– Да, водичка нормальная, – прихлебывая чай из кружки, кивнул вихрастой головой Димка Бубенчиков, постоянный помощник близнецов во всех их школьных проказах.

– А вот дорога сюда уж больно страшная, – боязливо оглянулась на лес Света Чижикова, коротко стриженая, она больше походила на мальчишку, чем на девочку. – У меня всю дорогу мурашки по спине бегали.

– Да, и мне тоже страшно было, – призналась Вера Самчукова.

– А я не согласен, – тряхнул своими черными кудрями Женька Метёлкин. – Совсем не страшно. Как-то неуютно – это да, но не страшно.

– Это кому как, – рассудительно покачал стриженой наголо головой Саша Ковелев. – Когда эта ворона закричала неожиданно, у меня прямо сердце в пятки упало. Бр-р-р! Даже сейчас всего передернуло.

Вспомнив крик лесного ворона, все, как по команде, поежились. Впечатление, как видно, у всех от этого осталось совсем не приятное. Даже медсестра Люда и та тихонько вздрогнула.

– Это был ворон, ребята, в не ворона, – пояснил Сан Саныч. – Между этими птицами есть разница. Конечно, крик ворона неприятен на слух, но птица, в общем-то, довольно безвредная.

– А я читал, что вороны обычно собираются на поле боя, где много людей погибло, и клюют глаза погибшим, – негромко произнес Васильчиков.

– Да, – смущенно признал Сан Саныч, – Народ приписывает такие вещи ворону. Но это не совсем правильно. Любая птица способна на это, вороны, галки, сороки, дрозды и даже чайки. Так что ворону это приписывается незаслуженно.

– А ещё в сказках вороны всегда бывают рядом с нечистой силой. Бабой Ягой, например, – отчего-то порозовев, сказала Галя Елькина, третья девочка в группе.

От неожиданности все замолчали и посмотрели на Елькину.

– А что, – задумчиво протянул Павлик. – В этом лесу самое место для нечистой силы. Темно, сыро, страшно. Она, эта сила, наверное, и немцев в войну к рукам прибрала, чтобы наших партизан не нашли. Зря что ли, никто из них из леса не выбрался.

– Вот мы сидим, чай пьем, а вокруг какой-нибудь леший бродит и прикидывает, как бы нас отсюда обратно не выпустить, – ткнув Генку локтем и подмигнув ему, страшным шепотом произнес Женька. – А в озере, когда купались, я видел какую-то зеленую фигуру – водяной, наверное, или даже русалка. Не купайтесь больше, девчонки, вдруг на глубину утащат или защекочут до смерти.

– Ой, правда? – боязливо посмотрела на него Вера.

– Ага! Такой… такой зеленый весь и прозрачный, совсем рядом плавал…

– Кончай трепаться, – постаравшись придать своему голосу твердость, заявила Света, но всё же украдкой бросила взгляд на озеро. – Всем известно, что ты любишь прикалываться.

Генка тихонько прыснул, не в силах сдержать смешок. Все, как по команде, сразу заулыбались. Даже девчонки оценили шутку, хотя лишь мгновение назад готовы были поверить словам Метёлкина.

– Ну, нечистая там, или какая другая сила – разберемся завтра, когда предпримем небольшую экскурсию вокруг озера, – остановил общий разговор Сан Саныч. – Может быть нам посчастливится найти какие-нибудь останки лагеря тех самых партизан, они где-то в районе этого озера базировались. А может – ещё что-нибудь. Так что завтра не рассчитывайте на пустое бездельничанье на теплом песочке, мы сюда не для этого пришли.

– Но время то искупаться хоть будет? – уставился на учителя Павлик.

– Будет, будет, – успокоил его вместо Сан Саныча физрук. – Кстати, мальчишки, вы зачем брали с собой леску и крючки? Озеро рядом, наловили бы рыбки свежей на завтра. Скоро уж и вечерняя зорька начнется, а на зорьке самый клёв! Ну, кто со мной на рыбалку?

Желающих заняться рыбалкой оказалось четверо. В первых рядах, конечно, оказались близнецы. Подумав немножко, Женька тоже решил присоединиться к ним. Четвертым стал Коля Березкин, самый маленький из всех туристов. К тому же он был самым молчаливым, хотя и безотказным человеком. Остальным нашлось дело в лагере.

Пока снаряжали удочки, накопали земляных червяков, собирались и выбирали место, прошло около часа и солнце склонилось ниже к горизонту. Но до сумерек было ещё много времени, не меньше двух часов, так что у команды рыбаков были всё шансы вернуться с уловом.

От стоянки отошли совсем недалеко, метров сто пятьдесят, не больше. Женька облюбовал для себя место рядом с росшим у самой воды кустом ивы. В обилии росшие в воде лилии образовали совсем рядом с берегом небольшое оконце чистой воды. Вот в это оконце он и забросил свою удочку. Березкин устроился рядом с другой стороны куста, а близнецы с физруком отошли немного подальше.

Выбранное место оказалось удачным. За полчаса с небольшим на опущенном в воду кукане сидело около десятка красивых, золотистого цвета, карасиков, каждый величиной в полторы Женькиных ладошки. Не очень крупные, но и не мелочь. С каждой выловленной рыбкой настроение у него поднималось. Дела у Березкина, видимо, тоже шли неплохо, так как из-за ивы доносилось тихое удовлетворенное посвистывание.

– Жень, а Жень? – донесся из-за ивы шепот Березкина, – У тебя как, клюёт?

– Клюёт, – не отрывая глаз от дернувшегося поплавка, ответил Женька. – Тихо, ты!

– У меня тоже, – радостно донеслось из-за куста. – Рыба здесь, наверное, голодная.

– Скорее всего – непуганая. Некому её в этой глуши ловить было.

– Ага! Поэтому и лезет почти на голый крючок.

– Пусть лезет, нам же лучше, – снимая с крючка очередного карасика, ответил Женька.

Солнце, между тем, постепенно скатилось за деревья на противоположной стороне озера. Почти сразу стало намного темнее и клёв резко ослабел, а вскоре поплавки застыли совсем неподвижно. Стало прохладнее, от озера потянуло сыростью. Можно было начинать собираться, но Женька не спешил, ожидая, пока подойдут близнецы и Леонид Владимирович – а вдруг ещё что-нибудь попадется.

Подошел Березкин со свернутой уже удочкой, похвастался своим уловом – дюжиной таких же ровненьких карасиков в наполненном водой полиэтиленовом пакете.

Дождавшись, когда вдали послышались голоса приближающихся близнецов, Женька взялся за удочку. Не ожидая уже никаких поклевок, он потянул удочку из воды. Совсем неожиданно для него, леска вдруг натянулась и задрожала от напряжения. Женьке даже показалось, что удочка тянет его в воду. В этот самый момент над головой промелькнула темная тень и раздался резкий, неприятный крик. Ощущение было такое, как будто упругая воздушная волна толкнула Женьку в спину. Он не удержался и плашмя упал в воду, выронив удочку и забарахтавшись у самого берега.

Подбежавший Березкин, испуганно глядя на Женьку, тянул ему с берега руку. Схватившись за неё, Женька быстро выбрался на берег. Подсвечивая дорогу фонариками, подошли близнецы с физруком.

– Чего это тут бултыхнулось? – поинтересовался Леонид Владимирович, разглядывая Женьку в мокром спортивном костюме. – Поздновато для купания.

Близнецы тоже с интересом молча воззрились на него.

– Поскользнулся вот, случайно, – пробормотал Женька не вдаваясь в подробности и стаскивая с себя мокрый костюм. – Удочка, вон, кажется зацепилась.

– Да, угораздило тебя…

– А кричал кто? Опять этот ворон? – озираясь по сторонам, спросил Петя. – Страшно так…

– Наверное, – стуча зубами и выжимая футболку, ответил Женька. – Я удочку тянул, а она не поддается… Тут над головой этот крик… ну я и полетел в воду от неожиданности…

– А у меня прямо сердце чуть не остановилось, – криво улыбнувшись, тихо произнес Коля Березкин, – Этот как каркнет… а ты в воду… Жуть прямо…

Пока Женька выжимал свое бельё, близнецы старательно выкручивали его штаны и куртку. Леонид Владимирович поднял лежавшее на берегу удилище и легко вытащил удочку.

– Странно, – удивленно произнес он, – Никаких зацепов, даже червяк на месте.

– Как это? – у Женьки даже озноб прошел, – Она же не вытаскивалась.

– Да нет, ни за что не цеплялась.

– Не может быть! Я сильно тянул, и леска даже дрожала от напряжения.

– Вот уж не знаю, – недоверчиво хмыкнул Леонид Владимирович. – Может, тебе только показалось?

– Ничего не показалось. Она не вытаскивалась, правда!

– Да не переживай ты! – протянул ему выжатые штаны Павлик, – С кем не бывает… Одевайся быстрее. Как ночью спать будешь во всем мокром?

– Разберемся, – снова застучал зубами Женька, натягивая на себя мокрую одежду. – А она в самом деле не вытаскивалась…

Хлюпая мокрыми сапогами, Женька достал из воды кукан с рыбой и положил его в пакет к Березкину. Бросив взгляд на озеро и на темнеющий напротив остров, он вдруг заметил, что между деревьев мелькнул какой-то огонек и пропал. Попытался приглядеться повнимательнее, но ничего больше не заметил. «Показалось, наверное,» – пожав плечами, подумал Женька и никому не стал ничего говорить.

Вскоре вся компания, подсвечивая дорогу фонариками близнецов, шагала к основному лагерю, откуда уже доносились голоса оставшихся.

Женька с Березкиным шли последними, тихо вспоминая случившееся. Оба никак не могли понять, откуда взялась эта птица и куда она потом делась. То один, то другой боязливо оглядывались по сторонам. Что ни говори, а Темное урочище ночью выглядело устрашающе. То и дело им мерещились какие-то фигуры за деревьями, слышались шорохи, шаги. Сердце тревожно колыхалось в груди. Совсем неожиданно для себя Женька вдруг остановился.

– Ты слышишь? – шепотом спросил он у остановившегося рядом Березкина.

– Что? – озираясь по сторонам, прошептал Коля.

В воздухе звучала очень тихая мелодия, как будто бы где-то далеко играл старинный патефон, скрипя тупой иголкой по пластинке. Казалось, что мелодия доносилась с той стороны озера, с острова.

– Музыку слышишь? С острова, кажется…

– Да, что-то слышно, – прислушавшись, прошептал Березкин. – Песня какая-то…

– Точно, песня…

Еле слышно, но всё же можно разобрать какие-то слова. Пели не на русском языке, но всё-таки Женька четко разобрал доносившееся…

«Ауфидерзейен, майне кляйне, ауфидерзеен…» – пел неизвестный певец…