Герман покинул бетонный остов, застывший реликтовым ископаемым на этой спокойной городской равнине и осмотрелся. Участок, огороженный под строительную площадку, составлял не более семидесяти соток площади, вытянутым прямоугольником располагаясь в лесопарковой зоне спального района. Передняя часть его обрезалась двухполосной дорогой, задняя – неглубоким оврагом, на вершинах которого белели немногочисленные берёзы. Землю с оврагом решили включить в периметр строительной зоны, во избежание возможных проблем и претензий со стороны жителей района. По бокам участок ограничивался естественно образованным природой ландшафтом: скудной древесно-кустарниковой растительностью, не выровненным грунтом, ямами, впадинами, ветками, перегнившей органикой. Проект благоустройства этого парка был уже разработан городом и ожидал своей реализации будущим летом. Здесь планировалось устроить новую рекреационную зону: выделить участки для детских площадок, спорта, пикников, йоги, посадить новые деревья и кусты, высеять газон, распланировать дорожки, установить беседки и скамейки. После завершения работ по реконструкции парка и здания здесь, Герман был в этом уверен, появится прекрасное, ухоженное, современное и комфортное пространство.

Бенефициар, кинув последний взгляд на серое уродливое чудовище с проткнутым ржавой арматурой брюхом и выпирающими стальными внутренностями, побрёл к оврагу. Сухие ветви и трава гулко хрустели под его ботинками. Подойдя, он устремил взгляд вниз, ко дну лощины, в его средоточие – в тальвег. Он выступал графитной полосой под слоем сизого инея. Выглянувшее из под хмурых облаков солнце не достигало его глубины, хотя она была не больше двух метров. Свет лишь едва задевал пологие склоны. Надвигающиеся тучи, словно стремясь вернуть своё господство на небе и наказать непослушно вырвавшееся светило, торопились зашторить его своими надутыми покрывалами. А последний, пока ещё живой отсвет, вдруг, сияя из последних сил, направил свой луч на какую-то вещь, блеснувшую на южном откосе. Герман, заметив эту вспышку, спустился вниз, в овраг, а затем, чуть поднявшись по пригорку, выхватил из земли сверкающий предмет и поднёс к глазам. Этим предметом оказался металлический брелок, его декоративная часть, со сломанным кольцом-держателем на маленькой цепи. Он был около пяти сантиметров в диаметре и представлял собой известный скандинавский символ – валькнут. Герман знал, что это старинный знак викингов, с ним было связано много легенд и мифов и, несмотря на обилие современных толкований его значения одно из них оставалось неизменным – связь со смертью и загробной жизнью. Бенефициар и сам не понял, почему, но решил оставить себе эту безделицу. Он не нашёл на этом участке объяснений, уничтоживших его сомнения и теперь уезжал, несмотря на то, что внутренний голос его не смолк, не успокоился от этого визита, он продолжал ждать ответов. Нужно подумать ещё.

Москва. 13:24. Октябрь, 21, Понедельник

Северная башня.

В финансовом управлении воцарилось спокойствие. Так всегда бывает, после напряжённого периода формирования отчётности. Все бухгалтеры, экономисты и финансисты точно знают эти загруженные месяца: октябрь, январь, март, апрель, июль. Остальные текут себе умиротворёнными ручейками, иногда отстаиваясь целыми неделями в тихом озере, чтобы всколыхнуть свою гладь неспокойными волнами только в отчётном месяце. Эта неделя была именно такой. Равнинной, рутинной, респектабельно уравновешенной.

Дел сегодня у Майи было не много. Она сидела в тишине своего кабинета, и пила чай, всматриваясь в голубое небо за окном. Кабинет в Южной башне, напротив, был полон людьми. «Совещание» – подумала Зам. Она видела, как Герман что-то объяснял своим многочисленным собеседникам, жестикулировал, указывая на большой лист ватмана, разложенный на столе. Видимо, новый проект.

Майя отвернулась от окна. Она не позволяла себе долго подглядывать за соседом – это было как-то невежливо. Всё-таки она взрослая женщина, а не любопытный подросток. Ндаа… любопытный. Это слово напомнило ей описание убитой здесь девушки, данное ей недавно Главным – «Она была любопытной, но ведь за это не убивают?». Майя надеялась, что нет. Зам решила узнать немного больше об этой Анне Лабзиной, и, найдя папку «Кадры» с персональными данными работников Цифровой Цитадели, доступ к которой у Майи был, открыла её файл.

Так, Лабзина Анна Дмитриевна, девяносто первого года рождения, рождённая в городе Москве, окончила Экономический институт с отличием, не замужем, из родственников указана только мать. Адрес проживания, телефон, электронная почта. Фотография. Анкета. Копии документов. Стандартный набор сведений, необходимых работодателю при приёме на работу. Ничего интересного. Майя закрыла папку.

Прошла только половина рабочего дня. Зам заскучала. Открыв ящик стола, чтобы проверить телефон, она наткнулась взглядом на клочок бумаги, найденный ей в старом ноутбуке пару недель назад. Если Анна Лабзина последней пользовалась ноутбуком, как сказал ей системный администратор, то, вероятность того, что это она оставила в разъеме для флэш-карт записку, весьма высока. «Прогуляться что ли в архив, проверить, так сказать сохранность данных?» – подумала Майя.

Взяв электронный ключ-карту и телефон, Зам направилась к лифтам. Она знала, что архив их компании располагался на первом этаже бизнес-центра. Он был централизован, арендодатель предлагал укомплектованные необходимым оборудованием помещения за плату. За это арендатор получал чистое, просторное помещение с современными стеллажами, системой кондиционирования, видеонаблюдением и охраной, возможностями электронной библиотеки, машинной обработки данных и маркировки, а также цифровую номенклатуру дел.

Пропустив её в секцию, арендованную Цифровой Цитаделью, охранник попросил, когда она будет уходить выключить свет и проверить, заперта ли дверь. Майя кивнула, заходя в внутрь и оглядывая пространство. Архив представлял собой большую вытянутую комнату, с расположенными по противоположным стенам металлическими стеллажами, на фронтальной стороне каждого из которых была установлена трёхлучевая ручка для продвижения по рельсам, вмонтированным в пол. Зам прошлась по узкому коридору, разделявшему эти стальные леса. Секции были пронумерованы: 1700CTDL, 1701CTDL, 1702CTDL…Найдя стеллаж 1712CTDL, Зам остановилась. Шкафы были плотно прижаты друг другу, содержимое их не просматривалось. Чтобы заглянуть в полки и хранящиеся там документы, нужно было поочередно отодвинуть по рельсам каждый стеллаж. Раскрутив их за ручки, последовательно продвигая по одному вперёд, она, наконец, добралась до искомого хранилища.

Зам осмотрела открывшуюся ей стойку. Она была разделена вертикально на две большие части, в каждой из которых было по пятнадцать полок, заставленных аккуратными пронумерованными папками. Ничего не выделялось. Это была сплошная чёрно-белая стена, с наполнением, похожим на стоящие фишки домино. Обозначения на папках были двузначными, с дополнительным буквенным идентификатором. АО 21, БК 21, ЗП 21…Майя озадаченно посмотрела на это упорядоченное собрание свидетельств хозяйственной деятельности, расставленное в алфавитном порядке, а затем рассортированное по возрастанию цифровых артикулов. Взгляд её скользнул по названиям. Она начала поиск с дальнего конца стеллажа, и, быстро разобравшись в системе маркировки, двинулась в середину. Майя искала на подписях инициалы погибшей: буквы АЛ или ЛА, а возможно и ДА или АД. Наконец, на одной из полок Майя нашла ряд регистраторов с самым подходящим вариантом искомых символов: АЛ20, АЛ21, АЛ22. Она открыла первую папку – в ней, аккуратно сложенные, лежали аналитические отчёты за указанный цифрами на корешке год. Вторая папка содержала те же документы, но за следующий период. Майя методично пролистала все до единого листы, выискивая заметки, записки, надписи на полях, сделанные ручкой или карандашом. Ничего. Осмотрев также корешок папки, на предмет сложенных и прикрепленных к ней вещей, Зам разочарованно вздохнула. Опять ничего. Уже не надеясь получить положительные результаты своих поисков, Майя взялась за последнюю папку, открыв которую увидела лежащую, в прозрачном файле, карту памяти с приклеенным скотчем описанием: «Архив». Как в случае с двумя предыдущими, Майя осмотрела и этот регистратор, но, кроме найденного носителя информации и отчётов, ничего интересного в нём не нашлось.

«А на что ты рассчитывала Майя? Раскрыть вселенский заговор?» – с усмешкой подумала Зам, неохотно вытаскивая носитель из заключения, решая проверить его, на всякий случай, на интересное внутреннее содержание. Она подошла к компьютеру, установленному в архиве, у дальней его стены, и вставила запоминающее устройство в слот. Система, спросила у пользователя, следует проверить и исправить ошибки или открыть эту папку для просмотра файлов? Зам подтвердила команду открытия и, в появившемся окошке показался текстовый документ, с названием «Без имён», а после двойного нажатия на него открылся лист с единственной строкой, состоящей из цепочки трёх и четырёхразрядных чисел, разделённых знаком тире:

043-296-313-274-736-274-145-309-736-077-313-327-296-324-274-642-045-327 5579-7523 3744-9489

Майя в изумлении уставилась на это цифровое скопление. Что оно может значить? Как его расшифровать? Кому и для чего оно предназначено? Нужно подумать. Зам понимала, что обратить эти глифы в информацию поможет только ключ к шифру, зная который можно предположить и алгоритм его использования.

Вернувшись в свой кабинет, Зам посмотрела в окно. Стало пасмурно, небо казалось серым и неприветливым, она заслонило свинцовым щитом солнце, так же, как и засекреченные сведения, спрятанные от Майи, скрылись под бронёй пока ещё не найденного ей ключа. Пока не найденного.

Москва. 15:24. Октябрь, 25, Пятница

Южная башня.

– Проходите, пожалуйста, – сказала Валера, пропуская в кабинет гостя. – Чай, кофе, воды желаете?

– Кофе, чёрный, благодарю, – вежливо откликнулся он.

Герман поднялся из кресла навстречу вошедшему визитёру. После поездки на объект реконструкции и подведения итогов конкурса по выбору генерального подрядчика для проведения строительных и отделочных работ, он решил, перед объявлением победителя, всё-таки встретиться с директором общества, выигравшего это соревнование. После описания Петра Новикова, данного Юстом, Герман предполагал увидеть неопытного, самоуверенного, возможно, нахального, или, наоборот, застенчивого и несерьезного юнца, но на этот раз, обычно прозорливый в вопросах характеристик личности полковник, ошибся. Хотя, внешность – вещь обманчивая. И нужно учесть, что референции, данной Кандауровым, уже, как минимум, пара лет, а людям свойственны изменения. Гостя никак нельзя было назвать юношей, несмотря на то, что ему, Герман это знал, было всего двадцать восемь, он охарактеризовал бы его скорее зрелым мужчиной. Не высокий, подтянутый, в отлично скроенном деловом костюме, сидевшем на его атлетической фигуре превосходно, с прямым взглядом серых глаз, с твёрдым подбородком, ухоженными и тщательно уложенными коротко стрижеными волосами, он уверенно, не торопясь, подошёл к бенефициару и крепко пожал предложенную руку.

– Здравствуйте, Герман Петрович.

Голос гостя был ему под стать: красивый баритон, с лёгкой хрипотцой, звучавшей на окончании фразы.

– Доброе утро, Пётр Миронович, – ответил Герман, всматриваясь внимательнее в лицо собеседника. Его внутреннее чувство беспокойства сейчас молчало.

– Можно просто, Пётр, без отчества, если не возражаете, – подняв уголки губ, предложил Новиков.

– Потрясающе. Как будет угодно. – Учтиво отреагировал хозяин кабинета. – В ответ прошу также называть меня Германом. – Располагайтесь. – Указав гостю на кресло, он сел в своё, откинувшись на спинку.

Вернувшаяся Валера с чашками кофе для гостя и бенефициара на подносе, расставляя напитки, невольно предоставила мужчинам время для наблюдения друг за другом. Оставив им эспрессо, воду, салфетки и сахарницу, она покинула кабинет, атмосфера в котором стала несколько расслабленнее.

– Я пригласил Вас, Пётр, – начал деловым тоном Герман, – Чтобы познакомиться, поскольку нам предстоит два года партнёрства, и уточнить ряд интересующих меня деталей. Результат конкурса, объявленного компанией «Тальвег», согласно регламенту его проведения, будет оглашён завтра и размещён на нашем официальном сайте, а также во всех необходимых ресурсах, в соответствии с законодательством. Но уже сегодня, я прошу Вас принять мои поздравления. Ваша компания выиграла это состязание.

Пётр, чуть улыбнувшись, как показалось Герману с облегчением, проговорил:

– Благодарю. От лица компании «Новиком» выражаю надежду на плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество.

Герман кивнул.

– У Вашей компании отличные ресурсы, по крайней мере, исходя из представленной конкурсной документации, и не буду скрывать – цена работ, а, что для нас ещё важнее, возможность приступить к выполнению заказа в кратчайшие сроки. В связи с этим, я прошу Вас прояснить для меня некоторые моменты.

Герман почувствовал, как Новиков немного напрягся после его последних слов.

– Я Вас слушаю. Постараюсь исчерпывающе ответить на все вопросы.

«Какой-то учтиво-обходительный контрданс у нас тут получается: сплошные пти и па», – невесело подумал бенефициар, но продолжил:

– Судя по полученной информации, Ваша компания вышла на рынок совсем недавно. Отзывов о Вас пока мало, но в части комплектации штата специалистами с необходимыми допусками и разрешениями у Вас всё в порядке, Вы имеете превосходное новое оборудование, оборотными средствами, исходя из данных финансовой отчётности, Вы также не обделены. Прибыльность же нашего проекта на рынке не является высокой, я бы даже сказал, она минимальна, контроль предстоит постоянный, будет работать ревизионная комиссия, так как задействованы бюджетные средства. – Герман помолчал. – Я был представлен Вашему отцу несколько лет назад, и уверен, что он мог бы рекомендовать Вашу компанию, в качестве подрядчика, своим партнёрам по бизнесу. Вы заработали бы много больше, а репутация Вашего отца послужила бы прекрасной рекламой. Мне интересно, что побудило Вас участвовать в отборе? Вы были на объекте перед подачей заявки на конкурс?

Герман, задавая эти вопросы, хотел узнать не только причины, по которым Новиков так стремился иметь доступ к этому объекту, но и по реакции Петра понять, какие отношения сейчас у отца с сыном. Юст, помнится, недоумевал, почему он не трудится в империи родителя. Это решение отрока, например, как у Якова, развиваться вне успехов отца, или есть какие-то семейные разногласия? И конечно, основным вопросом в этом его долгом монологе был последний. Бенефициар желал знать, был ли Новиков на объекте, до или после объявления конкурса.

Пётр держался отлично, выдержка, у него, нужно отметить, была превосходной, но возраст и неопытность всё-таки выдали его волнение. Он чуть заметно вздрогнул на последнем вопросе, а после слов Германа об отце на секунду свёл брови на переносице, но тут же, взяв себя в руки, расслабил лоб.

Он начал говорить, медленно, но твёрдо выговаривая слова:

– Вы правильно заметили, Герман, что наша компания работает не так давно в этой сфере. Завершённых проектов у нас пока не много, но мы гордимся качеством выполненных работ. От наших заказчиков – только самые положительные отклики. Пока мы вначале своего предпринимательского пути и поэтому берёмся за интересные, возможно, и с не самой высокой маржинальностью проекты. Ваша компания зарекомендовала себя в качестве ответственного заказчика давно, гудвилл «Тальвега» незапятнан, поэтому мы хотим работать с Вами, в том числе, чтобы Вы, увидев качество работ «Новиком», могли анонсировать нас своим партнёрам. По поводу проекта – нам интересно, если хотите, в этом есть некий азарт, завершить работы в ограниченные сроки, не теряя качества, а также получить опыт проведения ревизии со стороны государственных органов. Мы также можем использовать его, как дополнительное преимущество по сравнению с конкурентами. На объекте лично я не был, но, главный инженер «Новиком» выезжал туда, перед подачей заявки, и, конечно мы использовали снимки с доступных спутниковых карт. По поводу протекции отца – я не хочу ей пользоваться, возможно, Вам покажется это странным, но я предпочитаю добиваться всего сам.

Пётр говорил ровно, уверенно, но негромко, поток слов лился неспешным ручейком, гладко и неторопливо. Это была речь квалифицированного управленца. Он ни разу не сбился, не замялся, не задумался над формулировкой фразы и Герман подумал, что это какая-то неестественная, явно выученная, подготовленная речь. Честно говоря, ему нечего было предъявить Петру, не в чем уличить, кроме информации об участии его, в качестве акционера «Петротэк», в аукционе на покупку участка два года назад. Но и Герман, и Пётр знали, что сведения эти конфиденциальны, обнародовать их сейчас, растрачивая свой единственный козырь, было бы крайне предосудительно.

Бенефициару понравился Пётр, конечно, он был ещё молод, но вёл себя достойно.

«Ну, хорошо, – подумал Герман, – сыграем».

Они проговорили ещё с полчаса. Обменявшись визитными карточками и договорившись о встрече на следующей неделе, для подписания контракта, мужчины встали и, пожимая руки у двери кабинета, Герман, отпуская ладонь собеседника, спросил:

– Мне известно о ситуации с Вашим братом. Я Вам искренне сочувствую. Надеюсь, он будет найден.

Пётр дёрнулся, побледнел, и слегка мотнув головой, не смотря на него, гулко ответил:

– Спасибо. Я тоже на это надеюсь.

Оставшись один, бенефициар подошёл к окну. Сегодня было ясно, небо добродушно раздавало свою синеву всем желающим, не скупясь, как обычно осенью и на солнце. Майя сидела в кресле вполоборота, разговаривая о чём-то с Яковом. Раскрасневшаяся, жестикулирующая, он, хотя и не мог этого слышать, чувствовал, что она громко смеётся, откинув голову назад, вытянув длинную шею. Герман видел, как смех заливает её лицо, раскрашивая его, как он превращает её в живую, очень привлекательную женщину. Он и сам улыбнулся, и, нехотя отворачиваясь от окна, подумал: «Не буду мешать. Она так редко смеётся».