Глава 2

Постепенно жуткая, рвущая мою грудную клетку на части боль прошла. Я снова смогла свободно дышать, вернулось зрение. Ощутив облегчение, я огляделась и…

Больничная палата растворилась в пространстве. Как и тоскливый поздний вечер прощания с моей девочкой. Не было ни кровати, ни тумбочки, ни стула, на котором я сидела возле постели Доминики. Вокруг была странная, жемчужно-белая мгла. Она светилась, будто подсвеченная изнутри солнцем, и плавно перемещалась вокруг меня. Я ошарашено моргнула раз, потом другой. От изумления с губ слетело:

– Обалдеть… Я что, в раю?..

Я совершенно не ожидала получить ответ на свой, в общем-то риторический вопрос. Но получила:

– Нет. Я не знаю, что такое твой рай, но определенно, это не он. А это – хэллай. Души, попадающие сюда, имеют обычно какое-то незавершенное дело, и это мешает им спокойно уйти на перерождение. Так же сюда попадают те, кто умирает раньше срока, и те, кто может оказаться полезным… Мне, моей сестре или другим богам.

Услышав эти слова, я распахнула глаза во всю ширину, ища взглядом свою собеседницу, и по наитию спросила:

– Мара?..

Моя собеседница усмехнулась:

– Да, обычно меня зовут именно так. А увидеть меня не старайся. Не получится.

– Почему? – Я чувствовала себя на редкость глупо, разговаривая с клубящимся вокруг жемчужным туманом.

– Потому что я еще не решила, что с тобой делать. И поэтому мое лицо тебе видеть рано.

Я судорожно сглотнула:

– Но я его уже видела… Кажется…

Любопытство и холодную заинтересованность я, кажется, ощутила всей кожей. Словно его излучал жемчужный, клубящийся вокруг меня туман.

– Да-а-а?.. И где же ты могла меня видеть? Откуда знаешь, что это была я?

– В палате, где умирала… Доминика… В темном стекле отражалось лицо темноволосой усталой женщины с жуткими глазами.

Ляпнув про «жуткие глаза», я прикусила язык. Не знаю почему, но в голову вдруг пришла мысль: «А вдруг обидится?» Но невидимая собеседница задумчиво протянула:

– Даже так… Хммм…

Вокруг словно похолодало. Туман стал мерцать ощутимо меньше. Будто из него ушла душа. Пока я судорожно сочиняла ответ невидимой собеседнице, возникло ощущение, что она ушла, оставила меня одну.

Подождав пару минут, я испуганно тихонько позвала:

– Эй!.. Здесь кто-нибудь есть?

Ответом мне была тишина. Равнодушная, холодная, словно пронизанная льдом. По позвоночнику вниз скользнула ледяная капелька. Что я сказала не так? Обидела все-таки? Или ляпнула что-то не то?

Сколько я ни звала, сколько не вертелась вокруг себя, пытаясь рассмотреть хоть что-то в равнодушной клубящейся мгле, ответом мне была тишина. Но, странное дело, меня это не особенно задевало. Страх был. А вот волнения по поводу того, что меня ждет впереди не было. Как и не было боли от утраты моей девочки. И вот это было страннее всего. Я точно знала, что моей девочки больше нет, что я ее больше никогда не увижу. Но… я не переживала по этому поводу. Словно подобные утраты были для меня обыденными и в порядке вещей. Идиотское состояние.

Наверное, именно поэтому, когда в жемчужном тумане передо мной внезапно возник темный женский силуэт, я, не раздумывая, выпалила:

– Почему я не испытываю ничего, кроме страха? Ни боли, ни любопытства, ни волнения, ни…

– Успокойся!

Повелительный голос богини, а это точно была богиня, внутренне я была в этом уверена, словно заклеил мне рот пластырем. Мара подошла ко мне поближе и пытливо уставилась прямо мне в душу своими жуткими глазами-провалами:

– Так и должно быть. Хотя… Нет, не должно. Ты вообще не должна ничего чувствовать. Страха в том числе. Если ты чувствуешь страх, то…

Мара не закончила фразу и медленно пошла по кругу, изучая меня. Не особо приятное ощущение. Словно ты лошадь на торгах. И тебе того и гляди прикажут открыть рот, чтобы проверить зубы. Я попыталась повернуться следом, чтобы не стоять к богине спиной. Но меня словно приклеили к полу. Я не могла даже дернуть ногой, не говоря уже о том, чтобы сдвинуться с места. И снова накатил жуткий, практически беспричинный страх. Что такое? Что происходит?

– И опять ты сопротивляешься… – Мара в этот момент была где-то за моим левым плечом. Я ее слышала, но не видела. – Интересно, какое незавершенное дело у тебя осталось в той жизни? А? Что тебя с такой силой тянет назад? – Богиня словно разговаривала сама с собой. Во всяком случае, ощущение пластыря на губах никуда не пропало, открыть рот я по-прежнему не могла. – Дочь ты уже отпустила и примирилась с этой утратой. Муж?.. Нет, его ты отпустила еще раньше, чем дочь. Работа?.. Нет, ты не работала. Долг?.. Желание?..

Меня пронизала какая-то странная дрожь, едва я только услышала слово «желание» Мара выступила из-за моего плеча и хмыкнула:

– Вот как? И к чему же ты так стремилась при жизни, чего так и не смогла достичь?

Ощущение пластыря на губах исчезло. Но вот что ответить богине, я все равно не знала. Поэтому просто пожала плечами.

Темные глаза-провалы впились в мое лицо.

– Не знаешь? – В голосе Мары звучало разочарование. – Или уже забываешь прошлую жизнь?

Я воскресила перед внутренним взором нежное личико Доминики, вечно недовольного Виктора, полуистершиеся в памяти лица однокурсниц и маму. Ее вечные нотации на тему не размениваться на ерунду, чтобы достичь благополучия и счастья…

– Счастье! Я стремилась стать счастливой! Все делала для этого! Но так и не ощутила счастья… – с горечью закончила я.

– Счастье?.. – Скептически протянула Мара и мне в лицо дохнуло холодком потустороннего мира. – А что для тебя счастье? Ты уже определилась? Или будешь продолжать гоняться за призраком? Как в прошлой жизни?

Я растерялась. В смысле, гонятся за призраком? Тысячи и тысячи людей обзаводятся жильем, престижной работой, семьей и детьми, и становятся счастливыми. При чем тут погоня за каким-то призраком?

– Вот как… – Казалось, Мара смотрела мне прямо в душу. – А если я тебе дам все это, и даже больше? Что скажешь? Согласишься прожить еще одну жизнь?

Я ошарашенно и жадно уставилась на богиню:

– Еще один шанс стать счастливой? А что я должна буду сделать за это?

Мара усмехнулась:

– Умная девочка…

От понимающей ухмылочки богини мне стало не по себе. По спине вниз скользнула холодная капелька дурного предчувствия. Но я постаралась отгородиться от этого. Ну что богиня может мне сделать? Если я правильно все понимаю, то самое страшное уже произошло: я умерла там, в больничной палате рядом со своей дочерью.

Мара небрежно махнула рукой и прямо передо мной в жемчужной мгле проступили очертания двух кресел и небольшого круглого столика, накрытого к чаю:

– Присаживайся, поговорим.

Опускалась на сидение я с некоторой опаской. Но кресло оказалось очень удобным. Настолько удобным, что я невольно расслабленно откинулась на его спинку, утопая спиной в мягком уюте.

Мара взяла в руки не замеченный мною сразу чайник и разлила ароматный и горячий, одуряюще пахнущий чай по чашкам. Я против воли повела носом, наслаждаясь благоуханием. При жизни мне не приходилось пробовать столь шикарный напиток даже в доме обеспеченного мужа. Богиня хмыкнула, словно снова подслушала мои мысли:

– При жизни такой напиток ты пробовать не могла. Это пьем только мы с сестрой. И каждая из нас чувствует именно тот вкус и запах, который хочет почувствовать. Это чай из счастливых воспоминаний, надежд и мечтаний. Потому он и имеет столь привлекательный запах и вкус.

Услышав состав напитка, я от неожиданности чуть не уронила чашку и с благоговением уставилась на ароматную жидкость.

– Ну что ты на него уставилась, как на портрет первого короля? Пей! Такого даже у эльфов нет. – Мара пригубила свою чашку и внимательно посмотрела на меня: – Что ты знаешь о магии?

Хорошо, что я в этот момент еще не пила чай. А то бы точно захлебнулась. Отставив в сторону чашку, я сложила руки на коленях, словно примерная девочка, и осторожно ответила:

– Только то, что читала в фэнтезийных книжках.

Мара снова отхлебнула чаю:

– Угу. То есть, ты знаешь, что она есть.

– Нууу… – Я судорожно подбирала слова. – В моем мире магии нет.

– Я знаю. Но одно дело объяснять, что такое магия человеку, который вообще не знаком с таким понятием. А совсем другое – читающему книги. Тебе ведь вообще ничего объяснять не нужно, я права?

У меня голова пошла кругом. Торопливо схватив свою чашку, я отхлебнула горячий напиток, обжигая язык и небо:

– Подождите… Вы хотите сказать… – Руки мелко задрожали, чашка противно звякнула о блюдце, и я поторопилась поставить ее обратно на стол. – У меня есть магия?!

Мара покачала головой:

– Нет. У тебя нет ни грамма магии. И этим ты и ценна.

Некрасиво, но я невольно вытаращилась на богиню, как известное животное из пословицы:

– Отсутствие магии настолько ценно? Я думала, наоборот.

Мара кивнула головой:

– Да. В мире, где все насквозь пропитано магией, найти человека даже без крошечной искры почти нереально. Да и в других мирах, даже закрытых и техногенных, очень много магически одаренных людей. Просто они об этом не знают. Считают то, что они умеют угадывать будущее, предсказывать поведение окружающих и события, таланты в той или иной области, либо результатом упорного труда, либо везением. А это не так. Умение уговорить любого, даже самого упрямого человека, это ментальные способности. Если у человека растут и цветут пышным цветом самые безнадежные и капризные растения – это магия земли. И так далее. Ты меня понимаешь?

Я ошарашенно кивнула и Мара удовлетворенно улыбнулась:

– Ну вот. Абсолютно пустого, не одаренного человека найти сложно. И чаще всего это мужчины. Женщин без искры я давно уже не встречала. А моей сестре нужна именно не одаренная женщина. Понимаешь?

Я бездумно кивнула, пытаясь переварить все услышанное. Но абсолютно точно ничего не понимала. Однако Мару моя очевидная растерянность, кажется, не волновала совсем:

– Так вот. Моей сестре, Даре, очень нужен оракул, Глас богини. Дара, в отличие от меня, не может слышать всех своих сыновей и дочерей. Чтобы с ней пообщаться, у людей должен быть Глас богини, проводник и посредник, если хочешь. А Голосом может стать только совершенно не одаренная женщина. Даже крохотная магическая искорка глушить связь бога и человека. А не слыша молитв и просьб своей паствы, моя сестра постепенно слабеет. Теперь ты понимаешь масштаб проблемы?

Вот теперь мне стало более-менее понятна картинка и я ошеломленно кивнула:

– Да, кажется, теперь я разобралась. Но… Вы предлагаете мне стать голосом, или как там его?

Мара кивнула и долила себе еще ароматного напитка:

– Да. Я предлагаю тебе стать жрицей моей сестры. Служение Даре необременительное: выслушать благодарности и жалобы достойных и донести это все до своей госпожи. Ты сделаешь Дару сильнее. А сестра в свою очередь обласкает тебя. Это взаимовыгодный симбиоз. Ты сможешь наконец достичь того, к чему так стремилась в своей прошло       жизни: ты сможешь стать счастливой.

Звучало все разумно и в высшей степени соблазнительно: необременительная служба в обмен за право достичь наконец-то своей мечты, поймать счастье за хвост. Но я зацепилась за одно слово и нахмурилась:

– Стать жрицей? Но ведь я мечтала о семье… И жить при храме или монастыре, это не то…

Мара нетерпеливо меня перебила:

– Не говори ерунды. В моем мире нет монастырей. Это пережитки твоего мира. А по поводу жить при храме… При храмах обычно живут те, у кого нет средств на собственный дом. У тебя дом будет. – Мара со значением посмотрела мне в глаза. – Сама выберешь, где и какой.

У меня даже голова закружилась от открывающихся перспектив:

– Я правильно вас понимаю: я смогу сама выбрать в каком городе и в каком доме я буду жить?

Мара снова кивнула:

– Да. И с кем захочешь создать семью тоже решишь сама. Жрица Пресветлой всегда сама выбирала себе супруга. Но в этот раз сестра решила предоставить весь выбор своей жрице. Так что тебя встретят, как самую дорогую гостью, и будут во всем угождать в надежде, что твой выбор падет именно на их страну. Проедешься, посмотришь кто и как живет. Решишь, где тебе больше всего нравится. И только когда определишься, пройдешь посвящение. То есть, приступишь к своим обязанностям.

По примеру богини я взяла в руки свою чашку с не остывающим чаем, пригубила и крепко задумалась. В голове царил полнейший хаос. На словах звучало все просто великолепно. В прошлой жизни от меня мало что зависело. Я могла только попытаться, постараться преподнести себя как можно лучше. Но окончательный выбор все равно был за мужчиной. А тут… Самой решить, где хочу жить и с кем хочу жить. Сказочное, невероятно щедрое предложение! Но вот какой-то внутренний червячок грыз меня изнутри, нашептывая, что так быть не может, что все хорошо бывает только в сказке, что в любой бочке меда есть своя ложка дегтя.

Я подняла голову и уставилась на с любопытством изучающую меня Мару:

– В чем подвох? И зачем это вам?

Богиня отставила в сторону свою чашку. В ее темных глазах мелькнуло нечто, показавшееся мне уважением:

– Никакого подвоха. Все так, как я и сказала. Все будет зависеть только от тебя, от тех решений, которые ты примешь. Что же касается того, зачем мне это… – Мара медлила, и мне это не нравилось. Я вдруг подумала, что слишком быстро приняла и факт существования самой богини, и то, что происходящее со мной – норма. – Вообще-то, мне это не нужно. Мне в принципе все равно, какое решение ты примешь. Но есть два момента: мне жаль свою сестру. И меня просила за тебя твоя дочь. К сожалению, в новой жизни вместе вы быть не можете. У твоей дочери очень сильный магический дар. И в том мире, в который она попала, на нее буквально молятся. У нее все будет хорошо. Но, поскольку я ей пообещала, то хочу помочь и тебе.

На этот раз напоминание о Доминике полоснуло мне сердце такой болью, что на глазах выступили слезы. Мара поджала губы:

– Извини. Ты так спокойно сидела и обдумывала мое предложение, что я расслабилась и ослабила свое влияние на тебя.

Так вот в чем дело!

– Это из-за твоего влияния я не чувствую ни боли от потери, ни сожалений?

Богиня кивнула. А потом добавила:

– И больше не почувствуешь. Я уже не ослаблю влияние. А когда ты наконец выберешь свою судьбу, прошлая жизнь окончательно сотрется из твоей памяти. Больше не будет ни боли, ни горечи, ни разочарований от прожитого и от ошибочно принятых решений.

– А можно… – Я даже привстала, молитвенно сложив перед собою руки. – Можно, чтобы воспоминания о Доминике остались? Она – это лучшее, что случилось со мной в той жизни!

Мара уставилась на меня нечитаемым взглядом. И я взмолилась:

– Пожалуйста! Раз уж так нужно, то я согласна служить вашей сестре! Но пусть память о дочери останется со мной! И… можно мне хоть какой-то информации о том мире, в котором я буду жить? Мне страшно оказаться непонятно где совершенно одной…

Мара усмехнулась:

– Одной ты уже не будешь никогда. А по поводу информации… Я подумаю, что я смогу сделать, не нарушая установленных правил. Есть одна идейка… Думаю, тебе понравится.