Цитаты из книги «Своя комната»

я считаю настоящим позором, что вплоть до восемнадцатого века о женщинах вообще ничего не известно.

Во сколько лет женщина выходила замуж? Сколько в среднем рожала детей? В каком доме жила? Имелась ли у нее своя комната? Готовила ли сама или могла нанять прислугу? Эти сведения спрятаны в приходских метриках и бухгалтерских книгах. Жизнь елизаветинской женщины можно собрать по крупицам –

ни при каких мыслимых обстоятельствах женщина среднего класса, вооруженная лишь умом и бойким характером, не могла участвовать в великих исторических событиях.

складывается странная ситуация: женщина мнит себя эдакой важной персоной, а на деле с ней никто не считается; женщине посвящены тысячи стихов, а в истории не сказано ни слова; в книгах женщина подчиняет королей и завоевателей, а в жизни становится рабыней мальчишки, которого родители сделали ее мужем; устами литературных героинь высказываются самые мудрые и вдохновенные мысли, а в реальности женщины едва умели читать и писать.

В литературе, созданной мужчинами, женщины доблестные и злые, благородные и подлые, невыразимо красивые и омерзительно уродливые, такие же великие, как мужчины, и даже превосходящие их, как думают некоторые[5].

мемуарам, например, Хатчинсон32 или семьи Верни33

Я постоянно задаюсь вопросом, почему женщины не написали ни слова в эту эпоху расцвета литературы, а из-под пера каждого второго мужчины выходила либо песня, либо сонет.

Более того, в будущем веке женщин перестанут считать защищенным полом, и они, наконец-то, смогут освоить те профессии, которые прежде для них были недоступны. Няня станет грузить уголь, а зеленщица поведет паровоз. Все высказывания, основанные на представлениях о женщине как о защищенном поле, исчезнут (в этот момент по улице промаршировали солдаты): например, фраза, что женщины, священники и садовники живут дольше.

Сейчас намного сложнее, чем столетие назад, сказать, кто из этих работников выше рангом, полезнее. Угольщик или няня? Уборщица, которая вырастила восьмерых детей, или адвокат, заработавший сотню тысяч фунтов? Кто из них ценнее? Такие вопросы задавать бесполезно, ибо на них нет ответа.

Стемнело, зажглись фонари, и Лондон неописуемо преобразился. Как будто огромный ткацкий станок после целого дня работы неожиданно создал потрясающей красоты фрагмент – алую материю, искрящуюся сотнями красных брызг, а на ней рыжее чудище, пышущее огнем.