Цитаты из книги «Белые одежды»

Кто побывал там, да еще не раз, тот становится умнее. Не все, правда. И выносит оттуда руководящее правило. Такую максиму. Если хочешь заниматься наукой, если у тебя в руках открытие… Если оно бесценное. Если ему что-то грозит… Забудь о смерти. Поднимись над этим биологическим явлением. Страх смерти – пособник и опора всяческого зла.

– Дело почти сделано. Удвоены хромосомы! Что никому еще не удавалось. Уже второй раз ягоды снимаю. Как тут не завести два журнала – такая работа и в такой компании. Сейчас же сожрут. Затопчут и ничего не останется – ни человека, ни работы.

– Уже доказано. Личинки на нем не развиваются, дохнут. Но это все ладно, это в книжках есть. Прочитаете. Вы знаете, конечно, что он не скрещивается с культурным картофелем? Ну да, ваш Касьян уже пробовал его воспитать. Сажал его в среду. Налетел и отскочил. Не с такой челкой к такому делу. На этого дикаря весь научный мир смотрит уже без надежды. Никому не удалось. А вот одному такому Троллейбусу… Помните в оранжерее? В горшке рос… Вам первому докладываю. Будете со мной…

– Еще против чего? Не знаете? А колорадский жук?

– Я знаю этого дикаря, – сказал он. – Устойчив против всех рас фитофторы, против вирусов, ризоктонии, против эпиляхны… Против нематоды…

– О-о! Бывшие ваши нам дело подыщут. Про «Майский цветок» вы теперь знаете. Когда-то верили, теперь знаете. Это я вашими словами. Теперь я хочу вас… Именно вас ввести в курс одного дела. Именно вас. Я как раз собирался. Вы, я думаю, знаете про «Солянум контумакс»? Ну да, вы ведь во время ревизии…

– Вот-вот. Будете еще определять. Уж будто до сих пор не решили! Я вас давно зачислил в наш табор. К нам приходят только хорошие ребята. А уходят… Вот Шамкова перебежала. Как и следовало по объективному ходу… Глуповата. Все стало теперь на свое место. Шамкова – туда, Дежкин – сюда.

– Тоже, значит, Федор Иванович, ходите по ночам? Вроде меня… – Да вот… Ночь какая-то. Так и не заснул, – Федор Иванович пошел с ним рядом. – И у меня. Сувальды-то сдвинул с места… А тут попробовал еще предложить руку и сердце. Правда, то, что говорилось, понимал один я. Она, конечно, ничего не поняла из моей болтовни…

Кто-то спешил навстречу, шагая на длинных ногах, быстро увеличиваясь. Это был тонкий, гибкий, спешащий куда-то Стригалев в своем малиновом свитере. Слегка выкатив глаза, он смотрел вперед и вверх, вцепившись в мысль, которая бежала над ним по невидимому проводу.

«Нет, хорошо, что я с нею был в рамках, – подумал он. – Да и не мог бы! Она сама определяет мое с нею поведение. Но кто она такая? Может ли кто-нибудь еще читать ее иероглифы? Нравится ли другим прочитанное? А что она читает во мне?»