но у Фаститокалона они были все такими же белыми, как в тот момент многовековой давности, когда пламя Авернского озера выпило из них весь цвет – в утро Падения.
Грета смогла вспомнить, как сошла с автобуса и обвилась вокруг Ратвена перепуганным осьминогом, а потом ее полило дождем, а потом он что-то сказал и… все стало серым и искристым, и Грета понятия не имела, на сколько отключилась.
Грета не питала иллюзий относительно возможности справиться с подобным самостоятельно. Это станет задачей Ратвена – или кого-то еще из тех ее знакомых, кто способен небрежно открутить кому-то голову