НАЧАЛО: ПОСЛЕДНИЙ ЛУЧ НАДЕЖДЫ

Лондон умирал. Его улицы, некогда полные шума и жизни, теперь тонули в серой тишине, нарушаемой лишь хриплым кашлем да скрипом ржавых вывесок, качающихся на ветру. Небо над городом было затянуто пеленой – не облаками, а чем-то более зловещим, густым и чёрным, словно сама смерть разлила свои чернила. "Чёрная вуаль" – так называли её те, кто ещё цеплялся за жизнь. Вирус, пришедший из ниоткуда, пожирал плоть и разум, оставляя за собой лишь пустые оболочки, что бродили в тенях, пока не рассыпались в прах. Элизабет Кейн стояла у окна заброшенной библиотеки, её взгляд скользил по Темзе – чёрной, неподвижной, как зеркало, что отражало конец. Силуэты заражённых двигались вдоль берега, их шаги были медленными, шаткими, будто время растянулось перед неизбежным.

Она отвернулась от окна, её ботинки скрипнули по деревянному полу, усыпанному обрывками бумаг и осколками стекла. Библиотека, некогда гордость университета, теперь была склепом знаний – полки покосились, книги лежали в беспорядке, их страницы гнили под слоем пыли и сырости. Элизабет опустилась за массивный дубовый стол, окружённый стопками свитков и фолиантов, чьи переплёты потрескались от веков. Свет единственной лампы, мигающей от слабого тока, падал на её лицо – бледное, с резкими чертами, обрамлённое тёмными волосами, что выбивались из небрежного узла. Её пальцы, тонкие и покрытые пылью, осторожно разворачивали древний пергамент, найденный в подвале среди забытых архивов. Свиток был хрупким, как высохший лист, но буквы на нём – выцветшие, выведенные незнакомым шрифтом – казались живыми, будто шептались под её взглядом.

Элизабет знала: это не просто находка. Это был зов. Слова, что она сумела разобрать, говорили о "Синем Граале" – артефакте, рождённом под звёздами, способном исцелить или уничтожить мир. "Сердце Вселенной", – гласила одна из строк, и при этих словах её сердце сжалось, словно кто-то сдавил его ледяной рукой. Она закрыла глаза, и перед ней вспыхнул образ: синий свет, бесконечный, как море, и голос – глубокий, далёкий, зовущий её по имени. Это было не в первый раз. Видения преследовали её уже недели, с тех пор как она нашла упоминание о Граале в старом дневнике путешественника, погибшего в Альпах.

– Элизабет, – голос в её голове звучал мягко, но властно, – ты слышишь меня. Ты нужна мне.

Она вздрогнула, открыв глаза. Лампа мигнула и погасла, оставив её в полумраке. За окном ветер выл, словно оплакивая город, а тени заражённых двигались всё ближе к библиотеке. Элизабет знала, что времени мало. "Чёрная вуаль" распространялась быстрее, чем кто-либо мог предсказать, и Лондон – последний оплот выживших – не продержится долго. Но свиток в её руках был не просто надеждой. Он был картой. Упоминание о Ланкаире, древнем городе, затерянном в лесах где-то на севере, горело в её сознании, как маяк в ночи.

Она поднялась, смахнув пыль с потёртой кожаной куртки. Её взгляд упал на фотографию, прикреплённую к краю стола: она и её отец, археолог, чья одержимость мифами привела его к смерти в пустыне много лет назад. Элизабет сжала губы. Она не повторит его ошибок, но и не отвернётся от истины. Грааль был реален – она чувствовала это в каждой клетке своего тела. И если он мог остановить "Чёрную вуаль", она найдёт его, чего бы это ни стоило.

Но прежде чем она успела собрать рюкзак, тишину разорвал звук шагов – не тяжёлых, как у заражённых, а быстрых, человеческих. Элизабет замерла, её рука легла на нож, висящий на поясе. Дверь в дальнем конце зала скрипнула, и в проёме появились двое – мужчина и женщина, их лица были скрыты капюшонами, а одежда покрыта грязью и сажей. Они остановились, заметив её, и мужчина поднял руки, показывая пустые ладони.

– Мы не враги, – сказал он, его голос был хриплым, надломленным, как у человека, что слишком долго молчал. – Нам нужна вода. И укрытие.

Элизабет опустила нож, но не убрала руку с рукояти. – Здесь нет воды, – ответила она, её тон был холодным, но не враждебным. – И укрытие ненадёжное. Заражённые уже у стен.

Женщина шагнула вперёд, её капюшон соскользнул, открыв лицо – молодое, но измождённое, с тёмными кругами под глазами. – Мы видели их, – сказала она, её голос дрожал. – Они идут сюда. Мы бежали из Уайтчепела. Там… там ничего не осталось. Только огонь и тени.

Элизабет посмотрела на них внимательнее. Их руки дрожали, одежда была порвана, а в глазах читался страх – не тот, что парализует, а тот, что заставляет бежать. Она знала этот взгляд. Так смотрели те, кто видел "Чёрную вуаль" вблизи, кто терял друзей, семьи, дома. Она сама видела его в зеркале, когда узнала о смерти отца – не от вируса, а от песков, что поглотили его экспедицию в поисках очередного мифа.

– Сколько вас было? – спросила она, её голос смягчился, но в нём всё ещё звучала сталь.

– Десять, – ответил мужчина, опуская руки. – Остались только мы. Остальные… они не успели.

Элизабет кивнула, её взгляд скользнул к окну. Тени заражённых стали чётче, их хрипы теперь доносились через разбитые стёкла, смешиваясь с воем ветра. Она знала, что библиотека не выдержит, если они решат войти. Стены трещали, полы гнили, а двери давно не закрывались на замок. Но эти двое напомнили ей о том, зачем она здесь – не только ради себя, но ради тех, кто ещё цеплялся за жизнь.

– У меня есть фляга, – сказала она, доставая её из рюкзака. – Половина осталась. Берите и уходите. На северо-западе есть убежище, если оно ещё стоит. Я видела дым оттуда два дня назад.

Женщина протянула руку, её пальцы дрожали, когда она взяла флягу.

– Спасибо, – прошептала она, и в её голосе мелькнула тень благодарности. Мужчина кивнул, его взгляд задержался на свитке, что лежал на столе.

– Ты археолог? – спросил он, указав на пергамент. – Ищешь что-то в этом аду?

Элизабет сжала губы, её рука невольно легла на свиток.

– Да, – ответила она коротко. – То, что может нас спасти.

Он усмехнулся, но в его смехе не было веселья – только горечь. – Спасение? Его нет. Только смерть и тени. Но удачи тебе, если веришь в сказки.

Они ушли так же быстро, как пришли, их шаги растворились в шуме ветра. Элизабет смотрела им вслед, её пальцы сжали свиток сильнее. Она знала, что они правы в одном: Лондон был обречён. Но сказки, в которые они не верили, были её последним лучом надежды – тем, что отец оставил ей, даже уйдя в пустыню.

Она вспомнила тот день, когда получила письмо – последнее от него, написанное дрожащей рукой на клочке бумаги, пропитанном песком. "Элизабет, – писал он, – мифы – это не ложь, а двери. Найди их, открой их, и ты увидишь больше, чем я." Он умер через неделю, погребённый под дюнами, где искал Золотой Город, о котором говорил с горящими глазами за ужином, когда она была ребёнком. Ей было двенадцать, и она сидела напротив него, слушая, как он рассказывал о Граале, о Ланкаире, о звёздах, что спустились на землю. Тогда она смеялась, называя его мечтателем, но теперь эти слова звучали в её голове, как заклинание, что вело её вперёд.

– Ты был прав, отец, – прошептала она, её голос утонул в гуле ветра. – Но я не потеряюсь, как ты.

Она подняла рюкзак, её взгляд вернулся к свитку. Ланкаир был где-то там, за пустошами, за лесами, за реками, что высохли или отравились. Она не знала, что ждёт её впереди, но чувствовала: синий свет, что звал её во снах, был реален. И он был её единственным шансом.

За спиной послышался шорох. Элизабет обернулась, её рука инстинктивно легла на нож. В дверном проёме, среди теней, стоял человек – высокий, закутанный в тёмный плащ. Его лицо скрывал капюшон, но глаза – холодные, блестящие, как осколки льда – смотрели прямо на неё. Он не двигался, не говорил, но его присутствие давило, словно воздух стал тяжелее.

– Кто ты? – голос Элизабет прозвучал резко, но внутри неё росло чувство, что этот незнакомец знает больше, чем она сама.

Он молчал. Лишь ветер за окном ответил ей, унося эхо её слов в мёртвый город.

Тишина между Элизабет и незнакомцем в плаще длилась лишь мгновение, но казалась вечностью. Его глаза были холодными и пронзительными, словно видели её насквозь, но он так и не ответил. Затем, беззвучно, как тень, он отступил назад, растворившись в полумраке коридора. Элизабет шагнула за ним, сжимая нож, но в библиотеке осталась лишь пустота – ни звука шагов, ни следа. Только ветер за окном выл всё громче, словно предостерегая её.

– Элизабет! – резкий голос разорвал тишину, заставив её вздрогнуть. Она обернулась. В дверях стоял Томас Рид, её коллега и, как он сам себя называл, "голос разума". Его худощавое лицо было напряжено, светлые волосы растрепались, а в руках он сжимал фонарь, чей тусклый луч дрожал в полумраке. – Что ты здесь делаешь? Здание не безопасно, заражённые уже у стен!

Она убрала нож в ножны, стараясь скрыть дрожь в руках.

– Я нашла кое-что, Томас. Это может всё изменить.

Он шагнул ближе, его взгляд упал на свиток, лежащий на столе. Томас нахмурился, пробежав глазами по выцветшим строкам.

– Синий Грааль? Серьёзно? Ещё одна сказка, как те, что погубили твоего отца? Элизабет, это безумие.

– Это не сказка, – её голос стал твёрже, хотя внутри она чувствовала укол боли от упоминания отца. – Здесь координаты. Ланкаир. Если Грааль реален, он может остановить "Чёрную вуаль". Ты видел, что творится снаружи. У нас нет другого выхода.

Томас покачал головой, его пальцы сжались в кулаки.

– Выход? Ты видела, что случилось с моим братом, Элизабет. Он тоже гонялся за мифами – за золотым идолом, за проклятым камнем, за чем угодно, что обещало спасение. И где он теперь? В могиле, если повезло. Я не хочу, чтобы ты закончила так же.

Она отвернулась, глядя на фотографию отца. Его улыбка, запечатлённая на выцветшей бумаге, казалась насмешкой над её сомнениями. Томас был прав в одном: одержимость мифами разрушила её семью. Но отступить сейчас значило предать не только себя, но и тех, кто ещё цеплялся за жизнь в этом умирающем мире – тех двоих, что только что ушли, и тысячи других, чьи лица она видела в тенях Лондона. Видения синего света вспыхнули в её сознании снова – ярче, настойчивее. Голос звал её, и она не могла его игнорировать.

– Я не прошу тебя идти со мной, – сказала она тихо, сворачивая свиток и убирая его в рюкзак. – Но я должна это сделать. Ланкаир – мой последний шанс.

Томас открыл рот, чтобы возразить, но замолчал, увидев решимость в её глазах. Он знал этот взгляд – тот же, что был у его брата перед тем, как тот ушёл в джунгли и не вернулся.

– Ты не вернёшься, – произнёс он наконец, и в его голосе сквозила не злость, а усталость. – Но я не могу тебя остановить.

Элизабет кивнула, подхватив рюкзак. – Прощай, Томас.

Она вышла из библиотеки, не оглядываясь. Улицы Лондона встретили её холодом и запахом гниения. Тени заражённых двигались в отдалении, их хрипы смешивались с воем ветра. Где-то вдали раздался треск – ещё одно здание рухнуло под напором "Чёрной вуали". Элизабет поправила капюшон, её взгляд устремился на север, туда, где, согласно свитку, лежал Ланкаир. Она не знала, что ждёт её впереди, но чувствовала: синий свет, что звал её во снах, был ближе, чем когда-либо.