ГЛАВА 5

Даше понадобилось полчаса, чтобы уложить вещи. Впрочем, если честно, «своими» эти вещи для нее не были. Они были тщательно подобраны специалистами, которые собирали оперативников на задания.

Сотрудникам этого отдела не полагалось знать агентов в лицо. Им давались лишь параметры, такие как рост, вес, тип фигуры, и образ, который нужно было создать. Для этого нового образа подбиралась одежда, аксессуары, привычки.

Если по легенде агент много путешествовал, то у него был не только гардероб с вещами, купленными в разных странах, но и завалявшиеся в карманах корешок билета на поезд из Парижа в Лилль, смятый чек из фастфуда в Екатеринбурге, или флаер, полученный на улице в Макао.

Мелкие детали придавали достоверность образу.

Сегодня на Даше были белая майка с бледным узором и мешковатая темно-серая юбка с большими накладными карманами. Юбка была широкая и удобная, но Даша юбок не носила, поэтому чувствовала себя не в своей тарелке.

По легенде она работала в офисе транспортной компании, принимала звонки от клиентов и оформляла заказы. Если отец решит проверить ее слова, то по указанному адресу он найдет офис, в котором ему подтвердят, что Даша работает там уже два года.

На одном из столов он увидит фотографию Даши с матерью, а на стене напротив фотографии пикника с коллегами в парке. Подчиненные Шефа работали на совесть. Небрежность в деталях могла стоить оперативнику жизни.

Даша стояла на углу в ожидании машины, которую отец отправил за ней. Мимо проносились такси, юркие малолитражки и солидные представительские авто.

От нечего делать Даша рассматривала водителей и пассажиров.

Вот вечно занятой бизнесмен, отдающий в телефон отрывистые приказы, резко трогается с места. За ним на светофоре останавливается отец семейства, к которому с заднего сиденья тянутся шаловливые детские ручки.

В следующей машине сидят две подружки. Одна рассказывает что-то смешное, а вторая хохочет и хлопает по рулю в такт музыке.

Даша почувствовала нечто, похожее на зависть.

Как было бы здорово сесть в машину и помчаться, куда глаза глядят. Чтобы ветер в лицо, чтобы отбивать пальцами ритм из колонок и хохотать над шутками подруги.

Машину можно взять в гараже у Шефа и даже включить радио. А вот с подругой была проблема. У оперативников не бывает друзей, только напарники.

После смерти матери у Даши не осталось никого из близких. Всего пару дней назад она узнала, что у нее есть сводные сестры. Сегодня они – часть ее задания.

Где-то в глубине души Даша надеялась на чудо. Возможно, когда закончится операция, они смогут подружиться.

Ведь чудеса иногда случаются, правда?

Даше не пришлось долго ждать. Перед ней остановился блестящий черный лимузин, из которого вышел шофер в униформе.

Слегка коснувшись рукой фуражки, он представился Семеном, взял ее чемодан и положил его в багажник. После чего открыл заднюю дверь, и Даша нырнула в уютный кожаный рай.

По дороге он сообщил, что ее отца не будет до вечера. В доме всем заправляет Аделаида Николаевна, которая ее разместит и ответит на все вопросы.

По преувеличенно-вежливому тону шофера Даша поняла, что Аделаида Николаевна – это серьезно.

Первое, что увидела Даша, когда они подъехали к дому, был сад ошеломительной красоты. Все оттенки зелени сливались в гармоничную симфонию, обрамляя белоснежный фасад дома.

Она вышла из машины и пошла по дорожке к входной двери.

Справа и слева были расположены цветники, полные великолепных роз. Миртовые деревья были кулисами, которые скрывали цветы от взглядов случайных прохожих, и открывали их тем, кто приближался к дому.

Следующей достопримечательностью дома была Аделаида Николаевна.

Высокая, сухая, в темно-сером платье с длинными рукавами и ниткой жемчуга вокруг шеи, Аделаида Николаевна строго смотрела на мир через маленькие круглые очки.

Она не говорила. Она раздавала указания тоном, не допускающим возражений. Аделаида Николаевна смерила гостью быстрым взглядом и вынесла вердикт: бедная родственница.

Даша подняла чемодан.

– Оставьте, – сказала Аделаида Николаевна. – Чемодан принесут в вашу комнату. Для этого у нас есть прислуга.

Жестом она пригласила следовать за собой.

Первый их разговор проходил в прихожей, которая была размером с целую квартиру. Отделанная темным деревом, она была своеобразным тоннелем между солнечным садом и огромной залой приемов, через которую домоправительница повела гостью.

Сквозь окна второго этажа лучи солнца падали на подвески массивной люстры, пересчитывая их грани. Старомодная громада бронзы и хрусталя придавала залу особую торжественность.

Вдоль стены шла лестница, ведущая на второй этаж, вдоль которой висели картины. Большинство из них были современными абстракциями, но в глубине Даша заметила пару пейзажей.

Надо будет подняться и рассмотреть их.

Похоже, современная живопись принесена сюда новой женой ее отца, а вот пейзажи остались от прежних дней. Поскольку мачеха совсем не могла избавиться от них, она повесила их подальше.

Они прошли мимо французских окон, выходящих в сад.

Два дивана, обращенные друг к другу и разделенные журнальным столиком, представляли собой уголок для разговора с близкими друзьями. У стены стояли массивные столы и стулья «под старину» на случай более формального приема.

Следуя за домоправительницей, Даша свернула в коридор, ведущий вглубь дома. Из-за закрытых дверей справа доносились глухой шум, клацанье, шипение, крики.

Судя по всему, там была кухня.

Они прошли к комнате в конце коридора, дверь которой была открыта. У двери уже стоял ее чемодан.

Значит, есть и короткий путь, подумала Даша. Ведь кто-то же доставил его сюда.

– Вы будете жить здесь, – распорядилась домоправительница. – Мы не ожидали вашего визита, поэтому другие комнаты не готовы. Меня слишком поздно проинформировали.

Она сказала это таким тоном, что Даша немедленно почувствовала себя виноватой.

Ее новая комната была небольшой, но казалась просторной из-за малого количества мебели. Кровать у стены, шкаф у входа, стол и стул у окна. На стене висело небольшое зеркало, в котором Даша увидела свое лицо.

Обычно полное энергии и любопытства, сегодня оно было бледным, растерянным, даже испуганным. Даша изо всех сил вживалась в роль бедной родственницы.

Судя по впечатлению, которое она произвела на Аделаиду Николаевну, у нее неплохо получалось. Даша мысленно поздравила себя.

– Здесь есть все необходимое, – продолжила домоправительница. – Если что-то будет нужно, обратитесь ко мне. Завтрак в семь, обед в двенадцать, чай в четыре, ужин в семь вечера. В этом доме не принято опаздывать.

– Я постараюсь, – кивнула Даша. – Если я проголодаюсь, можно зайти на кухню?

– Кухня для прислуги, – процедила Аделаида Николаевна. – Дождитесь следующего приема пищи.

– Может быть, можно что-то из холодильника взять?

– В этом доме не принято лазить по холодильникам, – ледяным тоном сообщила та и удалилась.

Даша закрыла за ней дверь и начала распаковывать чемодан.

Платье, пиджак, юбка, пара блузок и брюки заняли свои места на вешалках в шкафу. Майки и шорты легли на полки. Кроссовки и туфли отправились на подставку для обуви.

Учебник по бухгалтерскому делу – она припомнит это Марату – был положен на стол. Косметичка устроилась на полочке под зеркалом.

Сюда же легли пара колец. Зачем их вообще носят? Красота сомнительна, а пистолет надежно держать мешают.

Рядом с кольцами приземлился браслет. Еще одна никчемная вещь. Вот так забудешься, махнешь рукой, заденешь что-нибудь твердое, браслет загремит и выдаст твое место засады.

Даша открыла косметичку, вынула баночку крема и тушь для ресниц. Они выглядели вполне невинно. Но если покрутить определенным образом, то у крема обнаруживалось второе дно, где лежала пара жучков.

Если нацепить их на объект, то можно отследить его передвижения.

Даша достала клипсы в виде жемчужин. В одну из них был вмонтирован микрофон.

Она повернула тушь для ресниц против часовой стрелки и открыла дисплей подслушивающего устройства.

Надев клипсы, Даша пропела строчку из песни. Звуковой индикатор встрепенулся и показал, что записывает звук.

Она удовлетворенно кивнула, вернула косметике прежний вид и убрала ее. Она посмотрела на себя в зеркало, сделала глубокий вдох и расправила плечи.

Даша Ветер была готова к выполнению задания.

Легкое урчание в животе напомнило, что она с утра ничего не ела. Даша вышла в коридор, дошла до кухни и уже подняла руку, чтобы постучать в дверь, но не успела.

Дверь распахнулась, и прямо перед ней возникло раскрасневшееся лицо женщины в поварском колпаке. Ее звали Мария и ее карие глаза, прекрасные в гневе, метали молнии.

Увидев Дашу, она сделала глубокий вдох и растянула губы в улыбке.

– Вы, вероятно, заблудились.

– Если это кухня, то нет, – ответила Даша. – У вас случайно не найдется бутерброд или что-то в этом роде? Я ужасно проголодалась.

Брови Марии взлетели вверх. В ее глазах погасли молнии, и на смену им пришло любопытство.

– Разве Аделаида Николаевна не сообщила вам распорядок? – осторожно поинтересовалась Мария.

– Да, но я подумала, что в этом доме должны быть и нормальные люди.

Мария засмеялась и, убедившись, что домоправительницы нет поблизости, взяла Дашу за руку и потащила ее на кухню.

– Роза, достань холодное мясо с зеленью, – приказала она дочери.

Розе было на вид лет тринадцать, и она все глаза смотрела на гостью. Она тоже была одета в поварскую форму. Но если на матери та трещала по швам, то на худенькой дочери болталась.

Роза полезла в холодильник, не переставая разглядывать гостью.

– Перестань пялиться, это невежливо, – прикрикнула Мария. – Ты что бездельничаешь, Артем, что торчишь, как пень? – обратилась она к сыну, худому подростку, который стоял, скрестив руки у окна. – Налей чаю. Не видишь, человек голодный.

– Спасибо, – сказала Даша. – Мне только перекусить, чтобы до ужина продержаться. Я не хотела вас беспокоить.

– Никакого беспокойства, – махнула рукой Мария.

Она поставила тарелку с бутербродами на стол у окна. Стол был старый, деревянный, с потемневшими от времени ножками. Столешница была светлее тоном, поскольку ее постоянно чистили.

Артем поставил перед Дашей чашку с дымящимся чаем.

Он был очень похож на мать: те же карие глаза, та же ямочка на подбородке. Поварская форма очень ему шла. Закатанные рукава обнажали накачанные руки. Таскание тяжелых мешков с продуктами оказывает не менее благотворное влияние на мускулатуру, чем походы в фитнес клуб.

На кухне булькали кастрюли и шипели сковородки, бахвалясь друг перед другом аппетитными запахами. На разделочной доске лежали овощи и травы, готовые по первому требованию ножа отдать сок. Стройные ряды специй в стеклянных банках просили «посыпь меня».

Кухня пахла домом.

Кухня была домом.

Даша, которая с ранних лет знала только переезды и временные пристанища, испытывала странные чувства. Она взяла бутерброд, с тарелки. Там оставалось еще три.

– Вы не хотите составить мне компанию?

– Нам не положено есть с хозяевами, – с едва уловимой ехидцей в голосе сообщил Артем.

– Так я и не хозяйка.

– Вы – дочь хозяина.

– Я еще не решила, хочу ли я ей быть.

Даша вонзила зубы в бутерброд. Сгоравшая от любопытства Мария подсела к столу.

– Это правда, что вы никогда раньше не виделись? – Даша кивнула. – Как же хозяин узнал о вас?

Сначала Даша рассказала историю «случайной» встречи на кладбище. Потом как ее отец и мать любили и потеряли друг друга. Почти все из ее слов было правдой, но не всей правдой.

На столе появились еще чашки. Тарелка с бутербродами опустела.

Мария рассказала о муже, который погиб в автокатастрофе. Она осталась с маленькими детьми, не умея ничего, кроме как готовить еду. Сначала она подрабатывала в маленьких семейных ресторанах, где не требовали диплома об окончании курсов.

Потом, когда дети подросли и пошли в школу, ее взял на работу знаменитый шеф. Пройдя его школу, Мария смогла рассчитывать на хорошую зарплату. В молодости ей нравилось работать в ресторане, но с возрастом стали утомлять шум и напряжение.

Пять лет назад Борис Худяков пригласил ее в качестве личного повара. С тех пор она работает в доме.

Роза и Артем помогают ей на летних каникулах, когда Худяковы принимают много гостей. Эти приемы позволяют детям Марии заработать денег, которые они откладывают на учебу после школы.

Когда на дне ее чашки остался последний глоток, у Даши появилось ощущение, что она знает Марию, Розу и Артема всю жизнь.

Они болтали о пустяках, обсуждали последние новости, смеялись шуткам Артема. Он не жалел саркастичных красок для гостей дома.

– Взять хотя бы Марфушина, которого позавчера похоронили, – говорил Артем. – Все ходили на цыпочках перед ним, лебезили, проекты новые ему приносили. Хотя все знали, что он скряга, каких поискать. За лишний рубль удавится.

– Зато сынок его теперь оторвется, – сказала Мария. – Помяните мое слово, не пройдет и пяти лет, как он промотает отцовские миллионы. Все дети богачей одинаковы.

– Не все, – возразила Роза. – Виктор совсем не такой. У него свой бизнес. Его все уважают. Даже отец с ним советуется.

– Что правда, то правда, – согласилась Мария. – Красавчик Вик может одно исключение и есть.

– Кто это? – спросила Даша.

– Ты не знаешь Вика Викулова? – удивился Артем.

– Что-то слышала. – В голосе Даша появилось напряжение. – На фотографиях он ничего, но красавчиком я бы его не назвала.

– Эй, ты осторожнее! – предупредил Артем. – Если на твой вкус Вик не красив, то моя сестра выцарапает тебе глаза. Она от него без ума.

– Все ты врешь! – вскочила Роза.

Мария потянула ее за руку и вернула за стол.

– Не обращай на него внимания. – Мать успокаивающе погладила дочь по плечу. – Он просто шутит. А ты, – она повернулась к Артем, – перестань задирать сестру.

– Что я такого сказал? Что у моей сестры крышу снесло от парня с журнальной обложки? Когда он приезжает в гости, она сбегает из кухни, чтобы посмотреть, как он выходит из машины. Потом часами по телефону обсуждает со своей подружкой, что он сказал, как повернулся, как посмотрел.

– Что в этом плохого? – защищала дочь Мария. – Кому это мешает?

– Реальности это мешает, – огрызнулся Артем. – Он – сын денежного мешка, она – дочь поварихи. Что у них может быть общего?

Ничего, сказала себе Даша. У них нет ничего общего. Он слишком высоко, слишком далеко. Она может быть для него всего лишь мимолетным приключением.

В ее памяти возник его образ, с широкими плечами, теплой улыбкой и искорками в глазах. Как он оберегал Дашу, как защищал ее перед вооруженными грабителями.

Он рисковал своей жизнью.

Если она позволит ему прочно поселиться у нее в голове, то рискует превратиться в подобие Розы, с дрожащими губами и судорожными заламываниями рук. Потом Даша начнет часами обсуждать, что он сказал, как повернулся, как посмотрел.

Этого нельзя было допустить.

Надо немедленно выкинуть Виктора из головы. Надо спуститься с небес на землю и стать более практичной. И вообще, она здесь на задании.

Дверь кухни распахнулась, и в проеме появилась тощая фигура Аделаиды Николаевны. Она с недоумением уставилась на компанию за столом. Ее брови взлетели вверх. Сжатые губы совсем провалились внутрь.

На пышущей жаром кухне внезапно похолодало.

– Ваш отец желает видеть вас, – сообщила она.

Даша поднялась из-за стола.

– Надеюсь, ужин будет готов вовремя. – Глаза Аделаиды Николаевны метнули в Марию молнию.

– Не припомню, чтобы когда-либо было иначе, – ответила Мария, вздернув подбородок.

Проглотив эту возмутительную дерзость, Аделаида Николаевна вышла в коридор. Даша проследовала за ней. Через несколько шагов домоправительница прошипела.

– В этом доме дочери хозяина не водят компанию с прислугой. Попрошу вас впредь воздерживаться от посещений кухни. Там находятся дети кухарки.

– Они там не находятся, – ответила Даша. – Они там работают.