А он продолжал оставаться таким же, каким был в юности: немного чудаковатым, но мудрым и невероятно одаренным человеком. Его сумбурные отношения с женщинами, о которых с таким упоением кричали таблоиды всего мира, придавали этому образу дополнительное обаяние.

Крестился Фрэнк в Атланте, в Церкви Марии Египетской, священник которой отец Питер, рыжебородый, краснощекий здоровяк, по рождению был ирландским католиком. Много лет назад, подвыпив, он решил поиграть в футбол. И как-то ненароком, на ровном месте споткнулся. Валяясь с переломом ноги в больнице, он закрутил роман с медсестрой, иммигранткой из Украины. А когда их отношения вышли на качественно новый уровень, и встал вопрос о заключении законного брака, вдруг выяснилось, что невеста не представляет себе семьи без венчания, а мужа – ирландского католика. Ирландского-то еще ладно, главное, что человек хороший, а вот католика – увольте. А Питеру было все равно. Прекрасная украинка, с такой пленительной фигурой, значила для него гораздо больше, чем все религии в мире. Не особенно задумываясь о последствиях, он, шутя, принял веру невесты. Но любимой формального обращения оказалось мало, и она каждый вечер делилась с мужем тайнами Православия. Зачастую, к неудовольствию Питера, предпочитавшего другие занятия, тоже, по его мнению, способные укрепить семейные отношения. Но любовь, как известно, творит чудеса, и Питер с причудами жены, в конце – концов смирился. Даже с сорокадневным постом, который, как известно, предполагает отказ не только от скоромной пищи. А через несколько лет, отучившись, и вовсе стал Православным священником. Русского языка он, правда, так и не выучил, но знал, что Бог внимает молитвам, независимо от того, на каком наречии они произносятся.

Крестившись, Фрэнк Чапмен решил несколько упорядочить свою жизнь. Ему ведь объяснили, что все его прошлые грехи теперь списаны, так что, не стоит зарабатывать новые. Он старался. Но было тяжело. Дорога не всегда была гладкой, и Фрэнк, будучи человеком неглупым и жизнелюбивым, зачастую на ней спотыкался. Как правило, не без удовольствия. Возмездие не заставило себя ждать.

Ему тогда не было и пятидесяти лет. В тот день он репетировал с оркестром свой новый опус. И внезапно почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он попросил увеличить мощность кондиционера. Ему ответили, что она прочно зафиксирована на максимальном уровне. А воздуха становилось все меньше и меньше…

Очнулся он в машине скорой помощи. Над ним колдовали какие-то люди. Тревожно гудела сирена. Он попытался улыбнуться и спросить на каком он свете. И то, и другое давалось с большим трудом. Но все же его радовало, что боли не было, а дышалось легко. О предназначении трубочек, подвешенных у его носа, он и не догадывался.

Машина, по всей видимости, въехала в здание больницы и остановилась. Фрэнка выкатили в коридор и куда-то поволокли. Больше всего в тот момент ему хотелось увидеть сестру. Аманда всегда умела найти нужные слова, когда ему требовалась поддержка.

Его привезли в какую-то большую комнату. Через секунду, на ходу рассматривая рентгеновские снимки, появился доктор.

– Мистер Чапмен, – сказал он, – я буду краток. У вас инфаркт. Это плохая новость. Хорошей нет. Нам необходимо получить ваше согласие на срочную катетеризацию.

Корень слова «катетеризация» вызывал весьма тревожные и неприятные ощущения.

– Нельзя ли чуть более подробно, доктор? – осторожно спросил Фрэнк.

– Можно. Только в общих словах. Времени у нас в обрез. Мы введем в вас тонкий проводок, и с его помощью постараемся устранить закупорку сосуда. Если удастся, то мой билет на ваш воскресный концерт не пропадет…

– А если нет?

– … придется сохранить его, как память. Давайте не будем терять время. Достаточно вашего устного согласия. Можете просто кивнуть головой.

– Вы не оставляете мне выбора…

– Признаться, вы мне тоже.

К Фрэнку моментально подошли две медсестры. Одна отработанными движениями начала подключать его ко множеству висевших на стене мониторов. Другая бесцеремонно стянула с него трусы и начала сбривать волосы внизу его живота.

– Бритва-то хоть свежая? – невесело пошутил Чапмен.

– Одноразовая, – ответила девушка, ощупывая самые интимные точки в поисках наиболее пригодной вены.

И тут случилось непредвиденное. Организм Фрэнка отреагировал на эти прикосновения самым естественным образом. Несмотря на инфаркт, общую слабость и подавленное состояние. Фрэнк сконфузился. Девушка взглянула на него. В глазах ее сверкнул насмешливый огонек.

– Охренеть можно, – неожиданно пробормотала она по-русски, – одной ногой в могиле стоит, о душе пора думать, а ему тут бабу подавай…

Несмотря на драматичность ситуации, Фрэнк неожиданно развеселился. Представил, как отреагирует девушка на его русский.

– О душе я подумал несколько лет назад, – признался он. – Когда крестился в вашу веру.

Было заметно, что звуки родной речи медсестру несколько озадачили. Но длилось это буквально несколько секунд.

– В мою веру не крестятся, – ответила она. – Там совершенно другие обряды.

– Расскажете?

– Как-нибудь потом. Если будете лежать спокойно. В вашем положении резкие перепады давления, – медсестра кивнула на его живот, – могут иметь… непредсказуемые последствия.

Фрэнк сделал было неловкую попытку подтянуть на себя простыню, но девушка резким движением ее отдернула.

– Боитесь поколебать мои нравственные устои? – спросила она. – Успокойтесь: на работе они незыблемы.

– Нет-нет, – запротестовал Фрэнк, – будьте так добры, говорите по-русски. Как-никак я – православный. До последнего момента буду думать, что со мной разговаривает ангел. Так и уйду счастливым. Согласитесь, не каждый покидает сей мир под ангельский шепоток. Вы не находите это изысканным?

– Я нахожу это несколько преждевременным… Теперь постарайтесь не двигаться. Мне нужно ввести катетер.

– Пожалуйста – пожалуйста. Чувствуйте себя, как дома… – Фрэнк ерничал, стараясь отогнать тревожные мысли. – А что… – вдруг спросил он, – …это ваше замечание, насчет одной ноги… Банальная фигура речи или, так сказать, медицинский факт?

– Минут через тридцать узнаем… – неопределенно ответила девушка. Она была занята, и Чапмен понял, что не стоит отвлекать ее глупыми вопросами: упаси Боже, еще что-нибудь напутает.

Он замолчал, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Сосредоточиться на какой-то одной мысли было трудно. Он почему-то подумал о флейтистке, с которой собирался встретиться после репетиции. Представил, что станет с Амандой, когда она узнает о случившемся. Вспомнил, как граф Толстой уверял, что «смерть есть только перемена должности». Он не был уверен, что готов к таким кардинальным переменам. Задумавшись, Фрэнк, как это часто с ним бывало, на короткое время выпал из реальности. И даже вздрогнул, когда спрятанный где-то над головой динамик, бесцеремонно вернул его в процедурную:

– Девочки, у вас все готово?

– Конечно, доктор, – медсестра закрепила пластырем провод и, наконец, накрыла пациента простыней. – Давайте начинать, – сказала она ему. – Когда выйдете отсюда, не забудьте пригласить на свое выступление.

– С удовольствием. Приколите мне, пожалуйста, на грудь свою визитную карточку. Увы, карманов вы мне не оставили.

Он ждал прихода доктора. Тот долгое время не появлялся. Прошло около получаса. Девушка все это время сосредоточенно наблюдала за мониторами. Фрэнк забеспокоился. Врач так торопил его с принятием решения, что теперь эта отсрочка настораживала. Скрывая волнение, он безостановочно болтал с медсестрой, щеголяя своими глубокими познаниями русского языка. Но, наконец, волнение взяло верх.

– Не знаете, доктор уже вернулся с обеденного перерыва?

Девушка удивленно взглянула на него:

– Что вы имеете в виду?

– Боюсь, что он опоздает, и я для вас буду не только старым, но и безнадежно больным. Может быть, начнем операцию без него?

– Мы ее уже заканчиваем. А доктор сидит у монитора, метрах в пятидесяти отсюда…

– Старается держаться от меня подальше, – догадался Фрэнк.

– На всякий случай, чтобы не доставали глупыми вопросами. Давайте-ка, перебирайтесь на каталку, пора отправляться в приготовленные для вас апартаменты.

Чапмен ожидал боли или хотя бы неприятных ощущений. И был приятно удивлен, как быстро и незаметно все закончилось.

Операция прошла успешно. Вскоре его привезли в палату. Он боялся, что лежать в больнице придется достаточно долго, но заскочивший врач обрадовал, что сердце его пострадать не успело, сосуды ему прочистили, а потому домой он отправится уже завтра. Придется, правда, подсесть на таблетки, но они не обременительны.

– В каком смысле, доктор?

– В прямом. Не требуют специальных диет, полного отказа от алкоголя, ограничения физических нагрузок. Вы играете в теннис?

– Нет.

– Жаль. Могли бы размяться под моим наблюдением. Ну, всего хорошего. В воскресенье приду на концерт. Вопросы есть?

– Только один: как зовут ту русскую медсестру, которая вам ассистировала?

– Браво! – засмеялся доктор. – Вот наглядное подтверждение, что я действительно один из лучших кардиологов в этой стране. Вас больше ничего не волнует? Ну, и радуйтесь. – Он открыл дверь и собрался выйти из комнаты.

– Так как насчет имени?

– Простите, дорогой друг, девушка не давала мне полномочий раскрывать сокровенные тайны своей личной жизни. Уверен, как джентльмен вы меня поймете.

На следующий день Чапмена отпустили из больницы. До воскресного концерта оставалось совсем немного времени. Не заезжая домой, он поехал на репетицию. Увидев его, музыканты искренне обрадовались. Фрэнка любили все.

Три дня он практически не вылезал из репетиционного зала, совершенно забыв о недавнем приступе. Работе он привык отдаваться полностью. Да и вообще жил, как говорят русские, «на полную катушку».

Концерт прошел с триумфом. Восторженные зрители около получаса не отпускали Фрэнка и его ребят со сцены. К дому он подъехал около полуночи. На противоположной стороне дороги стояла незнакомая машина. Он даже не взглянул в ее сторону, но при его появлении дверь автомобиля открылась и из него показалась невысокая стройная фигурка.

– Если ты не пришлешь мне билет и на свой следующий концерт, то, поверь, я легко найду с кем туда пойти.

– Это угроза?

– Пока предупреждение. Но последнее.

– Как ты меня нашла?

– Ты уверен, что хотел спросить именно это?

Фрэнк взял ее руками за голову и прижался к ней губами. Это был самый долгий поцелуй в его достаточно беспутной жизни. Наконец, девушка неохотно вывернулась.

– Например, не хотел бы поинтересоваться, как меня зовут?

– Мне все равно.

– Понимаю… Но так, на всякий случай: меня зовут Лариса.

5.

Ровно в полдень Энтони Дюваль входил в кабинет Терри Вудса. Криминалист дожидался его вместе с Нэнси Купер, появившейся на несколько минут раньше.

– Нэнси, – сказал эксперт при его появлении, – хочу поделиться с тобой одним наблюдением. Как человек умный и внимательный, я давно заметил, что самые ленивые бездельники, как правило, славятся своей пунктуальностью. И знаешь почему? У них гораздо больше возможностей планировать свое время. Взгляни хотя бы на нашего общего друга Энтони. Свежий, бодрый. Не иначе, успел пару часов вздремнуть. И появляется с точностью Нового года, вызывая у нас с тобой не только зависть, но и глубокое уважение.

– Терри, – восхитился Дюваль, – ты сегодня превзошел самого себя. Столько умных слов и без единой запинки.

– Ты мне льстишь, – смущенно пробормотал Вудс, – не иначе, хитрец, хочешь чего-нибудь от меня получить.

– Мечтаю. И именно эта мечта погнала меня сюда в такую рань. Не томи душу. Поделись, какие тайны бытия раскрылись перед тобой?

– И небытия тоже, – вздохнул криминалист. – Правда, я не уверен, что ты способен их в полной мере оценить.

Нэнси, скучая, озиралась по сторонам. К этим пикировкам друзей она уже давно привыкла. Поначалу агент Купер с удовольствием прислушивалась, находя эти словесные упражнения достаточно забавными. Но затем перестала обращать на них внимание. И каждый раз терпеливо дожидалась, пока Терри и Энтони решат, наконец, перейти к делу.

– И все же, попытайся, – сдался Дюваль, – а я тебе за это постараюсь быть чем-нибудь полезным.

Терри взял в руки пульт дистанционного управления и повернулся к монитору, висящему на стене. На экране появилась заправочная станция.

– Итак, – начал криминалист, – давайте вместе посмотрим занятную документальную киношку. Говорят, помогает для общего развития. А я вам, нерадивым, кое-что поясню. Это вид с камеры наблюдения так полюбившейся нам заправки. Вы видите, что в четыре часа две минуты станция еще пуста. Вот из-за угла появляется работник, совершавший обход… Больше никого не видно. Но не пройдет и одной минуты, как на площадке появится эта веселая группа молодежи на «Хаммере».

И действительно, в дальнем углу станции засветились огни въезжающей машины.

– Ребята подъезжают к колонкам, – продолжал комментировать Терри, – выскакивают, резвятся. Вот к ним подбегает заправщик. О чем они разговаривают – непонятно. Видно, что парень чем-то обеспокоен. Прокрутим немного вперед… Обратите внимание, прошло две минуты. Компания наша продолжает веселиться, заправщик нервничать. И нет им никакого дела, что…

– Стоп! – почти одновременно закричали Нэнси и Энтони.

– Я знал, что вы тоже заметите, – улыбнулся Терри. – Хотя видимость, конечно, отвратительная.

На экране было хоть и смутно, но все же заметно, как следом за «Хаммером» на заправку въезжает еще одна машина. Но если автомобиль ребят беззаботно светил фарами, то огни второй машины были полностью потушены. Разглядеть ее на экране было невозможно. Виднелись лишь неясные очертания.

Незнакомая машина, буквально в тридцати метрах от бензоколонок, тихо проследовала к задней стороне заправки.

– А теперь понаблюдайте за ребятами. Видите. Ни один из них не обращает на этот второй автомобиль никакого внимания.

– Или старательно делает вид, что не обращает, – предположил Дюваль.

– Не исключаю. Хотя, у Нэнси на этот счет может быть свое мнение.

Энтони с интересом посмотрел на партнершу. Но специальный агент Купер выглядела не менее удивленной.

– Я еще не высказывала своего мнения, – сказала она.

– Пока – нет, – согласился Терри, – но запись, которую ты нам предоставила, все же говорит в пользу этих ребят. Пусть и косвенно.

– Какая запись? – поинтересовался Энтони.

– Спать меньше нужно. Расскажите, агент Купер.

– Когда ребята веселились на заправке, один их них решил этот балаган увековечить. В беседе со мной, он об этом вспомнил и предположил, что запись может нам помочь.

– И наша Нэнси получила дорогущий подарок, – подытожил Вудс.

– Только на время. И, кстати, сразу передала тебе.

– Между прочим, не напрасно. Хотите еще кино?

Вудс повернулся к монитору. На экране снова появилась пьяная компания, рядом стоял смущенный работник заправки. А в дальнем конце, за угол тихонько заезжал автомобиль.

– Согласитесь, тут видимость несколько получше. Можно разглядеть, что это – внедорожник. Мои ребята потом определят, конкретную марку. Да и цвет сумеют вычислить. Но главное не это. Посмотрите. Вот она заезжает за угол. Камеры на тот участок не направлены. А здесь просматривается маленький кусочек багажника. И что мы видим?

– Что машина за углом остановилась, – сказала Нэнси. – И как раз на том самом месте, где потом нашли Дуайта Коллинза.

– Умница, – похвалил Вудс, – как же с тобой приятно работать. Может быть еще и выводы сделаешь? Или ты, Энтони.

– Могу лишь предположить, что парня там высадили.

– И в недопустимо грубой форме, – подтвердил Терри. – Особенно, если судить по его разбитому затылку.

– Разбить могли и раньше, – усомнился Дюваль.

– Там клочки волос на земле, характерные травмы… Не обращай внимания – доверься профессионалам. К тому же, мы видели, что клерк только что совершил обход и нашего подопечного там еще не было.

– А вот это мы знаем только с его слов.

– Согласен. А потому стащил с места происшествия обе камеры. Ребята мои сейчас просматривают, начиная часов с девяти вечера. Правда, в любом случае, этот заправщик тоже о них знал.

– Но если он врет, то труп мог там пролежать около двух часов.

– А эта машина приехала проверить наличие и сохранность, – усмехнулась Нэнси.

– Она вообще могла оказаться там случайно. Водитель мог на несколько секунд остановиться, увидев лежавшего на дороге мужчину, а, убедившись, что он не совсем живой, смыться от греха подальше.

– И что навело уважаемого коллегу на такие предположения? – спросил криминалист.

– Только то, что заправочная станция не самое надежное убежище для свежего покойника. Зачем кому-то понадобилось его туда тащить? Как-будто специально выставили на всеобщее обозрение. – Энтони ненадолго замолчал. – Кстати, а куда машина-то делась?

Терри Вудс опять повернулся к монитору.

– Еще один подарок от наших нетрезвых друзей. Не поленились запечатлеть панораму.

На экране было видно, как с другой стороны заправки появляется силуэт внедорожника, выворачивает на улицу и исчезает за поворотом.

– Сами видите, – пояснил Терри, – что станцию можно объехать и с задней стороны. Что он и сделал. Следы протекторов мы, конечно, сняли, но каких-либо особенностей пока не нашли. Парни сейчас проверяют полицейские камеры на дорогах. Может и застукаем по свежим следам. Если очень повезет. Хотя, – он со сомнением покачал головой, – боюсь, что все не так просто.

– Не бойся, – успокоил его Энтони. – И не такое раскрывали. Что тебя печалит?

– Во-первых, личность убитого. Родной брат губернатора. А во-вторых, оружие убийства… Достаточно экзотическое.

– Неужели, мушкет Понтиака? – спросила Нэнси.

– Чуть ближе по времени. Это девятимиллиметровый русский пистолет Макарова.

6.

Миа позвонила через три дня. Все это время Ник Портер добросовестно изучал жизнь и творчество Аманды Чапмен.

Он высчитал, что недавно ей исполнилось тридцать семь. Двенадцать лет назад она опубликовала свой первый роман, моментально ставший бестселлером. Цифры продаж упоенно били национальные рекорды. За несколько месяцев никому не известная журналистка провинциальной газеты, стала одной из самых популярных женщин страны. Книгу перевели на многие языки мира. Компания «Парамаунт» в срочном порядке запустила в производство кинофильм. В кулуарах шли разговоры о возможном присуждении Пулитцеровской премии. Критики отмечали, что за последние годы такой грандиозный успех сравним лишь с появившимся на несколько лет раньше «Кодом да Винчи» Дэна Брауна.

Молодую писательницу буквально разрывали приглашениями на различные телевизионные шоу. И каждый раз ее появление вызывало неподдельный восторг у зрителей. Аманда вела себя абсолютно раскованно, живо и остроумно парировала заготовленные выпады ведущих. Опра в одном из своих интервью вспоминала ее, как одну из самых обаятельных собеседниц. Дэвид Леттерман назвал ее украшением своего «Позднего шоу».

За девять лет Аманда Чапмен опубликовала семь романов. И каждый раз попадала в список наиболее читаемых авторов. Все они были экранизированы, один даже номинировался на «Оскар». Правда, премии в результате так и не получил. Трогательной истории о любви начинающей голливудской актрисы и джазового музыканта, киноакадемики предпочли жесткий рассказ о наркоманах и проститутках.