Цитаты из книги «Хубара. Сирийский дневник. Ливанская война»

– Да, я офицер – профессиональный военный, как, наверное, и ты. В моей стране, защита Отечества, всегда была святым делом. Всю нашу историю, нам не давали мирно жить. Кочевники и половцы, орды хана Батыя и Чингисхана, поляки, литовцы и шведы, турки, подталкиваемые англичанами, миролюбивые французы и воинственные немцы, коварные японцы и вечно улыбающиеся китайцы. Всем от нас чего-то надо, все лезут отхватить кусок земли. Будь-то Западная Украина, Кемская область, остров на Амуре, или Курильские острова. Нет ни одного направления, кроме севера, откуда бы на нас не напали. Сейчас ваши друзья обложили нас базами буквально со всех сторон. Окружили частоколом ракет, но когда мы, привезли ракеты на Кубу, под бок американцам, как они заверещали! Дело чуть не кончилось

– Да я сам, по-честному сказать, не знаю, – откликнулся Виктор. – Сколько уже лет тут живу но, так и не могу понять, взять в толк – что, они тут делят? По-моему, это пятая по счёту, война и, наверное, не последняя. Ещё в сорок восьмом, создавая Израиль и Палестину, под мир на этой земле, заложили бомбу, замедленного действия. А, может, корни тянуться ещё из прошлого, из вековой истории, из противостояния религии. Не знаю! Я и в синагоге ни разу не был. Собираясь с мыслями, помолчав, спросил: – Ты, красиво говоришь, что во всём виновата война? Говоришь, ты – кадровый военный, профессионал, чьей работой и профессией является – эта самая война? Где же тут логика? Или, сегодня, тебя лично, близко, коснулась эта тема? И ты почувствовал, что жизни твоей, которую ты, естественно, любишь и, которой дорожишь, может прийти конец? Может сегодня, или завтра, эти не мытые, безграмотные, тупые нелюди, освежуют тебя, как барана а, уж потом, перережут горло? И тебя, такого хорошего, умного, доброго просто не станет, как никогда и не было. Всё будет так же, как сейчас, солнце, воздух, деревья, трава. По-прежнему, будут петь птички этот шелудивый пёс, опять, будет лизать кровь! Твою кровь! А тебя, уже, не будет! Никогда не будет! Ты, будешь кровавым куском мяса, валяться, в этой вонючей яме! А твои палачи, как обычные мастеровые, сделавшие свою работу, вымыв руки, вон, в том ведре, пойдут пить чай и курить кальян! – Кульницкий почти перешёл на крик. В окно заглянул охранник.

Кто они такие, эти, с позволения сказать, люди? Приехавшие за тысячи километров, как шакалы на падаль. Их сюда никто не звал, но они явились на чужую территорию, в чужую страну. Притащив следом, свои понятия о законности и праве. Безграмотно основанные на исковерканных законах шариата. Вершащие, от имени аллаха, суды, и мучающие свои жертвы. Это

Россияне в эпоху Ивана Грозного, тоже, людей на дыбе калечили, языки вырывали, клейма калёным железом ставили, и на кол, голой задницей садили. Не думаю, что это приятнее, чем сдирание кожи. А, что делали в подвалах Лубянки и Лефортова, совсем вроде, недавно – сам знаешь? Или, возьми немцев, в период фашизма. Вроде, цивилизованные люди, образованные, выросшие на произведениях Шиллера и Гёте. А что творил? Я был в Веймаре, в Бухенвальде – там, в крематории, до сих пор стоит запах от тысяч сожжённых тел. А горы женских волос, тысячи детских ботиночек с умерщвленных женщин и детей? А, совсем свежие зверства свободолюбивых и сверх демократичных американцев – ваших союзников, во Вьетнаме? Тысячи сожжённых напалмом и химическим оружием? Вспомни Хиросиму и Нагасаки? Причина всему война, развязываемая палачами и обесценивающая человеческую жизнь. Поднимающая из глубины сознания эти животные, звериные инстинкты. Питающиеся вседозволенностью, и безграничной властью вот таких людоедов.

Пинками и прикладами автоматов их, вновь, загнали в вонючий сарай и закрыли. Напоследок, сунув в щель приоткрытой двери, ведро с водой, в которой мыли окровавленные руки. – Сволочи, оставили воду, что бы мы от жары не подохли, – догадался Кульницкий, и хотел пнуть ведро ногой, – пейте сами, собаки! Но Белов, остановил его, подошёл и тщательно вымыл руки. Его примеру последовал и Кульницкий. После этого, они сели на земляной пол, тесно прижавшись, друг к другу. Говорить не хотелось, каждый молча, вспоминал события прошедшего дня. – Я вчера видел, как солдат, что-то прятал в углу, под крышей, – вспомнил Виктор, – ему это всё равно теперь, не пригодиться. Он долго шарил в полумраке, шурша лежащей на полу соломой. Наконец вернулся, держа в руках помятую пачку дешевых сигарет. В коробке оказалось две целые и две сломанные сигареты и зажигалка. – Странно, человека уже нет, а сигареты остались, – задумчиво произнёс Кульницкий, протягивая Белову сигарету. – Будешь? – Давай – безразлично ответил Михаил, нюхая сигарету. Зажигалка загорелась с четвёртого раза и пленники, с наслаждением, затянулись. – В окно не дыми, а то эти воины ислама тут же прибегут, – предупредил Белов, – и отнимут эту последнюю радость.

на пленников и яму, что-то весело сказал. Толстый бородач, в ответ засмеялся. Белов понял – мол, оставьте место для себя

Белов и Кульницкий принялись долбить спрессованную землю, скидывая её в могилу. Когда трупы были слегка прикрыты землёй, заросший по-арабски крикнул «халас!», приказывая остановиться. Красноречиво указав

Охранники, предусмотрительно отошли подальше от вооружённых мотыгами пленников.

– У вас сегодня была возможность убедиться, что мы беспощадны к врагам? Так будет и с вами, если вы меня обманули, – закончил разговор главный бандит. Повернулся и пошёл к стоящей за забором машине, переводчик, как собака, потрусил за хозяином. Два оставшиеся охранники, автоматами стали подталкивать пленников к болтающемуся в петле ливанскому солдату. Заросший, всё тем же ножом, встав на цыпочки, обрезал верёвку. Окровавленное тело, как куль, свалилось на труп в белом одеянии. Бородач, жестами, приказал Белову и Кульницкому нести тело за ним. Виктор ухватился за, не успевшие высохнуть, ботинки. А Белов, преодолевая брезгливость, взялся за окровавленный рукав куртки. И, почти волоком, потащили несчастного, следом за конвоиром. Шелудивый пёс, наверное, оставшийся от хозяев дома, поджав хвост, плёлся сзади, слизывая с земли кровь. За обмазанным глиной сараем находилась довольно глубокая яма, куда прежние владельцы, по-видимому, складывали навоз. Дно ямы было присыпано землёй, из неё выглядывала окровавленная человеческая рука, с посиневшими ногтями. Пленники сбросили туда свою страшную ношу. Под присмотром бородача, перетащили туда тело старика, волоча его за подол белого бурнуса. Возле ямы их уже поджидал толстяк, сунувший им в руки по мотыге, похожей на нашу большую тяпку.

Эти неверные, на сегодня – деньги, живые деньги. Пока живые! – усмехнулся главарь. Пусть, ещё поживут! Тем более, к чему связываться с сирийской контрразведкой? Но если, этих людей никто не будет искать, он их убьёт, как собак! Они сдохнут в мучениях! Он им покажет, кто является третьими странами? Поняв, что его люди, почувствовали некоторое замешательство вожак, желая восстановить свой авторитет, обратился к Белову: