– Так надо бы замочить это дело, – предложил один из хлопцев. – И место знатное!

Все одобрительно загудели насчёт «замочить», но Сёмка строго сказал:

– Это надолго затянется. На хуторе нас до полуночи ждать не станут, спать лягут. Всё! Сейчас быстренько на хутор, а потом уж хоть до утра можно и пировать. Пошли! Тут уж рукой подать!

Все с некоторой неохотой потянулись за Семкой, хотя в душе, конечно же, понимали: он прав.

«Рукой подать» до хутора почему-то слишком уж затянулось. Молодёжь пробиралась сквозь заросли, которым не было ни конца ни краю. Многие начали недовольно роптать.

– Сёмка, а мы хоть правильно идём? – тоже забеспокоившись, спросила Олеся.

– Да, кажись, правильно, – ответил Рябой, но вот уверенности в его голосе уже не чувствовалось. – Хоть бы месяц выглянул, что ли…

Вся компания, включая и самого Сёмку, теперь уже точно сожалела не только о том, что пошли напрямик, а и вообще, что решились идти на этот чёртов хутор. Сейчас сидели б где-нибудь все в тёплой хате да веселились с горелкой и закуской, а так вот приходится лазить в темноте по зарослям непроходимым. И где те треклятые стежки-дорожки? Вот уж незадача! И это в такой-то вечер!

Но вот облако сошло, и месяц, к радости людей, снова показал свой выгнутый серебряный бок. А тут и просвет впереди определился – зарослям конец!

– Всё! Пришли! – радостно объявил Сёмка. – Сейчас выйдем на опушку и сразу к Сорокам. И так уж припозднились.

– Сёмка, назад по дороге двинем! – бодро заявила коза. – И сдались нам эти «напрямки»!

– Верно, – поддержали в толпе.

– Да я уж и сам об этом подумал, – ответил Рябой, выбираясь из зарослей. – По дороге будем идти с песня…

Не договорив, Сёмка неожиданно замолк. Подталкивая один другого, выходили и все остальные.

– Что за чертовщина такая?! – изумлённо произнёс кто-то из хлопцев.

Обцарапанные и уставшие от долгого плутания по заснеженным зарослям хлопцы и девчата оторопело глядели на… высокий дуб посреди поляны, возле которого недавно были.

– Это что ж получается, – испуганно раздался ещё один голос, – леший нас кругами водил, что ли?

– Я… н-не знаю, – растерянно ответил Сёмка. Похоже, он был напуган больше других.

– Ну, и что дальше будем делать?

И воцарилась тишина. Все стояли, подавленные произошедшим. Как такое могло случиться, что целая орава хлопцев и девчат заблудили в небольшом перелеске?! Уж это точно отдавало какой-то чертовщиной, но признать такое было жутковато – пусть уж лучше будет, будто просто сбились с тропинки.

– Что бы то ни было, а выбираться отсюда всё равно придётся, – вдруг тихо и, казалось, совсем спокойно произнесла Олеся. – Хоть к хутору, хоть назад в деревню. И чем быстрее, тем лучше. Не стоит нам дожидаться тут полночи.

Вот тебе и малолетка! Слова Олеси придали всем решимости, и толпа загалдела, обсуждая куда идти. То ли от растерянности, то ли ещё от чего, но с точной уверенностью никто не мог сказать, в какую сторону надо двигаться. И это всего в какой-то версте от родной деревеньки! Да сельчане в любое время дня и ночи без труда сориентируются в знакомой местности! Что-то здесь было не то…

Указывались разные направления, в какую сторону надо идти, и каждый был уверен, что именно он прав.

– А может, попробовать на дерево взобраться, – опять произнесла Олеся, – да и глянуть, в какой стороне хутор или деревня.

Хлопцы удивлённо переглянулись: почему это им не пришла в голову такая простая затея? Все, словно по команде, ринулись к дубу. Втроем хлопцы подсадили своего самого юркого товарища до первого сука, а дальше он уже как белка быстро вскарабкался выше.

– Ну что там? – раздалось с земли.

– Деревня далековато, – ответил наблюдатель, – а хутор совсем рядышком. И везде окошки светятся. И на хуторе и в деревне! Ух, краса-то какая! Огоньки такие маленькие, будто точечки!

– Ладно, «краса», в какую сторону идти-то надо.

– На хутор – туда! До него вообще близенько!

Стоявшие внизу довольно ясно различили, куда указывала рука.

Недолго посовещавшись, молодежь двинулась в сторону хутора. Теперь уже все всматривались в окружающие заросли, следя, чтобы опять не свернуть куда-нибудь в сторону. Шли вроде бы в намеченном направлении, но через некоторое время всех снова начало тревожить слишком уж долгое шествие по бесконечным зарослям.

– Черт, ну где ж тот хутор? – часто повторял Сёмка, и его слова уже больше напоминали нытьё.

– Вот-вот должны уже выйти. Не могут же быть бесконечными эти кусты! – подал голос один из хлопцев: – Вокруг надо глядеть! Окошки вдали должны светиться. Огоньки шукайте.

Теперь все всматривались в ночной сумрак в надежде заметить огни человеческого жилья. Но пока всё было безрезультатно.

– Вон! Вижу! – радостно вскрикнула одна из девчат, указывая рукой далеко в сторону от того направления, куда они двигались.

Сквозь заросли и в самом деле иногда мелькали далёкие отблески маленьких слеповатых окошек крестьянской хаты.

– Ну, наконец-то! Вот теперь и я вижу!

– Точно, окошки в хате Сороки! – Другие тоже заметили далёкие огоньки.

– Во как нас снова в сторону занесло! Добре, что хоть хутор заметили, а то опять невесть куда забрели бы.

Не глядя на цепляющиеся колючки и сучья, все на радостях беспорядочно ринулись к хутору. Буквально через несколько десятков шагов заросли внезапно закончились, и молодёжь с радостью выскакивала на опушку – выскакивала и останавливалась как вкопанная… Потрясённые люди застыли в оцепенении. Они снова стояли на полянке с одиноким дубом!

– Господи! Да что ж это такое? Я же ясно видела огни! – запричитала одна из девчат.

– И я видел!

– Да все видели! Неужто всем померещилось? – раздавались возгласы, в которых уже явно чувствовались оттенки паники.

– Не померещилось… – с дрожью в голосе произнёс один из парней. – Вон они, ваши огоньки…

Все повернули головы, и дикий ужас оседлал каждого: чуть в сторонке, едва ли не рядом, стояли волки! Волчьи глаза, отражая свет месяца, зловеще мерцали желтовато-фосфорным светом. Вот они – «далёкие огоньки крестьянских хат». У потрясённых людей от страху даже разум окоченел! Их нервное напряжение вот-вот готово было разрядиться истеричным верещанием.

Почти одновременно с людьми на опушку вышла и волчья стая – семь особей. Взгляды людей и хищников пересеклись. Для тех и других эта встреча была настолько неожиданна, что люди и звери застыли в крайнем замешательстве. Установилась необыкновенная тишина – звенящая тишина! Неопределённость давила и тех и других: а что будет сейчас?! С людьми-то понятно – их сковал страх, а вот волчья стая была изрядно обескуражена! Она не учуяла, не обнаружила немалого скопления своих извечных врагов. Такого с волками ещё не случалось!

И хотя людей было достаточно много, чтобы не опасаться хищников, но у страха-то глаза ох как велики! Всем вдруг показалось, будто вся поляна кишит волками, и они готовы вот-вот растерзать людей!

У одной из девчат нервы не выдержали, и она разразилась диким визгом. Резанув по натянутым нервам, этот неожиданный визг окончательно ввел людей в панический ужас, и вслед за первой девкой завизжали и закричали остальные. Тут уж в общем безумии и хлопцы сорвались, подсобив девчатам срывающимися на хрип неокрепшими баритонами. Округу оглушил душераздирающий вопль людей.

И вздрогнул сонный лес! И вздрогнула стая! Уши прижали хищники от такой странности людской. Вся звериная сущность сжалась в трепещущий комок. Непомерно страшно стало волкам, ибо сейчас даже самый изощрённый и грозный враг их – человек, сам, похоже, был до смерти напуган! Такого волкам ещё не доводилось наблюдать! Получается, и на человека кто-то может устроить охоту! Вот уж неожиданность для зверей! И задрожало звериное чутьё…

Волки не раз встречались с людьми, и это их звериное чутьё почти всегда безошибочно определяло, исходит ли от человека угроза. Они никогда не приблизятся к охотнику, но в то же время могут спокойно пройти рядом с грибниками, дровосеками или другими людьми, не помышлявшими причинить им зла.

Сейчас звериное чутьё металось в растерянности. Оно уверенно подсказывало, что этих истошно ревущих людей опасаться не стоит, но какой-то обострённый инстинкт самосохранения просто кричал волкам, чтобы поскорее уносили отсюда ноги!

Это людям надо постоянно талдычить об опасности, чтоб уберечь их самих, – и то не всегда доходит. Для зверей же достаточно было и первого посыла, чтобы они нутром почуяли неладное! В этом лесочке они явно уловили присутствие чего-то зловещего! И это нечто цепко держало и кружило людей в зарослях, в то время как лесных обитателей неведомая сила коснулась довольно осторожно, заставив стаю лишь немного изменить маршрут охотничьей тропы и выйти именно в это место. Выйти для того, чтобы надменные люди смогли заглянуть в глаза хищников и увидеть там всю свою беспомощность перед лицом непознанной силы.

И вот он – владыка природы! Человек! Дрожит от страха, и голос его срывается от крика неуёмного! Ну и где ж твоё хвалёное величие, Человек?! Где делось твоё высокомерие, которое часто просто прёт из тебя?! А-а, ты полнишься этими чувствами только тогда, когда прячешься за спиной безопасности! Ну так за тысячелетия истории пора бы уж усвоить, Человек: в мире немало есть сил, чтобы обуздать твои пороки! Но эти силы для твоего же блага всегда дают тебе шанс опомниться, покаяться, исправиться. Да вот только гордыня твоя не всегда позволяет внять наставлению свыше! Что ж, каждый вправе сделать свой выбор сам, по своему желанию! Вот только воздаваться потом будет уже не по твоему желанию, а по делам твоим! Каждому по заслугам! Всё, что ты сеешь, Человек, придется сторицей самому и пожинать! А ведь зачастую бывает, такого в жизни наворотишь, что и детям твоим достанется сполна хлебнуть горя на родительской ниве греховной. Жизнью это уже давно доказано…

Поджав хвосты, волки поспешили покинуть ночную поляну, на которой сейчас властвовал не просто мороз, а какой-то зловещий, неземной холод. Стае здесь делать было уже нечего. Люди пусть сами разбираются со своими злоключениями.

– А, зайцы серые, испугались грозного крика нашего! – в нервном срыве завопил Рябой вслед уходящим волкам.

Один из волков оглянулся на истеричный выкрик человека. Даже то, что стая, повинуясь каким-то своим законам природы, сама покидает скверное место, человек приписал себе в заслугу! Человек, ну почему бывает так трудно достучаться до твоего благодушия?!

Сверкнув лунным светом в глазах, зверь остался равнодушен к дальнейшей участи людей.

Нет, с людьми ничего страшного не случилось. Было ещё несколько безуспешных попыток вырваться из заколдованного круга, но лишь только с рассветом измученные, ободранные и напуганные люди со слезами радости увидели наконец околицу своей Берёзовки. Словно стадо баранов, они отупело бросились к жилью. И никому из них в голову не пришла самая простая мысль: «А почему это сталось именно с нами? И вообще, что это было?» И это не говоря уж о более правильном вопросе: «За что?!»

Редкие прохожие с удивлением смотрели на странную гурьбу молодёжи, растянувшуюся на довольно большое расстояние. Измученные и подавленные, хлопцы и девчата сейчас мечтали только об одном: быстрее домой и на печь!

– Эй, хлопцы-девки, што ето вы умаянные такие?! – как всегда с подозрительностью, но уже весёлой, выкрикнул Панас. – Неужто пирогов колядных объелись да бегали ночь с портками в руках?

Но не до шуток было молодёжи, все прошли мимо Панаса, не поддержав его весёлого настроя.

И лишь один селянин, стоявший в сторонке, угрюмо спросил:

– Ну, и как… отвели душу? Вволю наплясались?

Никто ничего не ответил ему, да и о встрече с Михеем почему-то никто из молодёжи не помнил…