*****

Представьте себе мир, очень похожий на наш. Планета, расположенная точно так же относительно своего солнца, почти идентичная география, похожие имена и технологии. За исключением редких несовпадений в ключевых моментах истории. Например, Первая мировая война так ужаснула людей, что стала последней. Российская империя заключила мирный договор с Японией и Манчжурией и спустя годы превратилась в Восточный Союз. В Коламбианских Штатах Соединения не было Великой экономической депрессии. Эвропейские страны, словно предчувствуя будущие неприятности с потоком эмигрантов, не только дали независимость своим африканским колониям, но и вложили в их развитие огромные средства, победив нищету и тропические болезни. Правда, как и у нас, проблем все равно хватает. Мир, который мы будем условно называть «Земля-2», совсем не утопия.

ГЛАВА 1

А знаете ли вы, что такое панбархатный сезон? Это теплое море и мягкое солнце, множество осенних фруктов и почти неуловимый флер романтики на далеком берегу маленького острова. Это середина октября, когда в наших северных широтах уже давно ходят под зонтами и в куртках. Но если повезет, вы еще успеете поймать за хвост уходящее тепло.

Радостным предвкушением накрыло с самого утра, с первой чашки какао с корицей, напомнившей о теплом море и запахе тропического леса. За окном шумел дождь, стиравший и без того блеклые краски домов Гапенконена. В самой дорогой столице мира яркостью радовали только туристические кварталы…

Чемодан манил своим раскрытым зевом, торопил, звал в дорогу. Скорее, скорее, нас ждет отдых, хватай меня в охапку, и на самолет! И я бы с радостью отдалась сборам на далекий солнечный курорт, если бы не звонок Эвы-Лотты, моей подруги детства и с недавних пор начальницы.

– Прости, Мартина, но твой отпуск отменяется.

Сначала я даже не нашла что сказать. Зато потом…

– Мартинка, уймись, у нас заказ! Очень серьезный, и клиент…

– Плевать мне на клиента, отдай его Метте, или Лите, или… Да мало ли у нас в агентстве хороших актрис?!

– Клиент, Мартиночка, просит именно тебя, а не Литу с Метте, вместе взятых. И платит очень хорошо. Считай, что твой отпуск продлится на целых две недели, потому как работа на острове Бельсола – это не работа! Это просто сказка в панбархатный сезон!

– Чуму на ваш проклятый остров, – буркнула я, пытаясь вспомнить, откуда мне знакомо это название.

– Мартинка, хватит упрямиться. Работа простая, место тихое – курорт в Словении. Море, солнце, пляж – мечта, а не работа! А потом поедешь на свой Фуптекх или хоть Бибицу, но с кругленькой суммой на карте.

Когда Эва-Лотта дважды упоминает об оплате, это либо свидетельство ее личного интереса в сделке, либо не просто хорошего – бешеного гонорара.

– Сколько?

Она назвала сумму.

– Это всему агентству? – переспросила я.

– Это тебе, дорогая, агентству уже заплачено, – промурлыкала Эва-Лотта.

Алчность боролась со строптивостью, и, кажется, побеждала. Да за такие деньги рвану я, пожалуй, в Акапулько. Или даже к антиподам, глядишь, и найду там своего Денди Крока…

– Собирайся, через полчаса заеду за тобой, рейс в Любляну сегодня один.

Эва-Лотта отключилась, а я рванула к раскрытому чемодану. Все-таки деньги есть деньги. Мне даже не интересно, за что заплатят такой гонорар. Сыграю кого угодно.

Актерский мир богат и многообразен. Есть звезды Холлибада и старлетки, актеры одной роли и массовка (здесь я имею в виду горничных и фрейлин или лакеев с классическим «кушать подано»). Есть актеры по жизни. А есть такие, как мы. Неудачники, не вписавшиеся в предлагаемые обстоятельства. Безработные, готовые играть собачек в рекламе сухого корма или часами на палящем солнце в париках и платьях условно шестнадцатого века фотографироваться с туристами на фоне замка Кронборк, где великая Шекспи поселила своего Гамлета.

Мне в этом плане повезло немного больше. Во-первых, родители достаточно обеспеченные люди, выделившие мне после замужества некоторую сумму. Не слишком большую, но на жизнь хватает. А во-вторых, моя подруга Эва-Лотта – хозяйка агентства, в которое обращаются люди, нуждающиеся в добрых услугах.

Например, очень востребованы актеры Хендрик Хендерсон ( регулярно играет обрученных женихов) и Олаф Труди в роли дедушки. Бригитту Мельнёф нанял пожилой мужчина, недавно потерявший жену. Теперь она встречает его после работы с ужином, выслушивает жалобы на начальника, по воскресеньям ходит с ним в парк и получает за все это приличное жалованье.

И хотя Эва-Лотта в каждом контракте прописывает, что актер или актриса только играют роли и личные отношения с нанимателями не приветствуются, в случае Бригитты я первая буду двумя руками «за», если они действительно поженятся. Не хочу, чтобы бывшая звезда мюзикла «Мыши» окончательно спилась.

Но жизнь в нашем наихристианнейшем городе довольно дорога. Поэтому я радуюсь каждому новому контракту, даже такому, что рушит все планы. Ну и пусть это всего лишь Адриатика, зато за счет клиента. Многие из наших не могут себе позволить даже поездку в соседнюю Шведо-Норвегию!

Хорошо, что большую часть вещей я уже сложила. Но раз предстоит работа, хоть и в маленьком курортном местечке, надо добавить деловой костюм и вечернее платье. На всякий случай. Зато потом… Сразу к антиподам!

Эва-Лотта трещала всю дорогу до аэропорта, как нам повезло, что агентством заинтересовался клиент-иностранец.

– Мы выходим на международный уровень, Мартинка, ты понимаешь, что это значит?

Словения по размерам еще меньше нашей Дании, так что мне пока сложно было делать выводы. Но Эва-Лотта с оптимизмом вещала о курортниках из Вестрии и Швабии, с которыми я обязательно познакомлюсь и завяжу тесные контакты.

– Клиент забронировал тебе бунгало в… – она на миг запнулась, вспоминая незнакомое слово, – в Сен-Саймон, элитном поселке, где живут только состоятельные люди.

Это хорошо, конечно, только будет ли у меня время на знакомство? Я предпочитала сначала как следует подготовиться, вжиться в роль, и Эва-Лотта прекрасно об этом знала.

– Когда я приступаю?

– Завтра после обеда, клиент все скажет тебе ли…

– Завтра?! Эва, завтра?!!

Она ловко зарулила на стоянку у аэропорта Карлспур и выскочила из авто с криком:

– Скорей, мы опаздываем! Регистрация уже началась!

Табло действительно извещало о регистрации на рейс в Любляну, но я решительно остановила подругу.

– Во что ты нас ввязала?

– Мартинка, все исключительно прозрачно. Никакого криминала, ты же меня знаешь. Пойдем скорее, я не хочу платить бешеную неустойку за твое опоздание!

Она выхватила мой чемодан и потащила за руку к стойке, где милые дамы из «Словенских авиалиний» быстро проверили мои документы и билет. Чемодан сразу отправился в багаж, а я оказалась за ограждением.

– Контракт! – рявкнула я Эве-Лотте. – Где мой контракт?

– Я подписала его вместо тебя, как обычно, – пожала плечами она, – можешь взять второй экземпляр у клиента. Он встретит тебя в Любляне. Как прилетишь, сразу отзвонись. Пока-пока!

И мигом растворилась в толпе. А я отправилась в зал ожидания со смутным предчувствием грандиозной подставы.

Но полет прошел удачно, во многом благодаря шампанскому (клиент не мелочился, оплатил все по тарифу ви-ай-пи). Посадка была мягкой, а погода в аэропорту прибытия – теплой. Я вышла вместе со всеми, ожидая, когда мой чемодан появится на ленте, как вдруг услышала:

– Мартинка! Божечка ты мой, Мартинка! Сколько лет, сколько зим!

Я обернулась на голос и с удивлением узнала Михала. Слегка повзрослевшего, чуть-чуть полысевшего, с наметившимся брюшком, но прежней обаятельной улыбкой и мечтательным выражением в серых глазах.

– Михась? А что ты тут де…

– Где твой чемодан? Давай помогу, – деловито сказал бывший, выцепил мой багаж и солидно предложил руку.

– Прости, меня ждут. Я здесь по работе, – отказалась я.

– Это я, – сообщил он. – Я твоя работа. Что, Эвка так ничего и не сказала?! Узнаю дорогую подругу…

Я остановилась. Шедшая позади дама налетела на меня и чуть не сшибла, хорошо, бывший проявил не свойственную ему реакцию и не допустил падения на травмоопасном плиточном полу Люблянского аэропорта.

Ну Эва-Лотта, ну… Я схватилась за старенький «Эриксони», сейчас я ей скажу… Все скажу, мало не покажется!

– Мартинка, связь дорогая, позвони лучше с моего, – Михась достал из кармана джинсовой куртки новенький апфон.

Я слегка подостыла и вспомнила, что приехала за большим гонораром. А раз бывший настолько платежеспособен, то… в конце концов, я актриса или погулять вышла?

– Ладно, позвоню ей потом, сейчас я бы хотела услышать твои объяснения.

– Пойдем, недалеко приличное кафе, сядем и поговорим, как люди, – ответил он.

Приличное кафе оказалось за пределами аэропорта, Михась подвел меня к серебристому вагенфольсу, уложил чемодан в багажник и открыл пассажирскую дверь. Десять минут по дороге, с обеих сторон которой возвышались зеленые кроны деревьев, на небе сияло солнышко, а в открытые окна залетал ласковый теплый ветерок… Но я не позволила настроить себя на мирный лад.

– Что происходит, Миха?

– Все как всегда, Мартинка. Мамуля.

Мамуля Михася была женщиной выдающейся. Во всех смыслах и отношениях. Начать с того, что при знакомстве она заявила, что на свадьбу подарит нам ковер ручной работы, но он останется в ее доме, потому что жить вместе мы все равно не будем. В общем, про бывшую свекровь было что вспомнить…

В кафе я, не особо голодная, заказала только десерт с непроизносимым названием грибаница… нет, гибаница, и кофе по предложению улыбчивой официантки. А Михась выбрал какую-то сложно прожаренную на соли (на соли?) рыбу, заявив, что здесь ее готовят просто изумительно.

Народу было немного. Или время не подходящее, или кафе слишком дорогое, но… десерт был потрясающим! И я даже спокойно выслушала предложение Михася сыграть себя саму. Только переспросила, что он имеет в виду. Оказалось, что я должна стать заслоном на пути новой найденной мамулей для дорогого Михасика невесты! Тут уж я не выдержала:

– Ты ненормальный?!

– Мартинка, ну послушай же! У мамули новый виток матримоний, а я… ну ты знаешь, сама со мной прожила почти два года.

– Год и восемь месяцев, – педантично поправила я. – Думаешь, бывшая жена составит конкуренцию молодой красотке-невесте?

И тут выяснилось главное: Михась не сообщил мамуле, что мы развелись!

– Все-таки ты ненормальный, – постановила я.

– Зато все эти годы жил как человек, – бывший приосанился. – Мамуля думала, что мы с тобой вместе, поэтому даже звонила редко.

На его физиономии была написана почти детская радость. Нет, понять-то я его могла. Пани Марию, по моему скромному мнению, следовало содержать отдельно от общества нормальных людей. В ее мире существовала только одна несравненная персона – лично она, пани Мария. И если кто-то (неважно кто) начинал что-то говорить или, не приведи Господь, делать против ее руководящей линии, ждать можно было чего угодно.

Однажды она выплеснула мне в лицо таз с раствором стирального порошка, недовольная чистотой носков ее дорогого Михасика. Вот после этого я и получила в суде запретительный ордер, которым, оказывается, и после нашего развода угрожал ей сын.

– Ну Мартинка, ну что тебе стоит? – продолжал канючить этот… эта жертва материнской любви. – Просто сделаешь вид, что мы вместе. Отвадишь от меня эту Джину, мы всем дадим понять, что у нас крепкий брак.

Я громко хмыкнула. Брак наш с самого начала крепким не был. Мы жили в соседних комнатах студенческой общаги, только я училась на актерском, а Михась уже тогда подавал большие надежды в качестве программера. Надежды, как видно, оправдались, судя по машине, вещам и апфону последней модели, которая только поступила в продажу и стоила дороже чугунного моста.

– А может, я добавлю к твоему гонорару ещё процентов тридцать? – просительно заглядывая в глаза, снова заканючил он.

– Нет, – отрезала я.

– Мартинка, ну мы же не чужие люди!

Вот тут он был прав. Мы действительно расстались друзьями, просто при моем бешеном темпераменте требовался другой тип мужчины. Не тот, что все свободное время проводил за компом. И даже сейчас я не воспринимала Михася абсолютно посторонним. Скорее, близким. Другом или даже братом. Инфантильным младшим братом.

– А я буду варить тебе горячий шоколад. Сколько скажешь, хоть восемь раз на дню!

Все же за нашу совместную жизнь он хорошо изучил мои слабости. Пожалуй, теперь я точно знала, почему вышла замуж: лучше него никто не варил обожаемый мной горячий шоколад. Была в нем какая-то магия. Я множество раз наблюдала, как он это делает. Я под его руководством пыталась воспроизвести все в точности, но… ни тогда, ни потом такого шоколада, как у него, сварить не вышло.

Эта загадка до сих пор будоражила мой ум. Я даже специально ездила в Чинтагуа, город в Перу, который считается родиной моего любимого напитка. Я покупала самые дорогие и необычные сорта какао, но…

– Сколько скажу?

– Мартинка, ты же меня знаешь!

Он всегда держал слово. Несмотря на исковерканный мамулей характер, несмотря на весь инфантилизм, на бывшего можно было положиться.

– Ладно, – вздохнула я. – Когда приезжает мамуля?

– Завтра вечером. Я живу на яхте, можешь присоединиться.

На собственной яхте? Где же он работает? Или открыл свою фирму?

– Слышала про «коллайдерный адрон»? Я работаю в Цхерне.

Да-а… Может, и надо было взять с него вдобавок эти тридцать процентов?

– Эва-Лотта сказала что-то про бунгало. И вообще, как ты попал в эту страну из своего Цхерна?

Михась расплатился и предложил перемещаться в машину. Ехать до побережья еще и ехать, мол, целых сто сорок километров, за полтора часа он как раз успеет все рассказать.

Я шла следом и невольно подмечала, что бывший даже ходит теперь как состоятельный человек, с достоинством и будто никуда не торопясь. Теперь и мне придется так ходить, если уж взялась играть его жену.

Невольно вспомнилась наша студенческая жизнь, мы передвигались не просто быстро, мы бегали, особенно когда после лекций требовалось добраться на репетицию в другой конец города, а денег на транспорт, как обычно, не хватало.

Свел нас Пражский Университет. А познакомила Эва-Лотта, с которой и я, и он дружили с детства, только не пересекались, потому что я общалась с подругой в Дании, а он – в Польше. Отец Эвы – поляк, а мама датчанка. У меня наоборот, датчанин папа, а мама польских кровей. И только Миха среди нас полноценный славянин. Во всяком случае, так утверждала его мамуля. Папулю бывший видел несколько раз в жизни, ибо тот сбежал от безмерно любимой супруги аж на Южный полюс. Не вернулся до сих пор, возглавляет там международную метеорологическую обсерваторию…

У вагенфольса был очень плавный ход, дорога шла по живописным местам, и Миха махал руками – там, справа, знаменитый Предъямский замок, выстроенный в средние века прямо в скале, а там, слева, Ружечка Спатина с целебной водой, а вон там, за той горкой, Бледское озеро с одноименным замком и чем-то там еще…

– Тебе бы гидом работать, – перебила я. – Лучше введи в курс по ситуации с мамулей.

Бывший тяжело вздохнул.

– Истек срок твоего запретительного ордера.

Ой-ой. Нет, обязательно стребую те тридцать процентов. Надбавку за вредность!

– Не знаю, где она подцепила эту Джину, но последние три месяца я только и слышу, какая она умница, красавица, знаток искусства и этикета и, обрати внимание, будущая актриса.

Внимание обратить стоило. Пани Мария всегда твердила, что актриса – синоним слова проститутка и что не зря представителей нашего цеха в прежние времена хоронили за оградой кладбищ.

– Коллега, значит, – пробормотала я себе под нос. – Мне нужна информация. Ты знаешь о ней что-то, кроме имени?

– Да ладно. Что она может из себя представлять? – отмахнулся бывший. – К тому же я подстраховался и пригласил приятеля. Если что, он отвлечет девицу по полной программе. Твоя задача – мамуля. Мы с тобой должны изобразить сплоченную крепкую семью. А еще лучше…

Еще лучше – это получить новый запретительный одер, я видела бывшего насквозь. Мальчик, хоть и вырос, по-прежнему боялся мамули до мокрых штанов. А вот оградить себя от ее общества чужими руками… Ничего не изменилось.

– Проблема, – сразу предупредила я. – Мы теперь не женаты, запретительный ордер придется выписывать тебе самому.

– Да помню, – тяжело вздохнул бывший. – Она хорошая и меня любит. Лишь бы женить не пыталась.

Конечно, любит. По-своему. Но на сей раз… мне все чудилась подстава. Неспроста так вовремя объявилась невеста – «чистейшей прелести чистейший образец».

– Так с какой стати мы едем на эту… Бельсолу?

– Ну как же, у мамули там домик, достался от дедушки. Кстати, дедушка умер.

– Соболезную, – сказала я, вспоминая, кто такой, собственно, усопший.

– Ну помнишь, на свадьбе, сухонький такой старичок с пышными усами? Он на самом деле был двоюродным дедушкой, дядей мамули. В Вестро-Ангрии жил, мир его праху.

Так. Какого-то дедулю с усами на свадьбе я видела, пан Горжевиц, кажется. Но позвольте, я его и запомнила-то только потому, что дедуле тогда исполнилось девяносто семь лет!

– Да, дожил до ста четырех, – кивнул бывший. – Мамуля должна вступить в права наследования, вот и решила совместить семейную встречу, отдых и нотариальные дела.

Семейную встречу с представлением будущей невестки невестке настоящей. То есть, конечно, бывшей, но она-то этого не знает! И вот что интересно. Раз пани Мария вступает в права, со смерти ее дядюшки прошло полгода. А три месяца назад внезапно объявилась красотка Джина и вот уже едет вместе с предполагаемой свекровью знакомиться с предполагаемым женихом.

Я бы поняла, если б Джина оказалась юристом и целью поездки была бы помощь пани Марии с определением ее имущественных прав. Но актриса?

– Когда мамуля познакомилась с этой Джиной?

– Да откуда ж мне знать? – возмутился бывший. – Вон, смотри, сейчас выедем из туннеля, уже будет видна Бельсола.

Я вытянула шею. Вот это – Бельсола? Такой крошечный островок? Правда, даже отсюда было видно, что в бухточке островка очень много яхт.

– А вон там, справа, – бывший опять взялся махать руками, – «Вилла».

Вилла лично мне больше напомнила эклектичную смесь псевдосредневекового замка и приросшего к нему здания в стиле позднего модерна. Мы проезжали не совсем рядом, но рассмотреть было можно. Даже изящные кованые решетки высокой ограды не спасали положение.