– При чём тут Эдик? Он – хороший парень!

– Хороший парень? – спросил уже сердито. – А не раз шёл на разбой, не задумываясь, стрелял в людей.

Изотова в замешательстве замерла на стуле.

– Это уж у него так получилось в магазине. Он не хотел… – пробормотала она осевшим голосом. – Он что, кого-нибудь там…

Выдержка окончательно изменила ей, и крупные слёзы покатились по лицу…

– Это я! Я во всём виновата!

– В чём виноваты? Значит, вы – сообщница Камилова? Это хорошо, что признались сами— учтётся на суде. Расскажите, как было дело.

Изотова отёрла ладонью слёзы, отрешённо отвернулась.

– Расскажите, расскажите. Где и как познакомились с Камиловым?

– Три года назад, в парикмахерской. Стрижку модельную делала ему. Начали встречаться. Щедрый он такой – всё в кино, в рестораны приглашал, угощал конфетами. И потом… Вы видели Эдика?

Опять этот вопрос. Вспомнил облик Эдика. Да, такие парни нравятся женщинам.

– Правда, ведь – красивый? – продолжала Изотова. – Все девчонки без ума от него. А он лишь со мной и со мной. Мне с ним всегда было так хорошо! Когда он исчезал, дни тянулись бесконечно, казались серыми, пустыми. Думалось, на всё могу пойти, лишь бы не покидал меня… Да вам этого не понять, наверное.

– Почему не понять? Понимаю, – ответил я не сразу. Потому что тоже стало тяжело на душе: отчего Лена не вышла сегодня проводить меня?

Изотова недоверчиво усмехнулась. Я поторопился вернуть её к главной теме нашей встречи:

– Так как же всё получилось с «Бирюзой»?

Чуть помедлив, Изотова снова горестно заговорила.

– Когда однажды Эдик признался, что сидит на мели, то есть – без денег, я сама напросилась чем-нибудь помочь. Он долго колебался, прежде чем доверился мне. Сказал, что давно приглядывается к «Бирюзе». Изучил маршрут, время прибытия инкассаторов. Но нужна машина. Можно бы угнать, да не умеет водить. Вот если бы я посодействовала, ведь у нас дома есть машина, знаю, как с ней обращаться.

– И вы согласились, – подсказал я.

– Ну, коль уж напросилась…

– А оружие? – не отставал я с вопросами. У Камилова изъят пистолет. Где он взял его?

– Это пистолет покойного отца Эдика. Привёз с фронта.

– А как обстояло дело с машиной?

– Неподалёку от магазина есть столовая. Там все таксисты питаются. Мы и решили воспользоваться этим. Машина нам и нужна-то была минут на десять. Кто из шофёров хватился бы её за это время?

Изотова опять умолкла. Я задал ещё несколько уточняющих вопросов, составил протокол допроса, подал ей ознакомиться. Она старательно прочитала текст, с убитым видом подписала протокол и снова вскинула на меня печальные глаза.

– Куда же меня сейчас – в тюрьму? А что будет с Эдиком? Поверьте, я больше виновата. Он, может, и не рискнул бы…

– Вы лучше подумали бы о своей судьбе, – тихо сказал я.

Мне было по-человечески жаль эту девицу. Поражался её слепой влюблённости и жертвенному желанию обелить Камилова.

11

На следующий день я допросил и Камилова. Он вошёл в кабинет, низко опустив голову. Что ж, на чудо в его деле рассчитывать ему не приходилось, надо держать ответ.

Камилов тяжело опустился на стул, бросил в мою сторону косой взгляд. С беспокойством спросил:

– Меня одного взяли?

– Нет, и вашу сообщницу Изотову тоже.

Он удручённо покачал головой.

– Надо же… Так долго готовились… Всё вроде бы учли, всё по секундочкам выверили – и сорвалось!

– Рассказывайте, как было дело?– сказал я,

– Да ведь всё знаете, наверное, – потупился Камилов.

– А я вас хочу послушать… Говорите.

И он стал рассказывать. Так же подробно, как Изотова. И всё сходилось.

– Сколько мне дадут? – спросил Камилов. – Я ведь вам чистосердечно… Мог бы и промолчать…

А в тёмных глазах отчаяние.

– В салоне машины старались не наследить, а следы всё равно оставили: и свои отпечатки пальцев, и Светланы, – сказал я. – Что ж вам не чистосердечно? Другого пути ведь и нет! А насчёт срока наказания – так это не по адресу обратились. К тому же у меня к вам ещё несколько вопросов. Постарайтесь ответить так же «чистосердечно»… У вас в квартире найдены не все деньги, похищенные в «Бирюзе». Где остальные?

Камилов долго молчал, потом с трудом выдавил из себя:

─ На знакомых девочек потратил.

Камилов горбился от вопросов, весь взмок. Но мне ещё следовало вернуть его к истории с Ладыгиными, и я снова спросил:

– Ну, а что же вы о Пикулине не вспомнили? Отбывает срок парень, а мог бы стать отличным спортсменом. Интересовался, женились ли вы.

Камилов побледнел.

– Вы и об этом узнали?

– О чём? – спросил. – Расскажите!

И он опять стал рассказывать. Всё рассказал. Под давлением улик, очных ставок, других доказательств его преступлений. Я не успевал записывать. А когда Камилова увели, ещё долго с неприятным чувством вспоминал его усмешки, недобрые взгляды.

Звонок телефона оторвал меня от невесёлых дум. Я поднял трубку и услышал приглушённый голос Белова:

– Ну? Что у тебя?

– Всё в порядке. Изотова и Камилов во всём признались.

– Вот и отлично! Теперь, что ж, домой собираешься? Восьмой час вечера!

– Иду, Александр Петрович, иду! Если бы вы знали, как мне сейчас надо быть дома!

– Тогда не задерживайся. Будь здоров!

В трубке раздались гудки. Я убрал в сейф бумаги и торопливо вышел на улицу. И сразу, лицом к лицу, столкнулся с Еленой. Она явно была чем-то взволнованна. Легонько приобняв её, обеспокоенно спросил:

– Ты почему здесь? Что случилось?

– Да вот, сижу-сижу дома. За окном совсем темно стало, а тебя всё нет и нет, – смущённо пробормотала Лена, и, пряча глаза, уткнулась головой мне в плечо. – Вот и побежала к вам в отдел узнать, всё ли у тебя в порядке…

У меня отлегло на сердце, даже стало радостно на душе от этих её слов. Что я мог тогда сказать? Только опять незамедлительно выпалить своё предложение:

– Выходи-ка за меня замуж. Согласна?

Лена вскинула на меня повеселевшие глаза.

– Я подумаю, – озорно ответила она и ещё теснее прижалась к моей груди.