Мы с Петькой всегда после школы возвращались домой вместе. Нет чтобы сразу идти домой – мы обязательно заглянем в дальние катакомбы, которые от школы находились в километре. Вход в те, что располагались рядом со школой, были завалены, а дальние, как мы их называли, были у входа высокие. В них мы удалялись на метров пятьдесят, не более. Дальше имелось много разветвлений с тупиками и легко можно было потеряться. Поэтому мы далеко не уходили, боялись потеряться. Нас предупреждали учителя, милиция, а особенно родители запрещали и для страха нам рассказывали всякие небылицы. Но это нас не останавливало, и мы ещё с большим энтузиазмом убегали искать приключения.

Как-то я спросил у друга:

– Петь, а ты далеко спрятал мой пистолет?

– Он не твой, а мой – мы же с тобой поменялись. Зачем тебе? Я тебе его назад не поменяю, – недовольно пробормотал Петька.

– Да нет! Может, в катакомбах стрельнём по разу, а? Проверим, я же его не проверял, – выпалил я.

– Но к нему нет патронов, а их не достать. Не все подойдут к этому пистолету.

Я немного замешкался, что ответить, а потом чуть-чуть соврал:

– Да у меня два патрона от него есть – в барабанчике были, вот я их и припрятал.

Петька сначала обиделся:

– Обманул меня, да? – но тут же с радостью констатировал, – давай, конечно, но когда? Он у меня спрятан надёжно. Давай завтра проверим его в катакомбах?

– А почему не сегодня? – мне так хотелось побыстрее испытать его. Но друг настоял на своём:

– Мне сегодня некогда.

На этом мы расстались с другом и побрели по домам.

Своему другу Петьке я рассказывал, что, когда мы жили рядом с Балаклавой у гавани, как научился плавать, а вот теперь, наверно разучусь. Плавать негде, а к морю надо ездить. Около города Саки есть озёра с большим содержанием соли и применяются в медицинских целях. Может, когда-нибудь мои родители возьмут меня на море. Я боялся, как бы не разучиться к этому времени плавать.

Рано утром перед школой я залез к себе на чердак и забрал с собой два патрона, а остальные оставил в том же месте, завёрнутые в тряпочку. Два патрона спрятал в балетку для учебников, которую купили мне родители ещё в первом классе, и стал ждать Петьку у калитки. Кроме книг мне мама в школу всегда заворачивала в бумагу два пирожка и клала в балетку с учебниками и тетрадями. Пирожки были всегда вкусными, с яблоками, и по дороге до школы, пока мы шли, пирожки съедали. Когда друг подходил ко мне, я уже открыл свой чемоданчик и приготовил пирожки, но Петька в первую очередь спросил:

– Ну что, взял?

– Конечно же, сейчас покажу, – и снова залез в балетку, развернув тряпочку, показал ему два патрона.

– Ух ты, как здорово! У тебя только два? – обрадовался друг. Я сначала растерялся.

– Да нет, есть ещё спрятанные три патрона, не до конца признался я.

– Ты мне их отдай, всё равно у тебя пистолета нет, – обрадовался Петька.

Мне деваться было некуда, и подумав, что если я ему отдам три патрона, то у меня останутся ещё два, я сказал ему сразу в ответ:

– А ты мне дашь пистолет самому стрельнуть, кого-нибудь пугануть?

Петька радостно и покладисто ответил мне:

– Ну, конечно. У тебя патронов, наверно, много, и ты обманываешь меня?

– Да нет, правда – для себя ещё один оставлю и всё, а тебе три, идёт?

Друг качнул головой, соглашаясь со мной. Мы довольные пошли в школу.

Погода стояла солнечная уже несколько дней, так что наш план с другом пострелять никто и никак отменить не сможет. Мы так ждали, когда закончатся уроки, что Петька после третьего урока не выдержал и спросил у меня:

– Вить, а давай сбежим с последнего урока, как ты на это смотришь?

Вообще-то я не любил пропускать уроки, а тем более сбегать, но в этот раз пришлось сдаться такому соблазну.

– Для дела можно и пропустить, – по-взрослому сказал ему.

Мы быстро собрали учебники и тетради, приготовленные к следующему уроку, и выскочили, пока не прозвенел колокольчик на урок и нас не заметили учителя. Многие ученики просто старались не обращать внимания, когда сбегают с уроков. К этому уже все привыкли, а вот от глаз соседки Жанны я сбежать незамеченным не смог, она мне вдогонку прокричала:

– Что, сбегаешь? Я всё твоим родителям расскажу.

Но я её не слушал, и мы уже выбежали с другом со школьного двора. С Петькой подошли ко входу в катакомбы и сели на камни перевести дух. Пока отдыхали, у меня созрел план, как пугануть Жанну, чтобы больше не доставала, а то сразу – «расскажу родителям, что сбежал». Конечно, мне не хотелось, чтобы мои родители об этом узнали. Я ей покажу! Надо только успеть к последнему уроку в классе подойти и застать соседку. Сразу приступил к делу, обращаясь к другу:

– Давай наконец-то пальнём, надо успеть к последнему уроку и Жанку пугануть, а то она и вправду нажалуется родителям, что мы сбежали, и нам попадёт от них.

Петька тоже побаивался своих – особенно маму, она его часто ругала за пропуски и одобрительно кивнул:

– А во что будем стрелять? Давай в банки.

Банок здесь валялось много. Мы выбрали две железные банки из-под тушёнки и установили их на камни. Отошли на метров пять от наших мишеней. Петька вытащил из-за пазухи завёрнутый пистолет и показал его мне. Он был вычищен и с деревянной ручкой, правда, сделал друг её не аккуратно, но держать можно. Петька протянул пистолет мне.

– На, стреляй первым, а я потом, – немного побаиваясь, процедил друг сквозь зубы, как будто мы кого-то расстреливать будем. Но на самом деле страшно, тем более в первый раз, и я тоже с дрожью в руках взял протянутый мне пистолет, достал патрон и завёл его в барабан.

– Я буду в правую банку стрелять, а ты в другую, – распорядился я, как будто часто стреляю.

Сняв с предохранителя, взвёл курок и прицелился в банку, потом опустил пистолет вниз, спросил Петьку:

– А куда смотреть – на мушку, да? – поднимая пистолет, начал целиться, глядя на мушку и банку, нажал на курок. Выстрела не было. Я проверил, правильно ли сделал. Патрон был вставлен в барабан правильно, тогда что?

– Наверно, они уже не годные. Дай я свой патрон испробую, – как опытный стрелок, определил Петька. Я ему вставил его патрон в барабан, а свой патрон так и остался в барабане. Потом протянул другу пистолет:

– На, стреляй, может, у тебя получится. Можешь в любую банку.

Он взял у меня пистолет и так же, как и я, прицелился, нажав на курок. У Петьки от выстрела пистолет выпал из рук, а сам грохот, наверно, был слышен в школе, и эхо в катакомбах раздавалось громкое.

– Ты даже не попал в банку, но громко. Жаль, что я не взял остальные патроны, а то мы проверили бы их все. Здорово получилось, хоть и не попал. В выходной постреляем, да?

Довольные, мы стали собираться и быстро пошли, чтоб успеть к последнему уроку. Особенно радость переполняло Петьку – он впервые выстрелил из нагана. У меня хоть и не получилось, но я был рад за друга. У меня есть ещё патроны, и мы постреляем, может, они не подведут. Подходя к школе, звонка ещё не было, мы спрятались в кустах, чтобы нас не увидели из окон, и я попросил Петьку:

– Ты мне дай пистолет, смотри за коридором и скажешь мне, когда будет выходить Жанка, а я спрячусь за дверь и буду ждать твоего сигнала. Ты мне махни рукой, и я пугану её пистолетом, хотя он и не стреляет, а жаль.

Я взял пистолет, посмотрел по сторонам, чтобы никого не было, и, как заправский стрелок, крутанул барабан.

От звонка колокольчика я вздрогнул, стоя за дверью школы, и стал ждать сигнал своего друга. Его в кустах не было видно, да и я стоял незаметный. Тем более если откроется дверь. Дверь так распахнулась, что чуть меня не сбила – это наши ученики так уйти торопились из школы домой или в катакомбы. Я всё стоял и выжидал. Все выбегали, спешили, особенно пацаны, которые, как всегда, старались уйти или сбежать первыми. Девочки наоборот – не торопились. Кто-то оставался мыть полы в классах, убираться.

Ждать пришлось долго, все почти разошлись из школы, оставались те, кто занимался уборкой, и Жанна в их числе. Со своей напарницей она заканчивала уборку класса. Петька вышел из-за кустов и, приблизившись ко мне, сказал:

– Идёт с подругой.

Подняв пистолет вверх, как только дверь открылась, нажал на курок. Больше я ничего не слышал, кроме выстрела и визга убегающих девчонок, которые что-то орали. Их понять можно, а вот я ничего не понимал – как так? Ведь он не должен выстрелить! Петька сбежал сразу, а мне было не по себе, когда рядом оказался директор школы, который взял меня за руку и повёл в класс.

– Садись за парту и рассказывай, что произошло.

Я плохо соображал, что-то невнятно рассказывал, как нашёл пистолет, поменял его. Постепенно пришёл в себя и подробно объяснил, что случилось. Вызвали мою маму – она была в шоке, потом появился милиционер, которому описал свои «подвиги» в красках. Затем он сделал своё заключение:

– В колонию мы тебя отправлять не будем, а вот с директором поговорили и решили тебя исключить из школы до конца года, так что ты отделался лёгким испугом. Будешь набираться ума дома под руководством уже своих родителей, которые тебя станут перевоспитывать.

Мне было уже всё равно, что он говорил. Больше всего мне было стыдно и обидно за маму, которая сидела и выслушивала директора, милиционера, но ничего не могла сказать в мою защиту. Так я остался на второй год из-за поведения. Ох уж этот пистолет! И зачем его только нашёл!

Трагедия с друзьями

Для меня 1957 год оказался самым несчастливым в жизни. Были, конечно, и другие моменты, когда постигала меня беда, но я никак не мог смириться с тем, что я потерял лишний год во втором классе из-за своей дурости, и мне во втором классе было скучно – особенно без друга Петьки. Его моя неудача обошла стороной, когда он вовремя сбежал от меня с испуга. Про него я ничего не рассказал, как будто его в тот злосчастный день не было рядом со мной.

Учился так же хорошо, что успокаивало маму и всех. Ни в какие приключения старался не влезать. Меня родители даже после исключения, уже летом, несколько раз брали на море, и я там им показывал, как умею плавать. Не забыл держаться на воде, а даже лучше стало у меня получаться вразмашку. Просто родителям хотелось похвастаться, что я неплохо умею плавать.

Во втором классе, оставшись на второй год, подружился с Васькой. У меня уже до школы был друг Васька, когда мы жиле возле моря. Этот тоже чем-то был похож на него, только ростом меньше, но шустрее. Мы сдружились втроём, вместе всегда ходили в колхозный сад воровать яблоки, хотя сторож знал, что мы много не возьмём, и не обращал на нас внимания, когда за пазуху накладывали яблоки. Почти у всех жителей росли свои яблоки, но почему-то в колхозном саду они были вкуснее, и нас туда тянуло. Однажды мы втроём решили нарвать яблок в саду и взять с собой в город, когда пойдём играть в футбол с городскими ребятами. Мы часто запасались яблоками, если куда-нибудь отправлялись далеко, а тут шли играть в футбол. Мы несколько раз ходили и каждый раз выигрывали у городских мальчишек. Всегда возвращались домой многие с синяками, в разорванных майках, но гордые, что городские не могут у нас выиграть. Впрочем, им тоже доставалось от нас. На этот раз решились набрать яблок, чтобы поесть и отбиваться от городских мальчишек.

С друзьями вошли в сад. Ограды там никакой не было, да и сам сторож часто отсутствовал или спал, поэтому беспрепятственно проходили в колхозный сад. И в этот раз мы спокойно прошли, но ребятам я сказал:

– Давайте лучше попросим у сторожа яблок и объясним. Для чего они нам нужны.

Ребята согласились с моим предложением, и Васька добавил:

– Пойдёмте сразу к нему в шалаш – может он там, а то что-то в саду его не видно, может, спит.

Колхозный сад был большой и ухоженный. Шалаш сторожа находился в центре сада. Петька согласился сходить к сторожу сам.

– Оставайтесь здесь, а я быстро сбегаю к сторожу и разузнаю всё, – и он побежал к шалашу. Когда заглянул в шалаш, там никого не обнаружил. Посмотрел по сторонам в саду, но нигде сторожа не увидел. Вернувшись к нам, Петька сказал:

– Его нигде нет, может нарвём без спроса и уйдём?

– Давайте по-быстрому – разбежались. Ищите, какие вкуснее и тяжелее, чтобы ударил так ударил яблоком.

Я нашёл подходящее дерево с яблоками и залез на него, удобно устроившись. Яблоки были большие, я снял майку и завязал верхнюю часть. Получился маленький мешочек, куда отправлял эти красивые яблоки. Наполнив майку, которая увеличилась в размерах и была для меня уже тяжёлой, собрался спускаться с дерева, но услышал снизу окрик:

– Ага, попался воришка!

С испугу я перевернулся на ветке головой вниз, а майка с яблоками полетела на землю. Яблоки рассыпались, я же, падая, зацепился за сучок шароварами, они разорвались и стащили с меня трусы. Сторож смотрел на меня и с удовольствием хохотал, а сам сильно поцарапался о сучок. Удачно приземлившись на правый бок и правую руку, не повредив себе ничего, встал перед сторожем, виновато опустив голову. С ноги, которую царапнул, стекала кровь. Сторож перестал хохотать, взял меня за руку и повёл меня к шалашу.

– Пойдём, обработаю твою рану, заштопаем твои шаровары, а яблоки потом соберёшь. И куда столько нарвали? Твои дружки как увидели меня, сразу дёру дали. Своих, что ли, дома нет яблок? Попросили бы – и все дела.

Мне было трудно что-то возразить, но я с трудом объяснил, для чего нам понадобились яблоки. Дед обработал мне ранку, завязал и сказал, чтоб я сидел, а сам направился в сад. Через несколько минут он возвратился с сеткой, держа одной рукой, наполненной яблоками, а другой держал мою майку.

Сейчас тебя приведём в порядок, потом пойдёшь домой. А про футбол забудь на неделю. Когда придёшь, пусть мама тебе обработает и чистым бинтом перевяжет. Передай своим друзьям, чтобы не воровали, а спрашивали. Идти-то сможешь? – Заботливо спросил дед.

Я встал и захромал к выходу. Виновато посмотрел на сторожа и проговорил:

– Спасибо вам за яблоки. Мы хотели спросить, но вас в саду не было.

– Ну ладно, раз поняли. Валяй домой, скажешь родителям, что упал, ясно?

Уже без страха, с яблоками в сетке, смело выходил из сада. Сильно хромая.

Мои друзья ждали меня у обочины дороги. Я им рассказал, что всё обошлось, а вот с футболом ничего не получится. Так мы пропустили игру, наши планы рухнули из-за моей раны. Яблоки пришлось оставить дома, мы их давно съели, а вот ранка начала гноиться, и мама забеспокоилась. Я не смог выйти на улицу, когда мои друзья звали погулять, ходить было тяжело. Хорошо, что это случилось на каникулах, в конце лета, и я не мог беспокоиться о пропусках в школе. Родителям давно дал слово без причины школу не пропускать. Плохо, что Петька пойдёт в четвёртый класс, а я только в третий – сам виноват. Мама, приходя с работы, обрабатывала мне рану, мазала мазью, перевязывала, но это мне не помогало, и как-то мама мне сказа:

– Я завтра отпросилась с работы, мы поедем в город в больницу с тобой. Пусть посмотрят, а то ногу отрежут, а в школу уже скоро. Надо лечиться. – Мама пошутила про ногу, но стало не по себе, как представил себя без ноги. Я с радостью согласился, так как в больнице ни разу не был, да и до моря не далеко. Попрошу маму, может, покупаемся, когда вылечусь. Озёр здесь достаточно, но они очень мелкие и солёные, если только рыбачить. Мы с друзьями как-то ходили, но поймали мало.

Утром мы с мамой на стареньком автобусе отправились в городскую больницу. Пассажиров было мало. Мы ехали по дороге, а с обеих сторон красовались яблони колхозного сада, куда мы недавно лазили с друзьями и где я травмировался. Родителям я рассказал, что нам сторож разрешил нарвать яблок, а я свалился с яблони. Сад колхозный закончился, дальше начались пшеничные поля, отделённые от дороги абрикосовыми лесопосадками, которые ровно возвышались вдоль трассы. Мы их называли дичком и, если надо, рвали спелые сколько угодно. Они не охранялись.

– Приехали, – объявил водитель автобуса. – Выходим быстренько, мне нужно ещё заправиться, и через два часа ждите меня здесь.

Мы с мамой вышли и направились к больнице, которая находилась рядом. Из-за сирени, яблок и груш её не было видно, и только асфальтированная дорожка и вывеска сверху говорили, что больница, а вернее военный санаторий размещался здесь. Мы вошли в одноэтажное кирпичное здание, где пахло медикаментами. Мама посадила меня на скамейку и сказала:

– Жди, никуда не уходи, я тебя позову, – и сама скрылась за дверью в какую-то комнату. Я только успел произнести:

– Хорошо.

Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и меня мама позвала:

– Заходи. – она меня взяла за руку. Мы вошли в кабинет, мама усадила меня на табуретку. За столом сидел врач и что-то писал. Он посмотрел в мою сторону и строго сказал:

– А где здравствуйте, молодой человек?

Мама отвесила мне подзатыльник. Я, конечно, растерялся, но еле проговорил это слово:

– Здравствуйте, – и от стыда отвернулся, а врач продолжал дальше:

– Снимайте свои шаровары. Будем осматривать вашу ногу и рану.

Я посмотрел растерянно на маму, но она мне:

– Снимай!

Я быстро подчинился такой строгости от неожиданности. Врач посмотрел поверхностно на ногу, развязал повязку, взглянул на ранку, помотал головой и сказал:

– Надо чистить ранку и лечить, а то так и без ноги можно остаться. Придётся госпитализировать вас, молодой человек, и сегодня же. Запустили вы ранку. И уже маме:

– Мы его оставляем у нас, а вы к сегодняшнему вечеру привезёте ему чистое бельё, одежду и полотенце. Всё, я вас не задерживаю, а вас, молодой человек, прошу, пройдёмте со мной, – и помог мне вежливо выйти, хотя он мне показался строгим. Когда мама выходила, я успел ей сказать, чтобы она моим друзьям сообщила, где я нахожусь, и передал:

– Пусть в гости приходят. Папе и брату скажи, где я, – как будто мама не знает, что сказать.

Вот так началась моя жизнь в больнице с постельным режимом, осмотрами и строгими врачами, которым мне приходилось подчиняться. Не очень-то нравился мне такой режим. Не с кем поговорить, никуда не сходить, хотя куда я уйду с такой ногой. Мне врач, конечно, шутливо, но твердил: не будешь лечить – останешься без ноги. Мне приходилось выполнять все предписания врачей.

Через неделю мне стало намного лучше, и я мог свободно передвигаться. Мама приезжала каждый день к вечеру и привозила мои любимые пирожки с яблоками и ещё что-нибудь. Я ходил на перевязки, в столовую покушать, читал много книжек, которые раньше меня нельзя было заставить взять в руки.

Однажды ко мне пришли мои друзья – Васька и Петька. Мне врач радостно объявил:

– Иди посиди со своими друзьями, наверно, соскучился. Но чтобы на процедуры вовремя появился.

Уже у входа меня встречали друзья. Мы поздоровались и пошли сели на лавочку. Начались расспросы – как кормят да чем занимаешься. Когда вопросы иссякли, Васька приступил:

– Давай с нами пойдём на рыбалку. Озеро рядом, мы червей накопали, посидим на берегу, порыбачим. Тебе когда на перевязку?

– Мне к пяти часам, – обрадовался я. – Успеем, а где удочки?

– Они у нас у озера спрятаны. Пошли.

Я соскучился по друзьям, как будто не виделся целый месяц их. Спрашивал, как они отдыхают, чем сами занимаются, ну и всё такое, как у пацанов в то время. Ребята не забыли взять удочку и на меня. Больше делились своими впечатлениями и вспоминали наш поход за яблоками в колхозный сад. Время подошло быстро, и мне нужно было уже идти на перевязку. Поймать мы ничего не поймали – было сильно жарко. Ребята показали мне. Куда они спрячут удочки, чтобы не таскаться с ними. Если мне понадобится, то могу воспользоваться. Уходя, Петька напомнил:

– Мы к тебе завтра придём рыбачить, под вечер, а то днём жарко сильно.

– Обязательно приходите. Меня скоро выпишут, времени больше будет, вот тогда порыбачим, – обрадованно проговорил я и направился в процедурную на перевязку. Мне врач сделал перевязку и сказал:

– Через пару дней, молодой наш человек, нам придётся с вами расстаться. Мы вас выпишем, и вы будете наслаждаться своей свободой, рады?

– Конечно! Меня друзья ждут не дождутся.