По всей Руси великой в ту пору плодились фирмы, банки, АО, ООО и еще бог знает что. Большой популярностью пользовался тогда Всероссийский Биржевой Банк (ВББ), первым при новой власти получивший лицензию на проведение валютных операций. Пресс-атташе Банка был старый друг Шебаршина по работе в Индии, опытный журналист, Масленников Аркадий Африканович, он-то и предложил Леониду Владимировичу создать при Банке консалтинговую фирму под названием «Российская национальная служба экономической безопасности». (РНСЭБ) Леонид Владимирович посоветовался со мной, и мы решили взяться за дело. Он возглавил новую фирму в качестве ее президента, а я стал генеральным директором. Оба мы имели крайне смутное представление о характере новой работы и действовали осторожно, строго в рамках тогдашних законов. Вскоре к нам присоединился бывший заместитель Председателя КГБ Прилуков В. М., один из бывших заместителей министра внутренних дел, юридическое поле прикрывал бывший заместитель Генерального Прокурора СССР И. Абрамов. Леонид Владимирович был душой и мотором новой организации. Работа закипела, но вскоре Банк, учредивший нашу фирму, стал разваливаться из-за внутренних «разборок» среди его руководителей. Нам пришлось поставить вопрос о полном отделении от Банка и уходе в свободное плавание, в котором РНСЭБ находится до настоящего времени.

Ее президентом с момента основания и до ухода из жизни – а это более 20 лет – бессменно оставался Леонид Владимирович. Ни в какой другой должности он не работал столько лет. Я не смог «вариться» в котле дикого капитализма и в 1993 году покинул пост генерального директора, уйдя на преподавательскую и журналистскую работу. Но с оставшимися товарищами я продолжал поддерживать самую тесную связь.

За время своей работы в РНСЭБ Леонид Владимирович оказал помощь в трудоустройстве многим десяткам своих коллег – офицерам разведки, оказавшимся не востребованными новыми властями. Служба обеспечивала своих клиентов надежной экономической информацией, обеспечивала юридическую поддержку на высоком профессиональном уровне, вела и инженерно-строительные работы по обеспечению безопасности бизнеса. Этим объясняется ее устойчивость и востребованность. Сейчас ею руководит постоянный соратник и товарищ Шебаршина Виталий Михайлович Прилуков. Коллектив службы бережно хранит память о своем бессменном Президенте. В 2014 году стараниями РНСЭБ была подготовлена и издана в серии «Жизнь замечательных людей» книга о Леониде Владимировиче Шебаршине.

От той поры мне запомнился один странный эпизод. Однажды, в начале 90-х, Л. Шебаршин получил звонок от тогдашнего секретаря только что созданного Совета безопасности Ю. В. Скокова, который пригласил его и меня на встречу на его рабочем месте. Мы приехали, и перед нами была поставлена задача-просьба: начать мониторинг формирования в российском бизнесе влиятельных этнических центров силы, состоящих из нерусских национальностей. Нам показалась странной такая просьба со стороны влиятельного представителя центральной власти, в распоряжении которого имелись все рычаги для решения такой проблемы: разведка, контрразведка, МВД, регистрационные структуры и т. д. Мы, естественно, обратили внимание Ю. Скокова на это, заметив, что подобная работа со стороны частной консалтинговой фирмы была бы незаконной и привела бы к опасным последствиям. Обмен мнениями был корректным и честным. Леонид Владимирович отказался от дурно пахнувшего предложения. У себя «дома» мы утвердились в правильности принятого решения. Оно могло быть и провокационным с целью прихлопнуть влиятельную и независимую фирму.

Шебаршин издал в фирме письменный приказ: держаться подальше от политических дрязг, заниматься только профессиональной деятельностью. Недоверие к власти и к российской политической кухне вообще было его крепнущей чертой.

Оно усилилось после еще одного эпизода. Перед выборами в Государственную Думу в декабре 1993 года Леонида Владимировича пригласил к себе Аркадий Вольский, который в ту пору возглавлял, казалось, очень влиятельный избирательный блок «Гражданский союз» и попутно Российский союз промышленников и предпринимателей. Вольский попросил согласия Л. Шебаршина включить его в партийный список блока. Центристский характер программы блока вполне устраивал Леонида, и он дал согласие. Но потом под воздействием каких-то закулисных сил Вольский аннулировал свое приглашение. И слава богу! Его блок потерпел сокрушительное поражение на выборах 12 декабря 1993 года, не набрав даже 5 % голосов. Все, на этом Л. Шебаршин поставил точку и стал жить по рецепту киплинговской кошки, которая гуляет сама по себе и не подчиняется никому.

Разведка, в которой он провел практически всю свою жизнь, не интересовалась ни судьбой, ни работой Л. В. Шебаршина. В частных беседах он, иногда вспоминая о разведке, говорил, что напрасно она забывает о своих ветеранах-пенсионерах, многие из которых продолжают активно работать, поддерживают контакты с широким кругом возможных источников интересной информации.

Кроме профессиональной работы он занялся литературной деятельностью. Его книги всем известны и лучше всего говорят о личности автора, особенно «…И жизни мелочные сны…». В своих книгах он абсолютно честен, в отличие от большинства «мемуаристов», которые писали, чтобы обелить себя и очернить своих противников.

Наша дружба с Л. Шебаршиным оставалась нерушимой. Мы делились друг с другом своими литературными планами, постоянно обменивались оценками складывающейся ситуации, ходили друг к другу в гости, тем более что наши дома находятся недалеко друг от друга. Он страстно любил играть в шахматы, и мы иногда засиживались далеко за полночь. По весне иногда выезжали на рыбалку на Волгу по приглашению друзей его детства Савицких. Леонид был азартным теннисистом до самого последнего времени.

Однажды в 90-е годы в далекой Аргентине произошел жуткий террористический акт: был взорван культурный центр местной еврейской общины, и погибло около сотни человек. Довольно неожиданно из Буэнос-Айреса пришло приглашение от тамошних спецслужб Шебаршину и мне приехать туда для консультаций по профессиональным вопросам. Посоветовавшись, мы решили принять приглашение: терроризм – общая беда человечества. В Аргентине его встретили не только тепло, а даже с восторгом. Он выступил с докладом в закрытой аудитории, где слушателями были только сотрудники спецслужб, об арабо-израильском конфликте, формах его проявления, метастазах в странах, расположенных далеко от эпицентра конфликта. Были даны как политические рекомендации, чтобы минимизировать возможность повторения подобных трагедий, так и оперативные меры по профилактике террористических акций. Состоялись и консультации с руководством спецслужб. Несколько дней, проведенных в Аргентине, он запомнил на всю оставшуюся жизнь. Гостеприимные хозяева были предельно благодарны российским профессионалам (кстати, после нашего визита туда в этой стране не было больше террористических актов).

Л. Шебаршин побывал на самых мощных (по массе падающей воды) водопадах планеты – Игуасу на реке Парана, – находящихся практически на стыке границ трех государств: Аргентины, Бразилии и Парагвая. Можно было, не сходя с места, делая всего один шаг ногой, побывать за секунды во всех трех государствах.

По его просьбе аргентинцы отвезли его в знаменитую Пампу – безбрежную степь, покрытую девственной степной растительностью, на которой пасутся огромные стада крупного рогатого скота. Его угостили самыми мягкими и вкусными бифштексами, которые только бывают в мире.

Для него было устроено посещение знаменитого танго-шоу. Он очень сокрушался, что никогда не смог до конца побороть свою привычку ложиться спать рано, в 9–10 часов вечера, когда ночная жизнь только начиналась.

Не все поездки его заграницу оказывались такими полезными и приятными. Он рассказывал мне, что где-то в конце 90-годов он поехал в Англию, где проходило международное совещание представителей частных охранных и детективных фирм. Он представлял РНСЭБ и хотел приобщиться к опыту других стран. Уже под занавес работы совещания к нему подошел англичанин, который пригласил его на частный ланч и беседу. Шебаршин согласился, но был страшно удивлен, когда незнакомец повел беседу в совсем другом направлении, пытаясь просто завербовать Леонида от имени спецслужб Великобритании. Он жестко сказал собеседнику, что всегда раньше был более высокого мнения о качестве английских спецслужб и их сотрудников. Добавив, что собеседник явно ошибся адресом, послал его на три буквы, расплатился за свою часть ланча и вышел из ресторана.

Еще однажды нам довелось вместе побывать заграницей в середине первой декады нового века. Через старых коллег-друзей из Болгарии Л. В. Шебаршин получил приглашение приехать на встречу ветеранов-отставников, в прошлом руководящих работников западных разведок, которых собирал сын бывшего президента Хорватии Франьо Туджмена в сказочно красивом Дубровнике. Цель встречи была сформулирована так: «Роль разведок после окончания холодной войны».

Шебаршин ответил, что поедет только вдвоем, и назвал в качестве спутника меня. Там согласились, и мы отправились в Дубровник, подготовив предварительно обстоятельные доклады на тему, как мы видим роль разведок в новом мире. Лейтмотивом наших докладов было желание видеть в разведках инструменты мира и предупреждения конфликтов, а не орудия холодной войны, как это было прежде.

Собрались на уровне заместителей и начальников разведок коллеги из многих западноевропейских стран и США, но уровень их подготовки и участия в совещании был удручающим. Они приехали просто отдохнуть на халяву. Мы сделали свои доклады, слушатели только делали вид, что их что-то интересует, основное время проводили в барах или на пляже. Светское мероприятие, возможно организованное Туджменом-младшим для собственного пира, вызвало только раздражение. Леонид Владимирович категорически отказался от участия в повторных мероприятиях подобного рода.

Более того, он сказал, что окончательно «завязал» с поездками за рубеж, надоело смотреть на чужое благополучие.

Наша домашняя реальность доставляла ему постоянную душевную боль. Он не мог равнодушно относиться к разнузданной приватизации национального богатства России случайными людьми, не наделенными никакими творческими или организационными талантами, но получившими ключи от государственных амбаров. Он никогда не смотрел телепередачи, даже не держал дома телевизора, не слушал радио, зато читал почти все газеты профессионально, точно вылавливая из них то, что было близко к правде или отражало ее. Суждения его были глубоки и верны. Свое отношение к действительности он выражал в кратких афоризмах, которые потом составили его книжку «Хроника безвременья», которую я считаю формой блестящей публицистики. Чего стоит одна емкая фраза: «Нас бросили в дерьмо, а мы пытаемся хорошо пахнуть!».