1. Количество контригроков не должно превышать некой критической величины, после которой начинается влияние на игру.

2. Кандидат в контригроки должен играть лишь такую социальную роль, которой Цирцея может пренебречь.

3. Кандидат в контригроки должен быть достоин внимания Аббатства.

4. Деятельность групп Фнорда, с одной стороны, должна быть невидима для желающих приобщиться к Аббатству, но недостойных этого игроков (таких тьма), с другой – доступной для достойных.

В качестве отвлекающего маневра Аббатство разместило на территории Лабиринта множество будоражащих воображение тайн, таких как Шамбала, чаша Грааля, тибетские пещеры с пребывающими в самати атлантами и лемурийцами, или Великих Учителей Человечества, служащих для отвлечения внимания от поисков порталов Фнорда.

Поиск Фнорда осуществляется при помощи сонастройки с Фнордом центра везения.

Центром везения является один из механизмов Цирцеи, отвечающий за достижение игроком своих целей. Благодаря этому механизму везение приходит ко всем, но каждому везет согласно настройке его центра везения. Даже тем, кто считает себя кончеными неудачниками, чертовски везет в их неудачах – такова настройка их центров везения.

Для того чтобы суметь встретить Фнорда (можно каждый день ходить мимо него, но не замечать), необходимо настроить свой центр везения на его волну. Для этого нужно сделать поиск Фнорда центральной задачей своей жизни. Его нужно искать везде: на улице, в литературе, практикуя йогу и медитацию…

Идентифицируя в раннем детстве организм как игрока, Цирцея приступает к действию. Для этого она пропускает организм через ряд учреждений (детский сад, школа, армия, институт, работа), первоочередной задачей которых является создание Зоны игры. Нас превращают в «нормальных людей», и эта «нормальность» страшней любого сумасшествия.

Понимая это, дзен-террорист всеми силами культивирует осознаваемое помешательство. Он думает как псих, действует как псих, чувствует как псих, при этом он понимает, что это маска или игра, и что на самом деле он лишь актер, играющий психа в нашем безумном мире. Дзен-террорист ни в коем случае не должен считать себя нормальным! Нормальность – это социально приемлемый вид психического состояния, при котором вся психическая деятельность игрока осуществляется в рамках игрового поля.

Дзен-террорист принимает себя таким, какой он есть, причем он понимает, что культивированное сумасшествие – это неотъемлемая его часть.

Дзен-террорист вненормален!

Когда дзен-террорист чувствует себя достаточно сумасшедшим, он бросает вызов Цирцее. Он возвращается в общество. Надевая маску нормальности, дзен-террорист ни на мгновение не должен забывать, что нормальность – это всего лишь следующий шаг в его безумии. Дзен-террорист «становится» совершенно нормальным. Он может вступить в партию, может начать ходить в церковь, может поступить работать в учреждение. При этом, с одной стороны, он должен быть искренне нормальным, с другой, – понимать, что это не более чем очередной виток безумия, и что разум – это нечто перпендикулярное плоскости безумие-норма, и, следовательно, нечто принципиально отличное как от безумия, так и от нормы.

Любимым Заговором Цирцеи является заговор молчания.

Заговор молчания – это механизм цензуры, направленный на коррекцию информации, получаемой игроком. Целью заговора молчания является создание оптимального формата игры. Борьба с непристойностью, борьба за чистоту языка, за чистоту крови, за чистоту религии, за чистоту научных разработок – все это действия заговора молчания. Конечной целью заговора молчания является борьба с мышлением как таковым в самом широком смысле этого понятия.

Стадо должно быть спокойно и уверено в завтрашнем дне.

Дзен-терроризм не интересуется стадом. Единственное социально направленное действие дзен-терроризма – выявление и выдергивание из стада тех, кто по своей природе не является стадным существом. Остальные пусть живут так, как им нравится.

Заговор молчания – это защитный экран или фильтр, ограждающий игрока от возможно психотравмирующей информации. Внедряется как сверху, так и снизу. С одной стороны, Цирцее выгодно держать внимание игроков сосредоточенным на игре: шок может временно вывести игрока из игры и превратить в контригрока. С другой стороны, сами игроки в большинстве своем желают не знать ничего из того, что способно разрушить декорации уютного мирка, в котором осуществляется игровой процесс.

Контригрок тоже находит заговор молчания полезным, так как защитные механизмы Цирцеи делают его невидимым для игры.

У меня постабстинентная реабилитация. Мне нельзя выходить из дома и даже смотреть в окно, нельзя читать газеты, слушать радио, смотреть телевизор…

– Они контролируют людей через Газету, – предупредил меня первым делом Ты.

– Я не читаю газет.

– Газета – это нечто большее. Сначала это действительно была газета. Она, кстати, сохранилась до сих пор. Газета, о которой ты ничего не знаешь. Почтальон приносит ее в твой дом, ее раздают на улицах, приклеивают к стенам в местах скопления людей, «забывают» в транспорте. Ты берешь ее в руки, читаешь и сразу же забываешь как о ней, так и о почтальонах. Все вновь становится нормальным, а жизнь – счастливой. Раньше была только газета. Со временем они нашли массу других способов контроля сознания. Газета повсюду. Ею может быть все, что угодно. Это надписи на упаковке товаров, это телевидение, это вибрация водопроводных труб, это телефоны и тем более мобильные телефоны. Это бегущая строка на радио…

Я посмотрел на него, как на дурака.

– На радио тоже есть своя бегущая строка. Она состоит из неосознаваемых сигналов и идет поверх вещания. Если даже кто-то и замечает что-то ненормальное, ее относят к помехам. Думаешь, почему всплеск акселерации начался в эпоху радио? – вопрос был явно риторический. – Электромагнитные волны влияют на нашу жизнь и на наше развитие. Изменяя параметры электромагнитного фона, они фактически создают нас такими, какие мы ИМ нужны. Газета вредна. Газета опасна. Она превращает тебя в наркомана, разрушает психику, разрушает плоть, но это никого не волнует. Они ловят тебя в сети газеты, «вскрывают твои мозги», запихивают туда свой вариант реальности и выпускают тебя на волю. Тебя превращают в носителя инфекции, в информационного зомби. Постепенно, реагируя в нужном направлении, люди действительно создадут ту реальность, которая им нужна.

Мы в небольшой комнате: я и приятная, можно казать, красивая женщина лет 25. Она в красивой кофточке, джинсах и туфлях на невысоких каблуках. Галя или Галина. Я сижу на диване, она – в удобном кресле.

– Почему дзен-терроризм, почему не дзен-буддизм или не просто дзен? – спрашиваю я.

– Дзен – это квант или мультитермин. Многие умники, ничего не понимающие в дзен, считают его дзен-буддизмом: философией, религией, сектой. Действительно, такого дзен-буддизма хоть отбавляй, но буддизм – это мощи Будды, как христианство – это труп Иисуса. Кстати, ты знаешь, что один из основных христианских ритуалов основан на каннибализме или поедании плоти Христа? С одной стороны, Дзен – это состояние сознания, с другой – это путь к состоянию сознания, с третьей – это необходимость достижения, с четвертой – это невозможность достижения, так как все уже достигнуто… и так далее, включая не-состояние не-достижения не-сознания. Наш дзен – это школа слепых котят. Мы достаточно много знаем, что не является дзеном, но мы не знаем дзен. У нас еще нет мастера, но мы уже переросли учителей.

– Но почему терроризм? Ты проповедуешь насилие?

– Только над собственным сознанием обывателя. Наш терроризм – это убийство обывателя в себе путем уничтожения «старых скрижалей».

– А тебе не кажется, что использование этого термина в современных условиях…

– Покажется кому-то некорректным? Мы не собираемся баллотироваться в думу. Или тебя волнует вопрос защиты от дурака? Дескать, какой-нибудь урод, вооружившись нашей терминологией захочет кого-нибудь грохнуть по голове?

– Пусть так.

– Как показывает история, урод всегда найдет для этого повод. А вот защита от дурака очень часто оборачивается защитой от разума. Тем более что в глазах обывателя это одно и то же.

– Зачем вам все это?

– На этот вопрос невозможно дать аргументированный ответ. В нас сидит поиск. Дзен-террорист ставит перед собой две основные задачи: ликвидацию правящей тирании и убийство обывателя в себе самом.

– Кого ты имеешь в виду, когда говоришь о тирании?

– Тирания – это тирания ума, который состоит из множества локальных умов, субличностей и так далее. У каждого человека в голове заседает целый парламент, еще более абсурдный и идиотичный, чем любой его государственный аналог. Ум – узурпировавшая власть горстка плебеев, тогда как истинный император находится в изгнании. Это дзен как состояние. Абсурд ситуации заключается в том, что император никуда не уходил. Он продолжает сидеть на троне, только человек не в состоянии его заметить из-за беснующегося плебея-ума. Поэтому искатель – это заговорщик, расстреливающий свой ум из орудия медитации и коана.

– Хочешь сказать, что ваш заговор – это заговор медитации против ума?

– Против засилья ума.

– Что ты знаешь о Фнорде?

– Все, что мне нужно знать.

– Как мне его найти?

– Никак. Когда ты будешь готов, он сам тебя найдет.

– А ты никогда не думала, что кто-то пытается вас дурачить?

– Это очевидно. Гурджиев с Алистером Кроули тоже дурачили людей. Таков метод.

– Метод чего?

– Сбивания с нервов мха. Это поможет тебе встретиться со смертью.

– Хочешь сказать, что меня хотят убить?

– Не болтай глупости. Я говорю о встрече со смертью, о флирте, о попытке принять факт смерти, понять, что это неизбежно, что рано или поздно, ты умрешь, и оттого, как ты будешь умирать, зависит очень многое.

– Какой способ смерти ты рекомендуешь?

– Любой. Мы не клуб самоубийств. Смерть приходит тогда, когда приходит. Важно не пропустить этот момент.

– А что, иногда тебя может не оказаться дома?

– Тебя всегда нет дома. Обычно смерти приходится стрелять со спины. Ты либо напуган, либо мешает боль… и страх. Но если в момент смерти ты в состоянии взглянуть ей в глаза, взять ее за руку, поцеловать… Ты никогда не думал, что дурацкий образ с капюшоном и косой – это не смерть, а ее лакей, ряженый клоун, шут. Он приходит к нам, надев маску-зеркало, в которой отражается страх. А смерть… она красивая. Она приходит в дорогих одеждах. В руках у нее дары, и самый дорогой подарок – это шанс. Именно смерть, переживание смерти дает тебе шанс.

– Какой?

– Умерев сознательно, ты сможешь сознательно родиться, и тогда встреча с Августом к неизбежна.

– Он служит смерти?

– Смерть служит ему. Она тоже веселая тетка.

– Послушай, а как ты к этому пришла?

– Я много раз видела смерть.

– Я не об этом. Как ты вообще пришла в дзен-терроризм?

– Совершенно случайно. Я проснулась с мыслью: Этот мир должен быть чем-то средним между пивом и коньяком. Ерунда. Но с того момента я стала другим человеком. После этого у меня была встреча с Фнордом. Он позвонил по телефону. Когда я взяла трубку, он повторил слово в слово приснившуюся мне фразу. Затем он пришел ко мне домой…

Та же комната. Только теперь в дзен-терроризм меня врубает Ты:

– Если человеческий путь представить как линию… Так вот, на линии некоторых людей появляется отрезок АВ, или путь дзен-террориста, – рассказывает он.

– Отрезок? Я представлял себе луч.

– Отрезок. Дзен-терроризм – это метод, и когда метод себя исчерпывает, его отбрасывают. Но вернемся к отрезку. На входе кандидата в дзен-террористы встречает Фнорд. Его появление – это, своего рода, знамение, точка А. У точки В тебя ждет Август к. он освобождает от дзен-терроризма и вводит в то, о чем невозможно сказать.

– Хочешь сказать, что вы все – просветленные мастера?

– Если бы!

– Но ведь у каждого из вас полно сообщений от Августа к.

– Ты прав. Прозрения, мы называем их так, можно получить еще до встречи с Фнордом. Обычно первое его послание совпадает с инициализацией поиска.

– Что это?

– Внутреннее стремление человека, которое невозможно определить при помощи обычного языка. Те, в ком это происходит, становятся другими людьми и посвящают себя поиску. Не все становятся дзен-террористами. Многие отсеиваются во время поиска. После инициализации поиска человек начинает метаться. Религии, философии, эзотерические группы, секты… Они словно рыбаки отлавливают тех из инициализированных, у кого не хватает трезвости мышления и здорового агностицизма. После того, как инициализированный обходит рыбаков, его встречает Фнорд.

И снова Галина. Мы в той же комнате.

– Кто обитает в аббатстве? – спрашиваю я, имея в виду Аббатство 691.

– Драконы, – отвечает она так, словно драконы – такая же привычная часть обыденности, как соседи, коты или тараканы.

– А кто такие драконы?

– Живьем их никто не видел. Фактически, это иные состояния сознания, так что Будду, например, вполне можно отнести к драконам.

– Так кто нами управляет, Будды или нелюди?

– Ни Буддам, ни нелюдям нет до этого никакого дела.

– Тогда кто?

– Обратись к священникам. Они тебе все расскажут. Правда, все по-разному. В зависимости от конфессии.

– Скажи, почему вы все время ломаете какую-то комедию?

– Мы все ломаем, как ты выразился, комедию. Большинство двуногих братьев этого не понимают, мы же делаем это сознательно.

– Но зачем?

– Мы не способны вести себя иначе.

– Почему?

– Потому что мы не знаем истинного лица. Мы надеваем маски чуть ли не с рождения. У кого их больше, у кого меньше. Само слово личность произошло от личины, маски.

– Тебя послушать, так жизнь – это один огромный спектакль непонятного жанра.

– Я бы назвала это комедией.

– Не много ли черного юмора?

– Таков вкус автора и режиссера.

– И кто он?

– В твоем случае, ты сам.

– А вообще?

– Я не видела вообще.

– У меня такое чувство, будто ты сознательно спряталась в своем маленьком мирке и пытаешься отгородиться от всего, что выходит за его границы.

– Ты так и не понял? Все, что ты знаешь – результат работы твоего ума. Пока есть ум, ничего больше нет. Останови ум.

– И что тогда?

– Об этом история умалчивает.

– Несмотря на то, что так называемые историки посвятили этому тонны книг?

– Не книг, писаний. Очень верное слово. Писание, особенно после игры с ударением.

– Твоя теологическая идиосинкразия достойна восхищения.

– Я не люблю тех, кто из кожи вон лезет, доказывая свою монополию на истину в первой инстанции.

– Истина – один из наиболее прибыльных товаров, и чем дальше она от правды, тем дороже.

– Ты прав.

– А вы сами, разве вы не бегаете голодной толпой за истиной в ожидании подаяния?

– Скорее наоборот. Нас с самого рождения буквально закормили истинами, так что сначала надо очистить желудок и восстановить работу вкусовых рецепторов.

– Роль санитара выполняет Фнорд?

– Ты прав. Он прекрасный специалист по клизмам и рвотным порошкам.

И вот я проснулся, вернее, возродился из состояния квантового небытия, как в том гипнотическом упражнении, когда сначала вызываешь ощущение тепла и тяжести, затем легкости, затем «состояние мыльного пузыря» и, наконец, полное уничтожение тела, мыслей, чувств… Состояние свободного сознания… Затем строишь новое тело.

Мое новое тело построено, идентифицировано, классифицировано и внесено во все необходимые реестры: фамилия, имя, отчество, рост, вес, объем желудка… В графе «цель» что-то невразумительное.

– Никогда не оставляй прочерк в графе «цель», иначе Цирцея сама заполнит ее. Наилучший вариант – это случайный набор символов. Например: Цель – жржлоитщг нзжщьр щгр нпдшгоирлж ггг щшшш и. Ради этого и живем, – инструктировал меня Ты, когда пришло время выходить из подполья. – Самым большим искушением для тебя будет встреча с газетой. Тебе придется ее взять, иначе они тебя ликвидируют.

– Зачем тогда было с нее соскакивать, чтобы подсаживаться вновь?

– Теперь у тебя есть иммунитет, и имя ему скепсис. Причем не слепая вера в неверие, а понимание того, что вся информация поступает в твое сознание преломленная через призму Газеты. Ты можешь, конечно, отказаться от Газеты совсем, но тогда тебе придется разделить судьбу Джордано Бруно, Жанны д’Арк или Вильгельма Райха. Тебе нравится перспектива стать героической шаурмой?

Перспектива превратиться в запеченного в собственном соку героя меня совсем не привлекала.

– Знаешь, меня ни на минуту не покидает мысль, что все происходящее – бред, рожденный моим воспаленным сознанием, что я безумен, и эта болезнь взяла на себя роль создателя, сотворив этот сумасшедший мир, – признался я.

– Сумасшествие в роли бога! Хорошая мысль, – рассмеялся Ты. – Здесь все предпочли безумие, так как нормальность – это смерть. Таковы наши бог и дьявол. В любом случае то, что люди называют реальностью, не более чем миф. Наиболее распространенный миф – это норма.

– В таком случае безумие – это любое отклонение от политкорректного мифа.

– В иллюзорной империи Во тоже решался вопрос, что есть норма. При этом они не стали подобно профессору Тимоти Х. Финнегану, основавшему Комитет по сюрреалистическому расследованию сообщений о нормальных явлениях утверждать, что нет ни одного абсолютно нормального реально существующего объекта, будь то человек, кошка, закат или соната. Они не стали изобретать тоннель нормальности или принцип нормативности, согласно которому нормальным считается то, что находится между крайними нормативными значениями. Они поступили намного проще. Признав императора живым богом, они объявили его абсолютно нормальным. Остальным смертным предписывалось стремиться приблизиться к идеалу, достижение которого было невозможно. Многие стриглись под императора, одевались как император, копировали его походку, заучивали слова… Некоторые делали даже пластические операции, чтобы походить на своего императора. Все было бы замечательно, но императоры часто сменяли друг друга. Так уроды превращались в красавцев и наоборот, мудрецы в глупцов… Во времена одних императоров признаком одухотворенности служило покровительство искусствам, во времена других искусство низводилось до ремесла плебеев, и так далее. Преступники становились святыми, душевнобольные – врачами, богачи разорялись, бедняки богатели. Неизменным оставалось только одно: Самым страшным грехом считалось учение Неизвестного, согласно которому не надо стремиться быть нормальным, а нужно лишь просто оставаться самим собой, что бы ни случалось в жизни.

– Тебе пора, – сказал Ты, глядя на часы. Был полдень – наиболее темное время суток.

– Никогда не думал, что мне будет так страшно выходить из дома, – признался я.