Цитаты из книг автора «Вера Богданова»

– Да они там все друг друга стоят, – громыхает мама. – Мать вообще дура, квартиру в МММ просрала. Я ей говорю: чего ты у меня-то не спросила? Светка-то понятно, тоже дура дурой, ни хера не понимает, но у меня-то ты могла поинтересоваться? Я бы сразу сказала, что это пирамида. Я эти дела сразу вижу. Даша кивает, слушает внимательно. От этого внимания мать разбухает еще больше, наливается спелой важностью. – И дочка хамка, – продолжает. – Ты видела, Даш? Даже не попрощалась.

Когда она вернется, Илья, Даша и тетя Мила уже соберут вещи. Под сбивчивые, на полувыдохе, извинения мамы и причитания бабули они пойдут вниз по дороге к остановке – впереди вышагивает тетя Мила, светясь праведным гневом, дальше Даша, за ней Илья с тремя пакетами и рюкзаком. Он даже не обернется, Женя увидит это с дуба.

Наверное, должно быть стыдно. Но Даша чувствует лишь злость, та все сильнее распирает изнутри, с каждой пройденной ступенькой. Так, что хочется что-нибудь разбить. Почему она должна мыть за всеми посуду, тем более в саду, тряпочкой и холодной водой? С какого хрена, как сказал бы папа. Они вообще в гости приехали, их пригласили отдыхать. Какая же она упрямая, доносится голос тети Светы снизу (какие же тонкие перекрытия, дом совсем фанерный, слышно, как мышки сикают в щелях). Ее просят, а она стоит, даже не шелохнется. Мил, нужно приучать ее к работе по дому, она же девочка. Как она потом в семье будет?

– Умер? – вздыхает Женя. Перед глазами встал темный двор, и огни скорой всё переливались белым и голубым. Вытащили груженые носилки. Едва не выронили, поскользнувшись на обледенелых покатых ступенях в подвал. – Ну да. Так его родаки только через месяц заметили, что его нет. Только когда им из школы позвонили. И знаешь, что я подумал тогда? – Что? – Будь у Олега деньги, он бы комнату снял. Спокойно уроки бы делал, он же… ну… не тупой был. Одевался бы нормально, дружил бы не с гопотой из подвала. Совсем другая жизнь была бы. – Без денег ты никто, хочешь сказать? – Из говна без денег трудно выбраться, вот я о чем. И чем глубже сидишь в говне, тем сложнее.

Если бы. Илья отдал бы все свои разряды за «Юпитер». Он копил, прятал под матрасом. Там да-же прилично выходило, только потом мамка удумала постирать наматрасник, подняла, нашла бабло. Крику было – все соседи слышали. Она сначала подумала, что Илья у нее из кошелька ворует. «Жрать дома нечего, а у него бабло под матрасом заныкано», – кричала. Потом он ее уболтал, и она подуспокоилась немного, но деньги забрала. Сказала, Дашке штаны надо в школу, а Илье еще учебники покупать, он же, бестолочь, о матери совсем не думает, откуда она деньги берет, на что им жить всем. Больше Илья не копил, не получалось как-то. А мот хотелось.

– Мам, что мне делать? Ко мне парни пристают. – Кто? – Мама бросает взгляд через плечо. Вода плещет на петрушку. – Котов с Первого Мая и его друзья. У нас у калитки стояли сейчас. Я хотела пройти, а они… Говорят про меня всякое. – Ты нравишься мальчикам, – отвечает мама, не разгибаясь. – Это же хорошо. Вот сюда еще полей немного… – Мам, они гадкие вещи говорят, мне неприятно. – На тебе, наверное, был тот топик? Женечка, его давно выкинуть пора, он же тебе мал, все обтягивает. – Нет, мам, я была в футболке. Мама выпрямляется, смотрит на Женю с прозрачной безмятежностью. – Ты пойми, мужчины, они по сути своей охотники, – говорит она так, будто раскрывает Жене великую женскую тайну. – И если ты не хочешь внимания, не надо их дразнить. Ты у нас девочка фигуристая, понятное дело, они смотрят на тебя, обзываются, потому что ты им нравишься. А ты не провоцируй, говорит она, просто не обращай внимания и папе не рассказывай об этом. Он будет переживать. Женя кивает, желая уйти уже. И вроде бы мама права, но правая грудь все равно болит.

Такие, как она, вообще редко помнят о людях, им не выгодных.

Как жить в этом – вот вопрос. Как жить спокойно, зная, что тебя вот-вот могут взорвать и отравить, избить и расчленить, сжечь в вагоне метро, удушить дымом, размазать по стенам вагона, когда ты будешь ехать на работу? Нельзя быть счастливой, особенно сейчас, когда в обычной школе могут три дня мучить и убивать детей. Нельзя ездить на метро, ведь каждый с рюкзаком или чемоданом может быть шахидом. Нельзя летать на самолетах – порой они не долетают.

С ней все хорошо, она здорова, она в порядке, ей все равно. Этим она, конечно, предала себя, причем много-много раз.

И мама смеялась: «Балерина? Ах, смешная Женя! Положить тебе еще котлету?»