– Правила… правила… Думаешь только о своих правилах, – пробормотал себе под нос Даниил и глубоко вдохнул, когда почувствовал табачный запах хереса с копчеными нотками. – Она не похожа ни на одного из наших стипендиатов.

– А на кого она похожа? – слезящиеся от едкого дыма глаза с явной гетерохромией взглянули на Даниила, когда тот поднял очки на лоб и устало потер переносицу.

– Ты подозрительно заинтересован. Не похоже на тебя.

Святослав сделал вид, что не услышал язвительной реплики, и посмотрел на камин, в котором огонь с тихим треском обволакивал кедровую древесину. Погрузившись в собственные мысли, он медленно разжевывал сигаретный фильтр, стискивал зубами, а иногда перекатывал языком из одного уголка губ в другой. Пепел срывался и небрежно оседал на пижаме и изящных кистях рук, расслабленно лежащих на коленях.

Веки Даниила разомкнулись. Он искоса взглянул на друга. Друга ли? Имел ли он право так называть Горского или считать его таковым? Впервые парни познакомились в старших классах, когда Даниил был вынужден перевестись в новую школу из-за переезда родителей. Он был веселым и весьма коммуникабельным, поэтому ему не составило труда выстроить с одноклассниками приятельские, а с некоторыми даже дружеские отношения. Между тем Горский предпочитал одиночество и тишину. Держался особняком. Не шел на сближение первым. Несложно догадаться, кто стал инициатором их крепкой «дружбы».

Даниилу казалось, что он знает о Святославе все и в то же время абсолютно ничего. Истинные чувства, эмоции и мысли друга ему никогда не были известны. Горский никому не доверял своих секретов, но ему легко доверяли свои. Был тем, кто менял людей вокруг себя, утягивал их за собой, но никогда не менялся сам. Одинокий лидер. Вот и Даниил пошел за ним в эту академию, хотел быть рядом, помогать и поддерживать. Может, Коваленский сам придумал их дружбу? Принял желаемое за действительное?

Тишину нарушил истошный женский крик: «Отпусти меня! Мне больно!» Даниил испуганно вскочил на ноги, но резко остановился, почувствовав, как пальцы Горского болезненно сдавили его запястье. Крики сменились отчаянным рыданием.

– Это Игорь, – тихо произнес Святослав и потушил сигарету о край пепельницы. – Наверное, наказывает первокурсницу.

– Что значит «наказывает»? – спросил Даниил, задыхаясь от злости. – Как долго ты будешь позволять ему делать все, что ему вздумается?

– Он не ребенок, а я не его папочка, – отчеканил Святослав. В глазах появился безумный блеск, от которого у Даниила перехватило дыхание, а язык словно прилип к нёбу. – Просто проследи, чтобы он не перешел черту и не нарушил положения Устава. – Горский развернул ладонь Даниила, вложил в нее пепельницу и двинулся прочь из гостиной. Бросил, не оборачиваясь: – Сладких снов.

Некоторое время Даниил стоял неподвижно и обжигал взглядом удалявшуюся спину, пока повторные крики не привели его в чувство. Староста поспешил в комнату Игоря. Он шептал себе под нос проклятия и сильнее сжимал пепельницу до онемения в пальцах.

На следующее утро…

Утром, игнорируя жуткую головную боль, Василиса приняла душ и с трудом уложила непослушные волосы. Несколько долгих секунд она разглядывала содержимое шкафа, блуждала заинтересованным взглядом по форменной одежде. Пять белоснежных рубашек, два бежевых шерстяных свитера, по два твидовых костюма-тройки глубокого зеленого цвета с клетчатым низом. Под брючными стояла пара черных брогов, а под юбочными – лоферов. Рядом висела верхняя одежда, в том числе зимняя. Не обошлось и без более теплой обуви.

– А есть менее формальная одежда? – Василиса задумчиво поджала нижнюю губу. – Например, для нахождения в общежитии. Что-то более спортивное и повседневное?

– Нет. – Полина встала рядом и прислонилась плечом к дверце платяного шкафа, скрестив руки на груди. Взгляд Колычевой невольно остановился на небольшой россыпи родинок под веком, ближе к виску. – Только то, что видишь.

Василиса выразительно закатила глаза и склонила голову к плечу, посмотрев на соседку. Спустя мгновение обе усмехнулись. Разумеется, по мнению Василисы, у форменной одежды были определенные плюсы. Но в чем заключалась принципиальная разница, в какой одежде студенты проводят свободное время вне учебы? В этом не было логики или особого смысла.

– А что это? – внимание Василисы привлекла нашивка на нагрудном кармане пиджака Полины. На бархатной ткани на тон темнее самого костюма светлыми нитками было вышито «ФГН-I».

– Аббревиатура моего факультета, – Полина приложила палец к буквам. – Факультет гуманитарных наук и… – она перевела палец на римскую цифру.

– …курс, – закончила за нее Василиса. – Да, я поняла.

Колычева выудила из шкафа брючный костюм и несмело обвела подушечкой большого пальца нашивку «ФС-I». Легкая улыбка коснулась ее губ. Незримое, не известное до сих пор чувство блаженной негой начинало разливаться по телу. Лишь в тот момент, пока Василиса сжимала в руках плотную ткань, ее накрыло осознание. Мечта стала явью.

– Поторопись, – звонкий голос Полины вывел Василису из раздумий. – Опоздаем на завтрак. Не забудь надеть галстук: классический для брючного костюма, а бабочка – для юбочного.

Василиса проводила взглядом Полину и тихо хмыкнула, когда та скрылась за дверью. Она выбрала брючный костюм, поскольку не любила обнажать ноги. Некоторое время Колычева смотрела на галстуки и не могла решиться. Василиса ненавидела подчинение, одна лишь мысль об этом вызывала внутри неконтролируемое сопротивление. «Не думаю, что за такую мелочь могут отчислить», – наконец-то сдалась Колычева и с тихим вздохом выудила галстук-бабочку.

– Академия – образовательное учреждение закрытого типа. В период учебного года студенты не могут покидать кампус. – Выходя из лифта, Полина погрузила руки в карманы брюк и уверенно направилась в сторону общей гостиной. – Поэтому не забывай завтракать, обедать и ужинать в столовой вовремя, иначе останешься голодной. Хотя, – она приложила указательный палец к губам и после недолгих раздумий добавила: – В пределах кампуса есть кафетерий и академический магазинчик, где можно купить перекус и взять его с собой. Только не таскай еду в комнату.

– А занятия? – спросила Василиса и оглядела общую гостиную.

Темные, коричневые и красные оттенки комнаты были разбавлены элементами глубокого зеленого цвета. Книжные полки во всю стену были заставлены художественной литературой, энциклопедиями, словарями и другими изданиями. Распознать их Василиса смогла лишь благодаря указательным табличкам, таким, которые обычно красовались на стеллажах в крупных библиотеках. Посередине комнаты стоял широкий кожаный диван, усыпанный изумрудными подушками. Два кресла расположились чуть поодаль, ближе к камину.

– Расписание составлено грамотно, поэтому с этим проблем не возникнет. – Полина безразлично пожала плечами, не замедляя шаг. – Мы с тобой учимся на разных факультетах, соответственно, и расписание у нас не совпадает. Но по возможности можем есть вместе. В особенности по утрам. Если будешь вовремя вставать. Не люблю опаздывать.

– Нет проблем, – воодушевилась Василиса и подняла ладонь, чтобы ободряюще похлопать соседку по плечу, но на мгновение рука неловко замерла в воздухе. Мысль о том, что они не были близки для такого фамильярного отношения, отрезвила. Пальцы неловко сжались, и бледная ладонь медленно опустилась, погрузилась в карман брюк. – Кстати, девушки и парни живут в одном общежитии?

Покидая гостиную, Василиса заметила стол для игры в шахматы и отметила про себя, что было бы неплохо вечером сыграть пару партий.

– Ага, – Полина коротко кивнула. – Девушки живут в западном крыле, парни – в восточном. Но можешь не переживать, они к нам в комнату не заходят без разрешения и… – она скосила взгляд на Василису и небрежно добавила: …приглашения.

– Не переживаю. Просто к слову пришлось. Есть что-то интересное в пределах кампуса?

Они шли по длинному коридору, и Василиса заметила, что вдоль каждой стены стояли напольные маятниковые часы из темного дерева.

– На самом деле в кампусе ты сможешь найти все, что тебе нужно. Но из интересного я бы отметила здание с клубами. – Полина приветственно кивнула коменданту и распахнула массивную дверь, пропуская соседку вперед. – Их обилие поражает. Есть даже клубы естественных наук, несмотря на то что в академии их не изучают.

– Ты уже вступила?

Девушки покинули общежитие и направились к учебному корпусу по петляющей каменной дорожке, которая огибала широкую зеленую лужайку.

– Конечно. Выбор клуба является обязательным для первокурсника, – сухо ответила Полина. – Нужно определиться до конца недели. Поэтому подумай, чем бы ты хотела заниматься в свободное от учебы время.

– Чем угодно, но не учебой, – Василиса издала легкий смешок и вызвала у Полины кривую ухмылку.

Главный учебный корпус был выдержан в том же стиле, что и здание общежития. Величественно, красиво и совсем немного безумно. В тот момент Василиса подумала, что для содержания академии с такой развитой инфраструктурой и огромной площадью требовалось множество сил и денег. Особенно денег. Кажется, семьи студентов с пометкой «элита» оказывали академии колоссальную финансовую поддержку.

«И что я здесь делаю?» – подумала Василиса с долей иронии вкупе с разочарованием.

Девушки переступили порог учебного корпуса, поднялись на второй этаж по главной лестнице и оказались в огромной оживленной столовой. Деревянные обеденные столы на шесть персон, как и стулья, стояли на небольшом, одинаковом друг от друга расстоянии; панорамные окна были занавешены легким белым тюлем, а двойные шторы бордового оттенка закреплены у стен подхватами. В столовой было непривычно светло. Зона раздачи еды эстетично скрыта за каменной перегородкой. На противоположной стороне от нее находилась небольшая возвышенность – также с обеденной группой.

– Это место для преподавательского состава и администрации академии, – Полина заметила заинтересованный взгляд Василисы и кивнула в сторону подиума.

– А почему у некоторых ребят другая форма? – взгляд Василисы привлекли студенты в форменной одежде иного цвета: темно-синего и карминного.

– Магистранты носят синий, а аспиранты – красный, – Полина обвела глазами помещение и кивнула в сторону. – У преподавателей коричневые костюмы, а у администрации – черные. – Она схватила Василису за запястье и потянула за собой. – Пошли, у меня занятия начнутся через полчаса.

Василиса не любила ранние завтраки. Прием пищи вызывал у нее неприятные спазмы в животе и тошноту. Не желая показаться привередой в глазах новой знакомой, она буквально заставила себя съесть небольшой кусок сырника в медовом муссе с миндальными орехами. Но быстро поняла, что Полина была увлечена трапезой и скромная персона Василисы ее мало интересовала. Они не разговаривали.

Вскоре рядом с Василисой шумно сел высокий молодой человек с огненной копной курчавых волос. Он расслабленно откинулся на спинку стула, почувствовал на себе заинтересованный взгляд и встретил его своим, озорным и ласковым. Полные губы растянулись в широкой улыбке, явив глубокие ямочки на щеках, а нос под россыпью мелких веснушек слегка дрогнул. Василиса торопливо отвернулась, уставившись в свой завтрак.

– Напугал, что ли? – раздался вкрадчивый мужской голос. – Кажется, я не такой страшный, – легкий смешок.

Василиса лишь мотнула головой и стала рьяно терзать сырник вилкой, дав понять, что увлечена завтраком. За их столом сидели еще двое парней и одна девушка. Они оживленно разговаривали между собой обо всем и ни о чем. Василиса не хотела подслушивать, просто так вышло.

– Староста та-а-ак смотрит на наш столик, – девушка рядом с Полиной указала вилкой куда-то вперед, за спину Василисы.

Колычева невольно обернулась и заметила, что сидевший рядом парень сделал то же самое, но практически сразу потерял к увиденному интерес. В той стороне завтракали шестеро парней, трое из которых сидели к Василисе спиной. Одного из сидевших напротив она узнала без труда – Коваленский, староста ее факультета. Но он был увлечен разговором и явно в их сторону не смотрел. Спустя мгновение ее блуждающий взгляд встретился с парой разноцветных глаз. Так и застыл. Незнакомец смотрел на нее без доли стеснения, испытующе и достаточно нагло. Не отвел взгляд даже тогда, когда бровь Василисы выгнулась в немом удивлении.

– Горский? – спросил парень с ежиком коротких темных волос. – Мечтай, Марин, – и весело подмигнул другу, который заливисто рассмеялся в ответ.

– А кто такой Горский? – вопрос сорвался с губ Василисы раньше, чем она успела его обдумать.

Полина посмотрела на нее исподлобья, нарочито медленно жуя. Колючий взгляд лениво скользнул по старостам, задержался на парне с идеально уложенными на макушке волосами и вернулся к опустевшей тарелке. Ядовитая усмешка расплылась на ее лице. Очевидно, на вопрос Василисы отвечать Полина не пожелала.

– Тот, что смотрит на тебя, – вмешался рыжий и собрал остатки еды с вилки. – Горский Святослав, староста академии и… – парень сделал небольшую паузу, а потом лишь пренебрежительно отмахнулся. – У него много регалий и званий.

Василисе было крайне любопытно, но она решила оставить при себе, как ей показалось, неуместные вопросы. Затылком чувствовала на себе этот взгляд – колкий и проникновенный. Холодная испарина выступила на спине и жгла ледяным огнем меж лопаток. Рубашка неприятно прилипла к коже. Тонкие пальцы юркнули за ворот наглухо застегнутой рубашки и скользнули ниже, скрывшись за узлом галстука. Дышать становилось сложнее. Ей претило излишнее мужское внимание, поскольку именно в такие моменты она чувствовала себя беззащитной, слабой и загнанной в угол.

Колычевой хотелось немедленно встать и уйти, но, подняв глаза, она поняла, что Полины и след простыл. Она вскочила с места и, словно филин, завертела головой, чтобы найти в толпе знакомый силуэт. На циферблате настенных часов – без десяти девять. Василиса с досадой стиснула зубами нижнюю губу, осознавая, что в слепых поисках опоздает на первое занятие.

– Эй, – рыжий встал следом, привлекая к себе внимание. – Все в порядке? Могу проводить, – он протянул ей руку. – Кстати, меня Богдан зовут.

После завтрака, не без помощи новоиспеченного знакомого, Василиса нашла информационный стенд с расписанием занятий факультета скульптуры и поспешила в западное крыло на лекцию по истории российской культуры, которую проводили на третьем этаже главного учебного корпуса. По пути с подсказкой Богдана она нашла свой шкафчик с надписью «Колычева В., I курс, факультет скульптуры», ключ от которого она обнаружила утром в своей прикроватной тумбочке. Взяла учебник и письменные принадлежности.

Опаздывала. Василиса всегда опаздывала, что безжалостно усложняло ее и без того нелегкую жизнь.

«Чушь! Как ты можешь?! После всего…»

Возмущенный надтреснутый голос заставил Василису остановиться возле мужского туалета. Прижавшись к стене, она подошла ближе к приоткрытой двери и украдкой заглянула внутрь. Сначала ее взору предстали две пары темных брогов. Немного осмелев, она подняла взгляд и смогла разглядеть их обладателей – первым был высокий широкоплечий парень с короткими светлыми волосами. Он стоял к двери вполоборота, но Василисе не составило труда его узнать – один из старост, который сидел рядом с Горским во время завтрака.

Темноволосая девушка в очках стояла напротив старосты. Смотрела на него взволнованно, прикусив нижнюю губу и пытаясь сдержать слезы. Крепкая ладонь сжимала ее подбородок, а длинные пальцы впились в раскрасневшиеся щеки.

– Игорь, заканчивай, – низкий голос раздался волнительно близко. Дыхание сперло, а язык вмиг прилип к небу. Василиса резко развернулась, судорожно прижалась спиной к стене и испуганно поглядела на Горского, стоявшего за ее спиной. Взгляд невольно скользнул ниже, и на вороте пиджака старосты она заметила значок в виде черной восьмиугольной звезды с багряным очертанием – от значка тянулась серебряная цепочка к карману. Твердой уверенной поступью он прошел мимо нее, словно и не заметил. – Не устраивай сцен.

– Горский, не вмешивайся, – резко отреагировал Игорь, но пальцы разжал. Девушка шумно выдохнула и прислонилась спиной к стене, опустив голову. – Мы договаривались, что ты не будешь лезть в мои личные дела, – процедил он сквозь зубы и небрежно пихнул напуганную девушку в плечо.

Василиса понимала, что ее присутствие более секретом не являлось, и все же не смогла подавить неуместное любопытство. С затаенным страхом наблюдала, как Горский неспешно подошел к девушке – Василиса про себя назвала ее «жертвой», поскольку имени не знала и видела впервые. Та вжалась в стену так, словно хотела в ней раствориться. Легким движением руки Святослав освободил две верхние пуговицы из петель на ее рубашке и указательным пальцем выудил цепочку, на которой висел медальон или кулон – из своего укрытия Василиса разглядеть более подробно не смогла.