на классического кавказца. Волосы темные, но не смоляные, кожа чуть смугловатая, обычные светло-карие глаза, нос правильной формы… И все-таки было в нем нечто такое, что выдавало в нем дитя гор. А это нечто Степан улавливал не столько зрением, сколько интуицией.
Двух других, что зашли в кабинет вслед за первым, смело можно было называть лицами кавказской национальности. Один похож на грузина, другой на армянина. Но это уже Закавказье, а не Северный Кавказ, хотя Степану без разницы.
– Даша, ты, говорят, снова одна, – хищно усмехнувшись, с ходу сказал чеченец.
Говорил он чисто, без всякого акцента. И вид у него ухоженный, и одет он по московской моде. Но Степан все равно видел в нем врага.
– А тебя что, Аслан, здороваться не учили? – спросила Даша, глянув на Королькова в поисках защиты.
– Зачем с тобой здороваться? Ты все равно будешь здравствовать, – пренебрежительно скривился Аслан.
Он глянул на Степана, но, кроме глубокого презрения, его взгляд ничего не выражал.
– Будешь платить нам и здравствовать. А если нет, тогда отправишься вслед за своим мужем.
– Ты и про мужа знаешь? – Даша удивленно уставилась на чеченца.
– Я все знаю.
– Слышь, ты, герой! – поднимаясь со своего места, начал Степан.
Он был один против троих. И оружия у него не было. Но кабинет небольшой, и кавказцам тесно. При всем своем желании они бы не смогли напасть на Степана сразу, всем скопом. И это на руку Королькову. Сначала он сломает нос чеченцу, затем выбьет глаз грузину и, наконец, разорвет кадык армянину. Если, конечно, не сможет удержать себя на тормозах. При более щадящем режиме здоровью «дорогих» гостей ничего не угрожает. Но такой режим, увы, не гарантирован…
– Ты знаешь, с кем ее муж воевал? С такой сволотой, как ты…
– Да, но его убили, – презрительно скривился чеченец.
– Зато я выжил. Убивал и убивать буду. И еще ребята подъедут, если надо будет… Из Чечни, кстати, приедут. Из Чечни, где ты сейчас должен быть. В Москву, где ты от войны прячешься…
– Я прячусь?! – взвился кавказец.
– Я с тобой на эту тему даже разговаривать не хочу… Не буди лиха, герой. А то ведь мы вам устроим здесь кровавую баню.
– Даша, это вообще кто такой? – окончательно вышел из себя чеченец.
– Степан это. Он в Чечне воевал, вместе с мужем… Они всей ротой приезжали, с Валерой говорили. Он потому и отказался от нас… А ты откуда знаешь, что Валера отказался? – в голосе Даши звучали истерические нотки.
– Кто владеет информацией, тот владеет миром…
– Смотри, как бы твой мир не сузился до размеров могилы, – угрожающе сощурился Степан. – Будешь им владеть целую вечность…
– За слова и ответить можно! – взбеленился чеченец.
Он сунул руку под полу джинсовой куртки. Или кинжал у него там, или пистолет, но пусть только попробует обнажить оружие… Степану только руку протянуть, чтобы нанести удар, который запросто мог оказаться смертельным.
Но чеченец, видимо, почувствовал его внутреннюю ожесточенность, которая отрезвила его, и Аслан вернул руку на место.
– Отвечу, – кивнул Корольков. – И с удовольствием. Скучно мне вдруг стало. Снова на войну хочу. И знаешь, сколько нас таких? Только свистну, завтра же все наши съедутся. И стволы найдем… Передай своим, чтобы оставили Дашу в покое. Если, конечно, вам без войны не скучно. А то ведь и повеселиться можно…
– Передать?!.. Хорошо, я передам…
Чеченец продолжал хорохориться, но вид у него, в общем, был обескураженным.
– Но мы так просто не отступимся! – пригрозил он, переступая порог.
– Вот и хорошо, скучать не придется, – бросил ему вслед Степан.
Гости ушли, захлопнув за собой дверь с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка.
– Фантастика! – сомкнув на груди ладони, восторженно прошептала Даша. – Ты был такой грозный, что мне самой стало страшно… Ты что, правда мог бы его убить?
– Не скажу, что с радостью, – пожал плечами Степан. – Но рука бы не дрогнула.
– Мне кажется, он это понял.
– И хорошо, если понял…
Довольный собой, Степан неторопливо опустился на диван. Даша села рядом; будто так и надо, оперлась рукой о его колено.
– Тебе правда скучно без войны?
– Вот этим я сыт по горло! – мотнул он головой.
– А если Муса войну нам объявит?
– Муса?
Степан уже слышал это имя от Валеры. И не удивился, когда его произнесла Даша. Его коробила мысль, что Аслан мог домогаться ее в прошлом, а может, она даже пыталась расплатиться с ним своим телом.
– Да, он в этой банде главный.
– Ты его видела?
– Нет. Я слишком маленький для него человек…
– Наверное, он очень большой, если ты для него маленькая.
– Большой не большой, но Валера говорит, что с ним лучше не связываться.
– Но ведь он связался.
– Потому что цену себе знает, потому и связался… Я не знаю, сколько у Мусы людей, но если его убить, все развалится. Валера так говорил. А он может убить…Не своими руками, но может… Ты же не станешь убивать Мусу?
– Если он успокоится, то не стану…
– Думаю, что успокоится. Ты такого страху на Аслана нагнал, что у меня самой коленки подрагивают… Хочешь, я приготовлю кофе?
– Хочу.
Даша приготовила кофе, но не сразу. Планы изменила подъехавшая машина с товаром. Алкашей для разгрузки она нанимать не стала, потому что Степан сам взялся за дело. Грузчик он или нет, но женщине должен помочь. Женщине, которую втайне считал своей…
Тяжелый мясницкий топор с гулким стуком вошел в замороженную свиную тушу. Мясо неважное, со складов долговременного хранения, но за него уплачены деньги, и оно с накруткой должно уйти в розницу. Тык-тык… Тык-тык…
– Пока хватит, – сказала Варя, молодая полнотелая девушка, продавщица из мясного отдела, и лукаво улыбнулась ему.
– Язык не чешется? – снимая фартук, насмешливо спросил Степан.
– Какой язык?
– Ну, не свиной же… Спросить что-то хочешь, а боишься.
– Я боюсь! – раздувая щеки, фыркнула Варя. – Рассмеяться и упасть!.. Не боюсь я. И спрошу… А у тебя что, с Дарьей серьезно?
– Очень. Она уже на третьем месяце беременности, а завтра мы едем расписываться в загс.
– А от кого на третьем месяце?
– Если едем в загс, то, конечно же, от меня.
– Где тебя врать учили?.. Как она может быть на третьем месяце, если ты с ней всего неделю, ну, может, две. Наверняка от другого.
– Все очень просто. В Чечне один месяц за три считается. А откуда ты про личные дела Дарьи знаешь?
– Нинка из бакалеи говорила, но я и сама знаю, что Дарью и без тебя могли обрюхатить. И если она на третьем месяце, то не от тебя…
– Кругом!.. Шагом – марш!
Варя вдруг сразу опротивела Степану.
И вообще закругляться пора. С утра работает. То машину разгружает, то холодильник передвигает, то мясо рубит – замотался. Даша махнула на него рукой и сама уехала по делам. Обещала через час быть, а уже полдня где-то пропадает…
У нее не было своей машины: все деньги вложены в дело – свободных средств нет. Но имелся дорогой сотовый телефон. На этот номер Степан и позвонил из ее кабинета.
Девушка долго не брала трубку, наконец он услышал тихое «да».
– Ты где?
– Дома, – сдавленно ответила она. И, всхлипнув, добавила: – У себя дома…
– Ты плачешь?! – похолодел Степан.
– Да… Мне плохо… Мне очень плохо…
Корольков бросил трубку, выбежал из магазина, поймал такси.
Степан долго звонил в дверь прежде, чем она открылась. Даша едва стояла на ногах, одной рукой придерживала половинки разорванной сорочки. Волосы растрепаны, губа разбита в кровь, тушь размазана по лицу… И в квартире полный бардак. Одежда разбросана, ковер на полу смят, стулья перевернуты, под телевизором осколки разбитой вазы. Диван в комнате разобран, покрывало скомкано.
– Кто здесь был? – хватаясь за голову, спросил Степан.
– Я думала, что ты. Открыла дверь, а они… Один меня ударил, другой поволок в комнату…
– Кто они?
– Аслан был… И Муса… Он сказал, что его Муса зовут… Аслан мне нож к горлу приставил, – всхлипывая, Даша показала на тонкую красную полоску в районе шеи. – А Муса сказал, что мне сейчас голову отрежут, если я не отдамся… А что мне оставалось делать? Сначала Муса был, потом все остальные… Я не хочу об этом рассказывать!..
Обхватив голову руками, она обессиленно прислонилась спиной к стене и сползла на пол. Лицо закрыто волосами, спина сотрясается от безудержных рыданий.
Степан подал Даше холодной воды, но она отбросила стакан, и он разбился о дверной косяк.
– Это ты во всем виноват!
– Ты же сама сказала, чтобы я в магазине остался! – сказал Степан, хоть и осознавал всю тщетность собственных оправданий.
– Я не про это! Зачем ты Валеру прогнал? Этого бы не произошло, если бы он от меня не открестился! А он отдал меня тебе! Тебе!!! А ты не смог меня защитить! Не смог!!!.. – забилась в истерике Даша. – Ну зачем ты приехал, а? Кто тебя звал… Убирайся!
Степан сел рядом с девушкой, пальцами сжал виски, чтобы заглушить пульсирующую боль в голове.
– Я уеду… Обязательно уеду… Но сначала я разберусь с Мусой… И Аслана убью… Всю эту свору под корень!..
Он не думал о том, кого можно было бы взять себе в помощники. Были ребята, которых он мог бы позвать в Москву, двое из них точно бы откликнулись на его зов. Но ему никто не нужен. Он все сделает сам…
Степан думал о том, как связаться со своими друзьями, что остались в Чечне. Они обязательно помогут ему с оружием. Надо будет, он сам отправится за ними, неважно, что с риском для жизни… Он все сделает, чтобы отомстить за Дашу!..
Сначала девушка перестала плакать, затем какое-то время немигающе смотрела на него.
– Ты только говоришь, что все можешь!
– Не только, – мотнул головой парень. – Сначала слово, потом дело. Слово я сказал. Теперь – только дело.
– А оружие?
– Что-нибудь придумаю.
– А как ты Мусу найдешь?
– Найду… Аслан к тебе придет. За деньгами. Я буду его ждать. Поговорю с ним по душам… Его зарежу, а Мусу застрелю.
– Ты – псих?
– Нет.
– А Валера говорил, что у него с головой не все в порядке.
– Муса точно псих, – кивнул Степан. – Собака он бешеная. Его застрелить – благое дело сделать…
– Да, наверное… Ты правда его убьешь?
– Да!
– Я тебе верю… Знаешь, мне уже легче. Как подумаю, что ты убьешь этого подонка, сразу легче становится… Все-таки месть – это чертовски приятная штука. Как же мне плохо, Степа!.. Сходи за водкой. Я сегодня напьюсь, как проклятая…
Степан обернулся за четверть часа. Дверь в ванную комнату была закрыта, слышно было, как льется из душа вода. Он убрался в квартире, приготовил ужин, но Даша продолжала купаться. Как будто этим можно было отмыться от скверны.
Часа два она провела в ванной, потом долго сидела в своей комнате, непонятно зачем наводила красоту.
К столу она вышла ослепительно прекрасной. Волосы гладко расчесаны, на лице безупречный макияж, вечернее длинное, до пят платье с открытой спиной и глубоким декольте. И еще от нее опьяняюще пахло французскими духами.
– Извини, что я сегодня не девочка, – сказала она, улыбнувшись со слезами на глазах.
– Ты не убивайся, не надо, – уныло ответил Степан. – Лично мне все равно, что с тобой сегодня было.
– Все равно?
– Ну, в смысле, это для меня ничего не меняет, – смущенно сказал парень.
– Что не меняет?
– Ну, я не стал хуже к тебе относиться…
О проекте
О подписке