Сонет

 
О, Вы прекрасны, как богемское стекло:
Особый блеск в глазах, изящество движений,
Лица алмазная огранка льёт тепло —
И я горю уже в зеркальном отраженье.
 
 
Нет, я не прав! Венецианского стекла
Фантазия и яркость лишь сравнима с Вами:
Покатость плеч и губ, исполненных тепла,
Волнение груди – не передать словами!
 
 
О, нет! Изгиб и плавность линий римских ваз
Лишь отдалённо отразит лепное тело.
Душа моя, испив сиянье Ваших глаз,
У Ваших ног легла, забыв, куда летела.
 
 
Нет, Вы прекраснее любых прекрасных ваз,
Когда взаимная любовь бушует в Вас!
 

Принцесса

 
Волны вдребезги бьются о борт…
– Мы погибнем? – я слышу из люка.
– Да! Нептун на тебя за аборт
Зол, как я
– Милый, ну, ты и злюка.
 
 
– Я в ответе! Мы все – экипаж.
Мы – семья! Я ругаю за дело!..
– Я – принцесса! А ты… экий паж —
Ты не смеешь!..
– А… всё же задело.
 
 
Яхта вновь зачерпнула воды.
Ну, зачем я связался с девчонкой?..
Так недолго доплыть до беды —
И беду не прикроешь юбчонкой…
 
 
– Мы погибнем?..
И смотрит в глаза.
Пошутить?.. Мол, не всё в море тонет.
Или – правду?.. Лицо всё в слезах.
Или – в брызгах?.. Бизань* громко стонет…
 
 
– Мы погибнем?.. Меня не жалей.
Я прошу, чтоб ответил ты честно.
Ты же знаешь, что я – не желе.
Я – ребро…
– Я люблю вас, принцесса!..
 
 
Только жаль – не увидишь Париж.
Никогда не родишь мне девчонку!..
Что за жизнь! Лишь в мечтах ты паришь,
А чуть что – тянешь к небу ручонки…
 
 
То не шторм был обычный, а шквал —
Каждый миг мог стать мигом последним.
Увязав шкотом* с мачтой штурвал,
Я упал в трюм в объятья постели…
 
 
– Ветер воет. Но ты, паж, не ной.
Я – твоя и твоё это лоно…
– Ной не ной, но я всё же не Ной —
До ковчега, как до эталона…
 
 
– Ты – мой Ной! Твоя яхта – ковчег.
Пусть с собою не взяли мы свиту.
Без любви мне не нужен ночлег —
На сегодня гнездо наше свито.
 
 
Вас штормило от страстной любви?..
Вас швырял шторм по стенам каюты?..
Это – счастье! Лови не лови —
Я был счастлив на яхтенном юте.
 
 
Шторм на убыль пошёл… Ветер стих.
Мы лежали, не веря в спасенье,
А сейчас я пишу этот стих
Городской тихой ночью осенней…
 

Людмиле

 
Ты – нежный, лёгкий ветерок в саду тенистом.
Ты – из ручья воды глоток в пути тернистом.
Тропинка, что, усталого, ведёт домой.
Живительная тень в пустыне раскалённой,
Когда бреду в бреду всей жизни воспалённой,
Мечтая путь найти – не лёгкий, но прямой.
 
 
Ты – ночи тёплый свет, восторг и упоенье.
Река, смывающая боль и грязи наслоенья.
Ты – блеск и сумрак, тайна солнечного дня.
Душа, несущая мой груз ночных смятений.
Второе «я», летящее живою тенью.
Ты – мир мой полный красок, света и огня!
 
 
Я – океан, но без твоей реки глубокой
Мне – мелко, сухо, пресно, вечно одиноко.
 

Ты и я

 
Вот и дождь перестал, ветер северный стих,
Вышло солнце – и землю, и тело согрело,
Но лежит предо мной полный горечи стих,
Говоря, что природа для счастья – полдела.
 
 
Даже четверть и даже десятая часть.
Пусть вся флора Земли расцветает и пахнет —
Без улыбки твоей сердце, кровью сочась,
Умирает, как путник в пустыне упавший.
 
 
Улыбается солнце, но радости нет…
Улыбнись, дорогая моя драгоценность!
За улыбку любви – сотню тысяч монет
Отчеканю тебе в знак того, что мы – целость.
 
 
Ты и я – меч и ножны, земля и цветок.
Кисть и холст. Дождь и пашня. Картина и рама!
Если вместе, последний не страшен глоток —
Пусть умру у подножья любовного храма!..
 

Улыбка любви

 
Я слышу, о чём ты молчишь днём и ночью:
«На разных орбитах с тобою летаем,
К несчастью, мы в разных мирах обитаем,
О, друг мой, любимый поэт Полетаев», —
И молча стихами кричим, что есть мочи.
 
 
Я знаю, как жизнь холодна друг без друга:
Как слабы, бесстрастны чужие объятья,
Бесчувственность жизни страшнее распятья,
И жалят осою слепые понятья,
А боль, и раскаянье ходят по кругу.
 
 
Косыми дождями часы и минуты
Идут стороной, и слагается время
Без страсти и неги… И осени бремя
Напрасно поддержку у пьяного бренди
Запросит, спасаясь от жизненной смуты.
 
 
Я знаю, как больно, нелепо и странно
Разлука разводит мосты и надежды,
Предательством пачкает наши одежды,
Скрывая под снегом костёр чувств мятежных,
Прощанье с любовью, спев грустным сопрано.
 
 
Но минут метели и вьюги Вселенной.
Она совершит поворот свой на четверть,
Глодать нас устанут сомнения черви,
И масть козырная нам выпадет – червы!
И мы улыбнёмся улыбкой нетленной…
 

Истина

 
И смех, и грех – мы заблудились в трёх соснах:
Мы ищем Истину, тоскуя и страдая,
Как одурманенный плохим вином, со сна
Мужик на кухне ищет блоковские дали.
 
 
Как снарядив корабль, отважный капитан
Найти желает остров в бурях океана;
Богач, надев расшитый золотом кафтан,
Найти пытается успех на дне стакана.
 
 
Как утомлённый в поисках седой мудрец,
Алкает суть меж строк в старинном фолианте;
Как воспалённый похотью смешной юнец,
На запрещённом сайте ищет варианты.
А истина, в простом халате у плиты,
Готовит завтрак после ночи сладкой неги,
Гардины гладит, чтоб прибавить красоты
В простом жилище, где не смог бы жить Онегин.
 
 
А истина – не в битвах и не между строк,
А в женщине, что дарит жизнь тебе и детям,
И, если ты не хочешь, чтобы Бог был строг, —
Прижми же Истину к груди – она ответит.
 

Подмастерье

 
Не мастер создал нас, а подмастерье…
Нужны вам аргументы? Нет проблем!
Бежим за счастьем – недовольство, тенью:
Всю жизнь жалел, как о бессмысленной потере,
Часов тех, что потратил меж колен
 
 
Красавиц, не красавиц и дурнушек.
Зачем мне жезл нефритовый Бог дал?
Я видел кособокость и веснушки,
И чудо совершенства – лоно! – было нужно
Всего на время, словно фрак на бал!
Зачем он поднимался неуклонно?
Чтоб Землю заселить, продлив мой род?
Какой я смысл искал, спускаясь в лоно?
Какой ответ я ждал от этих тел безмолвных,
Сжимая поцелуем женский рот?
 
 
Да, признаю, что каждый спуск прекрасен —
Он превращал чуму в роскошный пир,
Но смысл?.. Но смысл – бессмысленно напрасен,
А с точки зрения морали – безобразен:
Он превращал любовь в мужской турнир.
 
 
Не мастер создал нас, а подмастерье:
Смешал любовь и секс, добро и зло,
Лик ангелов дал настоящим стервам,
Мужчин безудержно заставил брызгать спермой,
Не помогая школить ремесло.
 
 
В войне, в борьбе, в неистовой погоне
За женской юбкой, потеряв лицо,
Зимой и летом, при любой погоде,
Забыв о долге, чести, запятнав погоны —
Я без конца трясу своим концом!
 
 
Что может быть бездарней и обидней
Для жизни мыслящего существа:
Пред тем, как успокоиться в Аиде,
Прожить игрушкой эротического вида!..
Нет, чтоб напрягалась чаще голова!
 

Жизнь без любви

 
Кто без Любви ты есть, двуногое созданье?
Любовь – и чувство, и вершина совершенств!
Ты без любви не выстроишь всей жизни здания,
Не возведёшь дворец всех мыслимых блаженств.
 
 
Страсть к СПРАВЕДЛИВОСТИ заставит быть жестоким,
ЧЕСТЬ без Любви – высокомерным гордецом,
А ПРАВДА без Любви ударит мощным током —
Сожжёт и сердце человеку, и лицо.
 
 
ВЛАСТЬ без Любви взрастит в твоей душе тирана,
УМ без Любви тебя заставит быть лисой,
ЗАКОН приучит быть безжалостным тараном,
ПОРЯДОК превратит вино души в отстой.
 
 
А ВЕРА без Любви заставит быть фанатом,
КУЛЬТУРА без любви – циничным мудрецом,
БОГАТСТВО без Любви – музейным экспонатом,
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ – нахальным и крутым яйцом.
А ВЕРА в БОГА без Любви всего лишь узы,
Что держат человека в жизни на плаву,
Чтоб Жизни грубый фарс не стал обузой,
Чтоб с верой в Рай небесный сладко спать в гробу.
 
 
Кто без любви ты есть, двуногое творенье?
Любовь – вершина айсберга небытия:
Ты – мёртв, пока не вспыхнет солнце озаренья,
Ты – жив, раз любишь мир, как Божия дитя!
 

Закон любви

 
Батистом тонких чувств и креп-шифоном нежных слов,
Парчой и бархатом изящных фраз, и шёлком взгляда
Вскружу вам голову, и увлеку на остров снов,
Где дам испить волшебного и сладостного яда.
 
 
Нарву фиалок, пассифлоры, флоксов, архидей
И приготовлю ложе, устелив его цветами.
Закрою занавес, чтоб быть подальше от людей,
И нарисую новый мир, украшенный мечтами.
 
 
Сниму твои одежды и одену в пену ласк,
Сниму пылинку со щеки небесным поцелуем.
Любви последней, льющейся симфонией из глаз,
Поющий бриз саккомпанирует нам аллилуйю
 
 
Любви не юных тел, незрячих или полых душ,
Что существуют в мире, к сожалению, в избытке,
А высших сущностей – их окропил бессмертья душ
Страданием и поиска пути – духовной пыткой.
 
 
Без знанья нот в душе звучит симфония любви!
Любить тебя – возвышенная, сладостная мука!..
Любовь – мелодия! Любовь – искусство и наука!
Но и – Закон, замешанный на смерти и крови.
 

Ода женщине

 
Да, понимаем ли, что женщина – не самка?
Изящностью пантеры женщина полна,
Но это – чисто женская осанка!
Что слепы мы, поймите, – не её вина.
Конечно, силы у неё, как у тигрицы,
Но сколько нежности несказанной в глазах!
Вы дайте трон – и женщина царицей
Украсит трон любой на совесть, не за страх.
 
 
Да, как волчица, за волчонка вас потреплет:
«Не надо пить! Не надо жрать! Вы ж – человек!..»
Но этот чудный, сладостный в постели лепет,
Объятия и поцелуи ваших век!
 
 
Да, понимаем ли, что женщина – богиня?
Она нисходит с высоты до серых масс,
И тащит, тащит, тащит, словно героиня,
Как на войне, убитых жизнью, тащит нас!
 
 
Да, понимаем ли, что всё, что есть на свете
Не стоит любящей, единственной жены:
Она – и солнце, и вода, и тёплый ветер,
И без неё дни счастья наши сочтены!..
 

Музы каприз

 
А тайну любви и разлуки мне музы каприз
Открыл под холодным, осенним дождём: мы устали
Бежать в никуда, если солнечной музыки приз
Разбит, как бокал, и рыдают – сердца ли?.. Уста ли?..
 
 
Да, осень картинна: прекрасен, прежёлт наш пейзаж,
И чувство любви пожелтело, пожухло, подвяло,
И осень-скрипач на прощанье труднейший пассаж
Выводит любовный – слова же и рыхлы, и вялы.
 
 
Всё сказано ночью, умеющей слушать, немой:
Поэт – безрассуден, не может любить, как прозаик.
Мы любим друг друга, но жизненный путь твой – не мой:
Ты прямо идёшь, я петляю тропинками заек.
 
 
И чтобы в слезах не сорвалось однажды: «А врал!..»
И с палубы жизни не смыло волной отвращения,
Взлетим мы с тобою наверх по команде «аврал»,
Теряя сознанье в воронке обид от вращения.
 
 
Взлетим и расстанемся в дождь – на всю жизнь, навсегда,
И в помощь пусть будет идущая с неба стихия!..
…Зачем эта осень, ведущая нас в никуда?..
Ведь я же люблю – и об этом слагаю стихи я!..