Колумб

Сестра матушки Анатолия, Нина Алексеевна Галкина, тоже вышла замуж в Хирино. И теперь две сестрички снова жили в одной деревне. Однажды поехали они в Рязань, чтобы сфотографировать маленького Толика. В матроске, с копной курчавых волос, малыш был на удивление хорош. На ручках у своих мамушек он сидеть не хотел. Все время проявлял самостоятельность. Ух! Ты какой самостоятельный! Сестры рассмеялись и решили оставить его одного в травяных джунглях, окружающих деревню. Решили посмотреть: что же будет, когда он обнаружит, что один, и начнет звать маму. Посадили, а трава-то по пояс. Отошли. Ждут. Ждут 5 минут, 10 минут – ни звука. Забеспокоились. Бросились на поиски. И что же увидели? Малыш сосредоточенно своими крохотными пальчиками «прорубал» в травяных джунглях тропу, пытаясь вызволить запутавшегося жука. Жук нес в своих лапках какой-то шарик, с которым никак не хотел расставаться, а шарик, как нарочно, запутался в траве, и бедный жучок снова и снова обхватывал его своими лапками. Толик, пытаясь помочь жуку, вырывал травинки.

Сестры бросились на помощь. Надо было видеть его сияющие глаза, когда жук вместе со своей добычей был освобожден. Но тут он увидел стрекозу, затем божью коровку, и вытащить его из этого интересного и сказочного мира было нелегким делом. Невиданный доселе мир открывался перед ним. Мир, о существовании которого он не подозревал. И, подобно Колумбу, он открывал для себя этот таинственный и загадочный мир. С тех пор его часто видели, как он ползает по траве, пристально вглядываясь, всматриваясь в незнакомую для него жизнь.

Дайте до детства обратный билет

Когда Толик пошел в школу, то его за отзывчивость, доброту, стремление придти на помощь, за любовь к знаниям, которые он добывал упорным трудом, и за кудрявую головку в деревне, глядя на него, говорили: «Ну, прямо как Ленин!». И учился он тоже на пятерки.

Самым большим его другом была книга. Читал много. Если двоюродного брата Мишу или родного брата Женю заставляли читать, то Анатолий сам тянулся к чтению и знаниям. По словам его тетушки Нины Алексеевны, когда бы она ни пришла в дом своей сестры, она всегда видела его с книгой. Придет из школы, нальют ему кружку молока, положат хлеб, а он рядом книжку пристраивает. Глотнет немножко и за книжку.

Чп

В школе иногда ведь как бывает? Один хорошо учится и ему учеба не в тягость, потому что ему все интересно. А другой, чтобы выхвалиться. Но кто-то – вечный двоечник-второгодник. Кто-то ленится, кто-то пропустил разок, другой – и запустил. По всякому бывает.

Был такой случай. Как-то подошел к Крючкову его одноклассник Сережа и, смущаясь, тихо проговорил: «Толик, помоги мне, я ведь долго болел, отстал и теперь ничего не понимаю». Без лишних слов Анатолий предложил ему вместе готовить уроки у него дома и постепенно наверстывать пропущенное.

Прошло время, и Сережа все наверстал. Если раньше он с тоской мечтал хотя бы о троечке, то теперь он и думать забыл об этом. В дневник посыпались четверки и даже стали забегать пятерки. С тех пор он всегда старался держаться поближе к Анатолию.

Но бывало и по-другому. Раз пришел он из школы хмурый и какой-то удрученный. Мать ничего не могла от него добиться. Пришел отец, положил руку на плечо, проговорив: «Ну, сынок, что случилось? Давай поговорим. Вместе что-нибудь придумаем». А тут и Сережа пришел. Пришлось все рассказать. А случилось вот что. На перемене, как это не раз было, подходит здоровенный второгодник и тоном, не допускающим возражения, требует дать списать и на контрольной дать ему готовое решение.

Выслушав, Анатолий наотрез отказался выполнить ультиматум, заявив: «Говорю тебе в последний раз, что готов помочь тебе, но списывать больше не дам. Ты что делаешь после школы? Катаешься на санках, играешь в снежки, да обижаешь малышей. А я работаю и выхожу на улицу только после того, как все сделаю». Верзила опешил. Он угрожающе двинулся на Анатолия: «Ну, погоди, отличник, выйди на улицу». Кончились уроки, и Анатолий направился домой. В укромном месте путь ему преградили трое. Трое на одного. С угрожающим видом они подходили к нему. Анатолий не был трусом, физически был крепок, однако никогда он ни с кем не дрался и не доказывал свою правоту кулаками. Мысль о подобного рода потасовках вызывала у него всегда негативное отношение.

А тут пришлось принять бой, бежать и праздновать труса он не собирался. И в этот момент он услышал: «Держись, Толик!». От школы на всех парах мчался Сергей, размахивая портфелем. Анатолий обернулся, и в этот момент его ударили. Ударили по подлому, исподтишка.

Как вихрь налетел Сергей на обидчиков. Что было бы дальше – неизвестно. Но из школы вышли учителя, и всю тройку словно ветром сдуло.

Конечно, это мелочи. Мальчишеские разборки. Но из таких мелочей-капелек, складывается жизнь, вырабатывается характер, подобно тому, как и огромный океан тоже состоит из капелек.

Старший

С детства Анатолий приучен относиться ко всему с чувством ответственности за любое дело. Да оно и понятно. Все было просто. Он был старшим сыном в семье, а потому родители и поручают: за этим присмотри, это сделай и так далее.

Как старший брат он был вторым отцом для всех своих братишек. На примере своих родителей он постигал жизнь.

Самым озорным был брат Женя. Да и младший Миша не тихоня. Миша-озорник был похож на старшего брата. Во всем старался подражать Анатолию и уж очень гордился, что похож на него.

Но ребячья жизнь состояла не только из учебы и работы. Дети есть дети. У них полно своих ребячьих дел, особенно летом. Ох, и раздолье же наступало!

Как убегут с утра, так до позднего вечера – домой не загонишь. Игра в городки, в беговую лапту, ну а уж футбол! Тут и говорить не приходится. Играли страстно, азартно. Сначала у себя в деревне, потом совхоз создал свою футбольную команду. Приобрели хорошие мячи, форму, и теперь ребята уже играли по-крупному. Теперь не как раньше – деревня на деревню, а районом на район – и не раз выходили победителями.

Ну а уж купание?! Это и вообще, и в частности настоящее светопреставление. С разбега – и в воду. Шум, крик, плавание на перегонки. Кто-то кого-то в воду макнул, и тот вылетел из-под воды с вытаращенными глазами и устремился к шутнику. Плавали, ныряли, играли, рыбу корзинами ловили. А потом костер до ночи, только косточки похрустывают. А утром опять: чуть свет – и все на ногах. Начинается новый день.

Техникум

Но вот закончена школа, и Анатолий вместе с двоюродным братом Михаилом сдают экзамены в железнодорожный техникум. Анатолий после седьмого класса, Миша после 10 класса. Оба сдают экзамены, но по баллам Анатолий прошел, а Миша возвратился в школу, в 11 класс. Только после армии Михаил окончит сельскохозяйственный институт и стал агрономом, а затем профессором и доктором наук.

В техникуме было два отделения: строительное и железнодорожное. Оба друга, оба брата хотели продолжить линию своих отцов и дедов. Весь род Крючковых – это умельцы, которые могли все: плотничать, столярничать. Могли дом построить, печку сложить. Их сыновья и внуки многое взяли у них. Дед Анатолия к тому же был отличным санником. Никто лучше его не мог ладить сани. Во время коллективизации являлся председателем комитета бедноты.

Дед двоюродного брата Михаила, по матери, живший по соседству, также был мастером на все руки. Но тощее крестьянское хозяйство не могло прокормить семью, и он уехал в Петроград на заработки. Там его и застала революция. Как мог, помогал делу революции. Перевозил людей, грузы. Вернувшись в деревню, купил землю, лошадей.

Во время коллективизации дед Анатолия раскулачил своего соседа. Но быстро разобрались и выяснили, что наемных работников у него не было, в Петрограде в стороне от революции не стоял, и его отпустили. Во время войны был председателем колхоза.

Семьи затем породнились, и взаимные заботы вытеснили былую обиду. Да и не они были виноваты. Коллективизация часто проводилась людьми неподготовленными. В массе своей народ был неграмотным. Не доставало знаний, опыта, а потому нередко наверху принимались неграмотные решения. Ведь шли непроторенным путем.

В техникуме Анатолий учился на железнодорожном отделении, т. к. на строительном оказался перебор. Учился, как в школе, успешно. Занимался спортом. Стал мастером спорта по лыжам, кандидатом в мастера спорта по шахматам. Много и хорошо рисовал, хотя нигде не учился этому. Часто выполнял для техникума различные работы, оформлял стенды, выставки и т. д. Летом во время каникул работал в колхозе, помогал родителям дома.

Но пришло время завершения учебы. Сданы экзамены, защищен диплом и – прощай техникум! Прощай озорная, веселая студенческая жизнь!

Студенчество пришлось на трудное и голодное время, но молодость может многое преодолевать. Война еще сказывалась на нашей жизни. Жил Анатолий в Рязани в общежитии. Ездил домой нечасто. Из деревни привозил очень скромные харчи. Как-то признавался, что яиц наелся на всю жизнь. Больше взять было нечего. Хлебушка-то не хватало.

После защиты дипломного проекта получил направление на станцию «Волово» Тульской области.

Первая, она же и единственная, любовь

Нередко нам с А. В. Крючковым приходилось подолгу бывать в штабе Российской партии коммунистов (РПК) вдвоем. Приходили рано утром и уходили поздно вечером, когда народ уже расходился. Штабом нам служил подвал, настолько глубокий, что приходилось всегда работать при электрическом свете. Очень уставали глаза, зрение ухудшалось. Всегда тяжелый воздух, стены промерзали, и на них накапливался иней. Днем, когда приходили люди, помещение слегка прогревалось, на стенах накапливался конденсат, и стены становились мокрыми.

В этом подвале скрывался Крючков после октября 1993 года, когда он был объявлен в розыск. Тогда товарищи спрятали здесь своего командира.

Однажды мы вдвоем в штабе. Каждый занят своим делом. Вечереет. На столе в вазе розы. Они предназначены для одной женщины, с которой должна была состоятся встреча. Но она почему-то не состоялась.

Смотрю на розы и мне их очень жалко. Такая красота в мокром и неуютном подвале. «Анатолий Викторович, – говорю ему. – Ну что вы здесь сидите? Берите розы и придите домой, хоть раз, как «белый человек» часов в 8–9 вечера, а не в полночь. Конечно, Ваша жена будет удивлена и подумает: уж не случилось ли чего с моим муженьком? А Вы, пока она будет удивляться, протяните ей цветы, спрятанные за спиной. Но имейте в виду, что этого она уже может и не выдержать. На всякий случай подставьте руки, если она начнет падать».

Он сидел и улыбался. И вдруг, сорвавшись с места, в два прыжка очутился у двери. Потом, схватившись за голову, вернулся на место. Я с удивлением смотрела на него и ничего понять не могла. Шутливое настроение как рукой сняло. Спрашивать поостереглась. Оказалось, что заработавшись, он напрочь забыл, что на одном из вокзалов его ждет жена с тяжелыми вещами. Ждет уже около двух часов.

Позже я поинтересовалась у его дочери Ольги, как тогда все обошлось. Она всплеснула руками и сквозь смех проговорила: «Ой, ой, что было, что было, и не спрашивайте даже!», и снова залилась смехом.

Меня всегда поражала его уникальная работоспособность. Он мог часами, не отрываясь, заниматься работой. По-другому он работать не умел. Смотрела я на него и думала: «Так нельзя, дорогой Анатолий Викторович! Технику безопасности не соблюдаете». И придумала маневр, с помощью которого удавалось хоть на какое-то время переключить его внимание на другие обстоятельства.

Я начинала какой-нибудь разговор, и поневоле ему приходилось отвлекаться. Однажды утром, перед уходом из дома, я выслушала очередную порцию рекламы в СМИ о каком-то острове в Тихом океане, где туристов будут обслуживать шоколадные девушки, предугадывая любое их желание.

И опять мы вдвоем в штабе. Уж несколько часов он не поднимает головы. В подвале тишина. Я занимаюсь своей работой, он своей. Я снова за свое: «Анатолий Викторович, – спрашиваю я, – вы знаете, что в Тихом океане есть остров?» – и наблюдаю за ним. На миг перо дрогнуло, но побежало дальше. Я опять за свое. «А Вы знаете, что это за остров?» Не поднимая головы, он буркнул: «Остров Буян». Но самое сногсшибательное я приготовила напоследок. По-прежнему веду свою линию. «Вам обязательно нужно попасть на этот остров».

Он поднимает голову, внимательно смотрит на меня. Понимаю, что недоволен. Прерван творческий процесс. И тогда выпаливаю последнее: «Да! Да! Обязательно! Потому, что Вас там будут обслуживать шоколадные девушки, угадывая каждое Ваше желание…».

Крючков удивлен, изумлен и вижу, что не понимает, что это я вытворяю и зачем? Либо «крыша поехала», либо я издеваюсь над ним? Я еле удерживаюсь от смеха. Цель достигнута. Перерыв и хоть какая-то передышка обеспечены.

Но вот он выпрямляется и как-то, даже горделиво, заявляет: «У меня уже есть шоколадная девушка. Она единственная и на всю жизнь». И с вызовом смотрит на меня. Я как-то опешила. И только опять начала извечную женскую линию: «Все вы мужчины…», но, посмотрев на него, прикусила язык. Про себя все же подумала: «Не может такого быть – все мужчины одинаковы». Как потом оказалось, это не совсем правильно.

А он перестал работать, улыбнулся чему-то. Через некоторое время как-то доверительно заговорил: «Матушка моя все боялась, что я никогда не женюсь, останусь один. Все парни в деревне ходили на гулянки, провожали девушек и только я, по мнению матушки, был неприкаянным. И все пыталась отправить меня на гулянки.

И вот однажды я встретил Ее и сразу, с первого взгляда, и на всю жизнь». И он опять продолжал улыбаться, видимо, вспоминая что-то приятное.

Все началось со случайной встречи. Окончив техникум, он работал по распределению. Свободного времени почти не было, потому что Анатолий готовился сдавать экзамены в железнодорожный институт. Испытания выдержал успешно и был зачислен на первый курс. Его как-то сразу заметили. Высокий, стройный красавец с копной вьющихся волос. Никто не знал, кто он такой. Знали, что железнодорожник. Так и звали его между собой – «железнодорожник». Держался он замкнуто. От этого казался высокомерным.

Однажды шел «железнодорожник» куда-то, как вдруг навстречу ему целая ватага молодежи, которая переезжала в новую квартиру. Это были вчерашние студентки медицинского училища, приехавшие сюда по распределению. Их провожали парни, помогали переносить нехитрые пожитки.

Впереди шла Она. Высокая, стройная, привлекательная. Шла и чему-то улыбалась. В руках несла фикус. Девчата прошли мимо и скрылись в подъезде. А Анатолий все стоял и не трогался с места. И одна только мысль: «Вот сейчас мимо меня прошла моя судьба». Эта встреча не выходила у него ни из сердца, ни из головы.

Вскоре он выяснил, что они все вместе бывают в местном кинотеатре, и с тех пор Крючков стал ходить на просмотр всех фильмов. Однако всегда оставался сзади этих ребят. Потом молодежь шла на танцы. Он тоже. Но всегда – за барьером и оттуда наблюдал за Ней.

Узнал, что зовут ее Ириной. Девушки терялись в догадках. Кто же его интересует? И, наверное, каждая втайне надеялась, что нравится ему. И только Ирина каким-то чутьем понимала, что из-за нее этот красавец всегда бывает там, где она.

Раньше он купался на другом берегу, теперь перебрался на их берег. Ирина общительная, веселая, всегда окружена людьми, и он не подходил к ней. Странно, но это так. На него засматривались многие, а он стеснялся подойти к той, которая стала предметом его сердечных мук.

И вдруг «железнодорожник» исчез. Никто не знал, почему. Смутно было на душе у Ирины. Ведь знала, чувствовала, что не безразлична ему. А вот, поди ж ты: не подошел, ни слова не сказал – и исчез. Исчез, потому что Анатолия призвали на срочную службу в Вооруженные Силы.

К Ирине все-таки не подошел и ничего не сказал ей, но написал письмо. К этому времени он уже знал не только ее имя, адрес, но и фамилию, которую выяснил через библиотеку, где был постоянным читателем. Неуемная жажда знаний снова привела его в библиотеку. Туда, где живут книги. Нередко помогал он там устраивать выставки, оформляя стенды, и для него не составляло труда вычислить ее фамилию по абонементу. Сын разведчика правильно рассчитал, что такая девушка достаточно умна и развита, чтобы обойти библиотеку. Письмо было написано, но почему-то сам его не отправил, а попросил своего товарища, провожавшего его, опустить письмо в почтовый ящик. Долго ходило это письмо, пока не попала к адресату.

Ирина не сразу получила эту весточку. Может быть товарищ затерял это письмо, а потом, найдя, отправил, но прошло несколько месяцев. К тому времени Ирина уже перебралась ближе к дому. На новом месте работы понадобился профсоюзный билет, который остался в архиве прежнего учреждения. Поэтому она пишет письмо подруге с просьбой сходить в архив, забрать профсоюзный билет и переслать ей. А вместе с билетом Ирина получила давно отправленное Анатолием письмо. Где оно ходило-бродило, трудно сказать. Письмо подруге отдали на прежнем месте работы.

Между тем, не получив от Ирины никакого ответа, Анатолий просит своего брата Женю и двоюродного брата Мишу съездить в Новомосковск и разыскать Ирину. Братья выполнили его просьбу, но Ирины там уже не было.

Все же Ирина получила запоздалое письмо Анатолия, ответила ему. Значит, не забыла. Завязалась переписка.