– Об этом ничего не сказано, как и о том, что будет внутри радиоприемника. Он может зайти в любой час работы, но именно в этот день. Моя задача следить за новыми поступлениями и, заметив нужный приемник, забрать к себе. А когда поступит звонок, от желающего забрать, поставить приемник на стенд выполненных заказов.

– Получается, товар могут забрать без вас?

– Могут и без меня. Но присматривать надо. Гюрза, агитируя, успокаивал, что риск будет минимальный.

– А оплата?

Мышцы на лице Дронова напряглись:

– Гюрза дал небольшой задаток. Можете приобщить к делу. Я не истратил ни одной копейки.

Длившийся более часа допрос завершился. Костров и Дружинин остались вдвоем, а Дронову было велено дожидаться в комнате дежурного.

– Ну, что скажешь, Сергей Никитич? – спросил полковник Костров своего помощника. – У меня впечатление такое, будто я посмотрел приключенческий фильм. Вот два дня назад ходили с женой на «Государственного преступника». Хороший фильм о нашей службе. Вот и про этого Дронова хоть кино ставь.

– Да, биография у него впечатляющая, – согласился Дружинин. – Впечатляющая, со знаком минус, если можно так выразиться.

– И какой вывод?

– Выводы будут, когда задержим Гюрзу. А сейчас? Пусть Дронов продолжает работать, но под контролем.

– Правильно. Пока Ляшенко не вернулся из командировки, бери это дело на себя. К нам в Управление пришел работать молодой сотрудник Малышкин, с отличием окончивший училище. Даю в помощь. Поэтому первое: посади его в ремонтной мастерской в качестве работника, принимающего и выдающего продукцию. Больше дать никого не могу. С фашистскими пособниками, с торговцами оружием и валютой надо разбираться. Второе: прямо сейчас по фотороботу составь вместе с Дроновым портрет этого Баркая-Гюрзы. И срочно разослать копии всем дежурным по вокзалам и аэропорту. Одновременно пусть они выяснят, когда и откуда прибыл в наш город человек по фамилии Баркая? Третье: телеграфируй в краснодарское Управление. Пусть наведут справки о проживании Баркая. И последнее: выясни, где и кем работал Дронов все годы проживания здесь? Задачи ясны?

– Так точно.

Отпустив своего помощника, Костров задумался. Несколько лет об иностранных агентах не было слышно. В конце 40-х начале 50-х в соседних Литве, Латвии, Эстонии активность проявляли агенты большей частью британские, посылаемые на связь к так называемым «лесным братьям». «Лесных братьев» давно уже нет, а береговая охрана имеет современные быстроходные катера, что практически исключает пересечение границы вплавь. И вот на тебе… Вдруг этот Гюрза пришел из-за кордона? А ведь рядом Балтийск – база Военно-морского флота. Да и сам Калининград – закрытый город. Не хочется докладывать в Москву, но придется…

В комиссионном магазине Лещука Исмаилов появился не через два дня, как обещал, а на следующий день вечером, когда посетителей не было. Лещука это смутило. Он сразу закрыл магазин и предложил пройти к нему, но пришедший остановил его и, осмотревшись по сторонам, поводив взглядом по полкам с товарами, спросил:

– А у вас найдется какой-нибудь радиоприемник, желательно современный?

Лещук пожал плечами, наклонился и с нижней полки достал «Спидолу-ВЭФ» в красно-белом корпусе.

Исмаилов взял в руки, осмотрел:

– Отлично! Ну а нельзя ли заполнить внутренности приемника какими-нибудь недорогими изделиями, можно сувенирными?

– Из янтаря пойдет?

– Пойдет. Расходы беру на себя. Изделия упакуйте в какую-нибудь тару, например в мешочек или коробочку. Но приемник при этом должен работать.

Выполнив все, что требовалось, Лещук недоуменно посмотрел на пришедшего. Тот понял:

– Разбитие кирпичной стены временно откладывается. А что делать со «Спидолой», сейчас расскажу.

…Едва посетитель удалился, Лещук, как и положено, собрался звонить. Но легкий стук по стеклу входной двери заставил его обернуться. За дверью стоял… Евгений Евгеньевич.

– Уж не мне ли предназначается звонок? – войдя спросил он.

– Вам, именно вам, – пролепетал удивленный Лещук.

– Похвально, похвально… – Евгений Евгеньевич даже слегка улыбнулся. – Но это излишне. Я следил за вашим посетителем. Кстати, он себя так и не назвал?

– Нет, не назвал.

– Гм… этого следовало ожидать.

Лицо Евгения Евгеньевича из улыбчивого стало серьезным:

– Предлагаю пройти к вам, в ваш «шикарный» кабинет. Расскажете, о чем беседовали.

Прошло два дня, а в деле Дронова-Баркая ничего не продвинулось. Дронову никто не звонил, в мастерскую с ремонтом радиоприемника никто не заходил. Фото Баркая-Гюрзы, воссозданное на фотороботе, было разослано оперативникам, дежурившим на вокзалах и в аэропорту. Но… безрезультатно. Самое интересное, что среди прибывших в город – а вновь прибывшие в закрытый Калининград регистрировались – гражданина по имени Баркая Нодар Георгиевич не значилось.

Дружинин каждый вечер появлялся с докладом в кабинете Кострова, но докладывать было нечего. Начальника Управления это раздражало, поскольку ему, соответственно, нечего было докладывать в Москву.

– Он что, этот Гюрза, с неба свалился или из-под земли выполз, – ворчал Костров, закуривая в очередной раз.

Сергей Дружинин стоял перед ним в неподвижной позе и молча выслушивал упреки в свой адрес. На третий день он, как всегда, появился перед полковником.

– Опять по нулям? – недовольно спросил тот.

– Не совсем. Из Краснодара сообщили, что человек по имени Баркая Нодар Георгиевич действительно там проживал. Но в декабре 1963-го умер. Инфаркт.

Костров поднялся, прошелся по кабинету:

– Нечто похожее я предполагал, – негромко произнес он. – Не знаю, с какой целью наведался в наш закрытый город этот Гюрза, знаю только одно: если он прошел немецкую разведшколу, то это, как говорят в народе, «тертый калач». А по Дронову что-нибудь прояснилось?

– Прояснилось. С самого приезда в Калининград, тогда еще Кенигсберг, Дронов работал в одной из строительных организаций. Потом перешел в радиоуправление порта. Последние 10 лет трудился в своей мастерской. Везде отзывы положительные. Правда, есть нюанс…

– Что такое?

– Однажды в радиоуправлении порта произошло возгорание. Дронов не был к нему причастен, но сразу же уволился.

– Видимо, боялся, что будет разбирательство?

– Думаю, да. Могли заинтересоваться биографией всех работников и его в том числе. А там, глядишь, и подстава обнаружилась бы.

Костров достал портсигар, закурил. Опять мельком перехватил укоризненный взгляд Дружинина.

– Тебе не кажется, Сергей Никитич, что все это выглядит как-то нелогично, – выпустив струю дыма, произнес Костров. – Возьмем этого Гюрзу. С какой целью он прибыл? Первый вариант простой: если он послан иностранной разведкой, то его задача установить канал связи между агентом, работающим на нашей территории, и теми, для кого он добывает секретную информацию. Но скажи, зачем это делать здесь, в режимном городе, куда иностранцам путь закрыт, а для наших следуют проверки при въезде и выезде. Проще в Москве, Ленинграде или любом другом городе, где есть иностранные консульства, организовать тайник под мостом или под лавочкой в сквере, а не здесь в радиомастерской. Как считаешь?

– Согласен.

– Теперь второй вариант: Гюрза – обычный фарцовщик-перекупщик. Дронов не поверил, что он отбывал длительный срок. Правильно, что не поверил. Гюрза, возможно, и не отбывал его, а сразу после войны достал фиктивные документы, затаился. Тем более что он откуда-то с Кавказа, там затаиться проще. А спустя несколько лет успокоился и занялся фарцовкой. Как считаешь?

– Первый вариант более реален. Зачем Гюрзе заниматься преступным промыслом? Имея документы, пусть фальшивые, он сидел бы тихо.

Костров с минуту курил. Потом, потушив папиросу, сказал:

– Ладно, поживем – увидим. Рано или поздно кто-нибудь придет сдавать в починку радиоприемник.

Предвидение полковника Кострова сбылось. На следующий день в 10.15 последовал звонок Дронову. Звонивший назвал пароль, и уже через двадцать минут лейтенант Малышкин, сидевший в мастерской за приемщика, осматривал «Спидолу-ВЭФ» в красно-белом корпусе. Дружинин, получив сообщение от Малышкина, немедленно доложил Кострову. А на следующий день тоже в 10.15 в кабинете Дронова раздался новый звонок. Звонивший желал забрать радиоприемник.

Вечером Дружинин зашел в кабинет Кострова, держа в одной руке спортивную сумку, в другой кожаную папку. Затем вынул из сумки «Спидолу-ВЭФ» в красно-белом корпусе.

– Разрешите? – указал он на стол.

– Показывай, показывай, – начальник Управления освободил место, передвинув насколько папок в сторону.

– Первый трофей из мастерской, – отрапортовал Дружинин.

Костров взял в руки «Спидолу»:

– Для радиоприемника он явно тяжеловат.

– Все верно, товарищ полковник. Разрешите… – Дружинин аккуратно взял красно-белый трофей, снова положил на стол. Вынул из кармана небольшую отвертку, открутил несколько винтов, снял крышку корпуса:

– Вот потому он и тяжелее обычного…

Среди привычно расположенных деталей выделялсяаккуратно уложенный матерчатый мешочек. Дружинин вынул его, раскрыл и стал высыпать содержимое:

– По предварительным оценкам всего-то тысяч на пять. Не густо…

Начальник Управления КГБ и его помощник молча, даже с некоторым разочарованием наблюдали за различными кольцами, браслетами, ожерельями, сделанными из янтаря.

– Вот тебе и край наш янтарный, – нарушил молчание полковник. – А где же ожидаемая капсула с микрофильмом?

– Не рискнули вложить, – сказал Дружинин, – Сначала нужно проверить на янтаре. Правильно действуют.

Костров продолжал смотреть на все, что появилось на его столе:

– Считаю, Баркая-Гюрза никакой не иностранный агент, а обычный контрабандист. Ему нужен помощник, он встречает Дронова. Тот «на крючке», отказать не в силах. Остальное соответственно. Сегодня появились изделия из янтаря, завтра появятся золото и бриллианты. Город у нас режимный, но порт работает круглосуточно, как и вокзалы, как и аэропорт. Да и жителю города выехать в любую точку Союза не проблема. Представь, в каком-нибудь городе N договариваются о крупной поставке изделий из янтаря. Приехавший из этого города, неважно кто – отдыхающий, проводник поезда или просто командированный – заходит в мастерскую и получает радиоприемник, внутри которого упакованы ювелирные изделия, уже, возможно, в золотой оправе.

– А квитанция? Деньги за товар?

– Их передать намного проще, чем сам товар. Например, на вокзале, в кафе. Ну, что скажешь? Контрабанда изделий из янтаря у нас явление довольно частое.

– Интересная версия, но…

– Что – но? Не нравится?

– Извините, товарищ полковник, но я сторонник «забугорной» версии, если можно так выразиться.

Костров разглядывал своего помощника. На лице полковника обозначилось недовольство:

– Что ж, ценю чужое мнение. Время покажет, кто из нас прав, – Костров опустился в кресло. – Ну а теперь давай главное: как, когда, кому?

– Посылку в мастерскую принес таксист по фамилии Комлев. Молодой… парень как парень, правда сотрудники угрозыска сообщили, что этот Комлев привлекался пару раз за фарцовку. Но так, по мелочам. Уголовного дела на него не заводили.

– А получатель?

– Получатель фигура более солидная, некто Богословский, звукооператор с «Мосфильма». Три дня назад приехал лечиться. Действительно, у него путевка в санаторий «Волна» на 12 дней. Вели мы его до самого санатория. Вот, – Дружинин раскрыл папку, – протоколы допросов.

Протокол допроса гр. Комлева

Комлев Юрий Валерьевич, 1937 года рождения, беспартийный, не женат, не судим, работает водителем в таксопарке № 1 гор. Калининграда.

Вопрос: Откуда у вас приемник и обнаруженные в нем изделия из янтаря?

Ответ: Меня попросил их передать один человек.

Вопрос: Что за человек?

Ответ: Мой пассажир. Он остановил такси, но едва мы отъехали, обратился ко мне с этой просьбой.

Вопрос: Местный?

Ответ: Не знаю. Он мне не докладывал.

Вопрос: Вам не показалось странным, что этот человек не решился сам передать радиоприемник в мастерскую?

Ответ: Он сказал, что в мастерской работает человек, с которым он не хотел бы увидеться. Сказал, что они давние враги.

Вопрос: Как проходила передача?

Ответ: Мы остановились метрах в двухстах от радиомастерской. Я взял приемник, зашел, сдал, получил квитанцию и отдал ее пассажиру, который наблюдал за мной.

Вопрос: Сколько он вам заплатил?

Ответ: Чирик… А что делать, за такие бабки мне надо весь день пахать.

Вопрос: Это он (показ лица Баркая-Гюрзы с фоторобота)?

Ответ: Нет, не он.

Вопрос: Уверены?

Ответ: Уверен. У моего пассажира было узкое лицо, а у вашего ряшка будь здоров.

Вопрос: Еще были какие-нибудь приметы?

Ответ: Так сразу и не скажешь. Разве что хриплый голос. Будто пива холодного хватил накануне. Возраст… лет пятидесяти…

Вопрос: Перед тем как передать приемник, он не звонил куда-нибудь?

Ответ: Звонил с автомата. Куда? Не знаю.

Вопрос: Вы не догадывались, что спрятано в приемнике?

Ответ: Не догадывался, хотя и чувствовал, что он весит больше обычного.

Вопрос: На какой адрес был сделан заказ? Куда вы подъехали?

Ответ: Заказа не было, он остановил меня в центре города.

Прочитав протокол допроса, Костров сказал:

– Если я правильно понял, у владельца «Спидолы» три приметы: возраст под 50, узкое лицо и хриплый голос. Условно назовем его Хриплым. На фотороботе портрет составили?