Отец не был догматиком и начетчиком, воспринимал жизнь творчески, как процесс созидания, в котором не надо держаться за что-то жесткое и нерушимое, а надо создавать правила игры, и играть в нее хорошо. Жизнь он воспринимал как поток, в котором надо плыть в направлении, нужном тебе и родной стране, иногда против течения, а не барахтаться. Георгий Васильевич Рязанов, старший сын Василия Георгиевича, в своей очень интересной книге о новых мирах и новых формах жизни «Путь к новым смыслам» (изд-во Гнозис, Москва, 1993), посвященной мистической физике, где наряду с выводом полной картины физики, квантовой механики, тяготения, теории физических взаимодействий, живой физики, комментируются еврейский, греческий, индийский и китайский каноны, обсуждаются вопросы религии, искусства, строится общий план мира, писал, что «Мои родители были убежденными коммунистами, мать была увлечена этическим идеалом коммунизма, отец просто считал его исторически неизбежным. В итоге я был лишен в детстве каких-либо „чуждых влияний“ и не знал никакого мифа, кроме обычных материалистических представлений нынешней науки». В серии книг «Радость возвращения к богу», размещенной в Интернете, он пишет: «Я родился в 1930 году. Мать – историк, коммунистка-идеалистка, считавшая мораль движущей силой истории (в духе Моисея Гесса и Ханны Аренд), – я с матерью согласен. Отец – военный летчик, считавший жизнь, включая коммунизм, глобальной Игрой, наслаждавшийся этой игрой, – я с ним не согласен. Не изменили отца даже полтора года жесточайших пыток в КГБ – в 36 лет он поседел».

Но эта оценка, противопоставляющая его матери, возможно, связана с личными мотивами. Любимой песней отца был «Варяг». Вот где выбор: погибнуть, но не сдаться! Это не игра, как писал Георгий об отце, а именно нравственный выбор, высокие самоотверженность и самопожертвование (хотя под Игрой у Георгия понимается более общая вещь). Дальше будут другие примеры подобного выбора.

Его сыновьям достались в наследство, возможно, генетически, вера в чудесное, и в то, что это чудесное достижимо разумом и трудом, вера в «разумное, доброе, вечное». Сайт Георгия открывается его фотографией со словами:

Я лечу – и вместе со мной летит наша прекрасная и обширная планета.

Надо мною – Божественный замысел Мироздания.

Позади меня – эволюция космоса и жизни, великие прорывы в сфере души и духа.

Во мне бьется мотор корабля – радостная игра духа и материи, творящих друг друга по воле Бога. Впереди меня – лавина замечательных открытий.

Бог у меня за плечами, через наши несчастья мы дорастаем до Его Откровений.

Бог ждет нас.

Постоянно используется термин полет, конечно, не в летном смысле, а в мистическом, а одна из книг Георгия называется «Корабль абсолютного полета. Конструкция корабля указана богом». Георгий занимался своими мистическими изысканиями в годы, в общем-то, несвободные. И мог вполне за отвлеченные теории получить конкретный срок (другое дело, что тогда он их не обнародовал). И у Михаила, брата моего, есть стихи о полете. Где теперь летят души отца, Георгия и Михаила?

Георгий, хорошо знавший отца, говорил о нем, как о свободном человеке в несвободной стране. Это удивляло и привлекало к нему людей. Он – по словам Георгия – был очень смелым человеком. Когда все молчали, он не боялся говорить правду. И другие свидетели, например, генерал-полковник А. Н. Пономарев, вспоминали о нем, как о человеке, органически не способном хитрить, кривить душой, что-то выгадывать. «…Со свойственной ему прямотой…», – писал Пономарев о Рязанове. Георгий советовал мне написать о судьбе честного и работящего человека в тяжелых жизненных обстоятельствах. Как жили и что чувствовали такие честно работающие люди в обстановке больших человеческих потерь, что плохо для страны. Отец знал правду, знал изнанку парадной картинки. Сам он был морален, но не считал моральность обязательной для истории и политики. Вряд ли мне это удалось сделать. Это книга больше документальная, о военной истории.

Мне не было и трех лет в момент смерти отца, так что написанное ниже это историческая реставрация. Надо обложиться документами того времени, фотографиями, вещами, хотя вещей-то и не осталось, и попытаться воскресить дух той эпохи. Георгий пишет, что жизнь, язык, мышление существенно зависят от времени, в котором они функционируют. Сейчас популярна скрупулезная точность в реконструкции военных событий. Она, однако, прежде всего, недостижима по принципиальным причинам: нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Важнее передать дух времени и событий в этом времени и рождающих это время. Этой цели служат документы. Тогда и люди, пожалуй, были значимее, крупнее, да и время масштабнее. Или это иллюзия? Написанное ниже, конечно, мой субъективный взгляд. Но я старался быть как можно более объективным, максимально используя документы, воспоминания свидетелей и очевидцев событий.

Примечательны насыщенность, напряженность жизни отца. Написал несколько исчезнувших книг (исчезли они потому, что их уничтожили после его ареста в 1938 году, да и арестовали его во многом из-за этих книг, вернее, его соавтора по этим книгам), постоянно учился сам и учил других, воспитал учеников. Так, генерал Каманин называл его своим учителем. А если вспомнить, что Каманин был первым командиром отряда космонавтов (затем эту должность занимал и генерал Одинцов, также воспитанник Рязанова, воевавший у него в корпусе и многое у него почерпнувший), то Рязанова с известной натяжкой можно назвать «дедушкой» Гагарина и других первых космонавтов. Рязанов крестьянствовал, работал в потребкооперации и на почте, был политработником и летчиком, сидел в тюрьме, подвергался пыткам, воевал, командовал армиями, был депутатом Верховного Совета и кандидатом в ЦК. Как он столько успел за небольшой срок? Любопытно, что он был человеком хладнокровным в прямом смысле этого слова: нормальная температура тела у него была пониженной, тридцать шесть градусов – это уже болезненное состояние. Сейчас из болот и озер достают танки и самолеты времен войны. Важна и техника. Но важнее сила духа, воли, разума.

Жизнь отца была сложной, правильной и удивительной. Сама жизнь, ее условия, обстоятельства иногда долгое время могут казаться стабильными. Но все меняется, причем, во время войны ситуация может измениться кардинально за несколько минут, и надо что-то решать, предпринимать. Может быть, гены отца помогали мне преодолевать какие-то невзгоды.

У Василия Георгиевича было три родных сына: старший Георгий от первого брака и Михаил и Василий – от второго. Был приемный сын Вячеслав, к которому отец относился как к родному. Любопытно, что старший – Георгий и младший – Василий независимо стали заниматься физикой, одним ее разделом – статистической физикой и очень близкими проблемами. У Георгия были статьи, связанные с теорией случайных процессов, и у Василия – тоже. Георгий занимался проблемами времени, и Василий – тоже. При этом все происходило независимо. Иначе как генетикой, влиянием отцовских генов, – матери-то у них разные, такое трудно объяснить.

Есть определенное сходство в характере работы командира и ученого, например, физика. Нужны точность и четкость, ясное представление общей картины и ситуации, хладнокровие, отвлеченность, абстрагированность от помех, сосредоточенность на цели и острый разум, рассекающий тьму, проникающий сквозь поверхность явлений, честность, критическое восприятие, как своей деятельности, так и дел других. Вместе с тем крайне желательна и фантазия, расширяющая существующие рамки, нетривиальность мышления и поведения. Воспитать такое сложно. И вообще, это непросто. Да и различий в работе военного командира и ученого можно насчитать гораздо больше. В образе мышления отца было и наследие предков его матери, сказителей.

Судьба бросала его, крестьянского сына, на грань между солдатом, ничего не решающим, и полководцем, принимающим решения. В его жизни объединились и солдатская участь, и ноша командира. Пока есть силы, надо сделать то, что не успел отец: описать его дела. В истории остаются люди, что-то важное для нее сделавшие, творившие не только свои личные дела, но и время, текущее сквозь мир и вместе с ним – мир течет вместе с временем, чем-то изменившие обыденный порядок бытия, выбившиеся из привычной колеи, хотя, возможно, такой цели они себе и не ставили. Что и как сделал В. Г. Рязанов, почему его еще помнят и чтут, – я и постараюсь изложить.

Авиация, которой порядка ста лет, – область творчества. Она была еще более творческой в 20-е – 30-е годы прошлого века. А применение авиации в быстро меняющихся военных условиях требует мгновенной реакции и единственно верных решений. Среди командиров авиационных корпусов было три дважды Героя Советского Союза: истребитель Савицкий, бомбардировщик Полбин и штурмовик Рязанов. Остались в памяти они не благодаря наградам. Награды были результатом тех славных дел, которыми запомнились эти командиры. То, что наработал Рязанов перед войной, пригодилось ему в военные годы. Почти все, что он сделал, продумал, изобрел, использовалось и применялось именно в моменты наибольшей востребованности, именно тогда, когда это было жизненно необходимо.

Да и не за награды сражались, а за Родину. Есть награды – хорошо, нет – что поделаешь. Многие герои этой книги, а еще гораздо больше тех, которые здесь не упомянуты, готовы были отдать все для достижения победы над врагом. И многие отдавали свои жизни. Кто-то написал, что исчезновение культа летчиков, обоготворения повелителей воздуха – симптом загнивания общества.

В книге Максима Калашникова «Сломанный меч Империи» написано: «Вопреки марксизму, проповедовавшему равенство, Сталин создавал строй неравенства, пытаясь выпестовать новую аристократию. Но не из чиновников или торгашей, а из воинов, боевых генералов, энергичных конструкторов, технократов и ученых. Он поднимал над общей массой профессоров и врачей, летчиков и высококвалифицированных рабочих. Гордостью и элитой страны должны были стать те, кто не жалеет себя во имя крепости страны и ее будущего. Не только воины, но и полярники, изобретатели, строители индустриальных гигантов, журналисты и писатели с имперским мышлением. Первопроходцы и люди отчаянной отваги. Именно потому ходят упорные слухи о том, что Сталин вынашивал планы наделения землей боевых генералов. Именно потому он повел борьбу с безродными космополитами, сделавшими карьеры на оплевывании и охаивании всего имперски-русского. Повернулся лицом к церкви».

Жизнь Василия Георгиевича была непростой. Были и очень тяжелые моменты, и светлые, радостные. Но никогда не оставляли его мужество, достоинство, честь.

Великие войны выигрывают духовно сильные народы, наделенные благодарной исторической памятью, глубоко укорененные в родной национальной почве. То, что каждый год мы отмечаем День Победы, – заслуга народа, движимого благородным идеалом, взращенного на традициях человечной культуры.

Где-то я даю ссылки. Но, кажется, не везде. В книге использованы материалы работ В. Перова, О. Растренина, Д. Давтяна, Л. А. Рязанова, Н. И. Чеснокова, Владимирского «На Киевском направлении», Хазанова «От Днепра до Балтики», воспоминания С. А. Донченко, С. Н. Гречко, С. Д. Луганского, И. Г. Драченко, А. А. Девятьярова, В. М. Шевчука, М. И. Коптева, Н. И. Пургина, Ю. Балабина, М. П. Одинцова, С. А. Красовского, И. Б. Рязановой, сайты Вас. В. Харина. Всем им автор выражает глубокую благодарность. Покойным – царствие небесное.