Глава вторая

На другой день Михаил встретился в кафе с Марией. У него был озабоченный и опечаленный вид, что не могла не заметить девушка.

– Что-то случилось? – спросила она, когда официантка, приняв заказ, отошла от них.

«Нет», – мотнул было головой Михаил, но потом вздохнул и, прослезившись, проговорил:

– Накануне кое-кто умер… Один близкий мне человек. Мой литературный агент.

На несколько мгновений повисло неловкое молчание.

– Ты хочешь об этом поговорить? – осторожно осведомилась Мария.

Михаил снова отрицательно качнул головой, но в следующий миг, вытирая слезы, произнес:

– Ума не приложу, кому она могла перейти дорогу.

Мария поняла, что речь идет о женщине, и догадалась, что та умерла не своей смертью.

– Как ее звали?

– Маргарита Николаевна, – отвечал на ее вопрос Михаил. – Она… была весьма почтенной женщиной. И добрейшей души человеком! Я считал, что мне с ней необыкновенно повезло. Она всегда и во всем поддерживала меня. Во многом благодаря ей я стал известным автором. После гибели родителей она практически заменила мне мать…

– Мне так жаль, – сочувственно глядя на Михаила, проговорила Мария. – Ты потерял еще и родителей.

Официантка принесла на подносе блюда, заказанные молодыми людьми. Но Михаил не обратил на это никакого внимания и, глядя куда-то в пустоту, проговорил:

– Они погибли три года назад в автокатастрофе. Я тогда еще учился в универе и делал первые шаги в мире литературы. Маргарита Николаевна… она была единственным человеком, в чьем лице я обрел опору и поддержку в тот тяжелый период моей жизни. Она помогла мне пережить эту утрату. И хотя частенько мы с ней спорили… Несмотря ни на что, она верила в меня, в мой талант, в мое будущее, и этой верой заряжала меня. Да, то, чем я стал – это почти всецело ее заслуга. А теперь… Я не знаю, что будет дальше. Я совершенно подавлен. Тот, кто это сделал, не только ее, он меня убил…

Вновь воцарилась тишина. Михаил поковырялся вилкой в яичнице, но аппетита у него совсем не было.

– Прости, – он посмотрел на Марию, – что разочаровал тебя. Ты явно не этого ожидала от нашего первого свидания.

– Тебе не в чем извиняться. Я всё понимаю, – отозвалась девушка со вздохом. – Я сожалею о твоей утрате. Но что же все-таки произошло?

– Кто-то пришел к ней домой и убил ее. Перерезал горло кухонным ножом…

– Какой ужас! – воскликнула Мария, у которой при этом известии тоже пропал аппетит.

– Я должен сегодня зайти в отдел полиции, где мне зададут «пару вопросов», как сказал тот полицейский, который позвонил мне накануне. Можешь себе представить, с ее телефона… Я думал, что это она, а оказалось…

Мария выслушала сбивчивую речь молодого человека и, посмотрев на часы, проговорила:

– Прости, Миша. Мне надо бежать в универ. Но ты не пропадай!

Она быстро написала на салфетке свой номер телефона и, поцеловав его в щеку на прощание, скрылась из виду.

Михаил еще некоторое время сидел на том же месте, чувствуя себя одиноким как никогда, а потом, так и не притронувшись к еде и оставив деньги на столе, вышел из кафе.

***

Было без четверти десять, когда Михаил вошел в здание одного из столичных отделов полиции. Дежурный офицер занес данные его паспорта в свой компьютер и выписал ему пропуск, – загорелась зеленая лампочка турникета, и Михаил прошел дальше. Вскоре он нашел нужный кабинет и стукнул в дверь.

– Войдите, – послышалось оттуда.

Михаил вошел и с порога увидел человека в штатском, который сидел за письменным столом, но в тот же миг поднялся с места ему навстречу. При этом на лице у того человека сияла приветливая добродушная улыбка. Михаил узнал его с первого взгляда.

– Паша?! – воскликнул он, заключая старого друга в объятья. – Вот, это встреча!

– Сколько лет, сколько зим, чертяка!

Моему удивлению и радости не было предела! Тот самый Паша, с которым мы когда-то на пару удирали от контролеров в подмосковной электричке… Старый друг, с которым я был как не разлей вода: в гимназии – за одной партой, выходные – все время вместе, – и на Истре, и на Яузе плавали на спор наперегонки… Чем мы только вдвоем ни занимались, когда были подростками!

И лишь после окончания гимназии, когда Пашкины предки отправили его учиться в школу полиции, наши с ним пути-дорожки разошлись…

– Я всё знаю про тебя, старый черт! – заявил Михаилу Паша, а теперь старший лейтенант полиции Павел Иванович Звягинцев. – Слышал, что ты выбился в известные писатели, а твои книги раскупают как горячие пирожки…

– Да, мне кое в чем в жизни подфартило, как говорят известные тебе персонажи.

– Ты намекаешь на тех, с которыми мне доводится иметь дело по характеру своей службы, – чуть усмехнулся Павел Звягинцев, опускаясь в рабочее кресло. Он кивнул на стул у своего стола, куда сел Михаил.

– Тебе известен некто капитан Незнамов? Вчера он по телефону сообщил мне… – Михаил вздохнул, – о смерти моего литагента.

Павел чуть помрачнел и утвердительно качнул головой.

– Капитан Незнамов – это мой начальник. Сейчас он отъехал по делам и поручил мне переговорить с тобой. Я в курсе этого дела, накануне вместе с ним выезжал на место преступления, – с этими словами Павел придвинул к себе папку, лежащую на столе, но пока не стал открывать ее.

– Итак, – начал он, – Маргарита Терехова… Прежде всего, я хотел бы узнать, тебя с ней связывали исключительно деловые отношения?

– И да, и нет, – отвечал Михаил. – Мы дружили, часто созванивались, иногда встречались. Но общение наше сводилось главным образом к обсуждению моих рукописей. Она была моим, как говорит Стивен Кинг, идеальным читателем.

– А как насчет денег? – осторожно проговорил Павел. – У вас не возникало каких-либо разногласий по этому поводу? Она ведь твой агент и…

Он не договорил; Михаил перебил его словами:

–Ничего подобного! Денежный вопрос был урегулирован раз и навсегда в нашем договоре. И никогда больше не поднимался. Она исправно получала свое вознаграждение. И, кстати говоря, все платежи проводились через банк, что легко проверить. А ты, стало быть, и меня подозреваешь… Так спроси у меня то, что обычно в таких случаях спрашивают: а где ты был в момент убийства? Я сразу скажу: вчера утром я был дома, а потом отправился на прогулку, зашел в книжный магазин, где повстречал одну девушку.

– Извини, Миша, но нам нужно все проверить, – не глядя на старого друга, спокойно отозвался Павел Звягинцев.

– Ну да, конечно, – мрачно усмехнулся Михаил. – Нет, я понимаю. Такая у тебя работа! Только, – пристально глядя в глаза Павлу, проговорил он, – Маргарита Николаевна… она была для меня не просто литературным агентом, она мне заменила мать после смерти родителей.

Павел отложил в сторону папку с делом и изменившимся тоном произнес:

– Я слышал об этом. И приношу тебе свои соболезнования. Мне очень жаль, что тебя постигла такая утрата.

На некоторое время в кабинете, где находились только они вдвоем, воцарилась полная тишина.

– Ты помнишь наше детство? – с улыбкой на лице заговорил Михаил. – Ведь мы с тобой жили, совсем не зная горя. По крайней мере, я, это точно. Я ничем никогда не болел. И всё мне давалось легко, без каких-либо усилий с моей стороны. Веселье каждый божий день! И так продолжалось и в студенческие годы: тусовки, ночные клубы, девочки… И только та авария, в которой погибли мои родители. Это как… гром среди ясного неба. Я писатель, но мне трудно подбирать слова, когда я говорю об этом. И ведь я чего-то подобного ждал…

– Это как? – не понял Павел.

– А так. Слишком уж всё было гладко в моей жизни. Благополучная семья, квартира в центре столицы, верный и надежный друг, – Михаил посмотрел на Павла, – сто баллов по всем предметам на ЕГЭ, поступление в Московский университет, новые друзья… Потом творчество, любимое дело, удачная встреча с Маргаритой Николаевной, которая сразу поверила в меня. Мои первые победы на литературных конкурсах и сотрудничество с крупнейшими издательствами страны. Всё было хорошо. Даже слишком! Что-то должно было пойти не так. И вот первый удар – смерть родителей. А теперь это…

– Я понимаю твои чувства, Миша, – вздохнул Павел, – но мне надо задать тебе еще один вопрос, – он раскрыл папку и достал оттуда фотоснимок, который протянул Михаилу.

Я взглянул на это фото и увидел на нем знакомую стену из квартиры Маргариты Николаевны, где чьей-то рукой красными буквами была выведена надпись:

Всё не то, чем кажется!

– Не знаешь, что могут означать эти слова? – осведомился у Михаила Павел Звягинцев. – Кстати говоря, они были написаны ее кровью…

Михаил отвечал не сразу, качая головой:

– Понятия не имею. А ты как думаешь?

Павел некоторое время колебался, говорить или нет, но потом все же сказал:

– Я думаю, это некое послание.

– Послание? – удивленно переспросил Михаил. – И кому же оно адресовано?

– Это хороший вопрос, – мрачно заметил Павел и после паузы добавил. – Быть может, тебе?

Михаил посмотрел на него с недоумением:

– Мне?!

– Ну, это только версия…

Опять помолчали. Наконец Павел Звягинцев протянул Михаилу свою визитку, а на прощание, подмигнув, проговорил:

– Может, как-нибудь тряхнем стариной и смотаемся на Истру, чтобы опять как в старые добрые времена – кто быстрей до противоположного берега?

– С радостью! – отвечал Михаил, пожимая руку друга.

***

Несколько дней спустя состоялись похороны Маргариты Николаевны. То был осенний промозглый день. Небо словно оплакивало смерть хорошего человека: дождь лил не переставая. На всем, что было вокруг, лежала как бы печать траура: кресты и каменные памятники с черно-белыми фотографиями, скорбные лица тех немногих людей, что пришли в этот день на кладбище под черными зонтами и в черных плащах, – всё это будто кричало о бренности и тленности бытия.

Memento mori¹.

Михаил стоял чуть поодаль от родни покойной и смотрел, как гроб с ее телом на веревках опускают в могилу. Внезапно какой-то человек в плаще с глубоким капюшоном поравнялся с ним и в самое ухо проговорил с заметным акцентом такие слова:

Вспомни, кто ты на самом деле!

Михаил был так подавлен всей этой мрачной атмосферой, что оторопел и не сразу пришел в себя, растерянно оглядываясь по сторонам и ища глазами незнакомца, сказавшего ему эти слова. Однако того уже и след простыл. И это лишь потом, уже дома, до него дошло, что человек тот, весьма вероятно, был не кто иной, как сам убийца Маргариты Николаевны.

Когда Михаил понял это, он тотчас достал визитку Павла и позвонил ему.

Вечером старые друзья снова встретились. И на этот раз их разговор протекал в более непринужденной обстановке – в баре за кружкой пива.

Михаил с волнением в голосе передал Павлу слова того незнакомца.

– А ты, – осторожно заметил Павел, – уверен, что тебе это не послышалось? Ты ведь был наверняка в таком состоянии, что всякое могло…

– Нет, Паша, – перебил его Михаил, – это не глюки. Я еще пока в своем уме! И даю голову на отсечение, что эти слова я слышал так же отчетливо, как то, что ты мне сейчас говоришь.

– Ну, хорошо, – чуть улыбнулся Павел. – А как выглядел тот человек?

– Я не видел его лица – у него на голове был капюшон. Да и всё произошло так внезапно, что… – Михаил запнулся. – В общем, описать его я не смогу.

Он начал пить пиво и вскоре опустошил кружку наполовину.

– Странно всё это, – мрачно заметил Павел, последовав его примеру, а потом добавил с улыбкой. – Какие-то загадки… Тут без пол-литра никак не обойтись.

– Я уверен, что это был тот самый человек, который убил Маргариту Николаевну, – не слушая его, проговорил Михаил. – И вот, что мне не дает покоя: он был совсем рядом, а я ничего не сделал… Просто стоял на месте и глядел, как ее могилу засыпают землей…

– Не вини себя, – отозвался Павел. – Только постарайся вспомнить хоть что-то, что могло бы помочь нам в расследовании. А то пока у нас совсем никаких зацепок по этому делу. Ни свидетелей, ни записей с камер наблюдения, ни отпечатков пальцев, – вообще никаких следов убийца не оставил…

Михаил задумался.

– Вспомнил! – воскликнул он вдруг.

– Что?

– Этот человек говорил с акцентом.

– С каким акцентом? С английским…