Земля Коннов

Как только я по ступеням, выложенным из дикого камня, прошёл к дверям порта на Каменистой реке, так сразу увидел его. Эту высокую, широкоплечую, с отменной военной статью фигуру забыть было невозможно. Его седые волосы туго стягивала повязка на затылке, а проходящий через всю щёку глубокий шрам не давал забыть о нашем славном походе на Верхнюю Логу.

Потом и он меня увидел, и лицо его смягчилось улыбкой. Теперь, правда, это была не отеческая улыбка юзендманна перед битвой, и не широкая, дружеская, какой она была во время наших рейдов на рептилоидов. Сейчас улыбка походила, скорее, на циничную усмешку сильно разочарованного жизнью человека, а на те, старые, улыбки, напротив – походила мало.

– Привет тебе, Грир!

Мы пожали друг другу запястья. Рука у него была горячей и влажной настолько, что мне пришлось незаметно вытереть свою ладонь о подол блио.

– Привет, юзендманн. Сколько лет, сколько зим…

– Немало, – согласился он, вглядываясь в моё лицо. – И самое время перестать называть меня юзендманном, Грир. Я для тебя давно просто Рори.

Он устало в сторону отвёл глаза.

– Ну да ладно, пойдём-ка отсюда.

Мы вышли из переполненного здания на солнечный свет. По дороге я внимательно осматривал Рори. Одет он был непривычно – в темно-синюю рубаху под безрукавой меховой курткой, и бело-чёрные, полосатые штаны, какие в обычае носить у северных варваров. На ногах у него вместо обычных походных ботфорт были короткие сапоги из толстой кожи. Рядом с ним даже мой темно-красный блио выглядел верхом изящества.

Мы подошли к стоящей в тени чёрной лакированной карете, он бросил кучеру пару слов и уселся на сиденье, а я пристроился напротив, бросив свою скатку рядом.

– Хорошая повозка, добрый конь.

– Да. – Он искоса взглянул на меня. – Да только не мои, а моего нанимателя.

Возница выехал на тракт, по которому из порта двигались уже гружёные товарами из Бритунии телеги купцов.

– Ну, поведай, чем ты занимался после банды Гид? – спросил он, когда карета обогнала повозку с тканями.

– Ничем предосудительным, просто проводил время с Блоди, тратил баронские денежки, скучал по прежним лихим делам.

Рори кивнул.

– Как и каждый из нас.

– Как и каждый из нас. Ну, да по тебе не видно, что у тебя унылая жизнь.

– Тоже верно.

Карета свернула с мощёного тракта на грязную дорогу, ведущую от морского берега к таверне, стоящей прямо на обочине.

– Поговорим-ка в этой закусочной, – сказал Рори и вышел из кареты.

По намокшим от влаги ступенькам я последовал за ним в кабак. Он был пуст, и мы присели за стол в отдалённом углу. Улыбающаяся хозяйка направилась к нам и поставила на стол сальную свечу.

– Что будешь пить? – спросил Рори.

– Как обычно – мятный напиток, – ответил я.

– Два, – сказал он женщине, и она безмолвно удалилась.

– Верен себе, Грир? – спросил Рори. – Я помню, ты не пил вина даже за победы.

– От дурных привычек трудно избавляться в нашем возрасте.

– Да, я тоже потерял вкус к выпивке.

Официантка принесла две кружки с отваром, деревяную тарелку с пышками и удалилась.

– Времени у меня мало, Грир, так что буду краток, – начал Рори, разламывая булочку. – Есть у меня для тебя одно предложение… если, конечно, ты вновь готов рискнуть своей лихой головой.

– Месьор Фокс говорил о пятнадцатии золотых. Любого, кто предложил бы мне такую кучу монет, я бы посчитал сумасбродом, но тебе я поверил сразу, юзендманн.

Он отхлебнул горячий напиток и взглянул на меня.

– Сейчас я работаю с Лихрой Альфриксоном, – произнёс он тихо. Я обомлел. Вряд ли кто-нибудь на свеверных землях не слыхал о Лихре Альфриксоне, сыне Альфрика Рыжего. Он слыл одним из самых богатых и удачливых морских пиратов севера – викингов. У Лихры были таверны, дома во многих городах, он владел железным рудником – одним словом, если благородным происхождением он похвастаться не мог, то монет у него уж точно было больше, чем у короля. Поговаривали, что его богатство происходит из морских походов в мифическую Смородиновую землю за Великим Северным морем. Как только золото перестало быть показателем славы и доблести, как только власть преклонила колени перед могуществом денег, гнусный разбой стал в чести.

– Здорово! – восхищённо выдохнул я. – Лихра Альфриксон! Ты хочешь сказать, что и я так же буду работать с ним?

– В общем и целом – так, Грир. Но я должен предупредить тебя, что с ним нужно именно работать. Видишь мою седину? Ей я обязан тем, что работаю с Альфриксоном.

Я взглянул на него в упор, вспоминая, как он выглядел на Верхней Логе. Казалось, он, постарел, в глазах его была какая-то настороженность, руки не могли смирно оставаться на месте. Это был уже не тот юзендманн Рори, что я знал, который движением уверенной руки отправлял полки к победе.

– И в чем же эта трудность?

– Альфриксон обычно говорит, – начал Рори, – что нет в мире невозможного. Несколько месяцев тому назад он даже собрал свою ватагу и обратился к ней с речью именно о том, как из невозможного сделать возможное. Чего уж говорить – людей своих он не бережёт, из последнего морского похода не вернулось больше половины его хирда. Правда те, кто всё же вернулся, зажили безбедно. На него работают в форте около семидесяти человек: викинги, рабы, плотники, торговцы и другие. Но, ладно, сейчас о деле, Грир.

Альфриксон ремонтирует старый корабль, вернувшийся из дальнего плавания. Мне придётся управлять судоремонтом. – Он отхлебнул немного из кружки. – Судно скоро должно быть готово к отплытию, наш ярл торопится. И вот тут я подумал о тебе. Мне бы хотелось, чтобы ты помог мне в этом. Мне он обещал заплатить сорок пять монет. Я предлагаю тебе пятнадцать золотых из этих денег.

Чего скрывать – я ожидал от Рори совсем другого дела. Но чутьё моё подсказывало, что не только килевания ждёт от меня и Рори.

Мы молча допили отвар, потом он встал.

– Поедем посмотрим на корабль, оценишь работу. – Его голос звучал неестественно напряжённо.

Пока мы возвращались на тракт, я думал об этих его вечных недосказанностях. И от этих мыслей мне было неспокойно. Сидевший рядом со мной человек не был уже тем великим юзендманном, которого я знал. За того человека я мог отдать жизнь. За этого – нет. Что-то поменялось в нём, будто из него вынули стальной стержень, и он обмяк, стал мещанином, лавочником. Тяга к деньгам испортила его. И эта перемена тревожила меня.

Отдельно стоящий порт Лихры Альфриксона был расположен милях в десяти от города. Когда мы проезжали через массивные деревянные врата с отбелённым дождями волчьим черепом на верхней балке, два стража в меховых накидках поверх кольчуг с копьями и мечами на поясе настороженно заглянули в карету и приветствовали Рори.

Портовые строения выглядели свежесрублеными. Вокруг центрального здания бродили вооружённые люди. Все они также носили кольчуги.

Карета поехала по прибрежной полосе, и скоро мы увидели корабли Лихры.

– Ну, вот мы и приехали, – произнёс Рори, вылезая. – Осматривайся, Грир. Как я уже тебе говорил – задача твоя – следить за выполнением работ. Эти рабочие меня тревожат. Их здесь полтора десятка, большинство – плотники. Живут они в длинном доме. За всех отвечает Дьярмут Бирнсон. Им тебе и предстоит руководить. Он хороший парень, несмотря на то что эйри. Но особо в его дела не вмешивайся, он свою работу знает и с людьми ладит.

Когда мы подошли ближе, и я увидел корабль, который следовало подвергнуть ремонту, я был удивлён. Рабочие уже заканчивали килевание, но даже остатков наростов на днище было достаточно, чтобы я заподозрил неладное. Ракушки и растительность, покрывавшие корабль ниже кильватера, говорили о том, что его последняя кампания проходила в южных морях. В морях севера, тем более – в реках, такие не водятся. Кроме этого, само судно было необычным для клана Альфрика, славящегося пиратством. Для этого ремесла куда более подошёл бы лёгкий и маневренный драккар. Стоящий на внушительных размеров стапелях из толстенных брёвен кнорр применим для перевозки крупных грузов. Сама стапельная сборка также была чужда викингам, ремонтировавшим свои суда просто на отмели во время отлива. Набрав в воздух солёного морского воздуха с запахом корабельной смолы, чтоб задать Рори вопросы, я поднял на него глаза, но, встретив его внимательный и предостерегающий взгляд, я понял несвоевременность расспросов и окончательно уверился в том, что юзендманн позвал меня не на должность мастер-плотника. Внимательно осмотрев повреждения днища, я отметил и их необычный характер – если подводные камни или таран оставляли проломы внутрь трюма, то тут они были наружу, будто что-то непомерно тяжёлое сорвалось с крепёжного такелажа и проломило выгнутую корабельную обшивку изнутри. К тому же я отметил, что один из бортов обшивают дорогущими медными листами, что, вообще, шло вразрез с кораблестроением северных народов.

Ход моих мыслей прервал появившийся откуда-то высокий жилистый мужчина в грязных парусиновых штанах неопределённого цвета и в пропотевшей льняной рубахе.

– Приветствую, высокопреподобный сэр! – пробасил он, обращаясь к Рори.

– Ну, как дела, дружище Дьярмут? – спросил Рори. Тот, польщённый милостивым обращением господина, разулыбался.

– Неплохо, так я бы сказал. Ребята почти закончили килевание левого борта, в проломах по правому доски законопачены и обшиты медью. Завтра засмолим и примемся за левый борт. А также мы ожидаем сосновые брёвна для мачт. Поставщики не торопятся, так бы я сказал.

Рори обернулся ко мне.

– Грир… знакомьтесь. Это Дьярмут Бирнсон. Тебе предстоит работать с ним. Дьярмут… это сэр Грир.

Во время доклада я внимательно осматривал Бирнсона. Это был крепкий парень лет двадцати, с резкими чертами открытого лица и с зеленоватыми глазами под копной рыжих, как у большинства его соотечественников, волос. Такому можно было доверять, он был из настоящих морских работяг, искренних как в дружбе, так и во вражде, и я смело пожал его широкое запястье.

– Дьярмут… покажи Гриру его домик и выдели коня. Я должен уходить, Грир, увидимся через несколько дней. Дьярмут устроит всё, как полагается.

Он развернулся и направился к своей карете. Бирнсон посмотрел на солнце и дал команду раздать обед.

Работы по ремонту судна шли своим чередом. Какого лешего мне здесь делать? Здесь и без меня все великолепно отлажено. Корабль явно будет готов раньше сроков, о которых говорил Рори.

Раздался сигнал на обед. Все работы остановились и шум стих. Все рабочие побросали свои инструменты и направились к очагу под навесом, где им стали выкладывать в протянутые деревянные тарелки ржаную кашу.

Дьярмут Бирнсон подвёл мне светло-серую осёдланную лошадку.

– Садись в седло, сэр Грир, – пригласил он. – Я покажу тебе твой домик, и ты сможешь отдохнуть там с дороги, – улыбался он.

– Было бы неплохо, – ответил я, беря лошадь под уздцы, видя, что эйри собирается сам идти пешком. – Знаешь, Дьярмут, зови-ка ты меня запросто: «Грир», – не к чему тут «сэркать». Я обычный человек, такого же кроя, как ты – ем, пью, сплю, шляюсь по бабёнкам, и никакие регалии, мне думается, мне за это не положены.

Он посмотрел на меня, широко улыбнулся щербатым ртом и кивнул:

– Вот уж согласен, тут меня упрашивать не придётся, так бы я сказал.

Мы развернулись в сторону ворот порта и пошли вдоль длинного дома в сто локтей в длину. Там он указал мне на отдельно стоящий небольшой каменный домик с крышей, напоминавшей перевёрнутую лодку.

– Вот это теперь твой домик. Устраивайся, как дома, так я бы сказал. Я скоро принесу подкрепиться, сэ… Грир!

– По рукам.

Подхватив свою скатку, я открыл дверь и вошёл в тепло дома. Захлопнув дверь, я осмотрелся. Помещение, по северным меркам, было роскошное. Обстановка состояла из полыхавшего овального очага и стола с лавкой у стены. Около очага была даже деревянная кровать. С потолка на цепи свисала горящая масляная лампа, а глинобитный пол укрывал свежий тростник. Меня тут явно ждали. Я разделся по пояс и ополоснулся, поливая себе из ковша, после чего надел свежую льняную рубаху, полосатые штаны и завалился на шкуры резного ложа.

Не знаю, сколько я проспал, до того, как под скрип двери появился Дьярмут. Почувствовав запах жареного лука, исходящий от рагу с олениной, принесённого им на деревянной тарелке, я понял, что проголодался.

– Вот твой обед, так бы я сказал, – сказал он. – Хочешь выпить медового эля?

– Не надо, благодарю – ответил я и опустился на лавку.

– Хм, а вас здесь неплохо кормят, – искренне восхитился я, отведав мяса.

– На убой, так бы я сказал, – усмехнулся Бирнсон. – Альфриксон готов потратиться на свой корабль.

Некоторое время я ел в молчании. Потом Бирнсон спросил:

– Ты и Рори «не разлей вода», – так бы я сказал?

– Да, он был мой кондотьер и капитан корабля.

– Как тебе нравилось служить под началом у него?

Прожевав ещё кусок мяса с овощами, я ответил:

– Всё бы ничего, если б я сам не лез под стрелы, – и с аппетитом продолжил обед.

Опять повисло молчание под треск горящих поленьев, а потом Бирнсон вдруг спросил:

– Так у тебя есть навык управления кораблём?

Я перестал жевать и иронично посмотрел прямо на него. Он тоже открыто смотрел мне прямо в глаза, и я понял, что солгать этому человеку не смог бы.

– Я знаю всё о кораблях, течениях и ведущих созвездиях.

Он слегка кивнул.

– Ну, что ж, пора мне уже идти, должны лес привезти. Смола застыла, пора и борт обшивать. Начнём уже сегодня.

– Знаешь, Дьярмут, – начал я, остановив его, – сдаётся мне, кнорр ты, конечно, закончишь много раньше плана?

Он согласно кивнул и вышел.

Единственное, что с предельной ясностью я уже понял, так это ненужность моего здесь пребывания в качестве руководителя работ. Делать здесь рядом с Бирнсоном мне нечего. Зачем Рори вызвал меня, к чему платит мне из собственного кошеля монеты, если знает, что Дьярмут со своей работой справится отлично? Что за всем этим кроется? Возникло желание плюнуть на все и вернуться домой. Однако, в памяти всплыл островной городишко и царящая в нём скука. Нет, Рори надо дождаться. Кроме того, загадка корабля зудела в моей голове, как незаживающая рана – Альфриксон не менял доски, а законопачивал старые трещины и обшивал их медными листами. Будто боялся, что кто-то увидит то, что скрывается в чреве кнорра. Вот и разгадка! Вот что стало причиной моего вызова из Лондиниума. Рори сам хочет раскрыть эту тайну, и ему нужен в этом деле рисковый помощник.

Вернувшись к кораблю, я увидел в сумерках Бирнсона, собиравшего людей на отдых. Два стража обосновались под навесом с явным намерением провести там всю ночь, охраняя кнорр. Ладно, ребята, сейчас ещё слишком светло, и ветер дует с моря, и месяц слишком ярок. Ничего, эту загадку мы ещё разъясним!