– Мммм, – на ум пришел только Таркан.

– Нога-то как, не болит?

– Нет, вообще нет, – нога действительно прекрасно себя чувствовала.

– Тогда показывай, что значит твое «ммм», – Венсан изобразил рукой замысловатый пасс. И снова уселся на стул, вцепившись в станок. Сафира смирилась с тем, что ему просто так удобно. Ну, пусть висит, может, он от обезьяны недопроизошел.

Маэстро пристально наблюдал за ней, но этот немигающий взгляд больше не пугал.

– Стоп! – внезапно скомандовал он. – А что, если добавить это все к тому, что ты первым показывала?

– Это же разные стили, как их можно смешивать?

– Почему нельзя? Кто запретил?

Сафиру этот вопрос поставил в тупик. А действительно, кто и когда запрещал смешивать латину, классический балет и танец живота?

Венсан встал напротив и молча начал повторять то, что видел. Он схватывал движения на лету, впитывал как сухая губка, – жадно, азартно, страстно.

– А теперь смотри, – прервал он ее импровизацию. – На одной оригинальности мы с тобой, птичка моя, не уедем. Надо дать людям то, что они смогут запомнить и делать.

И он показал несколько па, не сложнее тех, что приходилось часами заучивать. Теперь уже Сафира послушно повторяла за ним.

– Ну какая пластика! – воскликнул воодушевленный маэстро. – А что у нас с парными выступлениями?

– Так себе. Не особо. Я вообще редко танцевала с партнерами.

– Редко – лучше, чем никогда. В соло хороша, значит, и остальное подтянем.

Маэстро включил музыку и сделал шаг ей навстречу.

– Иди сюда, – он решительным движением положил руки ей на талию и закружил по залу, растворяя в том особом удовольствии, которое могут понять только люди, чувствующие танец, слышащие поэзию тела. И те, кому повезло с партнером.

*****

Они снова сидели на полу. На лице Венсана отражалась дивная смесь усталости и эйфории. Он говорил с ней, но так, будто просто размышлял вслух.

– Первый тур – голосование жюри в зале. Нужны всего три голоса из четырех. Там ты справишься, я за это спокоен. Надо просто всех удивить, а уж за этим дело не станет. Со вторым и третьим будет сложнее. Там все решает народное голосование. Понимаешь?

– Не совсем, – Сафире стало жутко стыдно, что она даже не удосужилась толком прочитать условия этого чертова конкурса. Просто идиотизм какой-то. И это осознание, похоже, так живописно отразилось на ее лице, что Венсан все понял без лишних слов.

– Финал, – вздохнул он. – Его обычно смотрит вся страна, и все голосуют по телефону. Так понятно?

– Почти.

– И тут проблема, – маэстро нахмурил лоб. – Это мы с тобой понимаем тонкую суть танца. А сообщения отправляют обычные люди. И они не оценят ни идеальную технику, ни сложность рисунка. Им нужно… мясо!

– Какое? – Сафира растерялась от потока информации.

– Свежее! – рыкнул Венсан. – Выиграть хочешь?

– Хочу.

– И я хочу. И надо, чтобы они все тоже захотели. Только не выиграть, ясное дело, а тебя. Значит, их надо соблазнить. И мужчин, и женщин, и домашних попугаев. Всю империю! Они голосуют не за самый сложный танец, а за самую горячую девушку, ясно?

– Ага, – Сафира ошеломленно кивнула.

– Что ты так смотришь? Ты не девственница ли часом? Потому что с этим я тебе точно помочь не смогу.

– С этим все в порядке, – девушка покраснела.

– Вот и славно, – Венсан потер ладони. – Тогда работаем, птичка моя!

Триединая империя, Джалан

Район Фирих, летний императорский дворец

Принц Джеремиан стоял в спальне обнаженный и придирчиво рассматривал себя в зеркале. Увиденное вызвало в нем приступ сурового недовольства. Во-первых, на темной коже стали появляться первые морщинки. Почти незаметные, но они уже были. Во-вторых, пробилась предательская седина. В черных ухоженных волосах она смотрелась ужасно, просто безобразно. То ли полукровка, то ли полудед.

Тонкое аристократичное тело, над которым неустанно трудились массажисты и личный тренер, было все еще идеально. Но еще чуть-чуть, и над ним тоже начнет беспощадно издеваться возраст.

– А ведь я уже старею, – обратился принц к отражению. Но ответило ему не оно.

– Ты изумительно выглядишь, – откликнулся юноша, белокожий и беловолосый, с тонкой каштановой прядью, выдававшей в нем примесь человеческой крови. Он возлежал на кровати и пристально наблюдал за происходящим.

– Мне почти сорок. И я все еще наследный принц, которого дед считает недозревшим до трона. Старик, который разваливается на части, почти не покидает дворец и спит на совещаниях!

– Ты знаешь, почему он так считает, – томно вздохнул друид. – Он исповедует традиционные ценности.

– А я, значит, нетрадиционные? – взбесился Джеремиан, и в зеркало полетел серебряный кувшин. Поверхность пошла мелкими трещинами, но осколки не посыпались на пол, а остались на месте, удерживаемые специальной защитной пленкой. И это вызвало у принца новый приступ ненависти.

Друид на кровати не смог удержать улыбку, вспомнив, как Тагир распорядился обновить покои принца после очередного приступа. В том числе установить особые зеркала из композитного материала, «устойчивого к бабским истерикам».

Джеремиан это заметил. Его породистое лицо исказилось, заострилось, антрацитовые глаза сверкнули ненавистью.

– И над чем мы тут смеемся? Расскажи мне, я тоже хочу повеселиться, – он неспешно приблизился к кровати и властно схватил любовника за подбородок. – Тебя смешит мое бессилие что-то изменить? Или то, что мой дед – упертый старик, который считает меня ненормальным, потому что мне противно прикасаться к женскому телу? По мне – все женщины ужасно воняют. Каковы ваши традиционные ценности? Спать с каждым встречным, к кому потянул инстинкт? Главное, чтобы этот встречный был противоположного пола? А почему вам позволено носить платья, а мне нет?

– Это не платье, это балахон, – едва слышно прошептал друид.

Джеремиан с силой оттянул волосы юноши назад, запрокидывая его голову. Ногтями прошелся по его щеке, оставляя кровавые полосы. Отпустил и тут же запрыгнул на кровать.

– Это. Платье. Я тоже хочу платье, – жестко и при этом капризно отчеканил принц, перевернул любовника на живот, ласково провел пальцами по линии между ягодиц и внезапно вонзил палец внутрь, наслаждаясь болезненным криком.

*****

Император сегодня принимал в гостиной, примыкающей к спальне. Одет был по-домашнему, и потому совсем не походил на грозного монарха, некогда объединившего народы в великую империю. Он был обычным уставшим от жизни стариком, на коленях которого уютно устроился пушистый белый котенок.

– Любопытная животинка, я таких здесь не видел.

– Здесь таких нет, – подтвердил Ким с нажимом на «здесь». – Мне подарили. Наши… гости.

– Не оставляй его мне. Не надо. Подвернется под ноги этому… Жалко будет. Я-то люблю животных, но Джеремиан… – Тагир почесал пушистые уши котенка. – Его уже не исправить.

– Ну вдруг? Ты никогда не терял надежды.

– Теперь потерял. Рагна сказала, что ничего не выйдет.

– Я говорил тебе это и раньше, ты не слышал. А мог бы…

– Мог бы что? – Тагир закусил губу. – Обрушить им на голову еще одного наследника? Пусть даже еще более законного? Ты сам прекрасно понимаешь, к чему бы это привело.

– А к чему привело твое упрямство? – Ким помолчал. – Как ты видишь будущее империи после тебя?

– Пока никак, – Тагир потер лицо. – Поэтому я еще здесь. И пока мы в заднице.

Триединая Империя, Джалан

Район Хеске, редакция журнала «Дива»

Лория Алиссандра сидела во главе длинного стола в окружении дюжины подчиненных. Перед ней были разложены макеты журнальных страниц, две потенциальные обложки и несколько ярких фотографий. Поверх натюрморта валялись оригинально декорированный портсигар и усыпанный стразами телефон. Своей манере украшать все – от прически до автомобильного коврика – модная дива не изменяла.

– Обзор выставки вижу. Репортаж с показа. А что с материалом по каблукам, где он?

– Будет готов через неделю, – отозвалась девушка с дальнего конца стола.

– Через неделю в моде будут уже другие каблуки, – Лори достала сигарету, обернутую в золотисто-розовую бумагу, и закурила прямо за столом. – Ты вообще понимаешь, что такое актуальность информации? «Дива» – журнал, который пишет не о том, что сейчас модно. Об этом пишут все остальные. Мы говорим о том, что станет модным. Надеюсь, концепция всем понятна? – редактор окинула суровым взглядом всех сотрудников. Затем особенно пристально посмотрела на провинившуюся девушку. – Не сдашь вечером, завтра об этом напишут остальные. И работать будешь тоже с остальными. Отдел новостей, слушаю, что у вас.

– Фарадей вывел в свет какую-то шлюху…

– Это новость? – удивленно скривилась Лори. – Принц Джеремиан с утра посетил уборную. Не меньший размах сенсации.

– Девчонка – деревенская коза, но платье! Это был настоящий фурор на банкете.

Редакторские ногти с хищным скрежетом впились в стопку фотографий. На них была изображена не особо красивая, жутко накрашенная девушка. Но – в умопомрачительном, невозможном по имперским меркам платье. Очень уж откровенном. Мало того, что шея полностью оголена, так еще и верхняя половина груди вызывающе торчит из корсетного лифа. Но при этом платье было великолепно. Сшито со вкусом, в меру декорировано оригинальным орнаментом. Понятно, почему оно произвело такой эффект.

– Почему я еще не знаю имени дизайнера? Кто это у нас такой смелый?

– Это не дизайнер. Это портниха из этого… ээээ… поселка иномирян. Из Белого Камня. И эта… тоже оттуда. Похоже, их мода. Там так одеваются.

– Дааа? Тут даже не знаешь, что на первую полосу поставить, – Лори сделала знак ассистентке принести кофейник. Фотографии пошли гулять по рукам любопытных сотрудников.

– Фу, какая вульгарщина, – покривилась одна из журналисток.

– В этом что-то есть, – пробасил фотограф.

– Ну да. Сиськи.

Все дружно заржали.

– Вот, – назидательно сообщила Лори. – Мы уже потратили полторы минуты на обсуждение этого наряда. И, судя по вашей реакции, особенно по реакции наших мальчиков, не позже, чем в следующем сезоне в это «фу» будут одеты все. Так что, дорогая, берешь фотографа и едешь к этой портнихе. Выяснять, какие платья у них носят. Там.

В кабинете тут же воцарилась несвойственная журналистским планеркам тишина.

– Госпожа Маоджаджа, – очень тихо произнесла девушка, сообщившая новость. – Я в Камень не поеду. Вы слышали, что о них говорят? Они же…

– Тааак, – Лори посмотрела на сидящего слева мужчину.

– А я не могу взять сто сорок шестой материал на этой неделе.

Лори отхлебнула кофе и медленно прошлась взглядом по своим подчиненным. Все прятали глаза и вжимались в кресла.

– Понятно. Сама доеду. Сирил, задержись. Остальные свободны. И смените подгузники, деточки. От вас должно пахнуть типографской краской, а не ужасом.

Фотограф Сирил удрученно притормозил возле дверей так, чтобы вроде и остаться, но при этом иметь возможность сбежать от грозной редакторши.

– Мы едем в Камень.

– Куда угодно, только не туда, – замотал головой фотограф. – Я лучше терранусов в кружевных трусах буду снимать, чем сунусь к этим дикарям.

– Это ты, милый, дикарей еще не видел, – вздохнула Лори, наливая себе еще кофе.

– Ну я с халахинцами не сравниваю. Ой, простите! – Сирил густо покраснел, сообразив, какую чушь сморозил. Но Лори только засмеялась. Халахинцы никогда не обижались, если их называли дикарями. Пожалуй, они этим даже гордились.

– Ладно, девочка моя, сумку дай, – к Сирилу потянулась украшенная татуировками и браслетами рука.

– Какую? – растерялся фотограф.

– С камерой. Не твой же ридикюль с помадой и феромонами.

Триединая империя, Джалан

Район Эззо, Академия государственного управления

Де Зирт специально выделил целый день на прием гостей. Этот был последним на сегодня. Но не по важности. В кабинет зашел улыбчивый молодой человек, похожий то ли на музыканта, то ли на художника. Одет он был вызывающе – брюки рваные, ботинки явно из армейского арсенала; из-под черной кожаной куртки виднелась майка с низким вырезом, на шее – замысловатое ожерелье. По человеческим меркам гость был красавчиком: густые пепельные волосы, фиалковые глаза… И насмешливая улыбка. В общем, колоритный персонаж.

Альв в очередной раз про себя похвалил эту маскировку. Самое темное место, как известно, под фонарем. Такой яркий индивид привлекает к себе массу внимания, и ведь хрен кто его, такого, заподозрит. Магистр понимал, что и сам бы выбрал неприметного человека с безликой внешностью, но уж точно не такого… павлина.

– Я рад, что ты нашел время для старика, – он жестом пригласил визитера присесть, но тот отмахнулся и продолжил стоять с самым независимым видом.

– Для вас у меня всегда есть время. Вы один из моих лучших клиентов.

– Начнем с того, что я вообще не твой клиент, – красные глаза альва сверкнули. – Мне нужен Джа.

– Магистр?

– Сто лет как магистр. Драган, мы с тобой долго играли в эту игру. Я даже делал вид, что верю. Будто ты и есть Джа. Все годы нашего заочного знакомства с уважением относился к его нежеланию общаться со мной лично. Но, мальчик мой, сейчас не та ситуация, чтобы снова тебе подыгрывать. И времени на препирательства у меня тоже нет. Передай ему – нам нужно встретиться. Как можно быстрее. В идеале – сегодня. Максимум завтра.

– А он… ни с кем не встречается, – под немигающим взглядом магистра юноша утратил весь свой задор, и голос у него слегка просел.

– Ты меня не понял, – де Зирт привстал и в его глазах засветились бордовые огоньки. Парень едва заметно вздрогнул. – На этот раз тема нашей беседы будет слишком личной и слишком важной, чтобы я это через кого-то передавал. И вам прекрасно известно. Насколько. Я. Ценный. Клиент. Поэтому кончай ломать комедию. Он знает, где меня найти.