Утром Синигир и Тимша, не спавшие почти всю ночь, уныло сидели за столом и ждали появления Мура. Время шло, а таинственного спутника все не было. Наконец Синигир не выдержал:
– Ну, все! Больше не могу здесь сидеть. Пойду-ка, поговорю с хозяином.
– Зачем? – поинтересовался Тимша.
– Надо привести себя в порядок.
– Будешь мыться? – оживился юноша, – еще и завтрак закажешь повкуснее и побольше, в тарелочках и кружечках?
– Не твое дело, – невозмутимо ответил Синигир, – сиди и жди своего витара. Ты же мечтал узнать поближе сказочных персонажей – вот как все удачно складывается, не так ли? Узнавай!
– Да уж, – зверолов вновь приуныл, – но что же я ему скажу?
– Помни наш разговор о хитрости, когда речь идет об опасном звере.
С этими словами Синигир отправился на поиски хозяина.
Тимша вздохнув, подумал о том, что охотнику легко рассуждать: он всегда относился к Муру с подозрением. А Тимшу в углежоге все восхищало, даже его таинственность. Может, Синигир ошибается, и Мур рассказал правду? Да и сам Мур не имел ничего общего с опасным злым хищником. Но вдруг он на самом деле витар?! От этой мысли у Тимши перехватило дыхание, но не от страха, а от восторга: после рассказа углежога (или витара?) юноша был уверен, что чародеи не хотели причинить никому зла.
– О чем замечтался, зверолов из Синего леса? – раздался чудный голос, выведший Тимшу из задумчивости.
Зверолов внимательно и немного недоверчиво рассматривал Мура, который сел напротив. Был он мрачен, хмурился – лоб его прорезала вертикальная складка. Но зверолову показалось: Мур смотрит как-то бодрее, взгляд его темно-серых глаз ясен и открыт. Тимша, однако, не забыл наказ осторожного Синигира об опасностях, которыми грозило общение с витаром, и сказал:
– После твоей вчерашней истории я запутался: кто в той войне был прав, кто виноват?
– Иногда очень трудно разобраться. Каждый, наверное, прав и виноват в равной мере и по-своему, – ответил Мур, – я, к сожалению, понял это много лет спустя.
Тимша решился и прямо спросил:
– А откуда ты так подробно знаешь о тех событиях? В сказках все не так.
– На то они и сказки, – заметил Мур, – а я знаю эту страшную историю, потому что жил тогда в дювонском замке.
– Ах, вот как, – облегченно вздохнул Тимша, почему-то вполне поверив такому простому объяснению.
Помолчав, он принялся размышлять:
– Я всегда думал: сказки не лгут. В них карагаи прогнали витаров на Вонючие топи. Но если верить тебе, рыцари-всадники погибли – и кто же тогда прогнал чародеев?
– Видимо, тот, кто создавал легенды, решил изменить правду, чтобы не испортить сказку непонятным финалом, – сказал негромко Мур, оглядываясь на подошедшего с большим подносом улыбающегося хозяина.
Хозяин принялся расставлять на столе яства, приговаривая:
– Еда у нас нынче недешевая, но господин охотник так щедр!
«Ну, Синигир! Ничего не может отменить его привычек, и аппетит не пропадает! Да еще, наверное, и купается! Вот явится сейчас в белоснежной рубашке», – думал Тимша, невольно усмехаясь про себя. Он окинул взглядом замечательную еду и предложил собеседнику:
– Давай-ка есть.
– А охотник?
– Скоро придет, – пообещал Тимша, принимаясь за тушеного цыпленка.
Утро вступило в свои права; таверна наполнялась посетителями: торговцами, пастухами, ремесленниками. За окнами слышался скрип повозок, голоса, мычание коров, блеяние коз и овец, крики кур. Солнечный луч прокрался в помещение и заиграл на стенах веселыми зайчиками. Бодрое теплое ясное утро, а также прекрасный завтрак улучшили настроение Тимши, да и Мур уже не выглядел совсем уж мрачным.
– Если ты жил тогда во дворце, наверное, и настоящих карагаев видел и их удивительных коней, – обратился Тимша к собеседнику, подождав, когда хозяин, принесший, ко всему прочему, пироги и чай, отошел к другому столу.
– Видел, – просто ответил Мур.
– А витаров? – юноша даже дыхание затаил.
– И их тоже.
– Счастливый! – воскликнул восторженно Тимша, – а скажи…
Он только собрался напрямик спросить Мура, чем он занимался тогда в дювонском замке, как появился Синигир, конечно, нарядившись в изумительной белизны рубаху. Он легкой пружинистой походкой продвигался между столами, обратив на себя внимание присутствующих, особенно женского пола.
Охотник подсел к спутникам, окинул недовольным взглядом завтрак.
– Выглядит плохо, – заметил он.
– Отличная еда, вкусная, – возразил, разглядывая Синигира, Тимша.
Юноша никак не мог привыкнуть к особенностям поведения охотника: оно веселило, удивляло, и, если бы не серьезность ситуации, зверолов не преминул бы от души пошутить и над завтраком, и над рубашкой.
– Ну что ж, попробуем, – Синигир, несмотря на недовольство, с аппетитом занялся едой.
Однако наслаждался он недолго: мрачный углежог нарушил молчание:
– Так что же вы решили ночью?
Синигир не успел проглотить кусок пирога – от удивления тот застрял у него в горле. Охотник, расширив глаза, словно кричал зверолову: «Вот видишь, он точно витар!»
Но прямолинейный зверолов, не обращая внимания на взгляд Синигира, признался:
– Ничего не решили, хоть и не спали почти всю ночь.
Синигир, наконец, справился с пирогом и, пихнув Тимшу под столом ногой, строго произнес:
– Мы все думали, как же эта непонятная магия может подействовать на людей? Почему нашему зверолову она не навредила?
Мур мрачно взглянул на говорящего:
– Как магия действует? Убивает! Пока, как я понимаю, только нам совершенно случайно стало известно о возвращении глода, и, хвала небу, зверолов по неким причинам отделался только недоумением да обидой на тебя.
– Что же ты предлагаешь делать? – спросил Синигир.
– Вы отправитесь в Дювон, сообщите обо всем верховному Бескиду. Он старый мудрый карагай, оставшийся в живых в те суровые времена, а это о чем-то да говорит. Он обязан защищать Дювон, и, конечно, что-либо предпримет.
– А ты не поедешь с нами? – огорчился Тимша.
Зверолова не покидало огромное желание расспросить Мура подробнее о его жизни, а дальняя дорога позволила бы это сделать.
– Я навещу кое-кого, – уклончиво ответил углежог.
Тимша только собрался протестовать: в самом деле, если Мур счел нужным рассказать страшную правду, то зачем скрывать, куда и к кому он отправляется!
Однако Синигир кивнул, соглашаясь с углежогом, и почти радостно заявил:
– Ну, что ж, хорошо. Мы, как и хотели, держим путь в Дювон. Прощай, Мур!
Зверолов опешил: он не ожидал такого скорого прощания. Растерянно распахнув глаза, Тимша спросил:
– Мы уже расстаемся?
– Да, нельзя терять время, – Мур поднялся из-за стола, крикнул хозяина и вышел прочь.
Синигир удовлетворенно откинулся на высокую спинку стула и залпом выпил стакан яблочного сока. Хвала небу, Мур их покидает! Более подозрительного человека Синигир никогда не встречал, хотя в разных краях побывал и всяких людей видел. Охотник вполне доверял обостренному чувству опасности, которое подсказывало: «Будь осторожен!». Пока они с Тимшей будут добираться до Дювона, появится время поразмыслить и решить: витар Мур или нет.
– Ты так доволен от того, что Мур уезжает? – нарушил задумчивость товарища Тимша.
– Не стану скрывать, мне сразу стало легче.
– Ты боишься, что он чародей?
– Я ничего и никого не боюсь, – охотник спокойно принялся грызть сладкую морковь, – тем более – затворника-витара.
– Почему затворника?
– А потому: он живет на Черных болотах. Не слишком многолюдное место, не так ли? Может, нашего углежога рыцари-всадники изгнали на болота? Хотя Черные болота – не Вонючие топи, и жить там все-таки можно.
– Мур сказал: он знает про войну карагаев и витаров, потому что жил тогда в Дювоне, во дворце.
– А ты поверил! Что за простота? Витары коварны и хитры.
– Нет, чародеи вовсе не такие плохие, как все думают.
– Выходит, сказки все-все лгут насчет ведьм, и на самом деле они и мухи не обидят? И ураганы, морок и столбняк витары не насылали? Мур, которого ты так защищаешь, сам говорил об таких способностях витаров.
Тимша уныло опустил голову, а охотник заключил:
– Я предпочитаю держаться от них подальше.
– Ты же ничего не боишься? – едко заметил юноша.
– Я предпочитаю держаться от них подальше не потому, что боюсь. Знаешь, на охоте любой сюрприз обычно дорого обходится, поэтому я не люблю неожиданностей и того, чего не понимаю.
Синигир окликнул вошедшего хозяина, попросил приготовить запас еды и воды.
На дворе они застали Мура, готового к дороге, по-видимому, дальней: к седлу он привязал бочонок с водой и торбу с припасами еды.
– Прощай, Мур, – проговорил грустно Тимша, – может, когда-нибудь увидимся.
– Прощай и ты, Тимша, зверолов из Синего леса. Здесь дороги наши расходятся.
– Не печалься, – шепнул товарищу Синигир, – о чародеях лучше все же только читать в сказках.
Тимша повернулся, сердито взглянул в синие, с веселыми искрами глаза охотника и воскликнул:
– А ты… а ты лучше бы причесался – вон волосы торчат! Как же так?
Синигир пригладил широкой ладонью макушку:
– С зеркалом что-то произошло. Почернело – невозможно увидеть отражение.
Закончить фразу охотник не успел: Мур, уже вскочивший на коня, вдруг резким движением в одно мгновение вновь оказался на земле.
– Что? Повтори, что ты сказал, охотник! – потребовал он с нотками железа в голосе.
– Зеркало в таверне оказалось испорченным, все сделалось черным – я не разглядел в нем своего лица, – с готовностью пояснил Синигир, удивляясь в душе своей словоохотливости.
Мур стоял, застыв, словно мрачное изваяние, такое странное на фоне ясного солнечного неба.
– А что случилось? – осторожно спросил Синигир, потряхивая головой, словно освобождаясь от наваждения.
Охотник уже успел порадоваться расставанию с чародеем, а тут сам, своими словами остановил его!
– Мои опасения полностью подтвердились, – проговорил Мур, – глод здесь.
– Как – здесь? – Тимша даже оглянулся, будто ожидая увидеть глода возле чахлых кустов живой изгороди.
– Во всяком случае, он был тут, причем совсем недавно. Нужно спросить у хозяина, когда почернело зеркало.
– А причем тут зеркало? – спросил охотник, пока Тимша вернулся в таверну, чтобы поговорить с хозяином.
– В те времена, когда начали погибать рыцари-всадники, в замке почернели зеркала. Вспомни: витара говорила карагаю перед смертью: «Когда чернеют зеркала… погибнет наш народ…»
Тяжело захлопнулась дверь – это выбежал из таверны Тимша.
– Три дня! – переводя дух, объявил зверолов, – хозяин говорит: зеркало стало таким три дня назад.
– Ну, что же, – Мур похлопал Вереса по шее, – мне пора.
Выразительные глаза его потеплели, и он произнес немного печально:
– Прощайте, будьте осторожны. И расскажите обо всем верховному Бескиду.
– А ты куда теперь? – тревожно поинтересовался зверолов.
– Есть одно место… и там, может быть, живет, – Мур понизил голос, – живет одна витара, что сможет мне помочь.
– Ви-тара? Но ты говорил… – залепетал ошеломленный зверолов.
– Ты говорил: их уже не существует, – помог товарищу Синигир.
– Я не хотел рассказать о ней, но теперь, когда я уверен в возвращении глода… только вас прошу держать это в тайне. Конечно, надежда, что из моего путешествия выйдет толк, невелика. Однако больше мне обратиться не к некому.
– Где же она прячется? – спросил охотник
– На Вонючих топях.
– Но там нельзя жить! – хором воскликнули Синигир и Тимша.
– Годана – ведьма.
Углежог поправил упряжь и приготовился уже вскочить в седло, как вдруг охотник произнес решительно:
– Погоди! Годана – ее имя, так ведь?
– Да.
– Что ты собираешься делать? – продолжал выяснять Синигир.
Тимша попытался что-то сказать, однако сдержался и теперь только смотрел и слушал, поворачивая голову то налево, то направо: в зависимости от того, кто говорил.
– Я должен найти глода и сразиться с ним, – сурово произнес углежог.
– Но где ты собрался искать глода?
– Надеюсь на подсказку Годаны.
– А если ты не найдешь ее? Она, может, и не живет уже на Вонючих топях – там ведь нет ни еды, ни воды.
– Я знаю одно: буду искать глода, с чьей-либо помощью или без нее, пока не найду.
– Но ведь даже карагаи не могли победить магию, – наконец произнес Тимша, воспользовавшись паузой.
– Они и не догадывались о ней. После рассказа о глоде витара умерла, а несчастному рыцарю-всаднику не поверили. Я думаю: только витары знают, как одолеть глода.
– Но ты можешь поехать с нами в Дювон! А там верховный Бескид пусть решает. Тем более он мудрый и опытный воин, – предложил Тимша.
Мур молча покачал головой: лицо его на мгновение исказилось, словно от боли.
– Дювон будет последним местом, куда я поеду, – произнес он не оборачиваясь.
Синигир выразительно посмотрел на Тимшу, тот, недоумевая, расширил глаза, в которых застыл вопрос. Охотник кивнул на спину Мура и на свою лошадь. Тут Тимша понял – не веря своему счастью, опрометью бросился к кобылке.
– Поехали! – воскликнул, прыгая в седло, охотник, – Мур! Что же ты?
– Вперед! – поддержал товарища зверолов, – в путь!
Мур оглянулся и увидел всадников, готовых двинуться в далекую дорогу – они были бодры и решительны, а Тимша так просто светился от радости.
– Вы хотите отправиться со мной на Вонючие топи? – спросил углежог негромко, не высказывая удивления.
– Мы едем с тобой, – коротко ответил Синигир, выехал за ворота и пустил коня галопом.
Мур и Тимша присоединились к охотнику. Они ехали молча: один был переполнен счастьем, другой – сомнениями, а третий, понурив голову, все думал о прошлом.
Синигир подстегнул жеребца и, оставив спутников позади, остановился, проверил свой лук и колчан, осмотрел, вынув из ножен, охотничий клинок. Он не доверял в начале пути своему сопернику-зверолову, но теперь радовался в глубине души, что именно Тимша стал его спутником в этом путешествии, которое из приятного неожиданно превратилось в опасное. Зверолов прямой и честный, никаких тайн и не имел – ему охотник мог доверять, а вот Мур…
Ехали Мур и юноша быстро, они догнали Синигира в том месте дороги, где на юге, за равниной, поросшей вначале мелким кустарником, а дальше – редкими деревьями, виднелись на вершине Второго холма крошечные домики под черепичными крышами.
– Смотрите! – восторженно указал на них Тимша, – тут ведь обитают ремесленники и мастера?
– Да, это они, – ответил Синигир, – но Второй холм не так живописен, как Четвертый или Пятый, да и жителей там гораздо больше. Если бы не гика, мы поехали бы по дороге Межхолмья, и ты бы разглядел все красоты холмов ближе.
«Я их видел», – чуть не сказал Тимша, однако удержался. В самом деле, как объяснишь, что рассматривал холмы совсем недавно, правда, во сне?
Охотник повернул голову на юг, махнул рукой в сторону холма:
– Смотри: вон высокий дом.
– Я не могу разглядеть. Ты охотник, у тебя глаз острый, – всматривался вдаль Тимша.
О проекте
О подписке