А вечером за Аней приехал Алексей.

3

Лето подошло к концу. В начале сентября Борис посетил посёлок. Он уже завершил здесь все необходимые дела, в том числе не забыв удостоить вниманием свою давнюю знакомую из отделения связи, упаковал и уложил груз, когда вспомнил о своём обещании заглянуть на базу геологической партии. Домики на базе пустовали, лишь по территории носился его давнишний приятель – крупная лайка, – твёрдо знавший свою работу, который встретил его радостным повизгиванием, но поделиться информацией был просто не в состоянии. Пообщавшись с собакой, Борис вышел, закрыл на щеколду калитку и тут же заметил Аню, возвращавшуюся из магазина. Девушка очевидно обрадовалась неожиданной встрече.

– Здравствуйте, Борис Михайлович, какими судьбами? Все ещё в маршрутах, а я одна здесь кукую, причёсываю материалы и работаю над диссертацией. Зайдёте в гости?

Борис задумался. Отказываться, конечно, было не совсем удобно, но дома ждали неотложные дела. Решение, как всегда, пришло само собой.

– Знаешь что, у меня к тебе ответное предложение. Если хочешь, поехали лучше сейчас в мои владения. Тебе всё равно, где заниматься научными поисками, а у меня появилось кое-что необычное. Через несколько дней мне опять придётся посещать посёлок, и я доставлю тебя на базу в целости и сохранности.

От неожиданности Аня растерялась и не могла вымолвить ни слова, но прежде чем способность здраво рассуждать и оценивать поступки начала возвращаться, девушка уже успела согласиться:

– Хорошо. Сейчас соберу быстренько вещи.

По пути на пирс Аня лихорадочно соображала, правильно ли поступила, согласившись на неожиданное приглашение, но её всё больше разбирало любопытство, что же такое экстраординарное появилось во владениях Бориса Михайловича? Только в лодке, стараясь перекричать шум мотора, она решилась спросить:

– Чем же вы хотите меня удивить?

– Скоро сама увидишь.

И она увидела. Когда Борис заглушил двигатель и пристал к пристани, к ним тут же бросилось, издавая нечленораздельные звуки, значительных размеров мохнатое животное.

– Не бойся, но и не трогай, дай ему привыкнуть к тебе. Медвежонок ещё совсем молодой. Ну иди ко мне, мой хороший.

Зверь для острастки порычал на гостью и сразу переключился на хозяина. Играл он забавно: то смешно поднимался на задние лапы, то носился, неуклюже подпрыгивая, то ластился к мужчине, совсем как маленький ребёнок, при этом постоянно фыркая и мотая кудлатой головой.

– Откуда у вас это необыкновенное чудо?

– Два месяца назад нашёл его в лесу. Мать скорее всего убили какие-то негодяи. В тайге тоже хватает всякого отребья.

Они продолжили бегать по берегу, катались по гальке, боролись и издалека напоминали папу с сынишкой, которые очень привязаны друг к другу и вместе отдыхают на лоне природы. Аню будто что-то кольнуло, она впервые ощутила, что неравнодушна к этому странному человеку, что её тянет к нему, что и ей хочется вот так же весело, беззаботно проводить с ним время.

– Извини, пойдём в дом. Миха просто скучает, когда надолго остаётся один. Лодку я разгружу попозже.

Осень уже вступала в свои права, и хозяин сразу же затопил печку. Девушка пристроилась поближе к огню.

– Борис Михайлович, а почему вы, уважаемый специалист в нашей области, вдруг всё бросили и уехали из города, чтобы жить в полном одиночестве?

– Анечка, этого не объяснить в двух словах. Скажем, мне просто стало неинтересно и скучно.

– Разве может быть неинтересно заниматься наукой? Ведь всегда возможно поменять направление исследований, сферу деятельности, наконец.

– Пока что тебе ещё многого не понять. Наукой должны заниматься люди увлечённые, чуть-чуть, наверное, сумасшедшие, способные ради неё на исключительные жертвы. Я отнюдь не имею в виду присутствующих.

– Хорошо. Работа может надоесть, но как же семья, друзья, прекрасный город?

– На определённом этапе жизни человеку необходимо разобраться с самим собой, понять, кто он, зачем появился на этом свете, для чего и как живёт, на что способен. Обычно этими вопросами задаются в юности, но молодость насыщена и другими, более важными проблемами, и подобные вопросы остаются, как правило, риторическими. Только в старости они встают снова и тогда уже требуют конкретных ответов.

– Ну уж, вы на себя наговариваете.

– Ладно, философствовать пристало за вечерним чаем, пойдём посмотрим лучше на ещё одну причину моего приглашения.

Они не спеша поднимались по пологому, покрытому редколесьем склону сопки. Сзади на почтительном расстоянии трусил медвежонок. Ещё издалека Аня увидела подобие загона, в котором мирно пасся олень средних размеров.

– Мы с Михой нашли его в нескольких километрах отсюда. Он повредил ногу и не мог передвигаться самостоятельно. Пришлось тащить его на себе и ремонтировать ему средство передвижения. Первое время я ухаживал за больным, а теперь он основательно окреп, совсем молодец, поэтому я соорудил ему сие временное пристанище. А скоро я выпущу Бэмби на волю.

– Так вы настоящий доктор Айболит, потому и приехали на край ойкумены.

Утром следующего дня Борис ушёл по своим делам, а Аня занялась обработкой и анализом собранных за полевой сезон материалов. В полдень, скорее почувствовав, чем услышав какой-то шум, она выскочила наружу и увидела, как Борис тяжело приподнимается с земли всего в нескольких метрах от входа, а рядом жалобно ревёт Миха. Подбегая, девушка испуганно закричала:

– Что случилось?

– Сорвался со скалы. Глупо.

Борис говорил с трудом. Одежда на нём была мокрой, изорванной, испачканной в крови. Руки и лицо расцарапаны, в синяках и кровоподтёках. Аня попыталась помочь ему встать, но он отстранил её рукой.

– Я сам. Насилу добрался.

– Тебе очень больно?

– Терпимо. Бывало и хуже.

Уже внутри она спросила:

– Чем тебе помочь?

– Помоги сделать перевязки, а то раны очень глубокие и я два раза терял сознание.

Уже темнело. Борис лежал в большой комнате, закрыв глаза. Губы плотно сжаты, на скулах перекатываются желваки. Уютно потрескивают поленья в печке. Аня сидела за обеденным столом и неотрывно смотрела на лицо Бориса. Дыхание мужчины, сначала прерывистое, с присвистом, постепенно выровнялось, и он уснул. Вдруг Борис застонал, голова заметалась по подушке, тело мелко затряслось. Девушка подскочила и взяла больного за руку. Он крепко сжал её ладонь и мгновенно перестал стонать. Всю ночь она просидела у его постели, держа руку Бориса. Но стоило ей задремать и отпустить её, он снова начинал постанывать. О чём только она не передумала этой ночью. О доме, родных и близких, об учёбе, о друзьях и любимом городе, о науке, о мимолётных, ничего не значащих и ни к чему не обязывающих связях с сокурсниками и сотрудниками. Но больше всего она думала о нём. Она гладила его руку и переполнялась нежностью к этому малознакомому и, казалось бы, ничего не значащему в её жизни человеку и ясно осознавала, что в ней зарождается настоящее большое чувство, чувство, каких она не испытывала никогда ранее, и она испугалась, понимая всю бесперспективность их дальнейших отношений. Лишь под утро девушке удалось немного поспать, положив голову на лежанку.

Проснувшись, она затопила печь и принялась готовить завтрак, периодически посматривая в сторону больного. Обернувшись в очередной раз, она увидела, что Борис лежит с открытыми глазами.

– Доброе утро. Я вижу, что ты уже встала. Сейчас я тоже буду подниматься.

– Лежи, пожалуйста. Я всё сделаю сама.

– Как-то некрасиво получается, когда хозяин заставляет работать дорогих гостей. Да, послушай, представляешь, мне приснилось, что ночью пришла моя мама. Мне было больно и тревожно, но она взяла мою руку, и боль моментально ушла, а я крепко уснул. Мамины прикосновения буквально излечили меня, потому что мама – это мама. А ты выспалась?

– Конечно, у тебя очень удобная кровать.

Как смогла бы Аня признаться, что это не мама, а она всю ночь сидела рядом с ним?!

– Давай сначала сделаем перевязки, а потом я буду кормить тебя.

– Знаешь, я действительно чувствую себя немного беспомощным в твоём присутствии. Я уже и забыл, когда за мной ухаживали.

– Может быть, пока ты практически свободен, расскажешь, чем таким таинственным занимаешься, ведя отшельнический образ жизни?

– О, мы уже на «ты» – это радует, тем паче, что я обязан жизнью своей чудесной спасительнице.

– Ну, это право несколько преувеличено.

– Хорошо, раз мы повязаны моей кровью, я открою тебе страшную тайну. Здесь я размышляю и подробно записываю свои размышления, то есть ставлю над собой некий эксперимент.

– Как знаменитый француз со своими «Опытами»?

– Близко, но не совсем. Монтень был тщедушным человеком, хотя и блестяще одарённым. А я, кроме эпистолярных занятий, изнуряю своё тело физическими упражнениями, зимой купаюсь в снегу, веду здоровый образ жизни.

– И как же называются твои сочинения?

– Я придумал им самое прозаическое наименование – практики. Ведь любые теории тоже проверяются на практике. К тому же в прошлой жизни у меня основательно пошатнулось здоровье, и не только физическое, но и нравственное. Тогда я и решил поставить эксперимент на себе: полностью вылечиться и даже стать здоровее.

– Эксперимент удался?

– Процесс идёт. Становлюсь крепче и физически, и морально. Мало кто бы перенёс вчерашние травмы так стоически, не прими за хвастовство. Через день-два увидишь, я полностью восстановлюсь и смогу отвезти тебя в посёлок.

– Лучше уж через неделю. Да, но какой же это здоровый образ жизни для мужчины в расцвете сил?

Аня смутилась, но старалась не подавать вида.

– Во-первых, ты даже не представляешь, сколько мне лет, просто я хорошо сохранился, а расцвет сил, как ты выразилась, дела давно минувших дней. Во-вторых, если уж до конца быть откровенным, я не тибетский монах и человеческое жильё здесь не за горами, а в пределах досягаемости.

Аня поднялась и медленно вышла из комнаты. Около часа она гуляла вдоль реки, бросала плоские камешки, смотрела на воду и думала. Что она себе возомнила! Внутри нарастала ужасающая пустота, пропасть, на краю которой оказалась девушка, всё больше углублялась и расширялась. Аня решила вернуться, только когда увидела невдалеке подвесной мост, хлипкий, шатающийся на ветру, но явно способный выдержать одну отдельно взятую особу.

Когда она зашла в комнату, Борис спал, мирно посапывая.

– Как на улице, не холодно? – услышала девушка и, резко обернувшись, пронзительным взглядом уставилась на Бориса.

– Можно, я здесь останусь?

– Конечно, дочка.

– Почему дочка?

– Потому что я привязался к тебе, потому что вижу в тебе доброго, умного, порядочного человечка, потому что всегда хотел иметь дочь. Только сначала тебе необходимо защититься, наладить жизнь, а на следующее лето приезжай опять сюда, здесь всегда найдётся чему поучиться молодому кандидату наук.

– Но я хочу быть с тобой… папочка.

– Ты пока сама толком не знаешь, чего хочешь. Всё в мире познаётся в сравнении. И потом, ты должна закончить аспирантуру, стать учёным, найти свою дорогу в жизни, выбрать себе попутчика. Я же не просто ради красного словца назвал тебя дочкой. Я буду помогать тебе во всём, а в ближайшее время – с диссертацией. У тебя будет отличная работа, которой я тоже смогу гордиться. А приехать ты сможешь в любое время, я всегда тебе буду рад. Не спеши с ответом, сперва подумай, о чём я сказал, так будет лучше, поверь мне. И давай не будем возвращаться к этой теме.

– Хорошо. Пора опять заняться перевязками. Я подумаю. Только ответь, ты часто бываешь в посёлке?

– Только по необходимости.

Оставшиеся дни они плотно занимались Аниной работой. Борис внимательно читал, делал пометки и замечания, а потом до хрипоты обсуждали спорные вопросы и защищаемые положения.

Через два дня они уже ходили гулять, навещали Бэмби, аккуратно играли с Михой, подолгу сидели на берегу реки.

Это было самое счастливое время в её жизни.

Прощаясь, уже в посёлке, Аня сказала:

– Мне очень будет вас не хватать, особенно Михи. Но я справлюсь. Ты только пиши мне, ладно?

А в вертолёте девушка расплакалась, горько, безутешно, навзрыд.

4

Письма приходили редко, но зато толстые и очень содержательные. Как любящий родственник Борис Михайлович подробно описывал красоты природы, бытовые мелочи, выходки Михи, как мудрый наставник рассуждал о важных краеугольных проблемах материальной и духовной жизни, как добровольный научный руководитель давал практические и научные советы. Аню сначала немного даже раздражали отточенный слог, правильный образный язык, лёгкий юмор его писем, она жаждала простоты, душевности, непосредственности, искала чувства, пытаясь читать между строк, и иногда даже всхлипывала, особенно над обращением – доченька. Но для себя твёрдо решила выбрать аналогичную линию поведения. Её письма тоже были лишены сентиментальности: строгие, деловые, но лаконичные. Одну лишь вольность позволяла себе каждый раз, узнавала: «Как поживает посёлок?»

В середине весны пришёл пространный отзыв на кандидатскую диссертацию. И тут она не выдержала, задала давно вынашиваемый вопрос: «Можно, я летом приеду с женихом?»

Ответ пришёл в виде поздравительной телеграммы: «Искренне рад. Жду нетерпением».

Аня быстро нашла в своём научно-исследовательском институте смазливого лаборанта, долго уговаривала и наконец уломала поехать с ней в романтическое путешествие, посулив массу интересных впечатлений и материальное содержание.

В посёлке, где Аню уже хорошо знали, ей не составило особого труда договориться с местным рыбаком доставить молодых на катере до места назначения.

Борис Михайлович стоял на берегу, видимо, услышал шум мотора и на всякий случай спустился к реке. У его ног тёрся повзрослевший Миха. Когда катер причаливал, девушка заметила неподдельную радость на лице встречавшего.

– Добро пожаловать на курорт. Миха, не рычи, не узнал, что ли?

– Здравствуйте, Борис Михайлович. Привет, косматый. А это мой жених – Валера.

– Очень приятно. Прошу в дом.

Парень несколько смущался и, очевидно, побаивался небольшого медведя.

Аня с замиранием сердца переступила порог. Как будто никуда и не уезжала, так часто вспоминала своё прошлогоднее пристанище. Внутри ничего не изменилось, за исключением лежака, ставшего очевидно шире.

– Это я для молодых соорудил, – но улыбка на лице хозяина получилась какой-то вымученной, что не ускользнуло от внимательного взгляда девушки.

– Спасибо, конечно, но Валера хочет ночевать в бане, если можно. Валера, ты располагайся, а нам нужно поговорить. Пойдёмте, Борис Михайлович.

Они молча поднимались по отлогому склону сопки.

– Кстати, я ещё не поздравил тебя с успешной защитой диссертации.

– Теперь поздравил.

– Какая муха тебя укусила, девочка?

– Не называй меня больше дочкой, ладно?

– Хорошо, раз тебя это раздражает.

– Почему ты нас сразу не выгнал?

– За что? Это же твой выбор.

– Ты знаешь, завтра мы уедем. Я уже договорилась с лодочником. Ты знаешь, что это не мой выбор. Я так мучилась целый год, он показался мне десятилетием. Я так страдала, а ты не написал мне ни одного тёплого слова.

– Я ни разу не был в посёлке.

– Правда?

– Только в магазинах и на почте.

– Можно, я здесь останусь?

– Как пожелаешь.