Минное поле клеветы

В Интернете некто Антон П., а до него известный клеветой на Михаила Шолохова ленинградский тележурналист Виктор Правдюк в 90-серейном фильме «Вторая мировая война» заявили, что в Красной Армии во время Великой Отечественной войны для преодоления противотанковых минных полей посылали солдат, под сапогами которых мины взрывались, и так своими жизнями солдаты прокладывали дорогу танкам. Если даже отбросить всякие соображения о сбережении сил и человечности нашего командования, это малограмотная чушь хотя бы по двум причинам. Во-первых, противотанковая мина довольно дорогая штука, тратить ее персонально на солдата весьма «неэкономично», она предназначается для поражения танков, САУ, БТР и другой боевой техники по возможности вместе с экипажем или прислугой, и потому не взрывается под сапогом единичного пехотинца, а только – при наезде этой техники, которая гораздо увесистей любого бойца, даже двух вместе – таких, как Антон с Виктором на закорках. Всякий может сообразить, что это так, но поскольку я на фронте прямого отношения к минам все-таки не имел (они ко мне, конечно, имели), то обратился к маршалу Язову Д. Т., офицеру Великой Отечественной. Он сказал, что противотанковая мина срабатывает лишь в случае, если на ее взрыватель (!) оказано давление в 200—250 килограмм. Во-вторых, очень интересно, продолжал бы шагать вперед Правдюк (или Антон П.) при виде, как на его глазах разнесло в куски Антона П. (или Правдюка), собрата по разуму?

Антон П. источник своего вранья не указывает, почему-то думая, что ему и так все поверят. А у Правдюка все-таки есть намек: это, мол, маршал Жуков рассказывал генералу Эйзенхауэру. Где? Когда? По какому случаю? Неизвестно. Но все– таки названо большое имя. Но что такое это имя в данном контексте? Во время войны в Европе Эйзенхауэр как главнокомандующий войсками союзников был соперником Жукова и, естественно, мечтал, чтобы американцы взяли Берлин. Черчилль 1 апреля 45 года писал Рузвельту: «Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в наши общую победу…» В те дни Эйзенхауэр, соглашаясь и с Черчиллем, и с английским фельдмаршалом Монтгомери, что Берлин «важнейший объект после Рура», писал фельдмаршалу: «Ясно, что Берлин является главной целью. Тот факт, что мы должны сосредоточить всю нашу энергию и силы с целью быстрого броска на Берлин, не вызывает сомнений… Если у меня будет возможность взять Берлин, я его возьму».

Не вышло…

Потом Эйзенхауэр стал президентом США. Это были уже годы холодной войны, когда удивляться американской клевете на Советский Союз, на Отечественную войну и ее героев не приходилось. Так вот, поддался ли генерал этому соблазну? Тут мы подходим к самому важному.

26 ноября 2002 года в «Московском комсомольце» была напечатана пространная беседа киносценариста Эдуарда Володарского с журналистом Марком Дейчем. Последний в характеристике не нуждается. А о первом достаточно сказать, что вышло более 50-ти фильмов по его сценариям, издано десятка два романов, сборников повестей, рассказов, были времена (советские, разумеется), когда, по его же словам, пьесы володарского сочинения шли одновременно в шести столичных театрах, да еще «по всему Союзу». (Может кто-нибудь вспомнить хоть одну?) И при всей этой кино-издательско-театральной фантасмагории он гневно заявляет: «Цензура меня душила». А? То есть он, видимо, хотел, чтобы во всех театрах Москвы шли одновременно его пьесы, но цензура тридцать пьес задушила. Есть еще вопросы о менталитете товарища Володарского? Напомним также, что именно по его сценарию поставлен фильм «Штрафбат», который вынуждена была заклеймить как шедевр невежества и лживости даже межеумочная «Литературная газета».

Чтобы дать представление о его осведомленности в истории Второй мировой войны, приведу лишь один пассаж из беседы с Дейчем: «Американцы были вояки те еще! В 44 году немцы кое-как собрали три дивизии из 15-летних мальчишек, из сопляков. И эти три дивизии так вмазали американцам в Арденнах, что те покатились, как грох по полу. 15-летние мальчишки их отмутузили!»

Это он, видимо, хотел изобразить себя то ли антиамериканцем, то ли советским патриотом. А на самом деле это чушь, достойная Правдюка. Какие три дивизии? Какие мальчишки? Там была мощнейшая группировка: 7-я общевойсковая армия, 5-я танковая армия, 6-я танковая армия СС да еще особая танковая бригада Отто Скорцени для действия в тылу противника – всего около 250 тысяч сопляков, имевших примерно 1000 танков, 800 самолетов, 2617 орудий и минометов. Да, американцы бежали верст этак сто, но потом, когда мы по просьбе Черчилля раньше плана начали Висло-Одерскую и Восточно-Прусскую операции и оттянули несколько дивизий сопляков, союзнички очухались и, потеряв 77 тысяч солдат и офицеров, все-таки отбросили немцев.

Это о немцах и американцах. А вот что Володарский лепечет о Красной Армии: «Жуков, вспоминая об операции «Багратион», пишет: чтобы не снижать темп наступления, потребовались свежие силы. Из резерва была выделена 10-я армия, но ее все нет и нет. Стали выяснять, в чем дело. Оказывается, от голода армия легла, солдаты не могли идти. Они четверо суток не получали паек. Уж если такое происходило с резервом армий, то можете догадаться, как кормили штрафников».

Во-первых, штрафников кормили так же, как всю армию, что подтверждает хотя бы живущий ныне в США Лев Бенционович Бродский, бывший штрафник 8-го штрафного батальона 1-го Белорусского фронта (Новое русское слово № 20’05. Нью-Йорк). Можете ему позвонить, Володарский. Во-вторых, никакой необходимости привлекать свежие силы, чтобы не снижать темп наступления во время операции «Багратион» в Белорусии, не было: сил имелось достаточно, а темп наступления – очень высок: 20—25 километров в день. В-третьих, где же и когда же это Жуков писал? Тайна фирмы Володарского.

А главное, как могло случиться, что летом 44 года целую армию, то есть тысяч 80 или больше человек морили голодом? Да почему же Сталин или Жуков, обнаружив это, немедленно не отдали под суд начальника тыла генерала армии Хрулева Андрея Васильевича? И тут ларчик с треском открывается: 10-й армии тогда не существовало. «Багратион» это 23 июня – 29 августа 1944 года. А 10-ю армию еще в апреле Ставка расформировала, на базе ее управления создав управление З-го Белорусского фронта, в составе которого под командованием генерала армии Черняховского, а после его гибели – маршала Василевского довелось дойти до Кенигсберга и моей части. Дейч! Хоть вы, что ли, втемяшьте мэтру: 10-я армия летом 44-го просто не су-ще-ство-ва-ла! Вот такой он знаток войны на западе и на востоке.

И еще один штришок портрета художника-гуманиста. В «Штрафбате» показана русская деревня, занятая немцами. Сходились некоторые наши женщины с оккупантами? Я лично таких не встречал, но, понимая, сколь многообразна жизнь, допускаю: кто под угрозой, кто – чтобы выжить, а, видимо, были и такие, что по доброй воле. Так вот у Володарского молодая русская женщина сходится с немцем добровольно, но этого ему мало: она у него еще и вдова погибшего на фронте солдата, у нее к тому же и сына-подростка немцы убили уже тут в деревне едва ли не на глазах, а малолетняя дочка всегда с радостью встречает немца: «Дядя Курт пришел. Шоколадку принес!» А это, вполне возможно, убийца ее отца. Вот теперь русский художник Эдуард Володарский доволен созданным образом русской женщины.

А о Жукове говорит: «Солдаты на фронте называли его мясником». То же самое, слово в слово, 22 июня изрыгнул и Правдюк. Они сами слышали это, когда матушка им задницу после горшка вытирала… Но вот документальный факт. Во время Сталинградской битвы Жуков поучал и стыдил командование 1-й гвардейской армии (генерал-лейтенант Голиков): «Разведка работает у вас плохо. Нельзя полагаться только на патриотизм, мужество и отвагу наших бойцов, бросать их в бой на неизвестного вам противника одним призывом «Вперед!». Немцев «на ура» не возьмешь. Мы не имеем права губить людей понапрасну» (Н. Яковлев. Маршал Жуков. М., 1995. С. 132). Таких наставлений Жукова и Сталина командующим войсками можно привести немало.

И вот она, главная ложь Володарского, подхваченная двумя выше упоминавшимися ораторами: «Генерал Эйзенхауэр в своих воспоминаниях пишет, как он увидел под Потсдамом огромное поле, устланное трупами русских солдат. Выполняя приказ Жукова, они штурмовали город в лоб под кинжальным огнем немцев. Вид этого поля поразил Эйзенхауэра. Ему стало не по себе, и он спросил Жукова: «На черта вам сдался этот Потсдам?» О, тут уже указан источник: воспоминания Эйзенхауэра. Но как они озаглавлены? Секрет. Почему дан пересказ, а не цитата? Тайна той же торговой фирмы. На какой это странице? Неизвестно… Но вот я держу в руках эти воспоминания – «Крестовый поход в Европу», 526 страниц. И там ничего подобного нет. А есть, например, такое: «Маршал Жуков в силу его особого положения в Красной Армии как ответственный руководитель в крупных сражениях за несколько лет войны получил больший опыт, чем любой другой военный нашего времени. Его обычно направляли на тот участок фронта, который в данные момент был решающим. Это опытный солдат» (с. 521). Еще Эйзенхауэр говорил: «Я восхищен полководческим дарованием Жукова и его человеческими качествами. Когда я был Главнокомандующим союзными войсками в Европе, все мы, буквально затаив дыхание, следили за победным маршем советских войск под командованием Жукова на Берлин. Мы знали, что Жуков шутить не любит, и если уж он поставил цель сокрушить цитадель фашизма в самом сердце Германии, то непременно добьется своего» (Цит. по кн. генерала армии М. А. Гареева. Маршал Жуков. Москва – Уфа, 1996. С. 215). При этом Эйзенхауэр, естественно, помалкивал о своих честолюбивых мечтах тех дней…

Но вернемся к словам сценариста. Может, он напутал: не читал он это в воспоминаниях Эйзенхауэра, а тот лично рассказал ему перед смертью в 1969 году о разговоре с Жуковым? Очень маловероятно. Дело в том, что генерал не мог спросить «На черта вам Потсдам?!», ибо он-то в отличие от сценариста прекрасно знал, что именно в этом районе западнее Берлина соединились войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, завершив окружение огромной берлинской группировки.

Потсдам взяли 27 апреля. Поскольку там, как уверяет Володарский, еще лежало множество убитых, то выходит, что маршал и генерал встретились на поле боя если не в тот день, то вскоре. Но неужели вы не знаете, несчастная жертва советской цензуры, что ведь война еще продолжалась, шли ожесточенные бои, командующим было не до встреч с иностранцами, и Жуков скорее всего находился в войсках или в штабе своего 1-го Белорусского, который располагался в Венденшлоссе, а Эйзенхауэр – в своей Ставке во Франкфурте-на-Майне за сотни километров от Жукова и Потсдама.

Если хоть на грош поверить Володарскому о встрече в Потсдаме, то можно подумать, что она имела место там во время конференции руководителей держав победительниц, проходившей с 17 июля по 2 августа. Что ж, так и валялись тела убитых 2-3 летних месяца, отравляя трупным смрадом город, в котором шла столь высокая конференция, и всю округу? Чушь, разумеется.

А на самом деле, Жуков и Эйзенхауэр впервые встретились в самом начале июня и не в Потсдаме, а в штабе 1-го Белорусского в Венденшлоссе. «Встретились мы по-солдатски, можно сказать, дружески, – вспоминал маршал, – Эйзенхауэр, взяв меня за руки, долго разглядывал, а потом сказал:

– Вот вы какой!» (Воспоминания и размышления. 11-е изд. Т. 3. С. 316).

Ничего подобного! – визжат володарские правдюки. Как сами слышали: «Зачем вы за Потсдам столько людей положили?» – спросил Эйзенхауэр. В ответ Жуков улыбнулся и сказал (я запомнил точно, – уверяет Володарский): «Ничего, русские бабы еще нарожают». Да зачем же запоминать, когда можно указать страницу? Увы…

Сделаем страшное допущение: советских солдат действительно гнали на минные поля и под их ногами взрывались противотанковые мины. Но ведь надо же быть дважды болваном и трижды подонком, чтобы еще и рассказать об этом иностранному генералу с «победной улыбкой». Да, вот эти трое, желая угодить начальству, пожалуй, послали бы солдат на минное поле и рассказали бы об этом первому встречному иностранцу.

У маршала Жукова осталось три дочери: Элла, Эра и Мария. Милые, как вы можете терпеть такую клевету на своего великого отца? Вместо того, чтобы участвовать в мероприятиях вроде несуразной передачи Якубовича о Жукове, или повторять выдумки о том, что Сталин-де хотел принимать Парад Победы, или, наконец, рассказывать, какую драгоценную брошь («Она принадлежала Натали Пушкиной!») подарила вашей маме Лидия Русланова (Эллы и Эры – ред.), потом угодившая с мужем-генералом в лагерь за хапужничество в Германии, – вместо этого встаньте на защиту отца. Если нужны средства, то их можно собрать через «Завтра» по подписке читателей. Вон же ленинградец М. Г. Штейн, автор книги «Ульяновы и Ленины» (Л-д, 1997), подал в суд на газету и на автора, оклеветавших Ленина, и выиграл процесс. А Ленин ему никакой не родственник.