– Сейчас я это понимаю и признаю свою ошибку, но, на самом деле, я и не столь благороден, как ты по своей неопытности считаешь. Я не такой чистокровный как князь Арел, принц Ариэль или Салафаэль. В моих жилах не течёт королевская кровь. Да, я из расы господ, из хорошей достойной семьи, но мои предки не соблюдали чистоту столь сильно: иногда случался и мезальянс. Конечно, я не крестьянин и не простолюдин. Но во многом свою карьеру я выстроил сам. Благодаря своему уму и трудолюбию достиг верхов и приблизился к истинным чёрным, стал одним из них и вступил в их Орден Высших.

Ник внимательно слушал его.

– И ещё, ещё, Ник, я был молод и безумно влюблён!

Корс замолчал, задумавшись и уйдя в воспоминания.

– А что бы ты сделал, когда увидел, что у твоего сына светлые волосы? – спросил Ник, вырывая его из прошлого. – Увидел бы, что он такая явная полукровка? Ты избавился бы от него, да? Ты планировал оставлять только темноволосых детей? Таких как Карина? Да?

– Да, – едва слышно ответил Корс. – Светлую девочку, может быть, оставил…

– А мальчика?

– Нет. Нет, прости. Я говорю тебе честно.

– А, значит, вот как ты собирался решить эту проблему. И как бы ты объяснил это своей такой любимой Инесс?

– Маленькие дети часто умирают…

– Получается что твоему сыну, повезло, что красные украли Инесс: они, сами того не желая, спасли ему жизнь.

– Ник…

– Искал своего ребёнка, страдал, а если бы нашёл и увидел, что он светлый, то сам бы от него и избавился! Здорово!

– Не надо…

– Или продал бы в рабство? Зачем убивать, если белый ребёнок стоит хороших денег?

– Ну зачем ты так!

Ник, чуть приподняв голову, быстро глянул вверх: день переставал быть безоблачным, и небо всё больше затягивали серые тучи:

– Кажется будет дождь, – и он положил в сумку на поясе свои чёрные очки, не надев их, как обычно.

Корс смотрел на него, еще немного сонного и помятого, смотрел на его лицо, понимая, что как бы не старался Ник делать безразличный вид, внутри за этой неумелой маской он расстроен и подавлен.

Руководствуясь только своими страстями, Корс, не задумываясь, нарушил законы и правила, вступив в связь с женщиной другой расы, тем самым обрекая своих потомков на пожизненные мучения быть полукровками, людьми второго сорта. И что бы Ник ни делал, он оставался для черных грязью с рождения и до смерти. Да, душа Корса принадлежала Демону, и он был всецело предан ему, но человеческое тело Демона, было телом его сына, и принадлежало Корсу. Демону некуда было вырваться из него, и он ничего не мог с этим поделать.

И Корс невольно улыбнулся, он понимал, что это некрасиво по отношению к Нику и неприятно для него, но сейчас Корс больше не сожалел о содеянном, его удовлетворял такой расклад.

– Надень очки! – приказал он, просто чтобы продемонстрировать свою власть над сыном. И, так как ему показалось, что Ник медлит, резко добавил:

– Ты плохо слышишь, что я сказал?

Ник молча достал очки и надел их. Корсу стало приятно, настроение немного улучшилось:

– Скажи, Мара, эта ведьма – она много заплатила им за тебя?

– Достаточно, – едва выговорил Ник.

Корсу стало его жаль: «Что я делаю? Зачем я унижаю его?!»

– Прости меня, – сказал он поспешно, – прости…

– У меня-то зачем просишь прощения, мне без разницы, – и Ник, закрыв лицо маской, отвернулся и пошёл прочь.

Корс видел, как Ник подошёл к своей Нечистой Силе и, вставив неискалеченную ногу в стремя, уверенно вскочил в седло. Корс расстроенно отвернулся. C досадой он посмотрел на Эдриана – тот тоже смотрел на него, смотрел своими узкими, глубоко посаженными глазами, обведёнными широкими чёрными полосами несмываемых стрелок, глядя на хозяина, как показалось Корсу, даже как-то слишком нагло. И сейчас Корс не почувствовал, как обычно, его внутренних страданий. Ему это совсем не понравилось.

– Я мог бы убить тебя, одним ударом, – сказал Корс. Он погладил свою железную палку, висевшую на поясе, и Эдриан заметил этот жест, то, как он нежно поглаживает её.

И вот теперь Корс с удовольствием послушал его эмоции:

– Трусишка, – он хмыкнул. – Я не стану тебя убивать, потому что тогда ты попадешь на пиршество к своим богам. Не-е-ет, ты еще помучаешься здесь, Эдри…

Эдриан опустил глаза.

– Бесполезная тупая тварь, – со злостью и разочарованием процедил Корс и плюнул ему в лицо.

Глава 4

 Нечистые медленно ехали за основным войском чёрных: они явно никуда не торопились и часто оставались на привале всю ночь и весь следующий день, отставая от людей всё сильнее. Воины Рагмира и Тола ушли далеко вперёд. Корса это не расстроило. Он хотел быть с Ником и не хотел возвращаться в Чёрный город, боялся этого и тоже тянул время. Так было лучше – оставаться с Ником как можно дольше, пока дела в столице не закрутили их в смертельный водоворот. Поэтому Корс готов был ехать по этой дороге бесконечно.

В этот раз они простояли возле небольшого живописного озерца два дня, и, хотя Корс очень этого не хотел, ему всё же пришлось отпустить Ника поиграть в карты с его нечистыми. Корс и Арел остались в их палатке, Валентин принёс им ужин, а потом убрал посуду и сложил небольшой походный стол и стулья, чтобы внутри оставалось больше места и господа могли валяться на шкурах.

– Валентин, пожги ещё этой смолы от насекомых, – сказал Корс. – Меня раздражает её запах, но комары бесят ещё больше!

– Да, господин, – сразу отозвался Валентин и положил плотно спрессованный кусочек угля на маленькую курильницу, стоявшую в углу.

С помощью тонкой свечи он поджег его: уголь задымился, заволакивая небольшое пространство палатки густым серым дымом. Валентин, приподняв, насколько это было возможно, нижнюю часть своего шлема, принялся осторожно дуть на плоский кусочек, пока он не перестал дымиться, раскалившись докрасна. После Валентин положил на него небольшие шарики древесной смолы. Размягчаясь на горячем угольке, смола распространяла по палатке довольно специфический аромат, к которому нужно было привыкнуть; но этот резкий запах хорошо отпугивал насекомых.

– Мне всем нравится южный край, – заметил Корс, – кроме обилия всякой летающей и ползающей нечисти. Терпеть не могу насекомых, и ещё пауков и змей!

– Да, – согласился с ним Арел и хлопнул себя по ноге, пытаясь убить внушительного, но уже вялого от дыма и запаха смолы, комара.

Корс скептически посмотрел на Валентина, который без труда поправил и протер тряпицей банку с каменным цветком, висевшую под самым потолком.

– Арел, почему твой раб стал таким высоким? Он почти с тебя ростом? Я чего-то не понимаю? – спросил Корс, внимательно наблюдая за долговязым Валентином.

Арел не ответил.

– Или я о чем-то не знаю? – Корс посмотрел на него своим профессиональным взглядом, который раньше всегда наводил страх на тех несчастных, которые на свою беду оказывались в его кабинете. – И он продолжает расти. Арел, он скоро догонит тебя и перегонит. Посмотри на его ноги! Какие длинные берцовые кости и голени. Он будет очень высоким, я в этом разбираюсь. Откуда он у тебя вообще взялся?

– Это раб из моего Имения, – явно нехотя, но всё же ответил Арел.

– Сними с него шлем. Я хочу посмотреть на его лицо. Ты всё время тщательно скрываешь его лицо. Сними с него маску.

Валентин очень испугался и невольно замер, вжимаясь в стену подальше от них. Он совсем не хотел, чтобы господа сейчас разглядывали его, так как был вовсе не глуп, несмотря на тяжелые условия жизни и связанные с ними психические нарушения. Валентин все же прекрасно помнил вопросы Арела про господина Честера: он был довольно сообразительным, чтобы понять в тот момент, что является незаконнорожденным ребенком господина Честера от маленькой рабыни; ублюдком, которого не убили только потому, что господин Честер умер раньше. А его хозяин Арел – его сводный старший брат.

Валентин также уяснил, что их отец был очень жесток не только с рабами, но и со своим законным сыном. Поэтому Арел всей душой ненавидел своего отца и никогда не произносил его имя, называя всегда только «проклятым». А Валентин, как назло, подрос и возмужал в Пределе, и если сейчас с него снимут шлем… Вдруг за это время он ещё больше стал похож на проклятого? И увидев ненавистные ему черты… Арел просто убьет его!

Валентина заколотило мелкой дрожью, он панически боялся Арела, и эта неконтролируемая реакция начиналась всегда, когда князь обращал на мальчика чуть более пристальное внимание. Да, Валентин страдал от жары в рабском шлеме, но по крайней мере ему было спокойно.

«Почему я так вырос и изменился?! За что?!»

– Нет, шлем я с него не сниму, – сказал Арел.

– Валентин – бастард Честера? Да? – спросил Корс. – Арел, ты меня хочешь обмануть? Ты забыл, кто я? Мне даже не нужно его лицо, я вижу его телосложение, и это не тело крестьянина и простолюдина. Твой отец развлекался с симпатичными рабынями из Имения?

– Да, – нехотя ответил Арел, понимая, что от бывшего главы службы безопасности вряд ли удастся скрыть этот факт, – и этой девочке было чуть больше десяти.

– Сочувствую, – понимающе кивнул Корс. – Твой отец был очень несдержанным. Скажу больше: Честер был просто напыщенным индюком, уверенным, что только он всегда прав и только его мнение и точка зрения единственно верные. Он умудрился поссориться со всеми! Даже с Леонардо, который изначально очень лояльно и с симпатией относился к нему. Да, твой отец был редкостным дерьмом…

– Я убил его, – спокойно произнес Арел.

От этих слов Валентин замер и сжался еще сильнее.

«Да, теперь хозяин и меня убьет. Точно».

– Убил? – удивился Корс. – Ведь это был несчастный случай, роковое стечение обстоятельств. Честер сгорел при пожаре в вашей родовой часовне, когда возносил молитвы Богам.

– Это было уже после, – сказал Арел, – сначала я убил его, а потом он сгорел в часовне, потому что я её и поджег.

– Но! Арел! Как ты справился с ним? Ведь тебе было на тот момент… ммм… не больше шестнадцати лет, а он был таким здоровым и высоким, опытным воином.

– Он стоял на коленях и молился, всё ныл и жаловался Богам на несправедливость и свою несчастную судьбу, как обычно. Я просто тихо подошел сзади и перерезал ему горло, потом всадил нож ему в спину, по самую рукоятку, а потом ещё и ещё… Он не ожидал этого: хрипел, хватался руками за шею, пытался унять кровь. Он считал меня слабаком и не брал в расчёт, – Арел горько усмехнулся. – Он не успел ничего сделать. И я ударил его со спины. Это было нечестно.

– Я тебя не осуждаю, – Корс протянул руку и ласково погладил Арела по голове, чуть зарывая свои пальцы в густые, расчесанные на прямой пробор пряди, любуясь тем, как золотые перстни на его руке красиво поблескивают в тёмных волосах князя. – Твой отец действительно был самым настоящим дерьмом и заслужил такую смерть. Мне жаль тебя, жаль, что ты был вынужден пойти на это, взять на себя эту ношу, совершить этот неправильный поступок, чтобы спасти свою жизнь. Он виноват, он вынудил тебя замараться в этой грязи, потащил тебя за собой в ненависть.

Арел грустно улыбнулся и неосознанно чуть сильнее наклонил голову, прижимая её к гладящей руке Корса. Тот смотрел на него с искренней любовью и отеческой нежностью.

– Я почувствовал такое облегчение тогда, – продолжил Арел, – это был один из лучших моментов моей жизни: счастье, и немного страх, что я теперь хозяин огромного Замка и не справлюсь со всеми делами. Но все оказалось не так сложно, как я боялся. Я мог жить, не вздрагивая от его голоса, не шарахаясь за угол от звука его шагов по коридору; я мог громко разговаривать и говорить, что взбредет в голову, смеяться, спать сколько хочется, приказывать слугам накрывать на стол в то время, когда я захочу, и есть и пить, что я хочу. Вообще, я наконец смог иметь своё время! И приглашать в гости своих друзей. Не прятать все постоянно от урода…

Корс в порыве чувств прижал голову Арела к своей груди, надавливая ему на затылок так же, как часто делал с Ником, и с такой же страстью сказал:

– Бедный мой мальчик, и ведь мне на допросе не рассказал ничего, не признался.

– Ты ведь и не интересовался им особо.

– Да. Все поверили, что он сгорел в этой часовне. На тебя никто и не подумал. Но что делать с Валентином, Арел? – вернулся к началу их разговора Корс. – Дай я посмотрю, может не так уж он и похож на Честера?

Арел, и Корс с удовольствием это заметил, с некоторым сожалением отстранился от его руки и, достав из кармана ключ, посмотрел на своего застывшего раба.

– На колени! Ползи сюда! – приказал он, и Валентин тотчас рухнул на пол.

Шлем полностью покрывал его голову и обхватывал шею, он был туго зашнурован и дополнительно закрыт сзади на замок так, чтобы Валентин ни при каких обстоятельствах не смог снять его самостоятельно. Впрочем, Валентин и без этих ухищрений никогда бы не посмел этого сделать. Тем более, что на его горле был надет ещё и железный рабский ошейник, очень похожий на тот, который когда-то носил Ник. Широкий и тяжёлый, закованный наглухо, он закрывал шею, упираясь верхним краем в подбородок, не позволяя Валентину полноценно поворачивать голову.

 Чтобы снять шлем с головы Валентина, Арелу пришлось сначала немного ослабить шнуровку. После того, как он расстегнул замок, он наконец с некоторым усилием вытащил края шлема из-под ошейника.

– Подними лицо и посмотри на господина Корса, – приказал он, открыв своего раба.

Лицо Валентина было грязным, потому что в походе Верному было не до того, чтобы заботиться о мальчишке как следует. Да и Арел редко давал нечистому ключ. Но, несмотря на грязь, глубокие полоски шрамов на щеках и отсутствие одного глаза, явное сходство бедного Валентина с Честером было очевидным, и никакие увечья не могли скрыть этого.

Корс разочарованно покачал головой.

– Да уж… Арел, похоже, ты был прав. Чёрт возьми! Он практически его копия!

Арел молчал.

– Может, закрасить ему лицо чёрной краской? – задумчиво предложил Корс, придирчиво рассматривая чумазого и бледного от страха Валентина. – Втереть краситель так, как это делает со своими рабами Нурхг? Можно попросить у нечистых краску, наверняка у них есть не только синяя, но и чёрная. Натереть его чёрной краской и ммм… отрезать нос, – Корс весело улыбнулся своей идее, представляя себе обезображенного Валентина. – С чёрным лицом и без носа он перестанет быть похожим на Честера. Нет, всё же во мне умер художник, у меня есть этот талант, и это я передал его своему сыну, а не Инесс, – он самодовольно рассмеялся.

Арел промолчал, лишь чуть закатив глаза. Он столько раз в своей жизни слышал эти бесконечные самовосхваления Корса, что давно привык пропускать их мимо ушей.

– Да шучу я, шучу, – продолжил Корс как ни в чём не бывало. – Какой смысл отрезать ему нос? Рост не скроешь, а он будет выше тебя, и, может быть, меня. Арел, он вобрал в себя лучшие черты истинных черных! Ты похож на мать, ты весь в неё. А он… Это неприемлемо! Не проще было сразу быстро и безболезненно избавиться от него, раз Честер не успел этого сделать?

– Да, он не успел, а я… я просто не знал об этом. Когда я приехал в Имение, Валентин был маленького роста, милый и смышленый. Я привязался к нему, а потом в Пределе Верный стал его кормить, лечить, и вот…

– В Пределе он стал тем, чем был всегда, – сказал задумчиво Корс. – То, что в нем спало, в Пределе Демона проснулось, ожило и активно развилось.

– Да, – согласился Арел, – в нём сразу проявилась эта проклятая кровь.

– Сделай это сейчас. Избавься от него.

– Нет, я не могу, я его люблю.

– Что?! Да ты же ему глаза выбил! – Корс, казалось не верил своим ушам.

– Ну и что? Я все равно его очень люблю, – Арел подтянул к себе Валентина. – Ты слышишь, придурок? Я не могу тебя убить.

– Х-хозяин, я н…не достоин вашей любви, я расстраиваю в-вас и похож на п-проклятого, убейте меня! – Как всегда, от волнения Валентин начал сильно заикаться.

– Нет!

Корс был ошеломлён.

– Арел, это так на тебя непохоже. Я думал, тебе легко убивать рабов, – в его голосе сквозило неприкрытое удивление. – Сколько их ты убил в своем Замке, Арел? Мою рабыню, белую полукровку, которую я подарил тебе, ты убил?

– Нет, – покачал головой Арел. – Я очень любил твой подарок – Мину – и берег ее. Я никому её не отдавал. Она спасла жизнь Нику.

– Как?

– Нику нужна была «Черная вода», он потерял сознание и впал в кому. Доктор перелил ему кровь белой полукровки Мины, и Ник не умер. И Мина тоже осталась жива, я берег её. Я никому не позволял еетрогать, ни Лису, ни Энрики.

– Арел! – Корс был растроган. – Я люблю тебя, Арел, очень люблю!

Он снова прижал его к себе.

– Ты мне тоже как сын. Знаешь, почему я разлюбил тебя тогда?

– Потому что я стал грязным.

– Нет, мне так казалось. Но с Ником я понял, что люблю грязь. Да, к сожалению, я люблю грязь. Я тебя разлюбил, потому что ты не слушался меня!

– Я же всегда тебя слушался!

– Ты плохо слушался. Ты не понимаешь, что значит слушаться как следует. Ник более или менее понимает… не до конца, конечно, его ещё тоже нужно воспитывать и воспитывать, но он хотя бы пытается меня слушаться так, как нужно. Может, ты тоже постараешься? – Корс нежно провел пальцами по упрямо сжатым губам князя, чуть с силой нажав своими не коротко остриженными ногтями на его нижнюю губу.

– Нет! – сказал Арел, уворачиваясь.

– Арел! Вот поэтому, именно поэтому я разлюбил тебя! Я люблю послушание. А ты меня бесишь своей упертостью! Просто бесишь!

Арел отвернулся расстроенно, но Корс, придвинувшись, попытался развернуть его к себе и поцеловал в висок.

– Ты постараешься, Арел, постараешься, и у тебя все получится.

Но князь Арел упрямо молчал, и Корс, зная его характер, решил на время сменить тему.

– Хочешь, я помогу тебе? Я сделаю это максимально безболезненно для Валентина.

Арел вздрогнул и резко повернулся к Корсу:

– Нет! Не смей! Между нами всё будет кончено навсегда, если ты посмеешь без моего разрешения притронуться к нему. Не смей причинять вред Валентину!

– Хорошо, хорошо, – обижено пожал плечами Корс, – я хотел тебе помочь, но раз ты не хочешь… да никаких проблем, Арел! Пусть твой раб будет выше тебя ростом, это очень… хм… оригинально! Но ты ведь всегда был не таким как все, не зря же тебя прозвали «глупый красавчик-князь».

Валентин, все это время стоящий перед ними на коленях, зарыдал, не в силах больше сдерживаться, и слёзы текли из его глаз; и из затянутого бельмом, и из вживлённого глаза нечистого. Арел, как ни странно, не разозлился.

– Валентин, я привезу тебя в Чёрный город и отдам своему сводному брату Вилу. Нас трое.

– У отца было три сына, – тихо прошептал Корс и усмехнулся.

– Вил позаботится о тебе, он очень добрый, а я уйду с Ником и Витором в Мир Демонов.

– Нет, пожалуйста, Господин, не оставляйте меня! Заберите меня тоже в Мир Демонов! Я буду прислуживать вам и там, господин, когда вы станете Демоном! Пожалуйста!

– Нет, Валентин, тебе будет хорошо в моём Замке. Нечего тебе делать в мире Демонов.

Валентин продолжал плакать, размазывая слёзы по грязным щекам со следами шрамов. Корс снисходительно смотрел на происходящее, ему явно было скучно; и эта ситуация, и плачущий Валентин хоть немного развлекли его и отвлекли от бесконечных волнений за сына, который ушёл гулять. Корс сейчас не мог его контролировать и поэтому очень переживал.

– Нет, он всё же довольно милый, – заметил Корс, наконец, возвращаясь к обсуждению Валентина. – Честер был далеко не урод, и эта маленькая рабыня, наверное, тоже была хорошенькой. Приятная внешность. Только ты, Арел, не умеешь обращаться со своими рабами. Валентин у тебя слишком дорого одет, ты позволяешь ему иметь длинные волосы, ни в чём не ограничиваешь толком, не следишь за ним. Он ходит, где хочет, делает, что хочет…

– Он никуда не отходит от нашей повозки, – возразил Арел.