Жизнь грустна… Жизнь гнусна и бесцельна,
Но – прекрасна, когда ты любим!
И бесцельное станет бесценным,
И стекло превратится в рубин.
 
 
Засверкает на солнце лучами,
Засияет звездой при луне —
И рассеет дневные печали,
И развеет тоску по весне.
 
 
И откроется тайна Вселенной:
Для любви мы на свет рождены!
И над жизнью, и бренной и тленной,
Мы царями царить суждены!
 

 
Любовь и страсть. Душа и тело. Жизнь и смерть.
Ум и безумье. Честь и подлость. Лесть, коварство…
Как за секунду вечности понять суметь,
Где Бог во мне, а где – гордыня святотатства?
 
 
Любовь пьянит, кружит, дурманит юный ум,
Манит, чарует, обещая прелесть рая,
Без подвига – награду, без заслуг – триумф!
Вдруг – меркнет, тает, исчезает, сердце раня…
 
 
Любовь – прекрасна, мир чарует?.. Ложь и ложь!
Любовь рвёт крышу устоявшегося мира!
Сбивает с ног, всадив под рёбра острый нож,
Сняв маску ангела у жизни всей кумира!
 
 
Да если б только крышу мира потерять!
Мир взорван! Жизнь – вверх дном, раздавлена цунами!
А ты молился на каштановую прядь,
Ты бредил рифмами любви и жил стихами…
 
 
Всё ложь! Так вот оно: коварство и любовь!
Она играла мной!.. О!.. Отомщу жестоко!..
Кто, переживший в молодости эту боль,
Сумел прийти в любви к библейскому итогу?
 
 
Кто понял сердцем милосердие любви,
Её терпение, отсутствие гордыни,
Тот жил не зря, и он, любовь благословив,
Оазис счастья сотворил в своей пустыне…
 

 
Я Вас люблю!.. Хотя напрасно…
Напрасно, знаю, говорить
Вам о любви, писать, творить, —
Без слов моих Вам ясно… ясно,
Что Вас люблю, но Вам не нужен!..
Не нужен, знаю, поворот
Судьбы, скривившей кисло рот —
Ещё безумец занедужил!
 
 
«Что делать с ним – безумцем этим?
Он – не багаж, чтоб взять с собой!
Я не могу играть судьбой —
Мы с ним давно уже не дети…
Мой путь суров, возвышен, скучен,
И благородно одинок.
Никто не нужен мне у ног,
Пусть даже он влюблён, измучен…»
 
 
Я знаю Ваши опасенья
И понимаю их – не глуп.
Слова, сорвавшиеся с губ,
Прошу, забудьте – запустенье
В саду любви пусть процветает.
Пусть вянут в нём цветы любви!
Покойный сон благословив,
Любая страсть, как лёд, растает…
 
 
Но где-то в сущности глубинной,
Но где-то там – на дне души
Прообраз будущих вершин
Я вижу сердцем голубиным.
 
 
Быть может, это – наважденье?
Быть может, это лишь мечта —
Попытка с чистого листа
Осмыслить чудо наслажденья?
Когда обострены все чувства:
И юность веткой бьёт в окно,
И зрелости бурлит вино,
И старость, мудрая до хруста,
Насквозь провидит жизни тайны!..
Какое чудо из чудес —
Душой парить в саду небес!..
Любовь всегда, как смерть, фатальна!..
 

 
Обмелело море страсти и любви,
Омертвело сердце, бьющееся ровно,
И в саду, где нежно пели соловьи,
Близится к финалу отношений рондо.
 
 
Флейта ласки выбивается из сил,
И звучит мелодия любви всё тише —
Сколько бы любви твоей я не просил,
В унисон с тобою мы уже не дышим.
 
 
Налетела летом осень в сад любви.
Ветром слов обидных исхлестала душу.
Ты уходишь со словами: «Не звони!»,
Замок будущего, с лёгкостью обрушив.
 
 
На скамейке, где обжёг твой поцелуй,
И о будущем мечтали в упоенье,
Я сегодня ворошу любви золу,
Вспоминая музыку прикосновений.
 
 
И звучит мелодия любви всё тише,
Флейта выбивается из сил…
Как случилось, что в твоей я жизни лишним
Стал и как любовь свою спасти?..
 

 
Опустился на город любимый туман —
Значит, будет отложен на время мой рейс.
Хоть кричи, хоть стреляйся, бей в колокол, в рельс,
Но полёт за мечтой, где – не жизнь, а роман,
Разобьёт вдрызг и в брызги судьбы волнорез,
В полцены обесценив любви талисман.
 
 
А назавтра узнаю, что рейс отменён,
И полёт за мечтою – банальный обман,
Как осенний туман, как любовный дурман,
Как мерцанье созвездий сияющим днём,
Но билет за мечтою я в кассу не сдам —
Тот счастливый билет, что искал днём с огнём.
 
 
Пусть лететь за далёкой мечтой не судьба —
Я оставлю на память счастливый билет,
Как магической тайной судьбы амулет,
Что не ласкова вечно и часто груба,
И всё более вздорна с течением лет,
На дары и подарки всё больше скупа.
 
 
И пойду за мечтою тернистой тропой —
Ну, не всем же летать, если выпал туман,
Если рейс отменила судьба-атаман!..
И в неспешном пути обрету я покой:
Жёлтый лист тихо ляжет к уставшим ногам —
И душою прозреет уставший слепой.
 

 
Любовь – добро иль зло, агрессия или защита,
Война друзей, а может, перемирие врагов?
А может, том стихов великих, что до дыр зачитан?
А может быть, плен нежных рук и сладость от оков?
 
 
Любовь – стихия, отвергающая все законы,
Иль данный Богом, главный и единственный закон?
Энергия земли, взрывающая все каноны,
Иль голос сердца, с сердцем распевающий канон¹?
 
 
Любовь – награда, нищего сравнявшего с героем,
Иль кара, уравнявшая глупца и мудреца?
Любовь – падение в объятья и паденье Трои,
Иль возвышение судьбой до самого конца?
 
 
Любовь – дарованная Богом истина нагая,
Иль маска, приглашённая на маскарадный бал?
Слова, что топят без воды и без огня сжигают,
Иль взгляд один, ад превративший в пышный карнавал?
 
 
Но чем бы ни была любовь, она тебя настигнет,
Перевернёт твой ласково качающийся плот,
В глухое рабство уведет, в душе поставив стигму²,
И, может быть, родит с тобой творенья нежный плод…
 

 
Как листья в парке на ветру шуршат слова
Поэтов и маниакальных мудрецов,
Чья перетянутая сердца тетива,
Сорвавшись, раскроит читателю лицо.
 
 
О смысле смерти, о страданиях любви,
О ранах сердца нам поведает поэт —
Вслед за собою нас страдать благословит,
Возвысив перед нами наш любовный бред.
 
 
Какая сила кроется в чужих словах!
Какая сила кроется в чужой любви!
И вот уже не так мучителен мой крах,
Раз мой поэт мне вытер кровь с моей груди.
 
 
И пусть, жестокая, смеётся мне в ответ,
И пусть отвергнут я, страдать мне суждено —
Божественный познал я жизни смысл и свет:
В свой высший мир мне Бог чуть приоткрыл окно!..
 

 
Мы ищем не стихов, а пониманья
Своей истерзанной, мятущейся души —
Поэт, владея нашей жизни тайной,
Нам открывает новый мир в ночной тиши.
 
 
Он пережил все наши пораженья,
Он, как и мы, любил, и, как и мы, страдал,
И, пережив измены униженье,
По капле выдавил униженность раба.
 
 
Он пережил все наши потрясенья,
Всю горечь расставаний, жжение разлук,
И пережив, он верит в воскресенье
Любви погибшей, слыша сердцем слабый звук,
 
 
Вибрацию другой души, далёкой,
Не проявившейся, но родственной души,
И бредит новой встречей, и полётом,
Двух половинок целого над миром лжи.
 
 
Он верит, что возможна жизнь другая,
В обманном мире под изменчивой луной,
И, бесконечность мира постигая,
Прекрасное творит звенящей тишиной.
 
 
В час горечи протягивает руку:
О, друг, прекрасна жизнь! Да здравствует любовь!
И словно шепчет нежности нам в ухо —
И тает, тает раненого сердца боль…
 

 
Какое счастье просто жить:
Вертеть свободно головой,
Дышать весеннею листвой,
Взлетать стрелой на этажи!
 
 
Какая эта благодать:
От ветра прятаться под зонтик,
В кино ходить на фильм Висконти,
Его героям сострадать.
 
 
Какое чудо из чудес:
В твоих объятиях забыться,
Как в детстве под кровать забиться —
Жаль только времени в обрез.
И это счастье просто жить
Мы понимаем слишком поздно,
И этот славный мир межзвёздный
Покинуть вскоре надлежит.
 
 
Пора уж подводить итог
Своим метаниям по свету,
Стараньям передать Заветы —
Всей сказке, что послал нам Бог.
 
 
Уже в дорогу мне пора.
Прощайте, милые подруги!
Приходит время для разлуки,
И опадает мишура.
 
 
Нет, не кокетничаю я:
Ничуть не страшно, только жалко
Оставить мир, любимый жарко.
Прощайте, милые друзья!
 
 
Вернётся ль эта благодать?
Увидимся ли в новой жизни?
Твоя улыбка счастьем брызнет,
Что от любви смогу рыдать?
 
 
Для жизни новой и святой
Мы возродимся – обещала,
Мы все соединим начала,
Не оскорбив жизнь суетой.
 
 
Прощай, моей души сестра!
Пора, пора уже в дорогу,
Я пре-тво-ря-юсь понемногу!
До новой жизни!.. До утра!..
 

 
Да-да, Бог есть!.. Кто ж создал это совершенство —
Тебя, мой ангел лучезарный, бескорыстный друг?
Пусть в пьесе жизни слишком мало дней блаженства,
И пусть немало дней слезами политых разлук;
 
 
Пусть королева снега заметает память,
Король ветров задуть старается любви огонь,
И принц дождя всю осень гасит страсти пламя,
Остановить, пытаясь, юношеский бред погонь;
 
 
И пусть барон привычки шепчет нам устало:
Полегче, вы не дети! Вам пора скромнее быть!
И пусть ровней с годами сердце биться стало, —
Ты, друг мой Ангел, в праздник превращаешь жизни быт.
 
 
Любовник я, ты – поцелуй любви безбрежной,
Садовник я, ты – роза, украшающая сад,
Поэт я, ты – творенье неги белоснежной,
Кондитер я, ты – сладкое решение услад.
 
 
Нерасторжима связь моя с тобой, любимой!
Необъяснима цепь слепых причин без Божества,
Необходима ты, как свет в ночи незримый,
Неутолима, словно жажда жизни торжества!..
 

 
Мы гибнем: тонем медленно в зловонной жиже
Роскошной нищеты, безбожия, вранья.
Мы погружаемся в порок всё ниже, ниже,
Нам сатана по духу ближе, ближе, ближе —
Не слышим карканья на крыше воронья.
 
 
Мы гибнем: мы подмен не видим в нашем доме.
Растащено и продано чужим добро,
«Где стол был яств – там гроб» с больным, лежащим в коме,
А в детской комнате – бордель Мальвин в истоме,
С недетской страстью к деньгам, иссушающей нутро.
 
 
Мы гибнем в жизни, думая, что мы на сцене,
Что, поклонившись зрителям, пойдём домой,
Не понимая, что театр обесценен,
Что вместо жизни – шоу низших развлечений,
И дом покинул наш хранитель – домовой.
 
 
Спаси нас, женщина! Верни любовь и верность,
И напитай пространство мыслями Творца,
Где горним светом дышит истин сокровенность,
И где любовь есть высшая из истин ценность —
Презри секс без любви последнего самца!
 
 
Спаси нас, женщина! В тебе начало мира!
Но не начнётся новый мир без чистоты!
Не дай втоптать в грязь ценности души сатиру,
Не дай унизить смысл твой ложному кумиру —
Спасенье умирающего мира – ты!..
 

 
– Вот не везёт, так не везёт – какая мерзкая погода!
– А Флорентийская чума пятьсот пятнадцатого года?
Вот флорентийцам повезло: старуха злая – смерть косая
Тогда косила всех подряд, особенно не выбирая:
Красавцев, умников, глупцов, старух, младенцев и юнцов,
Девиц, красавиц, стариков и мудрецов, и подлецов.
Погода классная стояла! И солнце землю согревало,
И город мягко укрывало чумным и смрадным одеялом…
– Ты ничего не понимаешь – меня замучил насморк мерзкий!
– А революция в России? А мрак и холод повсеместный?
Весь Петроград замучил насморк, замучил тиф, замучил голод!
И холод всех замучил адский – вселенский, первобытный холод!
А чем лечить и тиф, и насморк? Нет капель, мази! Нет аптек!
Промышленность вся встала насмерть! Нет хлеба, только снег и снег!..
– Мне надоело это рабство! Я не могу сказать ни слова!
– А в Сталинское Время Счастья народ наш щеголял в оковах!
Не спали ночью, лишь дрожали от шума проезжающих машин.
От смерти и тюрьмы их не спасали ни совесть, ни талант, ни чин.
И каждый говорил, что на уме, взахлёб, бесстрашно, смело!
И семимильными шагами шло вперёд Свободы Дело!
– Ирония мне надоела, как насморка осенний дождь,
И надоела слякоть жизни, когда вся мокрая идёшь!
– А во Вьетнаме месяцами дождь льёт и хлещет на убой!
Все дамы с мокрыми трусами идут в кафе на «кофепой».
– То – во Вьетнаме! Я – в России! Мне может что-то надоесть?!
– Ты, видно, просто утомилась! И надо срочно что-то съесть.
– Не затыкай мне рот едой! Ты всё смеёшься надо мной?!
– Да не смеюсь я над тобою! Я сам голодный, словно воин!
Как будто с гуннами сражался! Пупок, наверно, развязался!
– Нет, ты смеёшься надо мною, что я слежу за красотою
Лица и носа, и причёски! Как цуцик, от дождя промокла!
И горло мне терзают цепи! Скорей бы эта осень сдохла!
– Да не смеюсь я над тобою! Я восхищаюсь красотою
Лица и носа, и причёски! И что следишь ты за собою!..