День рождения прошёл. Аня скучала в комнате, за окошком, уже третий день подряд, лил дождь. Она читала книгу из списка на лето, но строчки путались, все мысли были о новом велосипеде и вселенской несправедливости. Как же так, получив наконец-то столь желанное, не получается им воспользоваться. Девочка закрыла книгу и включила любимую песню, приладив кассетный плеер на ремне. Она разбирала подарки и вспоминала внезапное позавчерашнее счастье.
Помимо отца, к ней на праздник пришло семейство Рейнеке почти полным составом. Родители Тимы и Сени рассказывали весёлые истории о том, как они дружили в детстве с ее папой и куда любили кататься на велосипедах. Маленькая Кира носилась по дому, роняя вещи и приводя деда в ужас. Довольно быстро Аня с мальчиками сбежали наверх в её комнату, где она поведала им историю про ночной побег и неудачную попытку, в дождь, отправиться в цыганский лагерь, вызволять монетку.
– Удивительно, конечно, что молния в поле попала, а не в дерево, под которым ты сидела, – ворчал Тима, по-хозяйски рассевшись на Аниной кровати. – Вам там, в городе, не рассказывают, что нельзя под одиноко стоящими деревьями прятаться в грозу?
– Да не до этого мне было! Дождь просто в ураган какой-то превратился! – Аня с Сеней сидели на лоскутном коврике, уминая торт. На подносе громоздились тарелки и чай.
– И вообще, чего ты к молнии этой прицепился? Про мальчика ничего не знаешь?
– Неа, в первый раз слышу. Может, это и не имя вовсе было? На имя даже не похоже.
Аня прищурила глаза, вспомнив, как считала фамилию Рейнеке не похожей на фамилию. Но поучать Тиму не стала.
– Имя как имя. Может, цыганское или ещё какое, – вдруг вступилась она за нового знакомого.
– Яньйи, да? – задумчиво протянул Сеня. – Он тебе сказал, что за дамбой живёт?
– Нет, не говорил, он вообще практически не разговаривал, просто от дамбы мы были недалеко, и я видела какие-то огни, похоже было, что там кто-то живёт. Вот и подумала, что он либо с нашей деревни, либо оттуда, вариантов-то больше нет. Не в поле же ему жить.
– В нашей такого нет. Да и за дамбой, Ань, никто не живёт. Может, показалось?
– Нет, Тим, точно видела огни.
– Вдруг пожар там был? – Сеня посмотрел на брата.
– Да какой пожар? Тогда, дед Лёша бегал бы по деревне, заставляя всех траншеи копать, чтобы на поля не перекинулся огонь. Ты позапрошлый год забыл?
Сеня одобрительно кивнул и немного подумав прибавил:
– Да, Ань, к пожарам тут серьёзно относятся. Если горит даже дикий лес или поле, отдыхающее где-то недалеко, дед Алексей всех собирает, и мы идём от огня отгораживаться. Если перекинется на деревню, это конец, потом никто не потушит.
– Но я видела огни!
Мальчики переглянулись.
– Давайте, как дожди закончатся, скатаемся туда и посмотрим, – предложил Тима. – Если там чей-то лагерь встал, то встретим их, если уже ушли, найдём следы стоянки или, может, следы пожара, который дождь потушил, а дед Лёша его проспал.
Аня заулыбалась, обрадовавшись поддержке Тимофея.
– А что за камень он тебе дал? – вспомнил Сеня о концовке рассказанной истории.
– Вот, – Аня вытащила камушек из-под подушки и протянула его крепышу.
– Так это же куриный бог, – сказал Тима, слезая с кровати и присоединяясь к поеданию торта на полу. – У нас два таких висит, один в сарае, второй в курятнике.
– Который в курятнике, нашёл я! – гордо подметил Сеня. – На речке на дно за ним нырял.
Аня крутила камушек в руке.
– И зачем он мне его подарил?
Спустя два дня, сидя на подоконнике и слушая музыку в дождливый полдень, она всё ещё задавалась этим вопросом. Из окон её комнаты не было видно того самого поля. Лишь маленький его кусочек, самый краешек. Аня продела ленточку через дырку в камне и повесила его на шею, получился кулон. «Мама бы такое не одобрила», – подумала она и посмотрела сквозь дырочку. Гладкое и большое, почти сантиметровое отверстие.
– Ой! – на миг опешила она и в ужасе свалилась с подоконника. Потерев затылок, кинулась обратно к окну.
Но там никого не было. «Как странно», – подумала Аня. Вот только что она увидела на дереве, стоящем за забором, чёрного человека. Она смотрела на него буквально секунду, но успела разглядеть темный плащ, непропорционально огромные рукава и кожу, она была абсолютно чёрного цвета. Не как у героев иностранных боевиков, а точно человека закрасили угольными карандашами и поверх натерли кремом для ботинок.
Она открыла окно, высунулась и осмотрелась. «Спрыгнул с дерева и убежал?» Девочка накинула ветровку с капюшоном, сбежала вниз и, одевая резиновые сапоги, наткнулась на деда.
– Куда в дождь опять намылилась?
– Дедуль, там кто-то на дереве стоял!
– На дереве? Чего?
Дед ей, конечно, не поверил, но пошёл вместе с ней проверять. Они несколько раз обошли дом по кругу, осмотрели дерево и бурьян между ним и дорогой. Но ни следов, ни людей не нашли.
– Воображение у тебя разыгралось. Конечно, два дня дома сидеть да книжки читать, и не такое померещится, – отшучивался дед. – Ну ничего, ещё денёк потерпи, кончатся дожди, и будешь кататься.
За несколько дождливых дней Аня вычистила и вымела весь дом. Кроме дедушкиной комнаты: «мне тут такого не надо», – проворчал он. Доубиравшись в гостиной, девочка, под шутки и хохот дедушки, принялась за Мурлыку – серого пушистого кота. Ане казалось, кот думает, что это дед живёт в его доме. Он приходил и уходил когда хотел. Иногда складывал мышей на пороге, отъедая только голову. Бывало, что его не было видно два-три дня, но дедушка не поддерживал Анину панику и стремление бежать и искать пропавшего. «Ань, да чего ты к коту прицепилась, нагуляется, да вернётся». И Мурлыка возвращался.
С наступлением дождей кот постоянно вертелся где-то в доме. Он исцарапал Ане все руки, пока та пыталась вычесать колтуны и репейники из его шерсти. Зато вечером, лёжа на кресле с недовольной мордой, он стал наконец похож на домашнего кота. Аня довольно кивнула ему и заклеила царапину на щеке последним пластырем. «Быстро кончились», – прикинула она, выкидывая пустую коробку. «Вроде должен быть ещё один».
Мурлыка отвернулся и уснул. Не в пример своему имени, Аня ни разу не слышала, чтобы этот кот мурлыкал. «Вот же вредина», – подумала она и накрыла ужин на стол.
– Завтра уже солнечно будет. Накатаешься на велосипеде своём, – сказал дед после ужина.
И уже утром девочка радостно бегала по солнечному знойному двору. Спорыш разросся за несколько дождливых дней, превратившись в мягкий ковёр. Она покормила кур, кроликов, прополола сорняки в клумбе с цветами и сделала это всё так быстро, что стрелки часов не пробили даже полудня, когда, расквитавшись с ежедневными обязанностями, Аня запрыгнула на свой красный велосипед и покатилась к дому Рейнеке.
Это было так хорошо, что аж сердце щемило от восторга на поворотах, в которые она теперь входила легко и элегантно. Велик отзывчиво слушался каждого её наклона, не мешал, а помогал, вторил каждому движению. И пяти минут не потребовалось, чтобы отворить калитку дома Сени и Тимы. Но и сегодня судьба была жестока к желаниям Ани утереть Сене нос и покататься с ребятами по «делам». Их мама сообщила, что братья уехали с отцом в областной центр до самого вечера.
«Ну и ладно», – думала Аня, выворачивая на дорогу, ведущую к асфальтовой трассе. «Справлюсь и сама».
Подъём на холм оказался лёгким, на новом велосипеде поездка казалась весёлым приключением. И вот она уже рассекала по гладкому асфальту, проверяя, на сколько её новый друг сможет разогнаться, если ему не мешать. На одном из спусков скорость была такой, что распущенные волосы зачесались назад в странную причёску. «Вууууухууууу», – кричала Аня, привстав на педалях и домчавшись в миг, до края подсолнечного поля, собрала разлохмаченные волосы в пучок и свернула туда, где палаточным лагерем стояли цыгане.
– Да как же так?! – с грустью выдохнула она, стоя у бревна, на котором они с Тимой и Сеней ели кукурузу.
Вокруг было пусто. Ни палаток, ни трейлеров, ни единого магнитофона, играющего весёлую музыку. Только мусор валялся на траве, и какая-то, может, забытая, собака лаяла где-то в лесу.
– Уехали? Но куда? – Аня прокатилась на велике к тому месту, где стояла брезентовая палатка, но и там было пусто. Табор забрал костяную бабку с собой. А она утащила и её монетку.
Дедушка уже не ругался, но всё равно девочке вдруг стало стыдно, что у неё не получилось всё исправить. Бесполезная. Снова где-то залаяла собака, и Аня решила скорее вернуться к асфальту.
Прокатившись по дальней дороге обратно в деревню, она проехала ещё раз мимо дома Рейнеке, но заходить не стала, просто посмотрела, что машины нет под навесом. «Значит, не вернулись», – подумала она и поехала через край парового поля, чтобы срезать путь. Вывернула через тропинку почти у того одиноко стоящего дуба между овсяным и пшеничным полем. Усевшись на его корнях, она достала термос и бутерброды.
«Может, цыгане ушли ещё тогда? И теперь они встали за дамбой», – размышляла Аня. Ведь тот праздник был прощальным, а значит, сразу после него могли и сняться. «Было бы здорово, если это так!» Значит, за дамбой она найдёт костяную бабку и Яньйи.
И только в этот момент она вдруг задумалась. А зачем ей его искать? Ну, встретились на поле, проводил, да камушек подарил. Ничего такого. И если бы он хотел ещё раз увидеться, то не исчез бы вот так, испугавшись деда. Договорились бы о новой встрече.
Аня решила, что если получится его найти, то нужно ему тоже что-то подарить и поблагодарить по-нормальному за то, что проводил. Но что подарить? Она посмотрела в поле. Место, куда ударила молния, было совсем рядом. И она, оставив велосипед под деревом, отправилась на поиски.
При дневном свете Аня легко и быстро его нашла. Обгоревшие колосья служили маяком, небольшое углубление тоже нашлось почти сразу. Она хотела раздобыть «след молнии», фульгурит, образующийся после удара. Как в той книжке с глянцевыми страницами и красивыми фотографиями, которую часто листал отец для вдохновения. Аня вспомнила серию его керамической посуды, пупырчатой и странной, разнообразием своих форм и заигрыванием с природными мотивами. От воспоминания об отце её охватила какая-то странная тоска. Она встала с корточек и огляделась. Пустые бескрайние поля, медленно плывущие по небу облака. Так одиноко. Ни единой души вокруг. Всё застыло, и только ветер легонько носился по полю, порождая волны. Точно она осталась одна во всём этом прекрасном мире. И где-то в затылке застучала гнетущая обида.
Аня раскопала, ещё влажную после дождей, почву пальцами, но ничего не нашла. Посидев в колосьях, она присмотрелась и под одним из клочков разбросанной молнией земли увидела что-то странной формы. Пупырчатое, тёмного цвета, похожее на обуглившийся корал. Это был крошечный кусочек размером не больше пятирублёвой монеты. Но даже если и так. Яньйи наверняка же пришёл на поле тогда, чтобы его найти. Она аккуратно убрала находку в карман, обернув платком.
«Ну вот! Всё и налаживается», – думала Аня, крутя педали в сторону дамбы. Яньйи получит свою окаменевшую молнию, а бабка вернёт её монетку, и уже завтра они с Тимой и Сеней поедут на речку, где на лесном спуске она докажет крепышу, что не стоило ему дразнить её «улиткой».
Проехавшись по дамбе, Аня остановилась. Прикидывая угол, провела рукой от дерева до леса за ней в попытке вспомнить и рассчитать, где именно видела зелёные огни. И скатилась по песчаной тропке, ведущий в лес. Она бродила несколько часов, толкая велосипед рядом с собой, колёса застревали в подлеске, и много раз пожалев, что не спрятала его у входа в лес, она в сотый раз тихонько выругалась. «Это бесполезно» констатировала Аня, устав ходить. Она громко позвала Яньйи, кричала его имя снова и снова, распугивая птиц, но никто не отозвался.
– Эй! Кто-нибудь! Здесь есть кто-нибудь? – Крикнула она напоследок. Но и это не сработало.
Следов пожара или лагеря она не нашла. Начинало смеркаться, и в животе заурчало. Она не оставила дедушке записку, да и готовить ужин сегодня была её очередь. Нужно возвращаться. Расстроенная девочка закатила велосипед на дамбу. «Может, как-то не так посчитала?» – всё думала она. И решила, что как только Тима с Сеней вернутся, она уговорит их сходить вечером в поля. Ведь если стоянка всё ещё в лесах, то огоньки будут снова светиться.
Разогнавшись на спуске с дамбы и весело прокатившись мимо одинокого дуба по бурьяну на заднем дворе, девочка вывернула на дорогу и увидела дедушку, возвращавшегося с огородов. Он замахал ей рукой, подзывая. Они шагали в сторону дома, Аня катила велосипед, дед рассказывал очередную байку, Цезарь радостно гавкал и прыгал вокруг них. Аня призналась, что ездила к цыганам, но те уже снялись с места.
– Похвально, конечно, что ты бабулину монетку стараешься вернуть, но Ань, давай не будешь туда одна кататься. Ну его. А лагерь их вернётся ещё, не переживай, и бабка эта катается с ними каждый год, сколько себя помню.
Пес вдруг залаял и кинулся ловить что-то в кустах. Дедушка остановился и положил руку внучке на плечо. Хотя ей показалось, что он шлёпнул по нему и сжал, пытаясь сломать.
– Ай! – вскрикнула она, но дед лишь развернул её в сторону дома.
О проекте
О подписке