10. Ядовитые вести

В Итирсисе: еще 3 августа, четверг

Диего Алвини – глава Земского приказа, магистр магии – ведал столичным покоем и уже давно не ведал собственного.

– Как отравили?! Он жив? – ветхие панели кабинетных стен отразили его досаду.

– Хавьер жив, – торопливо уточнил секретарь. – Лекарь подоспел, но без ваших предписаний в лазарет не повели. Так и валяется в конуре.

– Сам травился?

Изменника Хавьера ждет незавидная участь, но розыску было еще далеко до суда, и казнями пока арестанта никто не запугивал.

– Не похоже. Верещит, – поморщился докладчик.

– В лекарскую просится?

Артефактора держали в Кривой крепости – два квартала от здания самого Приказа. Лазарет находился дальше, и порядок в нем царил помягче. Однако, трюк с побегом из него еще мог бы провернуть кто-то более мелкий, а за изменником и там не ослабят чародейского надзора.

– Нет. Вас требует.

– Я должен лично разбираться, кто в казематы яд протащил? – осведомился Диего, задействуя бровь. – Многовато чести, у меня ловцов хватает.

Секретарь пожал сутулыми плечами.

– Говорить жаждет, неотложно.

Диего помолчал, укладывая вести. Трагедия там или авантюра – данные нужны из первых уст.

– Влейте минимум сил и ведите.

Сам он к узникам бегать по первому свисту пока не снаряжался.

«Ведите» звучало куда бодрее, чем смотрелось. Через полчаса двое стражей почти внесли трясущегося Хавьера и сгрузили на стул, с которого он норовил утечь куда-то на пол. Если узник и надеялся, что за жалкий вид ему предоставят хотя бы кресло с поручнями, то быстро уяснил тщету.

– Привяжу, – коротко сказал Диего, и Хавьер стал несколько стабильнее.

Артефактор, сознавшийся в чаровании «дерева» по заказу Тассирской империи, отдыхал в крепости уже два месяца: ловцы доследывали дела участников шпионской сети, дипломаты ждали объяснений от султана, законники решали судьбу предателя. Красоты эти дни ему не прибавили, а после отравления он вовсе подурнел: глаза ввалились, худые руки в античарных браслетах мелко тряслись на коленях. Будь это и уловка – ради нее он в самом деле что-то выпил и мучился теперь без лицедейства.

Словом, идеальное состояние для допроса.

«Это он хотел говорить», – поправил себя Диего, поднимаясь из-за стола и садясь на его край перед Хавьером – привык, чтобы на него взирали всегда немного снизу.

– Я не планировал свиданий, – поприветствовал магистр безразлично. – Так что излагай покороче и уйдешь к себе спать.

– Я туда не вернусь, – прохрипел Хавьер, нездорово сверкая красными очами.

Диего не счел нужным отвечать на нелепицу – не на охоту же он узника зовет! Даже двое стражей за спиной Хавьера сдержали неуместные улыбки.

– Он меня достанет и добьет, – не дождавшись возражений, сам продолжил артефактор.

Магистр молчал – вопрос был очевиден и без лишних сотрясений воздуха.

– Я знаю, он ждал только инструкций, – выдавливал слова Хавьер, все еще избегая имени. – Видно, Селим привез оттуда приказ – прикончить меня, а не вытаскивать.

Разумеется. Прибытие султанского сына должно было здесь выплыть так или иначе.

– Ты верил, что Тассир за тебя заступится? – Диего искренне удивился детской наивности изменника. Впрочем, и соломинка порою мнится тонущему крепкой лодкой.

– Им еще нужен древесник моего уровня, – ответил узник убежденно. – Поэтому я сдал тогда не всех.

В сущности, он никого тогда не сдал – общение с людьми султана в Ладии велось через единственного посредника. Однако предатель открыл место, где его дожидался кортеж с украденным архивом – и взятие этих подельников уже дало Диего обширные новые нити.

Выходит, Хавьер знал больше – и сумел кого-то утаить.

– За что едва не поплатился жизнью, – брезгливо заметил Диего.

Артефактор на миг отвернулся в стену.

– Просчитался, – признал он. – Куда мне в интригах до вас, порождений ехидны.

Диего постучал пальцами по столу в обманчивом равнодушии.

Само собой, он и не думал, что возможно вычистить столицу полностью, но зацепить еще одного – победа немалая. Если Хавьер не лжет, эта шишка работает высоко и дерзко.

История с тассирской сетью развивалась бурно и двояко. С одной стороны – повязали многих, нашли концы десятка странных дел и кто еще знает, сколько предотвратили. С другой – сам Тассир обвинить удавалось лишь косвенно. Пойманных разговорили, но кроме их слов ничего толком не было. Тем временем, приезд владыкиного сына означал переход в новую фазу, где Ладии необходимо иметь веские основания для диктовки условий оступившимся «союзникам».

Если Хавьеру известен кого-то еще – это шанс, которым нельзя пренебречь.

– Наконец, прозрел? – поздравил Диего. – Называй имя. Твоя жизнь прямо зависит от того, как скоро мы его разыщем.

– Найти его нетрудно, – уклонился опять Хавьер, вяло ерзая на стуле и наступая на свою обвисшую штанину. – Бегать вам не придется. Только без улик, по одному моему слову – вы его не взять не посмеете. Руки у него больно длинные, да и травил, уж конечно, не сам.

Магистр неторопливо шагнул и навис над узником. Тот еще трясся и потел – не то от слабости, не то от страха.

– Мои руки ты тоже знаешь, – напомнил Диего. – Заканчивай кружить.

– Я скажу, где лежит на него управа, – Хавьер отвечал еще более сипло и тихо. – Но мне нужно жилье подальше от Итирсиса.

Вопросительное молчание магистра можно было прочитать как «само внимание». Хавьер покачал головой.

– Сначала гарантии.

– Уводите, – махнул рукой Диего. – Благо, ни я, ни империя в таком древеснике нужды не имеем.

Магистр отошел и замер лицом в окно, точно теряя к узнику малейший интерес. Стражи подобрались, шпага одного из них задела стул Хавьера.

– Эй! – дернулся отвергнутый древесник. – Хотя бы слово дайте, что меня переведут по-тихому!

Провожатым опять пришлось таить в усах улыбки – изменник и простолюдин сейчас от аристократа высоты Алвини слова чести требует?

Под кожу Хавьера бросилась новая волна жара, он даже не смог понять – сказалось волнение или неподвижный Диего швырнул какие-то предупреждающие чары.

– Здесь он меня сегодня же добьет, – перешел арестант к мольбе магистру в спину.

– Куда мечтаешь? – спросил Диего, обернувшись без охоты.

Хавьер сглотнул и глазами показал на стражей за собой. Посторонние уши мешали ему и в этом.

Узника магистр не боялся – тот и прежде был только гениальным артефактором, в живых же чарах смыслил мало. Теперь, размазанный по стулу с античарными браслетами он гляделся еще менее опасным.

Однако, ситуация начинала раздражать – в интересах жертвы как можно скорее выдать имя заказчика покушения, а он только тянет время. Кого настолько страшится в этих стенах? Или что это за игра?

Движением подбородка Диего выслал обоих стражей и секретаря за дверь. В кабинете они с узником остались наедине, шум улицы и приемной магистр отрезал куполом. Опустилась тяжелая тишина, и редкие звуки в самом кабинете стали звонче.

– Где ты присмотрел себе место? – снова спросил Диего неприятным отчетливым голосом.

Прополощенный после отравления Хавьер пытался сесть прямее, но ему не удавалось. Он стер со лба болезненную испарину, оцарапался браслетом, еще больше сморщился и пробормотал названия нескольких тюремных крепостей на дальних рубежах империи.

Надежные казематы – но Диего, разумеется, выбрал одну из тех, что предложены не были. Он вернулся за свой стол и принялся молча писать приказ о переводе арестанта. Слушая скрип черного пера и шелест минутной стрелки, Хавьер то и дело вздергивал с трудом удержимую голову.

Диего поставил оттиск своего перстня, вернулся и поднес бумагу к слезящимся глазам Хавьера, позволяя тому проморгаться и прочесть название старого замка на северном острове. Даже для тюремщиков условия там были не медовые. Узник скривился, но кивнул покорно. Магистр неторопливо сложил письмо и убрал в глубокий ящик, запираемый личными чарами.

– Полежит у меня: достанем твои доказательства и после еще посмотрим, – сказал он. – Переночуешь в другой камере, я установлю защиту сам. Говори теперь.

Хавьер со свистом втянул воздух. Он держался даже упорнее, чем при первом допросе – пожалуй, по-настоящему страшился добавки от фигуры, которую сумел тогда укрыть.

– У меня дома, на втором этаже, в спальне, – наконец, добрался он до сути. – Разбейте фарфоровую кошку – внутри хранится камень со слепком разговора. Голоса вы без труда различите магически.

«Даже Хавьер украшает спальню кошками!» – саркастично умилился внутренний Диего.

Внешний, однако, этим обещанием сокровищ не удовлетворился.

– Имя? – бросил таким тоном, что Хавьеру стало ясно – добром вопрошает в последний раз, увиливать уже не выйдет.

Снова сглотнув, он зыркнул в окно на общий внутренний двор трех Приказов, прилаженных друг ко другу подобием квадрата. Крыльцо Оружейного было видно отсюда яснее всего, и на нем по обычаю топтались праздные служаки.

– Ваш оружничий, – едва слышно сказал Хавьер. – Флавий Терини, младший сын императора.

11. Речная прогулка

В Итирсисе: 3 августа, четверг

Письмо Алессану подали во время класса математики. Надежда увильнуть от вычислений возросла, когда сложенный лист оказался чистым. Воспарив, юноша прижал собственный перстень к печати отца, и бумага вернула утаенный текст:

«Нужны твои глаза и уши. Отходят в полдень.»

Отдельным официальным свитком приложен был пропуск на имя начальника охраны прогулочной яхты императора.

Лис нахмурился: кто и куда идет сегодня на «Фортуне»?

Извинившись перед математиком вежливо и с почти неприличной радостью, юноша ворвался в свою гардеробную. Камзол выбирать не осталось времени – схватил первый же, белый с серебром, годный для высоких встреч, расправил перо на шляпе, а сапоги пришлось полировать уже чарами, слетая с крыльца. Секретное письмо от Диего белым пеплом укрыло комплексные числа.

Алессан успел – «Фортуна» стояла у причала и готовилась к речной прогулке по Итирсе.

– Тассирскому принцу город покажут, – пояснил начальник охраны у широкого трапа, изучая пропуск.

– Его величество?..

При всей высоте происхождения, юноша не был представлен императору Максимилиану и видел того лишь в толпе площадных церемоний.

– Не изволил присутствовать.

Седой полковник знал сына Диего в лицо, но для порядка взялся пробовать печать Земского приказа служебным артефактом.

Томясь, юноша обернулся на судно. Яхтой оно звалось по традиции – никогда на нем не стояли мачты. «Фортуну» конструировали для прогулок по пригородным рекам, плавный ход ей обеспечивали два подтянутых мага из морского корпуса.

Паруса в Ладии давно уже ставили только на боевых и крупных торговых судах – если чародеи пострадают в опасном пути, можно идти по старинке. Однако для движения через Итирсис таким великанам приходилось ждать ночного разведения мостов.

Юркая «Фортуна» могла ходить в любое время. Она и без белых полотен казалась нарядной: невысокая, просторная, отделанная золотом и черной древесиной.

Принц в пестрых шелках красовался у ближних перил. Чалмы не носил («разве это жара?»), зато кольца бликовали на солнце больнее, чем быстрая речная рябь – Алессан с одним фамильным перстнем нашел себя убогим нищим.

Окруженный собственной свитой и местными столичными вельможами, Селим указывал на Гильдию моряков, живо говорил по-ладийски и был непомерно смешлив.

За ним ли послал наблюдать отец?

– Хорошей прогулки, Алессан Диегович, – въедливый полковник, наконец, одобрил пропуск. – Мое почтение батюшке.

Обрядившись в лучшую улыбку, молодой Алвини взмыл на борт и раскланялся с кем только мог.

Ладийцы были представлены верхушкою Посольского приказа, молодцами в шлемах дворцовой гвардии, тремя музыкантами, командой корабля и лакеями. К разгадке это не приблизило: едва ли кто-то среди них настолько неблагонадежен, что Диего даже не потрудился уточнить наказ.

Явление молодого аристократа в кругу приняли как должное. Он был представлен гостю, удостоен мимолетного кивка и тотчас же всеми забыт. Отступивши за спины, Лис ощупал взором поле для назначенных маневров.

Почти вся палуба отведена была для отдыха господ, лишь в кормовой части еще высился привычный командирский мостик с позицией для магов-навигаторов. Под ним у каюты капитана жалась неприметная кухня, а на носу голубой шатер укрывал кофейные столики.

Вглядевшись под его мягкую тень, Лис вдруг уразумел, зачем он здесь.

На носу, облокотясь на леер, мрачно хоронился от внимания царевич Флавий.

«Вот оно.»

Бывший пленник и тассирский принц на одном борту.

Наверняка человек отца сегодня зорко присмотрит за ними, но нужен и взгляд посвященного в тайну женитьбы – без этого осторожную замкнутость Флавия могут указать в отчете подозрительной.

Царевич смотрел на воду, от него самого почти ощутимо исходили волны гнева. Надо думать, сегодня он катается не слишком добровольно.

Подойти? Алессан вторично оценил расстановку.

Флавия и Селима разделила почти вся палуба, и ни один из двоих не выказал желания приблизиться. Дипломат был совершенно захвачен своей языковою практикой: отмечал то одну, то другую деталь широкой людной набережной, вызывая улыбку свиты. Царевич, кажется, боролся с влечением выпрыгнуть за борт.

В раздумья ворвался сигнал об отходе.

По звучной команде капитана первый маг заступил на дежурство – швартовы тотчас же взметнулись от пристани и легли на борт безупречными кольцами. «Фортуна» тихо толкнулась, зашуршала лопастями движущих колес по бокам кормы и отдалась родной стихии. Скрипка, флейта и арфа в центре палубы поддержали начало пути торжественной фугой.

Едва задвигался пейзаж, слово аккуратно перенял глава Посольского приказа.

Полился отработанный рассказ о первом периоде роста столицы вокруг замка на реке (принца более увлекли заметки о страшных наводнениях), и через несколько минут Алессан счел возможным покинуть группу. Не пряча поступи, он обогнул столики под навесом и замер в шаге от спины отшельника.

– Ваше высочество?

Флавий обернулся с резкостью, но тут же смягчился: лицо племянника, очевидно, оказалось неожиданностью из приятных.

– Алессан, – даже улыбнулся он, протягивая руку. – Тебя-то за что сюда сослали?

– Прогулку по Итирсе в вашем обществе я не назвал бы повинностью, – возразил юноша любезно.

Ясный день и впрямь обещал, что увеселение для союзников пройдет весьма достойно. Отсутствие ветра магам не помеха, музыканты очень старательны, а на столы уже несут фарфор и серебро.

Царевич, вероятно, не был голоден.

– Я предпочел бы работать, – вновь потерял он добрый настрой, – но его величество нашел забавным определить меня сегодня в делегацию.

Оба знали, что решение императора было отнюдь не шуткой – первая встреча принца с царевичем закончилась быстро и не позволила сделать выводы.

– Вас как будто не слишком сегодня тревожат, – заметил Алессан.

Памятуя сплетни о том столкновении, он скорее ждал видеть тассирца удушающе внимательным к царевичу.

– Это и странно, – ничуть не радостно ответил Флавий. – Он приветствовал так, точно мы едва знакомы.

– Так пренебрежительно?

– Так учтиво.

Алессан вновь обернулся на принца, ища ответа, но вся делегация увлеченно любовалась башнею Гильдии магов – ее строгий полет над крышами числился одним из древних символов Итирсиса.

– Принц решил насладиться прогулкой?

Юноша, конечно, говорил приличий ради. Селим не прост – это ясно обоим, но коли тебя отправили присматривать за кем-то, странно вслух призывать его «будьте бдительны».