Цитаты из книги «Непоэмание»

Чуши не пороть. Пораскованней. – Дорогой Господь! Дай такого мне,     Чтобы был свиреп, Был как небоскрёб, Чтобы в горле рэп, А во взгляде стёб,     Чтоб слепил глаза, Будто жестяной; Чтоб за ним как за Каменной стеной;     Туже чтоб ремней, Крепче, чем броня: Чтобы был умней И сильней меня;     Чтобы поддержал, Если я без сил, Чтобы не брюзжал, Чтобы не бесил,     Чтобы был холен, Чтобы был упрям, Чтоб «У этой вон — Идеальный прям!»     Чтобы, пыль вокруг Каблуком клубя, Он пришел и вдруг — «Я люблю тебя».

Чуши не пороть. Пораскованней. – Дорогой Господь! Дай такого мне,     Чтобы был свиреп, Был как небоскрёб, Чтобы в горле рэп, А во взгляде стёб,     Чтоб слепил глаза,

Мертвая хватка. К стенке. Двуствольно. Было так сладко. Стало Так Больно…

Пора, моё солнце, – вон уже дует губки Подружка твоя и пялится за окно. Как нищие всем показываем обрубки Своих отношений: мелочно и смешно. Давай уже откричимся, отдёрнем трубки И, воду глотая, камнем уйдём на дно.

Да что у меня, нормально всё, так, условно. Болею уже, наверно, недели две. Мы вроде и говорим с тобой, а дословно Известно всё, как эпиграф к пустой главе. Не видимся совершенно, а чувство, словно Ношу тебя, как заложника, в голове.     Пора, моё солнце, слишком уж много разниц Растрескалось – и Бог ведает, почему. И новое время ломится в дом и дразнит И хочет начаться, тычется носом в тьму. Как будто к тебе приходит нежданный праздник, А ты разучилась радоваться ему.     Пора, моё солнце, глупо теперь прощаться, Когда уже всё сказали, и только стон. Сто лет с тобой не могли никак натрещаться, И голос чужой гудел как далёкий фон, И вот наконец нам некуда возвращаться, И можно спокойно выключить телефон.     И что-то внутри так тянется неприятно — Страховочная верёвка или плацента, И резать уже бы, рвать бы – давай-ка, ладно, Наелись сцен-то, А дорого? – Мне бесплатно, Тебе три цента.

Жить здесь. Нырять со скал на открытом ветре. В гроты сбегать и пережидать грозу. В плотный туман с седой головы Ай-Петри Кутать худые плечи – как в органзу.     Долго смотреть, пока не начнёт смеркаться, Как облака и камни играют в го. А мужчины нужны для того, чтобы утыкаться Им в ключичную ямку – больше ни для чего.

В схеме сбой. Верховный Электрик, то есть, Постоянно шлёт мне большой привет: Каждый раз когда ты садишься в поезд, — У меня внутри вырубают свет.     Ну, разрыв контакта. Куда уж проще — Где-то в глупой клемме, одной из ста. Я передвигаюсь почти наощупь И перестаю различать цвета.     Я могу забыть о тебе законно И не знать – но только ты на лету Чемодан затащишь в живот вагона — Как мой дом провалится в темноту.     По четыре века проходит за день — И черно, как в гулкой печной трубе. Ходишь как слепой, не считаешь ссадин И не знаешь, как позвонить тебе     И сказать – ты знаешь, такая сложность: Инженеры, чёртовы провода… Моё солнце – это почти как должность. Так не оставляй меня никогда.   Ночь с 21 на 22 июля 2004 года За тобой   По салютам, ракетным стартам, По воронкам и перестрелкам — Я слежу за тобой по картам. Я иду за тобой по стрелкам.     Между строк, по чужим ухмылкам, По аккордам, по первым звукам — Я хожу за тобой по ссылкам, Я читаю тебя по буквам;     Терпкой кожей своей барханьей, В звоне полупустых бутылок — Ты ведь чуешь мое дыханье, Обжигающее затылок?     Разворачиваешься круто, Гасишь фары и дышишь тяжко? Позабыв, что твои маршруты — Все мои: мы в одной упряжке.     Закольцованы, как в цепочке, И, как звенья, литы и жестки. Мы столкнёмся в конечной точке. На решающем перекрёстке.   Ночь с 1 на 2 августа 2004 года

Я могу забыть о тебе законно И не знать – но только ты на лету Чемодан затащишь в живот вагона — Как мой дом провалится в темноту.     По четыре века проходит за день — И черно, как в гулкой печной трубе. Ходишь как слепой, не считаешь ссадин И не знаешь, как позвонить тебе     И сказать – ты знаешь, такая сложность: Инженеры, чёртовы провода…

В схеме сбой. Верховный Электрик, то есть, Постоянно шлёт мне большой привет: Каждый раз когда ты садишься в поезд, — У меня внутри вырубают свет.     Ну, разрыв контакта. Куда уж проще — Где-то в глупой клемме, одной из ста. Я передвигаюсь почти наощупь И перестаю различать цвета.

Подарили боль – изысканный стиль и качество. Не стихает, сводит с ума, поётся. От неё бессовестно горько плачется. И катастрофически много пьётся.     Разрастётся, волей, глядишь, надышится. Сеточкой сосудов в глазах порвётся.