Цитаты из книг автора «Владимир Бушин»

за одну только первую неделю войны и только в служебном кабинете у Сталина состоялось 173 встречи, беседы, совещания с политическими, военными и хозяйственными руководителями страны. А ведь разного рода встречи и совещания могли происходить и на квартире у Сталина, и на даче, в ЦК, в Совнаркоме. Ваш родной батюшка побывал за эту неделю у Сталина в кабинете восемь раз. Из этих дней особенно увлекателен и духовит рассказ генерала о 30 июня. Накануне, говорит. Сталин приезжал в наркомат обороны и дал там взбучку наркому Тимошенко и начальнику Генштаба Жукову. Это действительно так. Да ведь и было за что! Связь с войсками нарушена, достоверных сведений о положении дел нет.

Между прочим, операция по захвату Дании и Норвегии имела кодовое название Veserubung – «Учения на Везере». Да, они учились, тренировались, отрабатывали волчью хватку, готовясь к войне с нами. И еще: «Около года Сталин получал донесения, что Гитлер готовится к войне. Знали даже точную дату нападения – 22 июня». А он. Ну кто же мог знать точную дату да еще за год до нападения, если сам Гитлер несколько раз менял ее, пока не остановился на почти наполеоновской. И ведь информация-то была обильна и разноречива, а источники ее – порой весьма сомнительны. Вспоминается мне министр железнодорожного транспорта Н. С. Конарев, с которым мы соседствовали на даче. Он тоже негодовал: «Сталина сам Черчилль предупреждал, а он не верил!» Я спрашивал: «Николай Семенович, а кто Черчилль – то?» – «Как кто?»– недоумевал старик. Я разъяснял: Черчилль всего двадцать лето тому назад был главным организатором интервенции в Советскую Россию. Он, как позже Горбачев и Новодворская, говорил: «Цель моей жизни – уничтожение коммунизма». К тому же в те дни, когда писал Сталину, Англия уже

Итак, в боевую готовность были приведены весь флот, целый военный округ и еще в трех округах заранее принимались оборонительные меры. Есть основания полагать, что Сталин имел к этому некоторое отношение. А наши неудачи в первую пору войны объясняются не только определенной неготовностью и непринятием некоторых мер, а прежде всего просто большим превосходством немцев на направлении главного удара, где против полка, оборонявшего 8 километров границы, они бросали дивизию, а так же – выгоднейшим для них моментом внезапного начала агрессии и, конечно,

еще и генерал-полковник Н. М. Хлебников, тогда полковник, начальник артиллерии 27 армии Прибалтийского военного округу (вскоре – Северо-Западного фронта) в книге «Под грохот сотен батарей»: «Оборонительные сооружения близ границы, предназначенные для дивизий первого эшелона, были заняты небольшими дежурными подразделениями. К 20 июня полки бригады Полянского заняли и полностью оборудовали назначенные им районы обороны. По фронту участок каждого полка достигал 8 километров. Оборона строилась в два эшелона. Да и на других участках артиллерия была заранее выведена на огневые позиции» (с. 116

А вот что имело место в соседнем Киевском округе, как писал Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян, тогда – полковник, начальник Оперативного отдела штаба этого военного округа (вскоре – Юго-Западного фронта) в книге «Так начиналась война» (М, 1984): «Командующим армиями был отдан приказ занять небольшими подразделениями войск полевые позиции, подготовленные в предполье» (с. 68). Примечательно и то, что писал генерал-полковник Л. М. Сандалов, в начале войны – полковник, начштаба 4-й армии Белорусского округа (вскоре – Западного фронта) в книге «Пережитое» (М., 1966): «С мая 1941 года все стрелковые полки дивизий первого эшелона стали выделять по одному батальону, которые посменно 1-2 недели неотлучно находились на отведенном полку рубеже в полном боевом составе и занимались усовершенствованием оборонительных позиций» (с. 71). С мая!.

интересные факты, имеющие прямое отношение к вопросу о «непринятии мер». Вы сами пишете, тов. Микоян, что нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов приказом от 21 июня привел все флоты и флотилии в состояние боевой готовности, в результате чего в первый день войны наш флот встретил врага во всеоружии и не понес никаких потерь. Дальше вы пишете, что и «командующий Одесским военным округом генерал-полковник Я. Т. Черевиченко, не дожидаясь приказа из Москвы привел в полную боевую готовность все войска около 23 часов 21 июня». Тоже верно, только командующим был не Черевиченко (он командовал 9 армией этого округа), а генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов, впоследствии генерал-полковник, Герой Советского Союза. И тут результат был на лицо: немцам и румынам удалось захватить Бельцы только 7

Сиял на заре новой жизни, кто помнит, некто Волкогонов, замначальника ПУРа. Так вот был он великим мыслителем, трижды доктором наук, генерал-полковником, а все-таки не позволял себе так врать, называл лишь 36 тысяч репрессированных, а тут всего-то генерал-майор, а хватил аж 60 тысяч. Не по чину брешешь, милостивый государь. На самом деле арестовано было тогда лишь около 8 тысяч. Это следует из давно известного доклада от 5 мая 1940 года начальника Главного управления кадров Красной Армии генерал-лейтенанта Е. А. Щаденко. Так вот, 8 и 60. Коэффициент вранья 7, 5. Ну, генерал.

Вот сейчас в стране 8 миллионов безработных. Разве это не жертвы путинских репрессий? И ведь какой масштаб! И дело доходит до самоубийств. О молодой стюардессе, по причине увольнения выбросившейся в окно, слышали? А потом – ее мать.

маршал Жуков писал: «Стиль работы Ставки был, как правило, деловой, без нервозности, свое мнение могли высказать все. И. В. Сталин умел слушать, когда ему докладывали со знанием дела. Как я убедился за долгие годы войны, он вовсе не был таким человеком, перед которым нельзя было ставить острые вопросы, с которым нельзя было спорить и даже твердо отстаивать свою точку зрения. Если кто-нибудь утверждает обратное, прямо скажу: их утверждения неправильные» Микоян утверждал обратное. Да еще какое!.

донесения в Ставку. И дальше – для Тимошенко с Хрущевым: «Вы очень сочувствуете и высоко цените т. Баграмяна. Я думаю, однако, что вы здесь ошибаетесь, как и во многом другом. Тов. Баграмян назначается начальником штаба 28 армии. Если тов. Баграмян покажет себя с хорошей стороны, то я поставлю вопрос о том, чтобы дать ему потом возможность двигаться дальше. Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь также идет об ошибкакх всех членов Военного совета и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте об этой катастрофе, то я боюсь, что вами поступили бы очень круто.» (М., 1996. Русский архив. Великая Отечественная. Т. 5(2). С. 264). Нет, не позволил Верховный Главнокомандующий свалить вину на убитых.