Глава 3

– …вы и сами знаете, что вам тут не место! – Холодный и удивительно красивый голос мог бы быть освежающим глотком мятной прохлады в жару. Если бы не был настолько безжалостным. Словно скальпель хирурга. – Испокон веков именно эльфы опекали Глас Пресветлой и…

– Если бы вы по-прежнему были достойны опекать Глас, то Пресветлая не устроила бы этот отбор! Так что уйми свою спесь, остроухий! Мы тут на законных основаниях!

Рокочущий, сочный бас мне понравился. Обычно такими голосами обладают огромные и сильные мужчины. С широкой и доброй душой.

Обладатель острого, как клинок, голоса огрызнулся:

– Не бывать тому, чтобы Глас выбрал для проживания город подгорного народа! Гномы тут только для количества и для того, чтобы лучше и сильнее оттенить красоту и изящество Первородных!

Интересненько. Они меня явно еще не видят, но уже делят. Как шкурку неубитого медведя. А что будет, когда увидят? И вообще, почему я их слышу, но они не знают, что я уже тут? Мара специально так сделала? Чтобы я хоть немного, скажем так, сориентировалась на местности? Или тут что-то другое?

– Эльф! Ты говори, говори, да не заговаривайся! Подгорная страна не зря слывет самой богатой! Гномы умеют вести хозяйство! Эльфам до нас далеко! Гласу Пресветлой у нас будет так же хорошо и уютно, как и в родном мире! Гномы все для этого сделают! А вот что могут дать Гласу эльфы? Статус любовницы и комната на задворках Светлого леса?

– Ты не смеешь, коротышка…

– Прекратите! – Гулко и весомо прогудел третий голос. – Вы что, не видите? Алтарь светится… Глас скоро будет тут.

В последней фразе прозвучало такое благоговение, что мне стало даже как-то не по себе. Когда Мара рассказывала о том, что меня ждет в этом мире, она говорила так легко и небрежно, что у меня невольно сложилось впечатление, что должность оракула, на которую я согласилась, это что-то вроде менеджера по продажам. Выгодно и денежно, если умеешь это делать, но ни фига не престижно. Менеджер есть менеджер, это не должность директора корпорации.

А вот теперь закралась мыслишка, что я что-то недопоняла. Что Глас Пресветлой – это кто-то очень нужный и очень желанный. При чем, не для богини. Что имеет большую ценность для этого мира, чем директор корпорации для моего.

Я так задумалась над своим новым статусом, что пропустила момент, когда меня увидели все. Из задумчивости меня выдернул дружный вздох, прокатившийся надо мною, словно осенний ветер. Я вздрогнула и огляделась. И с трудом проглотила икоту.

У меня над головой было ясное синее небо. Величав и медленно, словно каравелла прошлых веков, по нему плыло огромное пушистое облако. О как! А я думала, что окажусь в каком-то помещении или храме… Лежать было не очень удобно. Но и тело меня почему-то не слушалось. Словно затекло и онемело от долгого лежания в одной позе. Не имея возможности встать или хотя бы повернуть голову, я скосила глаза. И вот тут-то пресловутая икота, которую любят описывать в книжках фэнтези, едва не вырвалась и у меня. Судя по тому, что я могла видеть, меня окружала толпа… мужиков. Стояли, таращились и, кажется, не дышали. Пропитывались важностью момента? Или Мара что-то сделала с моей внешностью?

Все тот же сочный и рокочущий бас, принадлежащий по моим наблюдениям гному, вдруг проворчал:

– Вы бы помогли девушке встать с алтаря… Камень все-таки. Или меня пропустите вперед, раз сами не в состоянии…

– Ты…

О! А вот и его противник-эльф! Я поискала склочника глазами, сделав себе мысленную пометку, что к эльфам соваться не стоит. Лучше попробовать к гномам. Ну а что? Если они действительно будут заботиться обо мне, то почему нет? Буду, как Белоснежка. Даром, что рыжеволосая. Последняя мысль улыбнула.

Перед глазами возникла тонкая, изящная кисть:

– Позвольте вам помочь, леди!

Не дожидаясь согласия, меня ухватили за руку и рывком подняли в положение сидя. От резкого движения неожиданно закружилась голова и к горлу подкатила тошнота. Пришлось сцепить зубы и с силой втянуть носом воздух. Не хватало еще опозориться!

Зато, когда головокружение прошло, я обомлела уже по совсем другой причине: передо мной стоял… стояло самое совершенное существо! Идеально ровные и гладкие, длинные платиновые пряди волос сияли, словно подсвеченные изнутри. Миндалевидные глаза цвета молодой листвы смотрели на меня, как на божество. Совершенные, словно вышедшие из-под резца умелого скульптора черты лица сохраняли теплое и доброжелательное выражение. Все портили только выглядывающие из прически острые уши. Из-за подслушанного разговора эльфы для меня были уже не столь привлекательны, как тогда, когда я читала про них книжки.

Я сильно сомневалась, что среди представителей остроухих только один такой склочник. А значит, с ними нужно держать ухо востро.

Обдумать эту мысль до конца мне не дали. Эльфа не слишком вежливо оттеснил в сторону высокий, мощный мужчина лет тридцати-тридцати пяти на вид. Густо-черные, пышные кудри цвета воронова крыла на голове незнакомца, казалось, жили своей жизнью и категорически не были согласны с тем, что хозяин пытался увязать их ремешком в хвост. А может, мужчина просто нервничал, и часто этот самый ремешок дергал? Во всяком случае, хвост основательно растрепался, а кончик аксессуара лежал у мужчины на левом плече, резко выделяясь на белоснежном полотне рубашки. Да и сама рубашка, казалось, ему мешала. Словно ему было непривычно в такой одежде. Откуда у меня возникло такое ощущение, я не знала. Но была уверена в том, что это правда.

– Простите, Глас Пресветлой. – Лохматый слегка мне поклонился, еще больше оттесняя в сторону взбешенного эльфа. – Первородные живут очень долго, но от этого все делают неторопливо и по этикету. – «Этикет» у мужчины прозвучал, как самое неприличное ругательство, и я невольно улыбнулась. Мужчина улыбнулся мне в ответ: – Простите за невежливость, – с этими словами он обхватил меня за талию и поставил на ноги, – но пока Первородные будут следовать своему этикету, вы застудитесь насмерть, сидя на алтаре. Я – Хорас из клана Быстролапых, мой брат, альфа и предводитель клана, поручил мне встретить вас и предложить гостеприимство земель нашего клана. Брат поручил мне пригласить вас посетить наши земли с гостевым визитом. А, если понравится, остаться у нас жить насовсем. Вашу безопасность и абсолютную свободу я, Хорас, гарантирую собственной жизнью!

Слушая, что мне говорит Хорас Быстролапый, или как его там, я оглянулась. За спиной у меня находилась большая золотисто-кремовая плита, очень похожая на мрамор. А мрамор – это камень. Получается, Хорас прав: лежать на камне для здоровья как-то не очень полезно. Еще один минус в копилку эльфов.

– Хорас, ты, конечно, молодец! – Послышался откуда-то слева недовольный голос. – Очень ловко завладел вниманием девушки! Но Пресветлая постановила что? Мы все в равных условиях до тех пор, пока Глас не определится, где ей больше всего нравится, где будет стоять в дальнейшем Главный алтарь! Так что подвинься и дай другим возможность представиться! И не морочь девушке голову: она побывает в гостях у всех по очереди! А не только у якобы гостеприимных оборотней! Не стоит передергивать! Каждый народ готов оказать гостеприимство и предоставить кров той, от которой зависит наше дальнейшее благоденствие!

Хорас нахмурился и неохотно отодвинулся в сторону. Из чего я сделала вывод, что недовольный крикун прав. Настроение начало портиться. А на задворках сознания мелькнула мысль, что, кажется, Мара несколько приукрасила в своих рассказах действительность. Или и вовсе откровенно мне соврала. Как там богиня говорила? Гостья? Да еще и самая дорогая? А по-моему, я тут какой-то приз. Чей-то выигрыш в лотерею. И дай бог, или, в моем случае, богиня, чтобы я ошибалась.

Недовольные эльфы, а было их аж пятеро и их имена я забыла сразу же, как только услышала, все время норовили перетянуть мое внимание на себя. Из-за этого и заставили всех покинуть ритуальную поляну с алтарем, на котором я и появилась. Оно и понятно: полянка небольшая, встречающие с трудом поместились на ней. А места у алтаря и вовсе хватало всего десятерым. И остроухую делегацию очень быстро от меня оттеснили. А эльфам это слишком явно не нравилось, несмотря на то что они продолжали сдержанно улыбаться и не забывали хотя бы одного из своих держать поближе ко мне.

После небольшой заминки, когда встречающие едва не передрались между собой, выясняя, кто будет прокладывать дорогу, кто будет замыкать процессию, а кто удостоится чести идти подле меня, мы все же неспешно поплелись с полянки прочь. Туда, где по словам Шарранга, огромного бронзовокожего гиганта с выступающей вперед челюстью и выглядывающими изо рта нижними клыками, находились животные для верховой езды и карета для меня. Шарранг был орком. И я с любопытством искоса изучала своего спутника, идя по едва заметной тропинке слева от него. Читая про них книги, я ранее представляла себе полуголых варваров, едящих мясо руками и расхаживающих везде с дубинками. На деле все оказалось совершенно не так.

Шарранг и его соплеменники были одеты в какое-то подобие ковбойской одежды моего мира. Правда, вместо классических джинсов с кожаными чехлами орки носили замшевые, вышитые по боковому шву штаны. Смотрелось почти по-индейски. Особенно с учетом украшенных бахромой жилетов и ярких, почти вырвиглазной расцветки рубашек.

Орк очень быстро заметил мой интерес. И теперь белозубо улыбался каждый раз, когда наши глаза встречались. А мне отчаянно хотелось по-девчоночьи захихикать. И одновременно завалить бронзовокожего гиганта вопросами. Как мужчина, Шарранг меня не привлекал. Но вот его одежда, а также образ жизни дразнили мое любопытство. На сколько же сильно отличается то, о чем я читала в книгах, от истины?

На одном из поворотов довольно широкой, но плохо заметной тропинки, по которой мы шли, Шарранг приблизился ко мне почти вплотную и негромко попросил:

– Госпожа Призванная, я бы хотел сам рассказать вам обо всех особенностях жизни в Степи. Обычаи орков у многих вызывают презрение и отторжение. Я уверен, ваши любопытные взгляды заметил не только я. А значит, при первой же удобной возможности вам примутся рассказывать про моих соплеменников гадости. Уж лучше я сам все расскажу и отвечу на все вопросы, чем позволю оболгать нас и очернить зазря репутацию в ваших глазах. Я понимаю, что вы вряд ли выберете Степь для проживания. У нас слишком суровые условия для женщины другого племени. Но орки хотели бы сохранить с Призванной дружеские отношения…

Орк умолк, очевидно, не зная, что еще сказать. И я улыбнулась:

– Я буду с нетерпением ждать вашего рассказа, Шарранг, при первом же удобном случае.

Разговор между мной и Шаррангом оказался для остальных последней каплей. Очень скоро орков аккуратно оттерли в сторонку, а рядом со мной появились другие.

По внешности новые сопровождающие выглядели, как обычные люди: волосы от русого до каштанового почти у всех были длиною до плеч или чуть короче, чем до плеч. Обычные, чуть простецкие, я бы даже сказала привычные черты лица, обычные человеческие уши. У каждого что-то из оружия: в основном мечи и ножи на поясах. Но один обнимал какую-то штуковину, похожую на копье с французской лилией вместо штыка. Или как там этот острый наконечник правильно назывался.

Я настолько увлеклась разглядыванием непривычного оружия, что совсем позабыла о том, что мы идем по тропинке, а не по дороге. Пытаясь вспомнить, попадалось ли мне ранее описание или фото подобного оружия, я не заметила какую-то ямку на тропе. И едва не сломала себе ногу.

В последний момент, когда земля была уже перед глазами, меня подхватил кто-то из эльфов и удержал от падения. Если честно, я даже испугаться не успела. Мелькнули платиновые ровные волосы, меня обдало ароматом земляники и хвои, и вот уже изящные, но сильные руки осторожно ставят меня на тропу:

– Вы не пострадали, миледи? – Голос эльфа журчал, как ручеек. Но только до того момента, как он повернул голову в сторону несчастного с пикой: – Людишки! – В голосе моего остроухого спасителя появилось столько презрения, что мне стало холодно. – Вы только и годитесь на то, чтобы в парадных латах украшать собой ворота! Даже охранять их вы не в состоянии! Пресветлая неправа, что из раза в раз позволяет вам встречать будущий Глас Пресветлой. Что вы можете дать Призванной? Ни-че-го.

От ледяной уничижительной отповеди парнишка побелел, как молоко. И поспешил скрыться среди своих соотечественников. А мне вдруг стало противно.

Я отстранилась от изумленно покосившегося на меня эльфа:

– Знаете, в моем мире эльфов представляют совсем не такими. Да, они гордые, но они же и умеют сопереживать людям, помогают. Пусть и не во всем. Вы совсем не похожи на тех эльфов, с которыми я мечтала познакомится. – Я повернулась к остроухому гордецу спиной. А потом, будто вспомнив, обернулась через плечо и добила его: – Между прочим, я тоже чистокровный человек. Значит, по вашим представлениям, я тоже гожусь лишь украшать ворота? – Эльф покрылся безобразными багровыми пятнами и открыл рот то ли извиниться, то ли возразить. Я поспешила его опередить: – Не трудитесь. Мне понятны ваши чувства. Впредь я постараюсь не раздражать вас своим присутствием.

В три больших шага я догнала идущего впереди низкорослого гнома с широченными плечами и рыжей бородой, в которую он и посмеивался:

– Правильно, госпожа Призванная. Эльфам давно пора дать щелчок по их самовлюбленному носу. Они уже настолько возгордились, что не замечают собственных ошибок. Или не хотят их признавать. Хоть от этих ошибок страдают все. А не только эльфы. – Он замолчал на мгновение, а потом добавил: – Хотя, мы же в конечном счете от их ошибок и в выигрыше. Если бы эльфы по собственной глупой гордыне не лишили Пресветлую ее оракула, то у гномов, оборотней и орков никогда бы не появилось шанса встретить Призванную и предложить ей гостеприимство и кров. Но, видимо, Пресветлая Дара слишком осерчала на первородных. Потому что впервые от сотворения мира Призванную встречают не только люди и эльфы, но и мы.