Цитаты из книг автора «Виктория Побединская»

Мне совершенно все равно, куда Август меня ведет. Наш путь, как путешествие – когда покупаешь билет лишь в один конец, не думая о том, где сбудется твое «завтра». Но именно в этот миг я осознаю, что наконец плыву, живу, дышу, а не тону в этой странной штуке под названием «жизнь». Впервые за последние несколько лет ею наслаждаясь.

– Ань… – Иди. Но он вдруг обнимает меня, крепко прижимая к груди, и мы замираем. – Ты ведь знаешь, нам нельзя, – шепчет на ухо, едва касаясь губами кожи и пробуждая полчища мурашек. Внутри по телу разгоняется ток. У меня перехватывает дыхание. И кажется, я грохнусь в обморок, но никогда себя не выдам. – Плевать. Кажется будто наши слова слышат даже стены, поэтому даже Август говорит так тихо, словно вкладывает эти слова мне прямо в голову: – А если я скажу, что ты будешь жалеть? И это не сказки. Не просто пафосные слова. Представь, что я точно знаю. Мое сердце сейчас выпрыгнет из груди. Кажется оно разрослось до размеров баскетбольного мяча и вот вот разорвет грудную клетку. – Даже тогда я ни о чем жалеть не буду. Я слышу его тяжелый выдох. Он наклоняет голову в бок, а потом касается губами моей шеи. И это прикосновение вызывает столько эмоций, что даже время замедляется. – Я подумаю, что можно с этим сделать, – шепчет Август, обжигая кожу раскаленным поцелуем, вызывая головокружение, и отпускает меня, добавив так, словно выдает свой самый большой секрет: – И да, ты мне до безумия нравишься, Принцесса. – А потом уходит. На этот раз окончательно.

Зато тот-о-ком-я-думала-всю-прошедшую-неделю сегодня на месте, занимает последнюю парту. Я медленно иду к своей, попутно соображая, что сделать, потому что Август развалился на стуле так, что большая часть его тела находится над полом, а длинные ноги мешают мне сесть. – Мистер О’Доннел, соберите свои конечности и дайте Анне стул отодвинуть, – командует мисс Остин. Господи, спасибо тебе за эту женщину! – Я понимаю, что вы по ней скучали, но вместо того, чтобы вести себя, как десятилетний подросток, лучше пригласите девушку в кино. Возбужденные смешки прокатываются по классу. Кажется, я поторопилась с восторгами. – Да сдалась она мне, – бурчит Август, но ноги убирает. Мисс Остин подмигивает мне, а я краснею, но благодарна хотя бы за то, что, не став заострять на нас внимание, она начинает урок, все сорок минут которого я сижу как на иголках. Старательно делаю вид, что слушаю, но в итоге понимаю, что не слышала ни единого слова. Зато четко запоминаю ритм, что отстукивают пальцы Августа по парте, количество его обречённых вдохов и взгляд, которым он меня награждает, когда я, случайно уронив карандаш, оборачиваюсь, сталкиваясь с ним глазами. Звенит звонок, и ученики покидают класс, но я делаю вид, что не успела записать задание, на деле же просто хочу дождаться, когда все исчезнут. Август тоже не двигается с места. «Ну давай же, иди», – мысленно приказываю

И мы действительно играем. В настоящий баскетбол. Такой, что помогает избавиться от черных мыслей лучше алкоголя и травки. Лучше разбитых кулаков и даже секса. Может, поэтому мы в этом так круты?

Август на другой стороне поля ловит мой взгляд. Под ребрами тихо ноет, ведь я не слепая и не глупая, понимаю, каково ему сейчас. «Я не знаю, что мне делать», – говорят его глаза. «Ты знаешь, – улыбнувшись, отвечаю я. – Делай то, что у тебя получается лучше всего. Просто играй. Просто будь собой». А затем, понимая, что больше здесь не нужна, молча покидаю зал.

Возможно, целовать меня ему совсем не понравилось. Это и понятно. Наверняка у них там найдутся девчонки гораздо более опытные и сговорчивые. И это чувство сшивает внутренности ржавой проволокой, стягивая сильнее, до тошноты, до липких ладоней и желания собственное сердце из груди выдернуть. Но на публике я продолжаю улыбаться.

Понедельник начинается отвратительно хотя бы потому, что мы сталкиваемся с Анной перед первым же уроком. Она останавливается, но лишь на секунду, будто собираясь поднять руку, чтобы сказать «Привет», но тут же ее опускает, потому что я просто прохожу мимо. Мы не друзья. Не пара. И более того, никогда не станем, поэтому все, на что мне хватает смелости – с искусством профессиональной сволочи делать вид, что ничего не было. Еще бы научиться не замечать распахнутых от обиды глаз и дрожащих губ, но я убеждаю себя, что так будет лучше. Для нее в первую очередь. Лучше пусть возненавидит меня сейчас, чем потом, когда поймет, что я всю жизнь ей сломал. По крайней мере я все еще верю, что она найдет кого-то из своего круга, но желательно не во время учебы в школе. Потому что при одной мысли об этом в груди все сжимается. После окончания занятий, мы еще раз встречаемся взглядами, но на этот раз Анна отворачивается первой. Просто забудь меня, Принцесса. Вот чего я больше всего хочу. Хотя все внутри кричит обратное.

Мои ладони скользят по крепкому мужскому телу. Бицепсам и предплечьям. Август теперь не тот мальчишка, которого я помню. Он вырос в сильного парня, рядом с которым я чувствую себя крошечной тростинкой. Но этот факт только еще больше подстёгивает мое воображение. Его взгляд останавливается на моей шее. Август не спрашивает. Не просит, как Эрик, разрешения. Он просто опускает руки на мой затылок и расстегивает замок. Чокер падает на пол. – Не носи, тебе без них лучше, – произносит Август. И в этой фразе столько силы, что у меня волоски на руках поднимаются. Мы смотрим друг на друга долго. Никто не отводит глаз. – Ты правда так считаешь? Но вместо ответа он наклоняется и целует прямо в шрам. Подталкивает к стене, не отрываясь от меня ни на секунду. Голова кружится от запаха его кожи, мягкости губ и ласки пальцев. Я же осмеливаюсь касаться его так, как сама хочу. Без стеснения. Без скромности. Потому что Август не просто парень. Не чужой человек, внезапно появившийся в моей жизни. Он из нее никуда не уходил, и лишь сейчас я понимаю, он словно отлучался ненадолго, чтобы вернуться. Я его знаю. Я ему доверяю. Но самая внезапная мысль, молнией мелькнувшая в моей голове: «Я его хочу». До умопомрачения и какой-то больной потребности в поцелуях, как в кислороде. Провожу рукой по его шее, привстав на цыпочки. Его рука скользит по моему бедру на талию, задирая майку выше. Я невольно выгибаюсь и шепчу: – Август… Но вместо того, чтобы прижать ближе, он вдруг отстраняется и упирается лбом в стену чуть выше моего плеча и обреченно стонет: – Что я делаю? Это не вопрос вовсе. Выдох сожаления. Август отходит на шаг назад и, подняв с пола куртку, отворачивается. Я успеваю рассмотреть в его глазах боль, мелькнувшую лишь на секунду, а потом его взгляд становится нечитаемым. – Прости, Принцесса, – произносит он. – Но это совсем не то, что тебе нужно. А я едва ли могу дышать.

– Пока, – произносит он, перегнувшись через подоконник. – До встречи. Но ни я, ни он не двигаемся с места. Мое сердце лихорадочно пытается придумать варианты, что бы сделать или сказать, чтобы он остался, но не находит иных, менее безумных. Плевать. Сделав шаг навстречу, я притягиваю Августа за воротник, целуя сама и затягивая в комнату. Нас снова примагничивает друг к другу, на этот раз еще сильнее. Я стягиваю с него спортивную куртку. Он тянет вверх мою толстовку, и я остаюсь в тонкой майке. Я не могу объяснить, с какой целью мне хочется его раздеть. Это желание идет из самых глубин тела. Желание чувствовать прикосновения кожей. Ощущать ее тепло и запах, касаться и трогать, гладить и обнимать.

Август прихватывает мою нижнюю губу, потом верхнюю, проходит между ними кончиком языка, и кажется все внутри опаляет огнём. Я хочу сделать так же. С силой притягиваю его к себе, запускаю пальцы в волосы и неумело повторяю. Когда наши языки встречаются, не так, как раньше, лишь слегка соприкасаясь, а глубоко, горячо и влажно, происходит взрыв. Теперь уже я тянусь навстречу, и Август отвечает так же страстно. Прежнюю нежность и осторожность сменяет безжалостный напор. У меня кружится голова, но я не хочу останавливаться. Пусть эта ночь длится вечно. Пусть хоть раз будет так, как я прошу. Пусть…