Метаморфозы

 
лежала желтком в белке
зима с поволокой глаза
словно кто-то на велике
проверял тормоза
алой змейкой томатный сок
расплескал на снегу
белый как порошок
как невеста в пургу
в натюрморте жила душа
старомодного доброго пса
уходили созвездья туша
поезда глаза
уходя возникали прочь
козырьком картуза
как у мамаши скочь
как у папаши пузо
лежала желтком в белке
зима с поволокой глаза
карамелькой на языке
солнцем за…
 

Гамлет Второй

 
«Издалека,
из ниоткуда,
мы вглядимся друг в друга,
таясь…»
 
 
«И так вся жизнь: миг бытия
и годы медленного тленья…»
 
 
Сгореть?
Истлеть?
Пугающий вопрос,
нам всем поставленный,
в упор,
с размаха.
Пытаемся
Шекспира одолеть
сквозь перевод
Бориса Пастернака.
 
 
Нам хочется!
А сможем ли понять,
взрывающее строки
вдохновенье?
Ведь нам по сути
на Шекспира
наплевать.
Нас ра-
дует
сомненье,
самомненье.
 
 
Насыщены
усталостью,
враньем.
Напыщены
тщеславием
и злобой.
Подумать стыдно
для чего живем,
зачем в постели
голые
мы оба.
 
 
Мы тратим жизнь
на пошлость,
суету,
на тех,
кто нам
среди других
полезней.
 
 
Но вот ударит
правда
по хребту,
И с ног летишь
как от лихой
болезни.
 
 
Так почему,
собой же дорожа,
к другим
претензий
предъявляем много?
Идем во тьму по лезвию ножа,
смеясь над теми,
кто летит
под ноги?
 

Старость

 
Я ощущаю искренность людей
на близком и далеком расстоянье.
У одиночества немало злых путей.
Всех манит звезд неясное сиянье.
 
 
Общения ищу среди других,
таких же одиноких и несчастных.
Кричу во тьму, но замирает крик,
и все попытки сблизится напрасны.
 
 
Как странен мир не дружества людей,
в котором мы серы и неприметны…
Ты поделись со мной бедой своей!
Ты поделись со мной мечтой заветной!
 
 
Как труден первый шаг для нас с тобой.
Гнетет нас яростно усталости дремота.
Кивнуть не успеваю головой,
как ты уходишь, подавив зевоту…
 
 
И остаемся мы наедине
с пустой тоской, отчаяньем и злобой…
Не дай-то бог те дни топить в вине,
иль в наслажденье с молодой особой.
 
 
А время капает, как капельки воды,
но ничего они не заполняют.
Теряем медленно сознанье правоты
и жизни смысл сознанье извращает.
 
 
И, наконец, устав от праздных слов,
среди людей чужих и незнакомых,
замрут, чуть вздрогнув, стрелки у часов,
звонки умолкнут бойких телефонов.
 
 
Мгновенно вспомнишь одинокий путь,
которым шел упрямо, бестолково,
с которого мог сотни раз свернуть,
но не нашел ни сил в себе,
ни слова
 

«…И бродит наслаждение…»

 
…И бродит наслаждение
и бедрами качается,
и чьё-то наваждение
в желанье превращается.
Колышется упругостью
нетронутой сомнением
и подступает глупостью —
тоской грехопадения.
Влечет волна отчаянья
в глубины сладострастия.
Безмолвьем одичания
и ласкою участия.
Все струны сердца спутаны
непрошенною нежностью.
А на душе так муторно, так тошно
от поспешности…
 

Чёрно-белые розы

 
Я тебе подарил
ненавистные розы
в день отчаянной стужи
проклятой зимы.
Были розы нежны
неизбежны как грезы
Преисполнены жуткости
и новизны.
 
 
В сумрак липкий свечей
мы упали случайно.
Были стоны
нежны и слышны.
Черным пламенем стыли
на скатерти алой
Розы в жадных понятьях
ночной тишины.
 
 
Поцелуями.
Лепетом.
Жалостью.
Нежностью.
Животворною сладостью
девичьих тайн.
И моей неуемностью
и откровенностью
разлетелся январь
как истлевший букварь.
 
 
И, стояли они
черно-белые розы
непорочные розы мои
В аромате любви
Словно капельки слезы
Как колени
раскрыты твои
 

В гостях

 
Из небыли,
из зазеркалья,
паук,
не люстра,
камерой хрустальной
завис над лицами,
как астры.
 
 
Все суетились у стола.
От недоеденных речей
и недосказанных котлет
лечились музыкой.
 
 
Ничей,
общественный
слонялся пес
в колени нос
свой
тыча
то и дело.
 
 
Хозяин истый был Ромео
но пыжился сыграть Отелло
Хотела Дездемона спать —
Ей все на свете надоело,
Но телефон трезвонил обалдело
 
 
Мы расходились.
У дверей
я пса поймал
дрожащими руками
 

Желание

 
Платье хочет убежать
губы не велят.
И пружинами визжать
топчется кровать
 
 
Руки прячутся во тьму,
темнота пуста.
Ноги как из ваты пук
ищутся устами
 
 
Крик корячится в груди.
Груди слабость рук.
Тело тела позади.
Тел сплошной паук.
 
 
Запотевшие глаза
в раковине сна.
За глазами зона зла
и зола ума.
 

Маг наг

 
О, как стихи звучат,
когда я наг, один.
И мечется свеча
тенями вдоль стены.
 
 
Я маг поющих слов
в звучащей тишине.
И хлещет явь из снов,
таящихся во мне.
 
 
Но с волшебством своим
я навсегда один —
безмолвием раним
очарованья спин.
 

Детское

 
Из детских тайн я чту одну,
Раздвоенную разом.
Когда я с ней пошел ко дну —
Зашелся ум за разум.
 
 
Но в глубину не дала пасть
Холмов остроугольность.
И страсть свою, ощерив пасть,
Пришла в недоуменность.
 
 
Свой плен раскрыла красота
Безмолвно и мгновенно.
И сразу стала ты не та,
А та… инством Вселенной.
 
 
Пылали губы и ручьи
Струились слез невольных.
Доселе мы были ничьи,
А после стало больно.
 
 
Не разорваться, не унять
Сердец единый бег…
О, как, невыносимо стать
Тобой
За дрожью
Век.
 

«Каштановые волосы…»

 
Каштановые волосы
На мраморе лежат.
Каштановые волосы
Мне не дают дышать.
 
 
Ступою сердце квохчет,
Пестом тупая боль.
А женщина хохочет
Над искренней мольбой.
 
 
В неведенье пытаюсь
Неведомость познать.
И жалко объясняю,
Что я хотел сказать.
 
 
Любимая жестоко
В любовь играть.
И чувственности током
Ласкать—пытать.
 
 
Каштановые волосы
На мраморе лежат.
Каштановые волосы
Не мне принадлежат.
 

Глаза

 
Что там глаза твои таят?
Вино ли? Мёд? Смертельный яд?
Окно ли в рай иль двери в ад?
Что там глаза твои таят?
 
 
Дни сквозь сомнения летят,
Непониманья болью злят,
Любви желанием кипят…
Что там глаза твои таят?
 
 
Когда глаза в глаза глядят,
Что наши души говорят?
 

Я – морж
(Перевод. Джон Леннон, Пол Маккартни)

 
я – он как ты он как ты я и мы все вместе.
смотри как они бегут подобно свиньям из ружья,
смотри как они летят.
Я плачу.
Сидящий на корнфлексе
ждущий прибытия вагона.
организация меченых рубашек,
глупый кровавый вторник.
Человек, вы ночной юноша,
вы разрешаете вашему лицу удлиняться.
я – яйцеголовый, мы – яйцеголовые,
я – морж липкий липкий ля джуб.
Мистер городской полисмен,
сидящий маленький хорошенький полисмен,
в ряду,
смотри как они летят подобно люси в небе,
смотри как они бегут,
я плачу, я плачу, я плачу, я плачу.
Желтая горькая горчица
капающая из глаз мертвой собаки.
краб запертый рыбьей жизнью парнографической жрицы.
Юноша, вы ночная девушка,
вы разрешаете вашим бриджам спасть.
я – яйцеголовый, они – яйцеголовые,
я – морж, липкий липкий ля джуб.
Сидящий в английском парке
ждущий солнце.
если солнце не взойдет чтобы дать вам загар
из нахождения в английском дожде.
я – яйцеголовый, они – яйцеголовые,
я – морж
липкий липкий ля джуб,
липкий липкий джи джуб.
эксперт текстперт задыхающийся дымками
не думает ли шутник
смеяться над тобой?
смотри как они улыбаются
подобно свиньям в стае,
смотри как они снуют
я плачу.
манная сардина карабкающаяся на эйфелеву башню
элементарный пингвин славящий аре кришну.
Человек, вы увидите их лягающими эдгара алана по
я – яйцеголовый, они-яйцеголовые, я – морж липкий липкий ля джуб,
липкий липкий ля джуб.
 

«Пришла любовь пожаром…»

«Пусть растут глаза на сердце»

Гоголев

«У сердца есть своя стыдливость»

Н. Гончарова

«Надо сеять очи»

В. Хлебников

«Когда глаза в глаза глядят…»

В. Фролов

 
Пришла любовь пожаром,
сметая все вокруг.
И сердце алым шаром
вдруг выпало из рук.
 
 
Теряю равновесье
на нитке бытия.
Сегодня мир мне тесен,
а завтра как петля.
 
 
Пришла любовь и друга
я позабыл совсем.
За огненною вьюгой
я странно зол и нем.
 
 
Нас вдаль несет взаимность,
пугает чистота…
Пришла любовь, как милость
из божеского рта.
 

«…Идет она кипучими…»

 
…Идет она кипучими
ногами по росе,
и слабые могучими
становятся в красе,
убогие – счастливыми,
и жизнь имеет смысл,
когда два нежных атома
в молекулу слились…
 

Стихи

 
Стихи пришли – я их не звал.
Я не хотел писать.
Забвенья пыл застил глаза,
хотелось заорать.
 
 
Все связи с прошлым разорвать,
испепелить, распнуть
о чем лишь довелось мечтать…
И кануть, и заснуть.
 
 
Стихи пришли – был голос тих,
он никуда не звал.
Наверно так в больнице псих
от боли ускользал.
 
 
Целебной вязью шли слова
и был какой-то смысл,
чтоб не кружилась голова
взмывать поспешно ввысь.
 

Катастрофа

 
1
Был город нем и удручен.
Тела сочились сотней тем.
И лютовал нелепый случай.
И каждый делал что хотел.
 
 
Копали ямы у порога.
Желали крыльев – улететь.
Над истинным твореньем бога
стояла, замирая смерть.
 
 
Мгновенья в вечность раздувая
грозили пальцем облакам.
А кулаки раздумывая…
Стихов труха!
 
 
Невероятное стеченье
судьбы позорных обстоятельств
и первородное общенье
раз больше не было приятельств
 
 
2
Как деформато, дико, глухо!
О, суетяне! Бег замри!
Опять беспомощны старухи
и нищие перед дверьми.
 
 
3
Зудью нечёсаной руки топорщатся.
Клещами рака в колючках кактуса.
Жить еще сносно, еще так хочется.
Как у Мальтуса.
 
 
Мода на расчлененье живого.
Любованье кусками, фрагментами.
Что это? Кто это? Ого-го!
С кем это?
 
 
Со мною… Треклятое, несравненное.
Дрожью ресниц опущенных.
Звоны ли, зовы нитей-нервов,
болью нелепой скрученных.