Цитаты из книги «Своя комната»

Удивительная штука — мозг, подумала я, отходя от окна: мы почти ничего о нем не знаем и в то же время полностью от него зависим.

Отвлечешься, чтобы огрызнуться или фыркнуть, и ты пропала

Ты не прогонишь меня с газона, университетский смотритель. Запирай свои библиотеки, но разум мой свободен, и ты не повесишь на него замок».

Воображение не выдерживает напряжения. Вдохновение теряется, уже не может отличить правду от лжи, и нет сил продолжать этот напрасный, беспорядочный труд. Интересно, как на это влияет пол автора, думала я, глядя на «Джейн Эйр» и прочие романы. Мешает ли писательнице ее пол оставаться целостной, то есть обладать качеством, которое я почитаю главным? В процитированных отрывках видно, что Шарлотте Бронте мешает гнев. Она бросила историю, которой была так предана, чтобы погрузиться в личное горе. Она вспомнила, что ее саму лишили жизненного опыта: заставили штопать чулки в доме священника, хотя она хотела путешествовать по миру

Возможно, она украдкой царапала что-то на бумаге, спрятавшись в сарае для яблок, но тщательно прятала или даже сжигала свои записи.

льстить — им нечего мне дать. Так я исподволь начала по-новому относиться к другой половине человечества.

я читаю «Короля Лира», «Эмму» или «В поисках утраченного времени». Читая эти книги, мы непостижимым образом тренируем чувства: мир словно бы обнажили и сделали ярче. Счастье тем, кто борется с нереальностью; и горе тем, кого сбило с ног невежество или безразличие. Когда я прошу вас зарабатывать деньги и обзавестись собственной комнатой, я агитирую вас жить в присутствии реальности — это крайне увлекательно, даже если поделиться и не получится.

Что значит «реальность»? Нечто зыбкое, ненадежное, воплощенное то в пыльной дороге, то в обрывке газеты, то в нарциссе в лучах солнца. Она озаряет компанию в комнате и чеканит какую-нибудь заурядную ремарку. Она ошеломляет кого-то, кто бредет домой под звездами, и делает притихший мир куда привлекательнее мира слов, а потом вновь возникает в шумном омнибусе на Пикадилли. Иногда она обретает такие далекие от нас формы, что мы не в силах постичь их природу. Но чего бы она ни коснулась, это становится вечным. Вот что остается, когда день окончен, когда прошло все — и наша любовь, и ненависть. Мне кажется, что у писателя есть больше возможностей осознавать эту реальность. Его задача — обнаружить ее, собрать и передать нам. Такое впечатление складывается у меня, пока

появляются на свет случайно и обособленно, за ними кроются годы объединенных усилий и общих размышлений, так что опыт целого народа оказывается выражен одним голосом.

Она ошеломляет кого-то, кто бредет домой под звездами, и делает притихший мир куда привлекательнее мира слов, а потом вновь возникает в шумном омнибусе на Пикадилли.