Степаныч ничего не ответил, внимательно разглядывая ногти на руке трупа.

– Два сломаны. Боролся парниша.

– Ладно, – кивнул Раевский. – Андрей, – окликнул он молодого судмедэксперта, который возился в микроавтобусе, – у тебя аптечка с собой?

Судмедэсперт кивнул.

– Нужно свидетельницу посмотреть. У неё что-то вроде шока.

– Может, нашатыря дать?

– Боюсь, нашатырь не поможет, – дёрнул щекой Раевский. – Кольнуть бы что-нибудь от стресса.

– Не можем, товарищ подполковник. Кольнём не то – и привет. Реакции проверим, – предложил Андрей, – если дело плохо, вызовем скорую.

– Понял. Дай мне пять минут. Штаны поменяю и переобуюсь – ноги расквасились совсем.

Сбегав в свой домик и вернувшись, Игорь обнаружил, что на месте происшествия прибавилось и машин, и людей. Среди вновь прибывших были «труповозка» и «Ауди» его напарника – майора Артура Авакяна. Именно на даче Артура, а точнее – на даче родителей его жены Светланы, он и жил уже месяц после выписки из госпиталя.

Этот год выдался для Игоря Раевского по-настоящему тяжёлым. Дело за делом – убийства, изнасилования, похищения. Каждое преступление оставляло след, и, хотя он привык не пропускать это через себя, усталость накапливалась. Однако осознал он это, только очнувшись на больничной койке – с перевязанным боком и туманом в голове.

Крайнее дело чуть не стало последним для него. Дочь вице-губернатора, 14-летняя Алина Седова, исчезла по дороге из школы. Через сутки родителям пришло сообщение с требованием полумиллиона долларов. Но что-то было не так – похитители вели себя нервно, меняли места переговоров, срывали сроки. За пару дней Игорь с Артуром перелопатили тонну информации, перетряхнули все возможные связи отца-чиновника, отработали список недовольных бизнесменов. Потом – удача: в их поле зрения попал бывший охранник Седова. Его уволили со скандалом и внесли во все возможные черные списки. Даже работа дворника в столичном регионе стала для него недоступной. Возможно, парень решил отомстить – ударить в самое больное место. Раевский не сомневался: если это он – ребёнка не вернут живым. Они получили информацию, что подруга бывшего охранника сняла небольшой дом в одном из подмосковных посёлков. Раевский с Артуром решили сначала проверить коттедж. ОМОН они планировали подключить, если информация подтвердится.

Вечерние сумерки уже сгустились, в доме горел свет, через приоткрытое окно доносились обрывки разговора:

– Боря, давай девчонку кончать и сваливать.

– А бабки? – послышался ровный бас.

– Не грузи – бабки есть. Получите всё, как договаривались.

Сердце Раевского ёкнуло – ребёнка собираются убить. Ждать больше нельзя. Они ворвались внутрь. Первым же выстрелом он уложил вооружённого похитителя, вскочившего из-за стола. Второго уложил Артур. Но третий – опрокинул стол, укрылся за ним и успел выстрелить в ответ. Горячая волна пронзила бок, ноги подкосились. Игорь продолжал стрелять, но вскоре перед глазами всё поплыло. У него закончились патроны, однако выстрелы продолжались. Последняя мысль: Артур! Потом сознание помутилось.

Напарник успел. Вытащил, довёз до больницы. Пуля пробила мягкие ткани, чудом не задев органы, только повредила крупный сосуд, и кровопотеря была критической. Врачи потом сказали, что ещё полчаса – его бы не спасли.

Две недели в госпитале МВД. Капельницы, перевязки, тупая боль при каждом вдохе. За это дело ему досрочно присвоили звание подполковник. Отец девочки постарался. Подполковник в тридцать два – случай уникальный: начальство хлопало по плечу, журналисты хотели интервью, но Игорь чувствовал только усталость от повышенного внимания.

Перед выпиской врач осмотрел рану, удовлетворённо кивнул, но строго объявил: «Ещё минимум две недели покоя, подполковник». Раевский не спорил. Впервые за долгие годы он не рвался назад, в свой кабинет с заваленным бумагами столом.

Прошёл ровно месяц с тех пор, как Игорь переступил порог этой дачи. Тридцать дней, наполненных непривычной тишиной. Вначале он только спал. Спал – по двенадцать часов в сутки. Просыпался от щебета птиц за окном, не сразу понимая, где находится. Бок иногда ныл, но уже не остро – теперь это была тупая, привычная боль.

Впервые за долгое время он позволил себе просто… существовать. Спать, когда хочется. Читать. Смотреть в окно.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – Артур дождался, когда Игорь приблизится.

Раевский хлопнул по его протянутой ладони, пожал руки двум операм группы, прибывшим вместе с Авакяном, затем язвительно поинтересовался:

– Что за честь такая? Всех оперов согнали. В управлении кто-нибудь остался?

Артур равнодушно пожал плечами.

– О чём ты? Латушкин приехал как дежурный опер. А делом генерал поручил заниматься нам.

– Нам?

– Ну мне, если тебе так удобнее. Ты будешь просто свидетелем.

Раевский по-дружески ткнул его в плечо и тут же обернулся на звук двигателя. «Фольксваген» Латушкина медленно катил к повороту на дачную улицу. Санитары грузили в «труповозку» чёрный полиэтиленовый мешок с телом утопленника. Эксперт и криминалист уже собрали свои чемоданчики – Степаныч стоял у машины, Андрей переминался подле них с аптечкой в руках. Неожиданно Игоря посетила мысль. Она повернулся к двум операм, приехавшим с Артуром, и приказал:

– Парни, проверьте округу.

– Федя осмотрел местность, – подсказал Степаныч. – Мы нашли место, где, по всей видимости, его и прихватили. Там много следов. То ли дрались, то ли толкались. Есть следы волочения к урезу воды. Еле заметные, но достаточно характерные. Мы всё зафиксировали.

– А следы от машины нашли? На траве должны были остаться.

– Нет, ничего такого, – покачал головой Степаныч.

– Он что, на ковре-самолёте сюда прилетел? Ребята – вперёд! Андрей, пошли быстрей, а то Степаныч ждёт, скоро материться начнёт.

Пока Раевский раздавал приказы, Артур стоял молча и улыбался уголками губ. Подполковник не умел быть просто свидетелем.

К ним подошла дознаватель, и обращаясь к Раевскому, деловито проговорила:

– Мне нужно вас опросить, товарищ подполковник.

– Тамара… Леонидовна, – Игорь нервно отмахнулся, – письменные показания представлю позже. Имею право. Дело всё равно передадут в Следственный комитет. Вы в протокол внесите: «Тело извлечено до приезда следственной группы, поза не нарушена». Я потом подпишу. Идёт?

– Сказали, что ещё один свидетель имеется.

– Ну как – свидетель… – Раевский почесал подбородок. – Она просто видела, как я труп нашёл. Только девушка после стресса. Она ничего не может сказать. Договорились?

– Хорошо. Только позвоните мне завтра.

– Обязательно, – кивнул Игорь и зашагал в сторону дачного дома Маши.

– Ты куда? – удивлённо бросил ему вслед Артур.

– Свидетельницу навестить.

– Отлично. А меня не нужно в известность ставить? Алё! Гражданин свидетель! – Авакян поспешил следом, чертыхаясь вполголоса.

С тех пор как он ушел, Маша не переменила позы: откинутая голова покоится на высокой спинке дивана – глаза закрыты. Раевский встал как вкопанный. Андрей ткнулся ему в спину, отступил и застыл рядом.

– Засада, – почти шёпотом произнёс Игорь.

– Что тут у нас, – громко спросил Авакян, появляясь в дверях гостиной. – Где свидетель?.. Оу, спит?

– Не ори, – осадил его Раевский.

Девушка неожиданно открыла глаза, приподняла голову и с удивлением уставилась на мужчин.

– Извините, Маша. – Раевский подошёл почти вплотную к дивану. – Мы вас разбудили?

– Я не спала. А это кто с вами?

– Наш патологоанатом, – Игорь кивнул в сторону Андрея.

Глаза девушки неестественно округлились.

– Считаете, мне пора в морг?

Андрей бросил на подполковника недовольный взгляд, а Авакян укоризненно покачал головой, демонстрируя молчаливое порицание. Раевский сообразил, какую чушь сморозил – нервно потёр шею, и тут уловил лукавый блеск в её глазах. Да она просто шутит!

– Вы не против, если Андрей вас осмотрит?

– Ну если раздеваться не придётся, пусть… – улыбнулась Маша.

– Если пациент шутит – значит идёт на поправку, – деловито проговорил Андрей. – И тем не менее.

Он присел рядом с девушкой, посмотрел в глаза, проверил пульс, подержал за ладони и пожал плечами.

– Не вижу особых проблем. Пульс, конечно, слабоватый, но ладони сухие – тремора нет. Некоторая заторможенность… Есть в доме зелёный чай?

– Есть, – вяло кивнула девушка. – Там, на кухне, в жестяной банке.

– Лучше кофе, – поднял вверх указательный палец Артур.

– Кофе стимулирует выброс кортизола, – заметил Андрей.

– Выброс чего? – приподнял бровь Авакян.

– Гормона стресса – так понятнее? Так что лучше зелёный чай. Он снижает тревожность. Пейте больше воды и дышите. Вдох на 4, задержка на 7, выдох на 8.

– Ты такой умный! – выдал Артур и саркастически поджал губы.

– Я врач, на минуточку.

– А я думал – судмедэксперт!

– Артур! – рявкнул Раевский. – Хватит стебаться над парнем. Иди лучше чай завари. Андрей, спасибо.

Они остались вдвоём с девушкой. Подполковник удобно устроился в старом кресле, ожидая, пока Артур заварит чай. Майор вернулся через несколько минут с большой кружкой в руках. Его стильный плащ цвета мокрого асфальта остался висеть на вешалке в прихожей. Протянув чай девушке, он опустился рядом на диван, привычным жестом поддёрнув брюки от своего безупречного костюма. Маша кивнула в знак благодарности и осторожно сделала первый глоток горячего напитка.

Игорь не торопил. Только когда она отставила кружку, он решил, что пора.

– Итак вы готовы поговорить с нами? – начал он.

– С вами – это с кем? – Маша лукаво приподняла бровь.

– Ах да! – Игорь достал из кармана куртки удостоверение, раскрыл его и показал девушке. – Я – старший оперуполномоченный по особо важным делам Главного управления уголовного розыска, подполковник Раевский Игорь Витальевич.

Брови Маши слегка дрогнули – то ли от удивления, то ли в попытке что-то вспомнить.

– А этот бесцеремонный кавказец, развалившийся рядом с вами, – майор Авакян Артур Сергеевич, оперуполномоченный по особо важным делам того же управления. Простите, а теперь ваш выход. У вас паспорт имеется?

Маша кивнула, откинула плед и вышла в соседнюю комнату. Артур, который во время тирады друга сидел в лёгком недоумении, выпрямился и подмигнул Игорю.

– Я что-то пропустил? Ты, типа того…

– Не «типа» и не «того», – Раевский прекрасно понял, что имел ввиду друг. – С чего ты взял?

– Не типа, значит. Но со стороны выглядит очень даже… Я последний раз тебя таким… озорным видел… Да пожалуй – никогда.

– Озорным? – неприятным тоном уточнил Раевский.

– А как ещё расценивать? – Артур передразнил: – «Бесцеремонный кавказец»… «Ваш выход»… Не хватило только: «мадам». «Ваш выход, мадам!» – он тихо рассмеялся.

– А как ещё тебя в чувство привести? Сидишь – развалился, глазами её жрёшь. Осталось только руку на плечи положить или ногу на коленки закинуть.

– Ну это ты зря. Ни в одном глазу! Хотя… такая красавица! – Артур бросил оценивающий взгляд в сторону комнаты, куда скрылась девушка.

– Слюни подбери, – сквозь зубы процедил Раевский.

– А ты давно с ней знаком? – не унимался Артур.

– Сегодня познакомились, когда труп из воды тащил!

– Как романтично, – Артур затрясся от беззвучного смеха.

– Артур, заткнись! – прошипел Раевский, впиваясь пальцами в подлокотники кресла. – Мы здесь по службе.

– Я за…метил, – фыркнул Артур, но, услышав приближающиеся шаги, мгновенно выпрямился, придав лицу официально-строгое выражение.

Маша вернулась, держа в руке документ, и протянула его подполковнику. Тот раскрыл паспорт и чётко произнёс:

– Березина Мария Владимировна.

Артур достал блокнот из бокового кармана пиджака и тут же записал данные.

– Березина? – Игорь наморщил лоб. – Мария? Маша… Это ты? – Он уставился на девушку с выражением, в котором смешалось удивление и что-то ещё – то ли радость, то ли смущение.

– Да, Игорь! – Маша нервно рассмеялась. – Я сама чуть в ступор не впала, когда твою фамилию услышала. Надо же – так встретиться после стольких лет… Да ещё при таких обстоятельствах, – она с сожалением покачала головой.

Артур переводил взгляд с одного на другую. Он не понимал всей ситуации, но чувствовал – эти двое явно были знакомы раньше. Наконец он осторожно предложил:

– Давайте закончим с нашим делом. У вас ещё будет время пообщаться.

Раевский нахмурился, но почти сразу его лицо вновь стало сосредоточенным.

– Итак! Как зовут твоего парня?

– Бывшего! – возмущённо поправила Маша.

– Хорошо, – вздохнул Игорь. – Как зовут твоего бывшего парня?

– Артём Олегович Данилов.

– Дальше!

– Что?! – Маша сделала непонимающее лицо.

– Маша, расскажите всё об этом человеке: где работал, где вы жили, о ваших взаимоотношениях, сколько длились, почему расстались, к кому он ушёл, про общих друзей и о его коллегах. Давайте! – Артур взял инициативу в свои руки, его голос звучал жёстко и требовательно. Раевский лишь одобрительно кивнул.

Маша замялась, затем начала:

– Он журналист. Из «Коммерсанта». Был на хорошем счету. Что-то, связанное с расследованиями… Писал о коррупции, были громкие материалы… Говорил, что ему поступали угрозы, но это было ещё до нашего знакомства, – она сделала паузу, собираясь с мыслями. – Вместе мы не жили. Просто встречались. Два года. Если честно… я только сейчас поняла – это никогда не было чем-то серьёзным… для нас обоих. На прошлой неделе расстались.

В комнате повисло молчание.

– Почему?.. Не знаю, – девушка пожала плечами. – Это стало для меня неожиданностью. Просто написал в сообщении, что полюбил другую. После этого мы не виделись.

Артур заметил презрительное выражение на лице девушки.

– Сначала я… я просто взбесилась, – продолжала Маша уже спокойнее. – Потом уехала на дачу. Обдумала всё. И поняла: это даже к лучшему. Эти отношения нужно было закончить давно. Больше мы не виделись. Только осадок мерзкий.

– Понятно, – Артур что-то пометил у себя в блокноте и снова поднял глаза на Машу. – Вы больше не виделись. С этим ясно. Вопрос – как он мог здесь оказаться? Вы встречались на этой даче?

– Никогда. У меня квартира в Москве. Вот Игорь знает. Помнишь, где семья моей мамы жила? – Раевский кивнул. – Артём здесь никогда не был. Как мог оказаться – знаю. Собирался приехать. Позвонил вчера, часа в два – я обедала. Можно в телефоне посмотреть точно. Сказал, что ему нужен его старый ноутбук. Там такая история… Я ему на день рождения подарила новый. Праздновали у меня. Он со своего ноута всё туда перенёс, а старый так у меня и остался. Я, когда на дачу уезжала, в психе была и сумки с ноутами перепутала. Приехала, открыла – а там его гаджет. Но мне разницы нет, я же не работать собиралась – в интернете посидеть, фильм посмотреть. А ему зачем-то срочно понадобилось. Ну да ладно. Я ему точку на карте скинула для навигатора – и всё. Только он так и не приехал. Теперь я понимаю, почему.

– Нескромный вопрос, – продолжил Артур. – Вы кем работаете? Смотрю, зарплата у вас хорошая. Ноутбуки дарите, – он лукаво подмигнул, давая понять, что шутит, но ответа всё равно ждал.

Раевский неприязненно поморщился, но встревать не стал, продолжая молча наблюдать за происходящим.

– У меня рекламное агентство. Может, слышали – «Фактор».

Артур прищурился, вглядываясь в её лицо, и вдруг хлопнул себя по коленке.

– Точно! Всё думал – откуда вы мне знакомы? Это же вы на том билборде у МКАДа! С подписью «Фактор»!

Маша усмехнулась:

– Билборд – это громко сказано. Просто тестовый проект.

Артур сиял, будто ему выпал джекпот.

– Так это ты… то есть вы… там в роли модели?

– Да ладно, Артур Сергеевич, – Маша небрежно махнула рукой. – Можете на «ты».

– Тогда алаверды, – он расслабился в кресле. – Вопрос с ноутбуком снимается. Понятно, что не бедствуешь.

– Не бедствую, – охотно подтвердила Маша.

Расспросы полицейского вызвали у Маши воспоминания.

Их знакомство произошло в аудиториях Высшей школы экономики. Тогда они ещё не знали, что случайная встреча перерастёт в крепкую дружбу и плодотворное партнерство. Маша Березина – профессорская дочь и внучка, утончённая интеллигентка, и Даша Мельникова – дочь высокопоставленного чиновника московской мэрии. Разные во многом – кроме одного. Их сблизила искренняя увлечённость профессией и подлинная страсть к своему делу.

Их первая совместная работа – рекламная кампания для гипотетического йогурта – была обычным учебным проектом. Но когда строгий профессор, известный своей скупостью на похвалу, вывел рядом с оценкой красной ручкой: «Профессиональный уровень», – что-то изменилось навсегда. Возвращаясь домой, они наперебой делились идеями, строя планы, которые тогда казались невероятными.

На выпускном, пока однокурсники обсуждали трудоустройство в крупных компаниях, Маша и Даша уже подписывали учредительные документы. Отец Даши с его обширными деловыми контактами стал их проводником в мир бизнеса. Но самые ценные уроки заключались в простой истине: связи создают возможности, но реализовать их можно только собственным трудом и самоотдачей.

Первый год вспоминался как бесконечная череда бессонных ночей. Они работали, как гребцы на галерах. Их офисом стало кафе напротив мэрии – за столиком у окна рождались стратегии, которые вскоре заставят говорить о них весь маркетинговый мир.

Успех пришёл неожиданно: скромный проект для региональной кофейной сети вызвал резонанс в профессиональном сообществе. Вскоре клиенты пошли сами – без протекций и рекомендаций. Дашин отец, всегда относившийся к их затее с доброжелательным скепсисом, был поражен, узнав, что они выиграли тендер на рекламу для его же ведомства. Теперь он без стеснения рекомендовал фирму дочери своим знакомым бизнесменам.

«Фактор» стал узнаваемым именем в индустрии рекламы. С тех пор многое изменилось, но главное осталось прежним – та самая страсть к делу, которая когда-то заставила двух таких разных девушек поверить в невозможное.

– Где он жил? У него была своя квартира? – Артур приготовился записывать, но Маша словно впала в ступор. Она сидела, уставившись перед собой невидящим взором.

– Маша! Маша! – Артур повысил голос, пытаясь вернуть её внимание.

Девушка вздрогнула и очнулась.

– А?! Да! Да! Ты что-то спросил?

– У него была своя квартира? – терпеливо повторил майор.

– Нет, он жил в съёмной двушке возле «Алексеевской». Я была там всего раз. Квартира без изысков – стандартный ремонт, мебель из ИКЕА… Чисто, по-своему даже уютно. Адрес не помню, но у меня в телефоне записан, как-то курьера к нему отправляла.

Маша взяла со столика телефон, пролистала заметки и протянула Артуру. Тот переписал адрес и вернул гаджет на место.

– С кем он дружил? У вас были общие друзья? – решил поучаствовать Раевский.

– Общие друзья?.. Да пожалуй – нет. Я иногда бывала с ним в компаниях, но редко. Разве что на праздниках – в прошлом году ездили с его коллегами в Сочи, катались на лыжах. Я, правда, не умею – за компанию поехала. Из близких друзей у него был только Миша Левинский – они вместе работали.

– А враги? Были у него враги? Может, ему кто-то угрожал? Или он сам кому-то? – не отступал Игорь.

– Насчёт угроз в его адрес я уже говорила. Что-то было до нашего знакомства, но подробностей не знаю. А чтобы он угрожал? Смешно! Он был трусом. Напакостить исподтишка – это про него. Покопаться в чужом грязном белье, распустить сплетни, вывалить всё на публику – запросто. Впрочем, это часть работы журналиста. Но на открытый конфликт он никогда не шёл. Укусит – и сразу в кусты.

– То есть серьёзных конфликтов у него не было?

– Может и были, но мне о них неизвестно. Хотя… – она задумалась. – Да! Вспомнила. Пару недель назад мы обедали в ресторане, и ему позвонили. Он говорил о каком-то… то ли Кочанове, то ли Кочкине, то ли Кочине. Не помню точно. Вроде бы депутат. Обсуждал какие-то деньги, что кто-то что-то узнает… Я бы не запомнила, но он так злобно, с надрывом…

– Может, Колчин? – встрял Артур.

– Да, скорее всего! Точно, Колчин. А кто это?

– Есть такой депутат. И что дальше?

– Ничего особенного. Всё, что слышала. Ах да! Он ещё собирался в Эмираты. На отдых.

– С тобой? – уточнил Раевский.

– Со мной это обсуждал! – Маша фыркнула. – Но приглашения я так и не дождалась. Может, и не со мной собирался. Я ведь не в курсе, когда он там завёл себе новую пассию.

– И кого? – не унимался Игорь.

– Что кого? – не поняла Маша.

– К кому он переметнулся? – пояснил Артур.

– Ну ты и ввернул! – Маша снова рассмеялась. – «Переметнулся»… Нет, конечно!