Глава 7

Рейвен

…. И вот мы здесь, – закончила свой рассказ Клелия.

– Давайте я вам еще чаю налью, – предложила я.

– Да, спасибо, – она сделала жадный глоток, потом секунду сидела, расслабившись совершенно. Затем, собравшись, продолжила свой рассказ.

– Самое странное, что когда погиб отец Синди, то ни яда, ни следов удушья, ни ран на нем не нашли….

– Магическое воздействие? – предположила я.

– По всей вероятности, – пожала плечами девушка, – я в этом не разбираюсь совершенно. Но это было только начало! А потом – потом каждую ночь стало повторяться одно и то же. Гибнут люди. Причем, – тут она понизила голос до шепота, – как сказал мне хозяин колбасной лавки – он почему-то единственный, понимаете, единственный из всего города, кто меня не боится… Так вот он сказал, что люди эти все были такими… гнилыми душонками, как он выразился. И что он ни капли не горюет о том, что их больше нет, и вообще, туда им и дорога, как он выразился. И понимаете – они все – погибли ночью на улице. Теперь население города трясется от страха – почти все с наступлением вечера сидят взаперти….

– Неужели кроме хозяина колбасной лавки нет никого, кто не верит в вашу невиновность?

– Они все до единого считают меня ведьмой и убийцей, – горько отвечала девушка. – И боятся. А я чувствую – они копят силы, понимаете? Они хотят расправиться со мной. Хоть те, убитые, и были… не очень хорошими людьми, это неважно. Они для них были своими. А я чужачка. И они копят силы, чтобы меня уничтожить. Я иду по улице, а меня провожают такими взглядами, что я потом себя чувствую больной. Потому что они ведь как? – они думают, что завтра я и с ними могу расправиться… А я так больше не могу – я живу как в осаде. У меня такое чувство, что вот завтра они придут и убьют меня… И потом… у меня ребенок на руках, а что, если они ее тоже, вместе со мной?

– А почему полиция не забрала ребенка в приют?

– Да боятся они. Понимаете? Они и эту девочку теперь боятся так, словно она отравленный тарантул…

– Но почему? То есть, почему на роль предполагаемой убийцы они выбрали именно вас?

– Потому что я приехала в их городок как раз накануне того, как это началось. Ровно днем приехала – а ночью все и началось. Разумеется, это только совпадение, но как мне это доказать?!

– У вас есть магические силы?

– Полагаю, что нет, – отвечала она растерянно. – Откуда бы? Я простолюдинка.

– Позвольте вашу руку, – отвечала я, – и расслабьтесь.

Она, с видимым недоумением протянула маленькую руку с тонкими длинными пальчиками, слишком изящную, я бы сказала, для простолюдинки; затем откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Я взяла ее руку, тоже закрыла глаза и приготовилась вслушиваться изо всех сил, выискивая хоть крохи магии. Но напрягаться мне не пришлось – магия кипела в ней, била ключом, заливала все внутри ее золотистым фонтаном. Это была явно белая магия – магия прирожденной целительницы…

Я отпустила ее руку и растерянно воззрилась на Дайорелла. Тот чуть приподнял кустистые брови, как бы вопрошая, в чем дело.

– Посмотри сам, – отвечала я, – тут нужен твой опыт.

Дайорелл приподнялся с заинтересованным видом. Взял нашу гостю за руку.

– Белая магия. Потенциал огромный. Но вами никто не занимался, это очевидно – никто не развивал ваших способностей. Скажите, мисс, – обратился он ко мне, – а вы точно уверены, что вы простолюдинка?

– Но мои родители…

– Простите за нескромный вопрос – а они точно ваши родители? Вы не могли быть приемным ребенком? Или – ребенком от первого брака вашей матери?

Наша клиентка приоткрыла рот и снова его захлопнула. Затем потерла виски кончиками пальцев.

– Вы что-то начали вспоминать? – осведомился Дайорелл вкрадчиво.

– Да, – прошептала наша гостья и низко опустила голову.

– Поделитесь, – предложил он.

– Я начинаю понимать, почему я всегда была в семье нелюбимым ребенком, – каждое слово она выдавливала из себя с мучительным трудом, – и мой отец… То есть, я всегда считала его отцом, и не понимала, почему он ко мне так несправедлив… Почему другим детям столько любви и снисходительности, а меня наказывали каждый день даже не за проступки, а за клевету братьев и сестер, которые развлекались тем, чтобы ябедничать на меня и смотреть, как меня потом лупят… Одного не пойму – если я была приемной, то почему они мне этого не сказали?!

Губы ее задрожали, и она отвернулась, подняв голову, но предательская слеза все же потекла по щеке. Тут же подскочила девочка, вытерла ей щеку ладошкой – а потом, обернувшись ко мне, протянула мне свою ручонку. И так как я не совсем поняла, чего хочет ребенок, она потыкала пальцем в свою ладонь.

– Посмотреть, нет ли у тебя магии?

Она кивнула.

С улыбкой я взяла ее тощую ручонку, будучи уверенной, что никакой магии у нее нет, и не может быть и в помине – и тут же ощутила что-то вроде удара, импульса, до мозга костей, до корней волос. С изумлением я уставилась на девочку. Передо мной в облике тощей сиротки стояла настоящая черная магианна, силы которой были просто ужасающими. Пользоваться она ими, конечно, еще не умела, но…

Я перевела взгляд на Дайорелла – выражение лица его было вопросительным – и кивнула.

– Очень сильный дар. Черная магия, – шепнула я.

И пока Дайорелл подошел, взял руку ребенка и прислушался – я думала о другом.

Я представила себе, что будет, если она вырастет, не получив должного обучения, и что может при желании натворить. Хотя…

А не успела ли она уже натворить чего-нибудь?!

Мысль эта меня просто пронзила.

В самом деле, девочка прибежала к Клелии в первый же день, как она поселилась в городе. То есть, даты совпадают. Но что она могла натворить? Клелия сказала, что слышала на улице голоса и крики…

– Скажи мне, – обратилась я к девочке, – в ту ночь, когда ты прибежала к госпоже Клелии, ты что-то сделала на улице? Что-то такое… необычное?

Я подразумевала, собственно говоря «А ты часом не убила кого-то, милое дитя?»

Девочка помотала головой. Глаза у нее были совершенно честные. Впрочем, я видела сколько угодно милых детей, которые умели чудовищно врать с совершенно честными глазами…