Роман во все глаза смотрел на взорвавшийся движением салон. Но беспорядка в действиях горняков не было. Действовали все сноровисто, как будто такое приходилось им проделывать сотни раз. Вещи сбрасывались, сортировались по размеру и тут же принимались в работу.

– Давай, давай! – торопили друг друга рабочие, толкаясь локтями и перешучиваясь.

Роману стало неудобно стоять особняком, и он стянул пиджак.

– Натуральный материал? – один из рабочих потер лацкан пиджака пальцами. – Отлично! Эй, Роб, одень ближе к телу, это хоть не расплавится, как синтетика! А это что, портфель? Сгодится на пластырь под жгут!

– Не могу, там моя работа…

Роман отбивался, прижав портфель к груди. Но силы были неравны, руки разжали, портфель выдернули и передали Фальку.

– Хм… Натуральная кожа? Это то, что надо! – он хлопнул Романа по плечу. – Не кисни, парень! Жив останешься, себе таких десять купишь, а на том свете тебе и один не пригодится.

– Там моя работа…

– Извини, пластик может пригодиться, чтобы заплавить разрыв. Кстати, я видел у тебя темные очки…

Укутанный в сто одежек Роб походил на пингвина. Толстый и неуклюжий, он висел между сиденьями, а ему заматывали кисти рук и лицо. Наконец, когда из-под толстого слоя материи на голове наружу торчали только очки, его потащили к круглому железному люку в конце салона. Обжигая руки и ругаясь, один из рабочих отвернул вентиль и распахнул дверцу. Он еле успел прижаться к стене, как из открывшегося пространства вырвался мощный язык пламени и прокатился по салону, оставляя черные разводы и подпалины на стенках и потолке. Естественно, меньше всего к этому был готов Роман. Когда все нырнули под спинки сидений, он остался стоять истуканом, запоздало понимая, что произошло. Спасло его то, что находился в самой дальней части и пламя лишь плюнуло в него сажей, раскрасив белую рубашку черными пятнами.

– У тебя ровно минута! – крикнул Фальк Робу и постучал по циферблату часов. – Задержи дыхание, дышать там нечем. Через минуту мы втянем тебя обратно!

– Не привыкать, Фальк, – сквозь намотанную ткань голос Роба доносился глухо, но вполне различимо, – мы рискуем жизнью каждый день на этой чертовой работе, так почему бы не сделать то же самое и перед ней?

– Все верно, дружище. Только сейчас тебе придется отдуваться за нас всех. Ты готов?

После этих слов Фальк похлопал Роба по плечу, втолкнул в люк и прикрыл за ним створку. В наступившей тишине Роман услышал, как бьется собственное сердце. Каждый удар отзывался гулким стуком, как будто оно хотело пробиться наружу.

– Раз, два, три… – начал он считать про себя, беззвучно шевеля губами.

Присмотревшись, он увидел, что губы шевеляться почти у каждого горняка. Впрочем, они могли просто читать молитвы.

– Пора! – выдохнул Фальк и распахнул дверцу.

В этот раз вместо языка пламени пыхнуло черным дымом, проплывшим по салону косматым облаком. Почти десяток рук тут же схватились за страховочный конец и стали быстро вытягивать эту импровизацию каната из люка. Очень скоро из каморы показалось нога, а потом и Роб в дымящихся комбинезонах. Признаков жизни он не подавал.

Когда его развернуло лицом, то стало видно, что очки оплавились, и пластмасса застыла крупными каплями на материи, словно черные слезы из провалов выгоревших глаз. Роб действовал вслепую и одному богу известно, как он сумел проделать всю работу, сгорая заживо.

Рабочие принялись снимать с Роба комбинезоны, а Роман отвернулся. Ему не хотелось видеть, что сделало с человеком жаркое пламя.

– Стойте… – услышал он сзади. – Не стоит снимать все до конца. Пусть Роб останется в нашей памяти, каким мы его помним.

Появившийся из люка Фальк переключил внимание на себя.

– Я проверил двигатель. Как мы и предполагали, в системе трубопровода оказался свищ. – произнес он, откашлявшись. – Еще немного и он бы разорвался, а с ним и эта жалкая посудина. Роб совершил то, что сделал бы каждый из нас. Но сегодня герой – он!

Роману отчего-то стало стыдно. Перед ним лежал человек, который, как он считал, остался на краю жизни, в то время как перед ним открывалось будущее, о котором Роб мог только мечтать. Но пару минут назад он сделал то, что Роман, сколько бы не искал в себе мужества, но должен был себе честно сознаться – сделать бы не смог. И не только физически, хотя это немаловажно, а даже морально. Заставить себя добровольно влезть в раскаленную топку? Да он бы умер перед ней от разрыва сердца.

Что-то изменилось в его понимании мира, хотя, пока он не осознавал что. Фальк в это время пререкался с пилотом, который боялся запустить двигатель. Когда же он все-таки решился и выровнял корабль, к борту рискнул пристыковаться спасатель.

Появившиеся в оранжевых комбинезонах люди действовали четко и слаженно. Роман даже не понял, как он очутился у них на борту, с одеялом на плечах и кружкой горячего напитка с резким вкусом микстуры в руках. Пассажиров шаттла разместили в специальном, общем для всех отсеке, и коренастый мужчина с нашивками капитана, пообещал, что доставит в космопорт меньше чем за час.

В отличие от дешевого челнока, корабль спасателей был оснащен гравитационной установкой. Роман почувствовал здесь себя гораздо комфортнее. Ощущения тепла, разлившееся по телу от напитка, а, самое главное – надежности, подействовали на него расслабляюще, и он проспал до самого конца полета.

Даже когда пристыковались, Роман вышел в космопорт, еще плохо что-то соображая ото сна. Резко прозвучавшие фразы заставили его вздрогнуть и остановиться. Установить их происхождение не составило труда, стоило лишь повернуть голову. Источником шума оказался Фальк, стоящий перед мужчиной, которого Роман помнил, как капитана спасателя.

– Почему вы не взяли на борт Роба? – кричал Фальк.

– У меня инструкция – никаких покойников на борту! – отвечал ему капитан.

Роману показалось это не предосудительно, ведь по старому обычаю, умерших на борту хоронят в космосе – так он читал в книжках про космических пиратов.

– Без тела семья Роба рискует не получить страховку, – донесся до него негромкий разговор горняков. – Такие правила компании…

– Они специально так делают, чтобы сэкономить даже на нашей смерти…

Роман пропустил момент, когда Фальк ударил, коротко и без замаха. Он увидел лишь, как капитан резко откинул голову и повалился в глубоком нокауте.

Роман сделал шаг в сторону, а потом быстро пошел прочь. В компании горняков он чувствовал себя чужим, а, после увиденного, ему и подавно хотелось быть от них подальше. Остановившись перед информационным табло, он все-таки оглянулся. Фалька уводили вооруженные люди, надев наручники, а служащий аэропорта махал руками, требуя горняков разойтись. «А что вы хотели, – подумал он про себя, – закон один для всех.»

Для поддержания порядка все корпорации содержали частные вооруженные компании, которые выполняли по большей части полицейские функции, но, случалось, вступали в стычки между собой. Резон в таких компания был, потому что, как ни странно, на Марсе криминал существовал, даже несмотря на профессиональный отбор колонистов – люди оставались прежними, как сотни и тысячи лет назад. Преступников отлавливали, осуждали, но куда они потом девались, для Романа было загадкой. Ходили слухи о болтающихся в космосе тюрьмах, но проверять так ли это не было никакого желания.

Роман отбросил навеянные арестом Фалька мысли и бодро пошагал в сторону гейта на Землю. Он оказался совсем недалеко и перед ним стояло всего несколько потенциальных пассажиров. Стоило Роману приложить руку к сканеру регистрации, как тотчас перед ним нарисовался сотрудник космопорта и пригласил прийти без очереди.

– У вас место в салоне первого класса, – пояснил он. – Вип персоны проходят без очереди. Идите за мной.

Роман так и поступил, однако перед самым входом в шлюз был остановлен стюардессой.

– Постойте, – преградила она ему путь. – С таким внешним видом вам на борт нельзя. Наша компания установила нормы, которые должен соблюдать каждый пассажир, опрятный внешний вид – одно из них. Посмотрите на себя, вы уголь разгружали?

Роман опустил голову и растеряно посмотрел на вымазанную в саже рубашку. За последними событиями он совсем о ней забыл.

– Понимаете, я с того шаттла, что потерпел аварию. – произнес он с надеждой на сочувствие. – двигатель воспламенился, и мы чуть не сгорели вместе с кораблем…

– Для компании это не имеет значения, – отрезала девушка. – Главная наша забота – комфорт и удобство пассажиров. А что они подумают, когда увидят среди себя такого замарашку?

– Что же мне делать?

– Это меня не касается. Отойдите в сторону и не мешайте пройти другим, более ответственным пассажирам.

Парень, что привел Романа, потянул его за рукав:

– Здесь, дальше по коридору, химчистка. Вам, как пассажиру первого класса, она будет бесплатна. Но советую поторопиться. Посадка закончиться через десять минут.

Всего десять минут! Роман остро почувствовал, что его заветная мечта рушиться прямо у него на глазах. И все из-за каких-то пары пятен на рубашке! Был бы он в пиджаке, такого бы не случилось. Где теперь пиджак… Но что жалеть о том, чего нет!

Забыв поблагодарить, Роман рванул по коридору, надеясь только на чудо. Уже то, что на орбите Марса нашлась химчистка, было чудом само по себе. Зачем она здесь? Вычищать рабочие комбинезоны или костюмы редких туристов? Сейчас это не имело никакого значения, важен был факт ее присутствия. И, если судьба оказалась столь милостива к нему, так почему она не раскошелиться на такую малость, как чистка рубашки, совсем незначительную по сравнению со всем остальным?

– Чего изволите? – прогундосил робот-приемщик из ниши под ярким лозунгом «Чистим все, кроме карманов!»

– Рубашка… Срочно!

– Один час и сто кредитов за срочность. Предъявите номер рейса и посадочное место, пожалуйста, – робот мигнул сканером.

Робот еще договаривал, а Роман уже стучал ладонью по светящейся стеклянной пластине.

– Я вип-пассажир, мне надо прямо сейчас!

– Принято. Для вип-пассажира заказ бесплатный. Загрузите одежду в приемник и ожидайте в течение часа.

– У меня посадка закончится через десять минут, понимаешь ты это, железка ржавая, или нет?

– Не шуми, парень. У него стандартное время обработки одежды. Оно заложено в работу чистящих барабанов.

Роман оглянулся. Двое молодых мужчин сидели напротив химчистки в одних трусах и майках, потягивая пиво из банок.

– Где тебя так угораздило извозиться?

– Постой-ка… А ты, часом не с тридцать третьего, который вез смену на Фобос?

От безысходности у Романа подкатил комок к горлу. Говорить стало трудно, да и не хотелось. Он лишь грустно кивнул.

– Ха, с боевым крещением тебя, приятель! Огонь ты прошел, так что считай одним испытанием в жизни меньше.

– Меня не пускают на борт, – выдавил из себя Роман, показав на рубашку. – Мегера космическая… Уперлась! Дескать я своим чумазым видом буду смущать пассажиров…

– Тоже мне, проблему нашел! Так ты рубашку наизнанку-то выверни. Сажа, она сквозь ткань не пробивает. А что нитки наружу торчать будут, так скажи этой дуре крашеной, что переоденешься в сортире. Тебе главное на борт попасть, а в космос тебя выкинуть не посмеют.

«Как же я сам до такого не допер…» – укорил себя Роман, выдергивая руки из рукавов. Рубашку он переодел почти мгновенно и через минуту стоял перед строгой стюардессой. Она нахмурила брови и хотела что-то сказать, но Роман ее опередил: