На работу

Пенсия: отдых, навязанный тебе тогда, когда все, что ты можешь, – это работать.

Жорж Элгози

Тихий зимний вечер, уютное кафе, приглушенный свет, тихая музыка.

За чашкой чая и рюмочкой коньяка сидят друзья детства, а ныне пенсионеры, Виктор Степанович – бывший менеджер строительной компании и Николай Петрович – бывший руководитель в префектуре:

– Где я только не был! В Париже, на Кавказе, на Дальнем Востоке, – вспоминает Виктор Степанович.

– А я ЖЭКи из руин поднимал, с первыми лицами города в бане мылся, – вторит Николай Петрович.

– Вспомнила бабка, как девкой была! – замечает Виктор Степанович, пододвигает к себе заварной чайничек.

– Ничего не «девка», я государству служил, мог разные вопросы решать!

– Молодец, тебе за это пирожок полагается! – шутит Виктор Степанович.

Николай Петрович полетел на крыльях воспоминаний:

– Я восточную медицину знал!

– Да ну? – удивляется Виктор Степанович.

– Сейчас я тебя «осмотрю» и узнаю, что у тебя болит.

– У меня все болит! Утром на ноги не встать – болят, в обед желудок болит, а к вечеру голова, хоть пропадай! – жалуется Виктор Степанович.

Николай Петрович водит в воздухе руками, изображает восточного лекаря, «Больной» не обращает внимания на «осмотр», выпивает рюмку коньяка и спрашивает:

– Ну что, нашёл что-нибудь?

– Да! У тебя рука болит!

– Вот так штука, – изумился Виктор Степанович, – не знал! Хорошо, что я к тебе правым боком сижу. Если бы задом сидел, ты бы мне геморрой вылечил.

– Не смейся! Я человек серьезный! – обижается Николай Петрович.

– Ты лучше скажи, чем сейчас занимаешься? Может рыбу ловишь? – интересуется Виктор Степанович.

– Раньше ловил. Помню, вот такую большую поймал! – разводит руки в стороны, показывая размер рыбы.

– То раньше было, а сейчас?

– Хочу на работу устроиться…

– В 70 лет поздно. Без работы, сам по себе, ты жить не можешь?

– Не могу, не знаю, не умею, с ума можно сойти! – расстроился Николай Петрович.

– Твоя проблема понятна. Ты на работе кого обслуживал?

– Начальников слушал, с людьми работал, клиентов обслуживал.

– Так вот тебе новая работа: начальник – это жена, дети – это люди, внуки – это клиенты! Утром подъем, к 8 часам внуков в садик веду, потом за продуктами. С 12 до 13 обед. Далее за внуками в садик, и читать книжку? В 17 на прогулку, и конец рабочего дня. После 18 можешь идти «с работы» домой отдыхать, – делился своим опытом Виктор Степанович.

– Дети сейчас слишком самостоятельные, родителей не слушают, внуки на голове ходят, и наказать их нельзя, жена инструктировать будет, – размышлял Николай Петрович, тяжело вздохнул.

– Ничего не поделаешь, работа такая, – согласился приятель.

– До свидания, пойду работать в семью, – попрощался Виктор Степанович.

– Доброго тебе здоровья и спасибо за совет. Пойду «на работу» устраиваться, – ответил Николай Петрович.

Снег под ногами хрустел. Полная луна освещала молодым пенсионерам дорожку «на работу».

Масик

Зимнее утро в городском саду.

Кружатся в вальсе пушистые снежинки, укрывают деревья, укутывают полянки, ложатся на скамейки.

Наташа с Катей, гуляют в парке каждый день. Публика одна и та же: пенсионеры и мамы с малышами. Дедушек нет совсем, бабушки по одной и группами, с детишками и самостоятельно прокладывают тропинки в свежем снегу.

– Мама, бабушка Лиза! – указывает Катя на старушку.

На заснеженной скамейке сидит бабушка в красном платке.

Рядом с бабушкой на скамейке сидит маленький песик Масик, такой же старый, как и сама бабушка, и такой же модный – в нарядном комбинезончике.

Три года назад, когда Катя только родилась, Наташа познакомилась с бабушкой Лизой. Она уже тогда с трудом передвигалась, приходилось помогать ей перейти через дорогу.

– Здравствуйте бабушка, здравствуй Масик! – обратилась Наташа к старой знакомой.

– Добрый день девочки, вас Масик узнал! – обрадовалась бабушка.

Катя погладила Масика. Собачка излучала радость встречи, поглядывала то на старушку, то на гостей, повизгивала.

– Мы уже были на качелях, спустились с горки, теперь идём на пруд, посмотрим хорошо ли он замёрз, – рассказывала новости Наташа.

– Вот молодцы! Мы с Масиком посидели, отдохнули, пойдём с вами.

Масик виновато посмотрел на бабушку, вилял хвостом, но с лавочки прыгнуть не мог.

– Смотрите, собака старая, такая же как я. Мне 92, и собаке столько же будет, по собачьим меркам.

– Мы поможем, – сказала Наташа, аккуратно сняла собачку со скамьи.

Масик завилял хвостом, радостно тявкнул.

Бабушка взяла в одну руку клюку, во вторую – пустую тележку.

– Зачем вы берёте с собой тележку? – спросила Наташа.

– Это не тележка. Это я придумала себе другую опору. На тележке два колеса и упор. Получается очень устойчивая клюка.

Компания тихим шагом направилась к пруду: впереди – Катя с Масиком, за ними Наташа с бабушкой.

– Тяжело вам ходить? – спросила Наташа.

– Тяжело не только ходить, но и жить. Руки, ноги не слушаются, голова кружится, кушать ничего не могу, все болит, а умереть нельзя!

– Разве человек просто так может умереть?

– Может, если у него все дела закончены.

– А у вас какие дела?

– У меня Масик на руках! Если я умру, он никому не нужен! Вот я и живу, за ним ухаживаю. Покинет он этот мир, и я за ним.

Тихо падал снег на озябшую землю. Оставались на нем отпечатки следов Масика и старушки. Пока будет Масик оставлять свои следы, обязательно будут и следы бабушки.

Забота о живой душе – великое дело, поддерживающее жизнь.

Cказка тети Тани

Кружатся снежинки, на деревьях снегири, синички.

В теплой уютной квартире: бабушка, дедушка с внучкой Катей, гостья – соседка Татьяна, недавно вернувшаяся из Испании.

Елка сверкает разноцветными огоньками, из магнитофона звучит ритмичная песня: «Калинка-малинка, малинка, моя…».

Катю нарядили феей: прикрепили на спинку крылышки, на головку – бантик.

Звонок в дверь. На пороге переодетый в Деда Мороза папа с мешком подарков.

– Кто здесь написал письмо и нарисовал картинку?

– Это я писала! – Катя радостно встречает Деда Мороза.

– Какой стишок выучила? – интересуется Дед Мороз.

– В лесу родилась елочка, в лесу она росла, в мороз… – рассказывает Катя, поглядывает на открытый мешок с подарками.

– Молодец, хороший стишок выучила, вот тебе конструктор железной дороги с самодвижущимся локомотивом! – Дед Мороз вручает большую коробку, перевязанную ленточкой.

Взрослые тоже загадали желания, Дед Мороз их «угадал» и вручил подарки: дедушке – пилу, бабушке – расшитое узорами полотенце, соседке досталась шоколадка, папе – свитер.

Дед Мороз ушел в комнату и пропал. Вместо него появился веселый папа:

– Папа, у нас был Дед Мороз, он оставил тебе в подарок свитер, – рассказала Катя.

– Вот хорошо, мне как раз такой и нужен на работу ходить, – обрадовался папа.

Дружная компания стала пить чай и кушать баранки:

– До чего же хорошо у нас в России, не то, что за границей, – начала разговор Татьяна.

– А что, в Каталонии хуже? Ты кажется там в гостях у дочери была? – спросил дед.

– Там безобразия, если кратко, – сказала Татьяна.

– В чем же это безобразия? У них что, Деда Мороза нет? – строила догадки бабушка.

– По заведенному там порядку, моя внучка, такая же как Катя, должна ждать подарка не от Деда Мороза, а от дяденьки-какальщика.

– Позвольте, я не ослышался, от какальщика, который какает? – дед перестал делить торт.

– Я бы сама не поверила! Это просто бревнышко в красном колпаке с двумя ногами-подпорками, рисованными глазами и ртом, зовут Кага Тио.

– Батюшки! Да как же это можно? – всплеснула руками бабушка.

– Это бревно дети кормят, потом бьют под специальную песенку, просят сладости. Бревно накрыто одеялом, из под него берут как бы выкаканные сладости, – делилась Татьяна впечатлениями.

– Папа, я не хочу выкаканные подарки! – у Кати округлились глаза, она прижалась к папе.

– Не бойся доченька, это не у нас, это далеко-далеко, – успокоил папа.

На столе заворчал самовар, приглашая отведать душистого чаю.

– И сказки у них злые, – продолжала рассказывать о заграничных порядках Татьяна.

– Мы их знаем? – спросила бабушка.

– Знаем, только заканчиваются они для нас необычно.

– Например? – заинтересовалась бабушка.

– Золушка у нас добрая, отзывчивая, прощает своих сестер и мать за все обиды. У них в сказке она их просто убивает…

Дед от такого поворота событий промахнулся мимо чашки, залил заваркой салфетку.

– Дед, ты что так, неаккуратно?! – ругалась бабушка.

– Такие страсти рассказывают, такие ужасы, – оправдывался дед.

Бабушка убрала испорченную салфетку, постелила новою.

– Это еще что, – продолжала вспоминать Татьяна, – вот похороны, это страх так страх!

– Какие похороны? – не понял дед.

– Обычные похороны умершего человека.

– Что может быть необычного в похоронах? – удивилась бабушка.

– Представьте себе, я сижу в квартире, читаю книгу. Вдруг стук в дверь: «Позвольте мы из вашего окна покойника подадим?»

Катя быстро забралась на колени к папе, подальше от сказочницы.

– Не бойся доченька, – успокоил папа дочь, погладил по головке.

– У них дома стоят маленькими колодцами, лестницы узкие, и если человек полный, то ему возможно только бочком ходить, – пояснила рассказчица.

– И что из этого выходит?

– Ничего «не выходит». Чтобы вынести покойного, его «вынимают» из окна специальным автомобилем с краном и люлькой.

– Боже мой, до чего людей довели! – всплеснула руками бабушка.

– Это хорошо, если покойник живет в квартире, окна которой выходят на улицу. А если окна во двор, то обращаются в соседнюю в квартиру и тащат покойника через нее к окну, после чего краном выгружают на улицу, везут в крематорий. Так же поступают с больными.

– Страх! – бабушка отодвинулась от праздничного стола.

Дед остановил разговоры о европейских порядках, налил гостям вина.

– Слава Богу, у нас не Каталония, покойников нам никто не принесет, подарки у нас не выкаканные, сказки добрые. Давайте выпьем за Новый год, Рождество, за счастье, за хорошие сказки, за добрые традиции России!