Глава 7

Мать вошла ко мне в кабинет без стука. Она никогда не приходила просто так и не уходила быстро. Поэтому я был готов к очередной порции воспитания и нравоучений. Мать дала мне жизни, и всё, что у меня есть, я получил только благодаря ей. Она защищала меня до определённого времени и ввела в этот мир с чёткой жизненной позицией и не сбиваемым компасом. Она всегда имела право высказывать своё мнение.

– Хамдан, я завтра вечером уезжаю.

– Так скоро.

– Да, появились неотложные дела, поэтому не могу долго у тебя гостить.

– Ты здесь никогда надолго и не задерживаешься.

– Зачем тебе эта девушка?

– Ты же знаешь о предсказании, мама.

– Это я должна рассказывать тебе сказки на ночь, а не ты мне.

– Хочешь сказать, что это неправда?

– Хочу сказать, сынок, что любой прогноз нужно уметь трактовать, а не пытаться переехать судьбу бульдозером. У этой девочки в глазах постоянная боль и печать тяжёлой судьбы. Ты же наиграешься с ней, сломаешь её и выбросишь. А она не игрушка. Ты думал, что будет потом?

– Здесь не о чем думать, мама, выбора нет.

– У тебя или у неё?

– У нас всех. У тебя тоже. Я никогда тебя не спрашивал, как ты жила здесь.

– Не здесь. Это загородная резиденция. Эмир Заид предпочитал жить в городе, и весь свой гарем он держал там.

– Я не об этом, мама, ты же понимаешь.

– Твой отец был человеком своего времени, а время тогда было другое. И мы жили по-другому.

– Жестоким, ты хочешь сказать? Ты его не любила?

– Я была с ним недолго, чтобы полюбить. А он не нуждался в любви. Ему было достаточно власти и чувств, которая она вызывала. Но ты в этом не похож на него. И каждый день я благодарю Бога, что ты вообще мало на него похож.

– То есть, я не сын своего отца?

– Ты его сын, но ты не такой как он.

– Почему ты только сейчас об этом говоришь?

– Потому что раньше ты не спрашивал. Но это и есть ответ на мой вопрос, зачем тебе эта девушка. Ты хочешь любви. Но поверь мне, отцовские методы тебе не помогут завоевать её расположение. Действуя так, как подсказывает тебе сердце. Она не очередная шлюха, но и на роль жены эмира она пока не подходит.

– Но ты считаешь, что шанс у неё есть?

– Зная тебя, да, шанс у неё есть.

– Спасибо мама за нужные слова.

Она обняла меня и поцеловала в висок.

– Ты взрослый человек, Хамдан, тебе решать, как жить. И не злоупотребляй веществами, с ней это не нужно.

Мама ушла, оставив меня подумать. Разговоры с ней никогда не проходили бесследно. Я и правда не до конца понимал, зачем она мне. Я действовал быстро. потому что такого решения требовал момент, но сейчас пришло время всерьёз задуматься о последствиях. Какое будущее нас ждёт? Действительно ли я хотел от неё ребёнка? Она была совсем молодая, а я насильно возлагал на неё обязанности, к которым она не была готова. А я сам готов к ответственности? Слишком много вопросов без ответа. Я не знал, что со мной происходит.

Может быть, пришло время мне стать серьёзнее, и я неосознанно искал женщину, с которой мог построить будущее. А предсказание это всего лишь предлог. И, может быть, даже нашёл? А ведь я даже ни разу к ней не прикоснулся. Нужно исправить ситуацию. Возможно, после того, как я притронусь к ней, то весь запáл и пройдёт разом. И не потребуется никаких сложных многоходовок.

Глава 8

Меня похитили в 8 утра по московскому времени. В Омане сейчас тоже было утро, не знаю, только сколько точно. С учётом разницы во времени я провела без сознания почти сутки! Не иначе мне вкололи полноценный наркоз?! Каким сильным должно быть действие наркотика, чтобы вырубить человека на сутки?

С такими мыслями я лежала на кровати, ходить я могла, но головокружение не проходило полностью. Женщина сказала, ещё два часа, а был уже вечер. За окном быстро темнело. Солнце стремительно садилось за горизонт где-то на противоположной стороне дома. Значит, моё окно выходит на восток, или северо-восток, или юго-восток. Чёрт его знает! Завтра нужно посмотреть, откуда встаёт солнце. Ставни закрывать не буду.

Теперь я чувствовала, что было не так уж жарко, градусов 25 днём. А когда уходило солнце, то и того холоднее. Я не знала, если здесь отопление. Скорее всего, нет. Поэтому я покрылась одеялом. И только сейчас поняла, что оно мягкое, пуховое и почти невесомое.

Только на второй день я рассмотрела комнату. Она была большой и светлой. Яркий свет попадал в комнату днём через большое окно, а множество софитов под потолком создавали почти дневное освещение ночью. Основные поверхности спальной комнаты были однотонные, потому как монохромность выгодное подчеркивала мебель и аксессуары. Сделано всё это было просто. Минималистический дизайн привнёс в помещение чистоту, идеальный порядок, простор и обилие свободного места. В комнате, не смотря на тропический климат, ощущался свежий воздух и пространство. Но сейчас была зима. Каково здесь летом? Почему-то я не хотела проверять.

Предметы мебели были однотонными и не такими насыщенными, в тёплых бежевых тонах. Центральное место занимала кровать, которая выглядела как татáми со скрытыми ножками. Шкафы все только встроенные и сливающиеся со стенами, поэтому я их не заметила, пока Фатима не показала. Кровать не украшена подушками, валиками или балдахином. Покрывало однотонное, как и шторы. На полу лежал мягкий ковёр с длинным ворсом. За кроватью стена была отделана леопардовым принтом, что выглядело совсем не вульгарно, а органично вписывалось в отделку остальных стен мягкого бежевого оттенка. В общем, стиль комнаты был вполне европейским, а не восточным, как я ожидала.

Никто не торопился меня навещать. Я смотрела на дверь и думала, что сказать, когда увижу Хамдана. Вряд ли он станет слушать бесправную неверную женщину, которую бесцеремонно похитил прямо около дома. Но с другой стороны, меня немного ободряла мысль, что я не из тех женщин, которых хотят все подряд мужчины. Зачем я ему? Вот эта мысль меня поистине пугала. Неопределённость невыносима. С такими тяжёлыми мыслями я сама не заметила, как заснула.

Утром комната перестала кружиться. Я спала так крепко, что даже не проснулась, когда привезли еду. Столик с ней стоял на прежнем месте. Фатима, наверное. Солнце светило прямо в окно, но уже высоко.

Я встала. Комната больше не кружилась. Проверила дверь. Заперто. Сходила в ванную комнату. Заняться было нечем. Телефона и телевизора не было. Даже книг и журналов не было. Надо в следующий раз попросить у Фатимы, а то я так скоро сойду с ума. Прошёл день.

Солнце село, но я не включила свет. Пришла Фатима с ужином.

– Фатима, я могу попросить книгу или журнал почитать?

– Я спрошу, госпожа.

Я уже смирилась с тем, что она называет меня «госпожа». Фатима как-то мялась и не уходила, как раньше.

– Что такое, Фатима?

– Госпожа, тебе нужно выпить чаю, – она подала мне чашку. – Это, чтобы успокоиться.

Я напряглась.

– Что там? Наркотик?

Во мне поднималась волна возмущения, смешанная со страхом.

– Нет, – сказано это было с излишней поспешностью.

– Я не стану это пить.

Фатима выскочила из комнаты, не забыв запереть дверь, и оставив меня смотреть на стол с едой и гадать, что туда ещё подсыпано. Через некоторое время пришла та первая женщина.

– Марина, я знаю, тебе не просто. Поверь, я понимаю. Я не желаю тебе зла. Наоборот. Поэтому просто выпей чай. Так будет лучше.

– Для кого?

– Для тебя.

– Мне будет лучше, если вы отпустите меня домой.

– Это невозможно. Спорить с неизбежностью бесполезно. Единственный аргумент против холодного ветра – тёплое пальто. Твоё тёплое пальто сейчас – чай в этой чашке. Мы не желаем тебе зла. Я всё сказала.

Афоризмы, без сомнения, её конёк. С этими словами восточные женщины вышли из комнаты. Я слышала щелчок запираемой двери, и осталась одна с решением в лунном свете. Определённо, в чашке был не чай. Женщины не могли меня заставить выпить. «Мы не желаем тебе зла». В конце концов, если я опять отключусь, то это будет не так уж плохо. Я поднесла чашку к губам и понюхала. Травяной запах как у чая. Попробовала. На вкус сладковатая приятная жидкость. Я выпила всю чашку.

Скоро мне стало легко. Тяжёлые мысли ушли, захотелось петь и летать. Шёлковая ткань приятно касалась тела, я только сейчас поняла, насколько лёгкая текстура у этого платья. Я коснулась руки, и мурашки побежали по телу. Я даже заулыбалась от удовольствия. В этом блаженном состоянии меня застал Хамдан. Увидев его в дверях, я подумала, что должна была что-то сказать, но мысли предательски испарились из моей одурманенной головы, а на губах застыла идиотская улыбка.

Он был одет в белый балахон, именно так как я и представляла. Хамдан внимательно на меня смотрел, его взгляд, как и раньше, был тяжёлым и внимательным. Когда он шагнул мне навстречу, я отшатнулась, но сделав ещё шаг назад, уже оказалась прижатой к стене. Отступать дальше было некуда. Он был среднего роста, но почти на голову выше меня, ведь я была очень даже невысокой. Он провёл рукой по моим волосам, погладил по щеке и большим пальцем обвёл губы.

Чего же я ожидала? Удара? Ласки? Не знаю. Но прикосновения были мне приятны. Он чуть приподнял моё лицо и поцеловал в губы. Сначала лишь коснувшись верхней губы, потом захватив нижнюю губу, а потом его язык властно проник в мой рот и встретился с моим. К великому изумлению, я не чувствовала неловкости или стыда. Наркотик, услужливо подсказывал мой мозг. Всё можно списать на наркотик.

Он не спешил останавливаться, пока тело окончательно не расслабилось, хотя я и так была не напряжена под действием запрещённого вещества. Его руки опустились ниже на грудь и легко сжали упругие полушария через шёлковую ткань. Невольный вздох вырвался из моей груди. Тогда он собрал ткань моего платья и сразу попытался стянуть его через голову, но я ухватилась за него руками, как утопающий хватается за спасательный круг. Тогда он плотно прижал меня своим телом к стене, взял за запястья сильными руками и завёл руки над головой, удерживая одной рукой, а другой снял одежду.

Сопротивление было таким слабым, что раздеть меня не составило труда. Он подтолкнул меня к кровати, и я оказалась лежащей на спине. Пока он снимал с себя балахон, я попыталась отползти или, по крайней мере, сесть на кровати, но он легко уложил меня обратно на спину и снова поцеловал. По телу снова побежали мурашки, собираясь внизу живота, где уже стало влажно. Он оторвался от моих губ и продолжил целовать ниже: сначала шею, затем грудь, захватывая сосок губами и обводя языком. Кожа горела огнём от каждого прикосновения. Я не хотела чувствовать ничего подобного, но сейчас моё тело жило своей жизнью, отдельной от разума. Тело стало невольно напрягаться, бёдра сами собой поднимались в такт движений языка. Его губы спустились ниже по животу, когда он развёл мои бёдра и провёл языком по внутренней стороне и быстро коснулся лепестков между ног. От неожиданности я выгнулась и невольно застонала, так это было приятно. В этот момент он накрыл меня тяжестью своего тела, коленями раздвигая мои ноги, снова целуя в губы, когда бархатистая головка его члена скользнула во влажное лоно. Одним толчком он проник всем стволом внутрь, и я даже вскрикнула, снова выгибая спину. Он замер и внимательно вглядывался в моё лицо, видимо, пытая понять, что я испытываю, боль или удовольствие. По крайней мере, мне хотелось так думать.

Поначалу он двигался медленно и размеренно, мягко раздвигая нежные складочки в первый раз, пока моё тело привыкало к его размерам, а мои бёдра сами собой не начали подниматься навстречу его движениям. Тогда он стал двигаться быстрее, наращивая темп, пока не стал вдалбливаться с силой поршня на полном ходу. Я стонала от удовольствия, забыв обо всём на свете. Сейчас имели смысл только его движения, слияния наших тел и наслаждение. Оргазм наступил неожиданно, разбивая сознание на мириады ярких вспышек. Я чувствовала, как лоно сокращается, обхватывая твёрдый ствол, который всё ещё был в движении. С последним толчком он вонзился глубоко внутрь, и я почувствовала, как горячая жидкость разлилась внутри меня. Но даже в этот момент мне было просто хорошо, никаких предостерегающих мыслей.

Хамдан всё ещё лежал на мне, легко поглаживая по волосам. Он приподнялся, чтобы опять заглянуть в мои глаза, и я не отвела взгляд. У него был такой глубокий пронизывающий взгляд, как будто он каждый раз смотрел в самую душу. Вдруг тяжесть тела ушла, он вышел из меня и перекатился на спину. Для меня уже всё было как в тумане, никаких мыслей или слов. Я не знала, что нужно сказать или сделать, тем более, начала проваливаться в сон. Веки сами собой закрывались.