Скептически отозвавшись о методике ЦРУ работать за границей под дипломатическим прикрытием, когда резиденты и руководящие работники быстро расшифровывались и превращали шпионаж в пародию, горделиво заявил, что эффективнее, хотя и труднее, действовать под видом торговых представителей, имеющих легкий вход в общество. Настоящий шпионаж означает полный «уход под воду» и требует исключительно больших усилий. Американцы избегают применять журналистское прикрытие, а европейские разведслужбы используют, не обращая внимания на свободу слова, в то время как шпионы Северной Америки ставят ее выше интересов национальной безопасности. Разведчики, выступающие как дипломаты, по мнению Маранша, настоящие симулянты дела плаща и кинжала^[15].

Главная тема, о которой они долго беседовали, – угроза коммунизма, который наступает по всем фронтам, в условиях опасной слабости в военных и разведывательных вопросах. Маранш назвал Александра Солженицына как лучшего специалиста в понимании природы советского зла, предложил увидеться с Савимби, лидером сопротивления в Анголе, который вел борьбу с коммунизмом в этой ключевой по своему положению стране Юго-Западной Африки. США раньше оказывали Савимби помощь по тайным каналам ЦРУ, но она была прекращена, когда конгресс в 1976 году принял так называемую поправку Кларка, запрещающую проведение тайных операций в Анголе.

– А с кем мне не стоит встречаться? – спросил Рейган.

– Со многими! – ответил Маранш. – Назову вам одного, который стоит всех остальных! – Увидев неподдельный интерес будущего президента, коротко бросил сквозь зубы: – Арманд Хаммер.

Хаммер был президентом компании «Оксидентал петролеум», давнишним другом многих советских лидеров, которые выставляли его, как лукавый символ разрядки, оставляя в глубокой тайне объемы и природу этого мастера махинаций. На спекулятивные деньги от торговли с СССР он построил в Москве «Хаммерцентр»^[16].

– Странно, я часто вижу его! Каждый раз, когда я иду в парикмахерскую, он уже там. – Рейган задумчиво посмотрел на корифея всемирной разведки.

– Думаю, разгадка этих неожиданных встреч в том, что Хаммер сделал заявку на вас! Каждый раз Хаммер заказывает для себя кресло по соседству, когда ему сообщают, что вы договорились о визите в парикмахерскую Дракера в Беверли Хилз. Он хочет завязать контакт с вами и пользуется методами изучения и подготовки ситуации!

– Вот даже как! – раздосадованно протянул Рейган, воспринимавший все непосредственно, как школьник.

– Пока у вас нет своего человека, не доверяйте ЦРУ. Сейчас они несерьезные люди. – Директор французской спецслужбы прямо говорил о недостаточной компетентности и целеустремленности ведомства службы объединенной разведки.

Слова «не доверяйте ЦРУ» произвели глубокое впечатление на Рейгана, поэтому он, принеся в Белый дом особый и независимый стиль руководства, но как неосведомленный человек в вопросах разведки, нуждался, чтобы при нем директором ЦРУ был тот, которого он считает близким, которому полностью доверяет. После предостережения Маранша этот фактор приобретал решающее значение при назначении кандидата на должность ДЦР, и выбор Уильяма Кейси тринадцатым директором Центрального разведывательного управления был сделан.

Как всегда, в начале общения между ними было принято обмениваться ирландскими анекдотами. Негромко посмеявшись, Кейси, со своим невнятным произношением, проглатывая окончания слов, строя невообразимо длинные, незавершенные фразы, спросил:

– Я так понимаю, что события, которые развернулись сегодня, заставляют вас, господин президент, быть в некоторой степени встревоженным. Не отрицайте этого, сэр, я хорошо знаю вас! Ночной разговор с французом? – последнюю фразу сказал со значением, давая понять, что находится в курсе событий.

Рейган кивнул и, улыбнувшись загадочной улыбкой, достал переданное Миттераном досье. Ожидая, пока ДЦР прочитает все бумаги, президент Северной Америки взял из круглой стеклянной банки свои любимые конфеты^[17], одну передал Кейси, а другую положил себе в рот, махнул рукой официантам, и те начали расставлять блюда на столе.

– Скажи, откуда у французов вдруг появился такой источник информации? Вы там у себя что-нибудь знали или знаете о нем? – спросил Рейган.

Кейси прочитал документы, испытывая чувство обиды за свое агентство^[18], которое так неожиданно резко обошли французы.

– Да, у нас были сведения о подготовке двух оперативников для работы с этим русским в Москве. – ДЦР еще вчера вечером, узнав о тайной встрече своего президента, успел получить из французского сектора штаб-квартиры ЦРУ материалы, среди которых он нашел информацию источника из Парижа о проведении краткосрочной учебы двух оперативников на полигоне DST перед заброской их в Москву. Опираясь на свой ночной разговор с руководителем французского направления, Кейси был уверен, что эта семейная пара готовилась именно на связь с ценным источником в Москве. Эти соображения он и высказал:

– Мы знаем, что два месяца назад были подобраны люди, семейная пара Гаспон, оперативники из отдела специальных операций контрразведки Франции. Они готовились на Москву, как мы сделали осторожное предположение еще тогда, для работы с важным источником именно там.

– Это все? – президент чувствовал себя обойденным, так же как и ДЦР. – Как они смогли заполучить такого человека?

– Везение! – коротко бросил Кейси, вкладывая в это слово свое знание природы и происхождения особых ситуаций в спецслужбах, где и начал свою блестящую карьеру еще во время Второй мировой войны. Он по достоинству мог оценить такую фортуну.

Президент вскинулся от этого слова, но вновь дружески улыбнулся:

– Дела в твоем ведомстве так и не налаживаются? Время идет, реальных достижений как не было, так и нет, хотя я сильно рассчитывал на тебя! Нет таких звезд, как у французов, не так ли?

Рейган никогда не употреблял громких слов или резких обвинений, всегда лишь насмешливый взгляд, намек на угрозу, а затем просьба: «Нам просто необходимо это сделать! И как можно скорее!» – которая повторялась почти ежедневно, неделя за неделей, месяц за месяцем. А во всех его многозначительных взглядах и шутках сквозил прямой намек: «Что это у вас за спецслужба, которая ничего не может?»

Кейси передернуло от этих слов президента, и он запальчиво ответил:

– Мне после адмирала Тернера досталась в наследство слабая и нерезультативная структура! Погоня за техническими новшествами закрыла ему глаза на главную сущность разведки. – Кейси остановился, посмотрев на президента, потом еще более ожесточенно продолжил: – Агентство за четыре года превратилось в раболепствующую оборонительную организацию, руководимую трусливыми, тупыми выпускниками Лиги плюща^[19] в накрахмаленных воротничках. Ведомство в руках конгресса и сената, которые мешают полноценной работе разведки.

Рейган, став президентом и приняв присягу, после раздачи всех престижных должностей в правительстве наконец вспомнил о своем давнем друге Кейси, который смог своим появлением в разгар предвыборной схватки обеспечить победу на выборах. Вызвав к себе в Белый дом, он предложил ему пост директора ЦРУ, хотя Кейси втайне надеялся получить должность государственного секретаря.

Уильям сразу же поставил три условия: решающий голос в ранге члена кабинета, выделение кабинета в Белом доме и «открытая дверь» в Овальный кабинет. Президент согласился, и Кейси принял должность ДЦР. С этого момента он стал самым влиятельным руководителем госбезопасности за всю историю Северной Америки.

Уильям Кейси с первых же дней своей работы на посту ДЦР в полной мере ощутил то, как сильно изменилось агентство под руководством адмирала Тернера. «Теперешнее ЦРУ как большая, хорошая собака, которую сбил грузовик. Остается только сказать: да, это была отличная собака, пока не попала под машину!» – комментировал состояние дел один из друзей Уильяма, весьма влиятельный человек в Вашингтоне. Еще он прибавил, что американская разведка раздроблена в щебенку, причем не только президентом Картером, а еще раньше президентом Фордом, употребив также слово «демонтирована».

Последние четыре года активно и целеустремленно развивалось техническое направление, где приоритетными были получение информации от шпионских спутников и электронная разведка. Агентурная работа, как основа основ разведки, была практически свернута. Адмирал Тернер ликвидировал более восьми сотен секретных должностей в структуре, скептически относясь к тайным операциям и участию в них агентуры.

Кейси был совершенно другим по складу характера и мироощущению человеком и рассматривал жизнь как коммерческое предприятие. Он считал, что политика, дипломатия и разведка представляют собой коммерческие сделки, и он не ошибался в главном, считая приоритетным в разведке получение достоверной информации, основываясь на человеческом факторе в агентурной работе. Еще молодым морским лейтенантом, он сумел во время Второй мировой войны, работая в УСС^[20], организовать в короткий срок тридцать агентурных групп в гитлеровской Германии. До него там было всего два человека.

Агентство готовило аналитические доклады, малопригодные для наступательной оперативной работы, почти полностью основываясь на данных, получаемых из открытых источников, газет, журналов, телевидения и радио СССР. Имея сравнительно достоверные данные, полученные со спутников, о вооруженных силах, агентство не имело понятия, что делается в Политбюро ЦК КПСС. Психологи специального сектора агентства составляли портреты лидеров, основываясь на биографических повествованиях и сведениях от дипломатов.

Данные по экономике строились на выводах компьютерной программы SOVMOD, которая также использовала открытые статистические данные, по которым выходило, что экономика СССР развивается на 3 % каждый год. «Это наживка для наивных! Ложный взгляд!» – такого качества данные не устраивали Кейси, и он перестал опираться на них.

Ему нужны были талантливые люди для успешной стратегии в холодной войне с Советами, поэтому он уговорил бывшего председателя «Rand Corporation»^[21] Генри Роуэна возглавить национальный Совет по делам разведки и взял в качестве своего ассистента по специальным делам редактора журнала «Фортуна» Герба Мейера. Эта ставка на еврейский интеллект и сионистские международные связи принесла ошеломительные успехи, а подобрав и расставив в руководстве новых людей из чистокровных англосаксов, агентство начало давать нужную отдачу в стратегическом плане.

Рейган протянул руку, взял бланк расшифрованной телеграммы, несколько раз перечитал и, щелкнув ногтем по подписи на бланке, спросил:

– А кто этот Пастух, там, во Франции?

– Это наш агент в стране! Ценный информатор, в прошлом работал как в контрразведке, так и в разведке. Опытный человек! – немедленно ответил Уильям, поднимая престиж Огюста Филона, о котором узнал этой ночью и долго расспрашивал о нем по телефону руководителя французского сектора.

– Хорошо было бы, если бы ты сказал так, как сейчас говорят французы о своем Призе.

– Ну да! Горды, как курица, которая снесла яйцо! – саркастически ответил Уильям, подобрав еще более хлесткое выражение, но решил остановиться.

– Несите такие же яйца в агентстве, и мы будем счастливы, как французы! – недовольно поморщился президент и добавил ирландскую шутку про сольного танцора.

Уильям пропустил мимо ушей едкое замечание по поводу бездарного исполнителя джиги (jig) и, старательно нанизывая подобранные определения, невнятно, малопонятным говорком, на что Рейган шутил, что его разговоры с директором ЦРУ не надо кодировать, проговорил:

– Агентство не имеет ни одного высококлассного агента в СССР. Наше разведсообщество прогнулось под ударами политиков, которые ни хрена не смыслят в деле, а мнят себя великими разведчиками, дают глубокомысленные рекомендации по контршпионажу. Мы утратили и на сегодня не имеем первоклассных агентов для работы за «железным занавесом»^[22], хотя и продолжаем оставаться в глазах мирового сообщества всемогущей организацией.

Используя благоприятную обстановку для изложения мыслей о коренных изменениях в работе агентства, он напористо продолжал:

– Появление сверхценного агента у французов и их желание делиться получаемой информацией является хорошим призом и для нас.

– Сейчас, как я понимаю тебя, будет что-то провозглашено! – усмехнувшись, президент задиристо посмотрел на Уильяма.

Кейси действительно хотел именно сейчас выдать наметки своего плана, имея такой повод, как появление уникальных данных от источника в Москве:

– Да, само по себе престижно заполучить такого агента у русских.

Кейси замолчал, подбирая общепонятные слова, избегая профессионального жаргона:

– Тут важно правильно распорядиться этим ценным материалом, умело использовать добытые материалы для достижения главной цели – развала СССР и окончания холодной войны.

Кейси оценивающе посмотрел на президента, словно стараясь для себя сделать выводы, насколько хорошо его понимают, и продолжил, придав большую значительность в голосе:

– Осилить такую работу французы не смогут. Они только радуются, как малые дети, появлению в руках такой дорогой и красивой игрушки. Они смогут провести у себя только локальные акции, и все! Это и понятно, они не супердержава, и они не в прямой конфронтации с русскими! Использовать этот источник по-настоящему результативно против «Советской Империи» сможем только мы!

Кейси, который еще во время Второй мировой войны пришел к убеждению, что его борьба с нацистским режимом не закончилась поражением Германии, а продолжается, только теперь с коммунизмом, который он считал похожим на гитлеровский режим, только более жестоким, кровавым и беспощадным.

– Нам всем надо пройти курс лечения реальностью! – сказал он, увидев, что президент старается вникнуть в смысл сказанного, и повернул голову, чтобы лучше слышать своим единственным, хорошо слышащим ухом. Все знали, что Рейган плохо слышит, поэтому он часто просил говорить собеседника погромче, а кто хорошо знал его, всегда занимали позицию как раз ближе к этому самому уху, чтобы слышимость была максимальной.

– Покушение как метод было запрещено декретом президента Форда в 1976 году. Это касается физического покушения на определенное лицо, а нам нужно подготовить покушение на систему.

Он остановился и, видя, что президент слегка приподнял брови, показывая, что понимает его, но желает слышать подробности, горячо продолжил:

– Материалы от Приза имеют вспомогательное значение, они показывают детали, но смогут сыграть свою роль по-настоящему только в больших событиях! Агент Приз, как инструмент разведывательной системы, недолговечен. Он может закончить свое существование хоть завтра. Уверен, что русские слегка всполошились и скоро начнут вести активное расследование, поэтому нам нужно в полной мере и быстро взять все, что есть у него.

– Покушение на систему? Это что? – президент теперь начинал по-иному оценивать произнесенные слова своего ДЦР.

– Сами подумайте, господин президент, что нового принес нам этот сверхценный агент, как подчеркивают французы значимость своего случайного везения. Мы знали, а теперь доподлинно видим, что наша технология и научные разработки похищаются или закупаются русскими замысловатым образом, через длинную цепочку подставных фирм. Практически, мы работаем на них. Пора изменить политический курс прошлых лет уступок и сдерживания и начать настоящую экономическую войну.

– В рамках холодной войны есть и такая форма! – риторически воскликнул президент, ожидая от Кейси подтверждения своих мыслей, давно переполнявших его, которые он воспринимал еще пока интуитивно.

– Да, она велась и ведется! Нужно изменить характер проводки всех операций! Прежде всего отказаться от категории оценки военной силы по количеству, а перейти на качественные показатели! Полностью изменить военный бюджет, перераспределить ресурсы на новейшие виды, даже на те, которые, может быть, еще находятся в лабораторной стадии! Поднять ставки в игре! Советы никогда не догонят нас, они сейчас отстают с их больной экономикой, а ликвидировав с помощью информации от Приза их шпионские сети по добыче технических и научных секретов, мы отцепим их от себя, сбросим, и они заглохнут. Перерубим шланги, питающие их военную систему.

Президент задумчиво смотрел на Кейси, словно пытаясь что-то сказать, но ДЦР, значительно понизив тембр голоса, как-то неожиданно отчетливо сказал:

– Мы знаем их слабые места, вот туда-то и надо направить наши усилия. Прежде всего начать кампанию по резкому уменьшению поступления твердой валюты к русским. Мы можем добиться снижения цены на нефть в сотрудничестве с Саудовской Аравией. Ограничим экспорт советского природного газа на Запад, создав трудности в строительстве газопровода «Уренгой-6». Сейчас моя структура, проникнув в мировую банковскую систему, уверенно готовит обвал цен на золото, которое много и часто продает «Советская Империя». Это будет первым значительным ударом.

На службе у Кейси как связник с Белым домом состоял Дэвид Вигга, экономист, создавший систему контроля над экспортом и поступления твердой валюты в Советский Союз, а его аналитические расклады представляли варианты как полной, так и частичной возможности перекрыть поступления валютных средств. Кейси было недостаточно знать, сколько выручают русские от продажи золота, нефти и газа, он доподлинно хотел знать, насколько важен этот экспорт.

– Мы сумели оптимально проникнуть во всемирную банковскую систему, как я сказал, и начались работы по пересмотру к ужесточению существующих кредитных линий русских, вплоть до полного ограничения, а также в получении новых!

Наработки по изменению кредитования советской экономики западными банками по схеме Генри Роуэна из «Rand Corporation» в сочетании с аналитикой Герба Мейера из журнала «Фортуна» о состоянии советской промышленности в рамках мирового банковского капитала создали эффективный раздел из общего плана экономической войны по финансам.

– Генри и Герб подготовили план ведения наступательных действий! Здесь, как они считают, главное – перенести поле экономической битвы на их территорию!

Кейси увидел вспыхнувший интерес в глазах президента и, понимая, что разговор наступил раньше времени, но, почему-то радуясь этому, сказал:

– Об этом я хотел доложить в рабочей группе СНБ^[23] после Канады, но получается, что выскажусь пораньше! Поэтому мои мысли могут быть не вполне оформлены! Так вот! Те меры, которые мы подготовили и запустим, будут эффективно воздействовать на русских с их перегретой экономикой. Но это даст небольшое преимущество. Тут нужно изменить стандарты квалификации военной мощи державы.

Рейган отложил вилку с ножом и откинулся на кресло, слегка развернувшись к Кейси.

– О каких стандартах идет речь? – президент спросил таким заинтересованным тоном, что Кейси сжался. Подумал, что его идея, которая подспудно вызревала все эти годы и особенно сейчас, в этот период, когда он занял должность ДЦР и каждый день от часа и более отводил изучению материалов по СССР, этому врагу № 1, вдруг станет известна всем, без его авторства.

– Нужно отбросить в сторону количественные стандарты и перейти к качественным критериям перевооружения, втягивая Советы в этот разгон локомотива военно-промышленного комплекса. Тогда и наступит конец.

Кейси, из-под очков глянув на Рейгана, который внимательно слушал, но по всему было видно, что он вот-вот сорвется и что-то скажет, тем не менее продолжил: