Подумала и стёрла написанное. Лучше позвонить пораньше, а сейчас ни к чему будить. Только разволнуются ещё больше.

Спрятав телефон обратно в сумку, Катя подошла к сидящему за компьютером Петру Михайловичу, тот что-то усиленно печатал и периодически вздыхал и постанывал.

– Что-то не так? – взглянув на монитор из-за плеча мужчины, спросил Катя.

– Всё очень странно… – отсутствующим голосом сообщил доктор.

– С ним всё в порядке? – взглянув на лежащего в кресле дворника, настороженно спросила женщина. Дмитрий лежал с закрытыми глазами и, похоже, не подавал признаков жизни. – Сознание потерял? – всполошилась Катя.

– Что? – наконец вынырнул из своих раздумий Пётр. Взглянул на взволнованную Катю, потом на мужика в кресле. – А, да нет, он спит, – отмахнулся доктор.

– Как спит? – удивилась женщина.

– Меньше пить надо, – буркнул Пётр Михайлович.

Дмитрий как раз подкрякнул и захрапел.

– Ну, вот. Дрыхнет без задних ног, – усмехнулся доктор.

– А с колебаниями что? Или что вы там пытались снять… – спросила Катя.

– Ничего хорошего, – угрюмо обронил мужчина.

– И у него? – кивнув в сторону спящего, спросила Катя.

– К нему я вообще не смог подключиться, – отмахнулся Пётр Михайлович. – Протрезвеет, попробую ещё раз.

– То есть вы меня не сможете… вылечить? – упавшим голосом спросила женщина.

– Катя… – начал было доктор. Потом осёкся. Почесал затылок и повернулся к уронившей плечи женщине. Вид у неё был такой, что мужчине сразу стало крайне совестно. А вот за что – это уже было дело третье. – Катя, а давайте выпьем чай, и я вам кое-что расскажу, – понимая, что сам себе обрубает пути к отступлению, обречённо произнёс Пётр Михайлович.

– Ладно, – напряжённо кивнула Катя.

Они поднялись по лестнице. Барсик следовал за своей хозяйкой по пятам и чувствовал, что та сильно волнуется. Она трепала рукава свитера, вытягивая из них нитки, а ещё её запах изменился. Стал более насыщенным. У собак такое означает, что они готовятся к схватке или бегству. И то и другое одинаково приемлемо и нисколько не стыдно. Главное унести ноги. Пёс улёгся под стул, на который присела альфа, и начал следить за ногами мужчины, ходящего туда-сюда.

– С чего бы начать?.. – задумчиво постучав пальцами по каменной столешнице, произнёс доктор.

– Ну уж начните с чего-нибудь, – скрестив на груди руки, раздражённо проворчала Катя. Она не любила, когда вот так долго начинают, нагнетая и заставляя волноваться, причём в большинстве случаев совершенно зря… – У меня какая-то психологическая болезнь? Нужно пройти лечение? – не вытерпев, предположила женщина.

– Да нет, боюсь, с вами всё в порядке… относительно психики… – уклончиво протянул мужчина.

– А с чем не в порядке? – вскинув брови, удивилась Катя такой странной формулировке.

– Вот, ваш чай, – поставив перед нервничающей женщиной чашку горячего напитка, устало произнёс Пётр Михайлович. И надо было ему ввязаться в это… Нужно было сообщить в специальные органы, и пусть бы они разбирались. Но, увы, это был не обычный сбой, и дело не в том, что похожая на пронырливую куницу женщина близкий друг Кости.

– Понимаете… – начал доктор.

– Не понимаю, – хмуро проронила женщина, не спуская с мужчины тёмно-зелёных требовательных глаз.

Мужчина тяжко вздохнул. Он не мог представить, что чувствует сейчас женщина… Что бы чувствовал сейчас он, оказавшись в подобной ситуации? Ну, уж явно не сидел и не пил бы чай… Как она вообще всё ещё сохраняет спокойствие?

– То, что вы видите – это не галлюцинации. К сожалению, – пробормотал себе под нос доктор.

– А что тогда? – сдвинув к переносице тёмные брови, спросила женщина.

– Дело в том… что это правда… – сморщившись, вдруг выдал мужчина. И как-то испуганно взглянул на женщину. Та непонимающе глядела на него.

– Чего? – выдохнула она.

– Ну, хорошо. Представьте, что вы всю свою жизнь проходили в очках, которые искажали изображение, и привыкли к тому, что яблоки круглые и красные. И вот вы сняли очки – а яблоки треугольные и прозрачные.

– Хотите сказать, что я выгляжу не так, как думаю, что выгляжу? – сузив глаза, переспросила Катя.

– Вот видите, вы сразу всё поняли. – Доктор даже улыбнулся, поздравив себя с тем, что так быстро смог всё объяснить.

– Нет. Вы подождите… То, что я видела сегодня в зеркале… Я так выгляжу? Почему? – прошептала Катя. – Что со мной не так?

– Нет, вы… Не только вы так выглядите. Все люди так выглядят… – подавшись вперёд, поспешно пояснил мужчина.

– Постойте… что вы… Что за бред? – Катя встала из-за стола. Барсик тут же подскочил, готовый сопровождать хозяйку куда угодно.

– Катя, с вами всё в порядке? Может… – всполошился мужчина.

– Где у вас тут туалет? – не оборачиваясь, охрипшим голосом спросила женщина.

– С правой стороны последняя дверь, – ответил Пётр Михайлович.

– Спасибо, – буркнула Катя и, придерживаясь рукой за стену, пошла в указанном направлении.

Первое, что женщина сделала, когда оказалась в выложенном белой плиткой помещении, – бросилась к низкому белоснежному унитазу и, упав на колени, освободилась от содержимого желудка. А там почти ничего и не было, так что горло обожгло желудочным соком. Катя задохнулась и, когда спазмы прекратились, уселась на пол, обессиленно прислонившись спиной к стене. Сколько она так просидела, было сложно сказать. Очнулась от того, что пёс подошёл к ней и теперь горячим языком облизывал её лицо.

– Барсик, – просипела Катя. Огляделась, припоминая, где она вообще находится. Кое-как поднялась. Силы почти не было ни в руках, ни в ногах. Всё тело дрожало, бил озноб. Оперевшись рукой об умывальник, Катя дотянулась до вентиля и открыла воду. Подставила тёплому потоку дрожащие пальцы. Потом наклонилась и умылась. Чуть отдышавшись, распрямилась и посмотрела в зеркало перед собой.

– ***… – выдохнула женщина и, отвернувшись от зеркала, что явно сломалось и транслировало откровенную дичь, впилась пальцами в бортик умывальника. В голове вновь помутилось, и перед отчаянно зажмуренными глазами в кромешной темноте замелькали искры. – Да кто я вообще… – простонала Катя.

«Дети», – поспешно и как-то неуверенно подкинуло мысль подсознание.

Женщина вздрогнула. Расслабила болезненно сведённые пальцы, задышала ровнее. Вспомнила своих малышей, а от них, как от эпицентра, в разные стороны потянулись лучи, освещая всю прошлую её жизнь. И эта жизнь состояла из её эмоций, откликом возникающих на открытия, знакомства, свершения, мелкие промахи, большие и не очень удачи. Радости и горести, чувства привязанности и любви годами сплетались меж собой, словно тонкие ветви дикого винограда, формируя её личность, душу, то, что было внутри… А так ли важно, что снаружи?

Вопрос повис в воздухе, звоном раздался в ушах и, дрожью пройдя по коже, осел на кончиках пальцев.

– Ладно. Если всё, что этот мужик сказал, правда, тогда нужно приспосабливаться. Ну… а если нет, то стоит немного взять себя в руки и потерпеть. Может, всё-таки это какое-то психическое расстройство. И пока я держу себя в руках, всё нормально. Как говорят психотерапевты – здоровых людей не бывает, бывают недообследованные… Мало ли что я вижу… Давай, Катя, открой глазки, – процедила сквозь зубы женщина и, приоткрыв один глаз, медленно повернулась к зеркалу и сквозь ресницы посмотрела на своё отражение. – Боже, боже, божечки-и-и… – простонала Катя. Закрыла лицо рукой, потом раздвинула пальцы и посмотрела уже сквозь них, будто так было менее страшно. – Мамочки, и что я за зверь такой?..

«Енот», – со знанием дела совершенно спокойно подсказал внутренний голос.

Но женщина не обратила внимания.

– Как это вообще называется?.. У меня шерсть… ШЕРСТЬ…

Катя отняла от лица руки и большими круглыми глазами ошалелого от страха оленя воззрилась на них. Руки, если так их можно назвать, действительно были покрыты жёсткой шерстью, сквозь которую кое-где проступали тускло мерцающие металлические вставки.

– Шерсть и лапки, похожие на крысиные… – бесцветным голосом констатировала Катя.

«Енотовые лапки… Да и какие же это лапки? Нормальные, полноценные руки. Вон пальцы какие длинные», – как-то вдруг обиженно прозвучало в голове.

– А что за металлические вставки? Я что, ко всему прочему киборг?

«А это ты у доктора спроси при случае», – подсказало подсознание.

– Но… – Женщина потрогала кончиками пальцев шерсть, потом металл… – Странно, но я этого не чувствую. На ощупь кожа как кожа…

Снаружи донёсся испуганный вскрик. Потом послышалась возня, а после звук разбившегося стекла…

Пёс, всё это время лежавший у ног хозяйки, вскочил и, подбежав к двери, заливисто залаял.

– Что там? – насторожилась Катя и, с облегчением отложив своё исследование, направилась к двери. Едва открыла дверь, как пёс сорвался с места и побежал в сторону кухни. Женщина пошла следом.

– Не-е-ет… Прошу, верни всё как было… – донеслось до Кати. Когда она с опаской заглянула на кухню, там стоял Дмитрий и не спеша пил из бутылки вино.

– Что тут… – начала было Катя, потом её взгляд наткнулся на свернувшегося в позу эмбриона на полу доктора. Тот обхватил голову руками и, кажется, плакал. Взвыв, он снова отчаянно попросил:

– Верни всё обратно. Я не могу на это смотреть. Верни…

– Что с ним? Пётр Михайлович, вам плохо? – бросившись было помочь вздрагивающему на полу мужчине, вскрикнула Катя. Но была схвачена за руку дворником.

– Пётр Михайлович, кажется, тоже увидел мир таким, каков он есть, – глухо произнёс Дмитрий.

– Это нужно исправить… Нельзя допустить распространения вируса… Люди не должны узнать правду.

– Какой ещё вирус?..

– Наш друг вызвал наряд. Хочет сдать нас как «образцы». Хочешь стать объектом опытов? На благо человечества, разумеется, – серьёзно взглянув на испуганную, покрывшуюся от нервов красными пятнами женщину, вкрадчиво спросил Дмитрий.

«Какие ещё опыты?.. А как же дети?»

Катя отрицательно мотнула головой.

– Замечательно. Тогда пора сматываться, – устремившись к выходу и прихватив с собой Катю, кивнул дворник.

– Что… А Пётр Михайлович?.. – оглянувшись на стонущего, словно раненый зверь, мужчину, спросила Катя.

– Да всё с ним будет в порядке. Полезно время от времени оставаться наедине с самим собой.

– Барсик! – позвала Катя пса. – А моя сумка? – заозиралась женщина. – Там телефон…

– Я уже всё взял, – схватив с тумбочки куртки и стоящую там же сумку, пресёк попытки женщины вырваться Дмитрий.

Распахнув дверь, мужчина вышел в ночь, утянув туда же не совсем соображающую, что происходит, Катю. Накинул на неё пуховик и сам надел куртку. И, снова схватив женщину за руку, потащил её по тропинке к воротам, а потом через снег в лес.

– Куда мы? – спотыкаясь и увязая в снегу почти по колено, крикнула запыхавшаяся женщина. Сложно было успевать за мужиком, чьи ноги почти на полметра длиннее. Дмитрий не ответил. Он пробивался сквозь зимний лес, как медведь сквозь валежник. Так и ноги было недолго переломать.

– Слушай, давай, может, разойдёмся? А? Ты там пойдёшь… куда собирался. А я домой вернусь… – предложила женщина и поморщилась, горло от морозного воздуха, слишком часто вдыхаемого от такой безумной спешки, саднило.

– Ты слышишь меня? Эй! – Попытавшись затормозить, Катя упёрлась ногами в лежащее под снегом бревно. И ойкнула, навзничь упав в снег, потому что мужчина, недолго думая, отпустил её руку.

Над бултыхающейся в снегу женщиной нависло бледное лицо дворника. Глаза темнели безумством, в нос ударил стойкий запах алкоголя. Катя прекратила попытки встать и вжалась в снег. Рядом, припав на передние лапы и гулко зарычав, оскалился пёс. Он всё ещё не понял, друг этот человек или враг. Поэтому на всякий случай приготовился напасть.

– Ты ещё не поняла? Ты не сможешь от них уйти.

– От кого?

– От машины, управляющей нашим обществом. От дьявольского механизма, решающего за нас, кем нам быть и как жить…

Пару раз моргнув, Катя прищурила глаза и осторожно так поинтересовалась:

– Извини, конечно, за столь интимный вопрос… Ты из секты какой?

Мужчина тоже растерянно моргнул, потом выдохнул и, схватив женщину за пуховик, помог принять вертикальное положение.

– Кать, ты… Давай просто попытаемся свалить. А вопросы свои позадаешь потом…

– Потом может быть поздно… – буркнула женщина, но всё-таки побежала за дворником. Тем более выбора не было. Он опять крепко держал её за руку.

Вскоре сквозь своё сбивчивое дыхание Катя услышала какой-то гул, который по мере их продвижения вперёд стал нарастать. Когда беглецы вырвались из леса на поляну, им в лицо ударил порыв ветра, закидав снегом. Катя сперва подумала, что, пока они бежали по лесу, началась метель. Но уже в следующее мгновение рассмотрела сквозь снежные вихри стоящий в центре поляны вертолёт.

Дворник уверенно направился к нему, волоча за собой пыхтящую, почти ничего не видящую из-за налипшего на лицо снега Катю.

Дмитрий сперва запихнул в открывшуюся дверь вертолёта женщину, потом подсадил поскуливающего от страха пса, затем забрался сам. Из леса на опушку как раз выбежали несколько фигур, одетых в чёрное.

– Взлетаем, – скомандовал Дмитрий. И вертолёт оторвался от земли.