– В общем-то, вот, – заключил Игнат Матвеевич. – Это будут твои помощники на сегодня. От тебя требуется только приглядывать за стадом в поле. Дорогу дотуда они сами знают. Просто будь начеку, пока я не вернусь. Ну что, всё ясно?

– А меня не покусают? – робко спросил я, с опаской глядя на Аквана, которого, казалось, вообще ничего не интересует, ибо он просто сел, устремив взгляд куда-то в землю.

– Да брось ты глупости говорить! – усмехнулся Матвеич. – Взрослый же парень. Собачки у меня умные, спокойные, на хороших людей не кидаются. Ты ж хороший, верно? – при этих словах он мне подмигнул.

– Верно, – улыбнулся я в ответ.

– Ну вот и ладно!

Матвеич легко похлопал меня по плечу и направился к высокому коричневому амбару, где, собственно, и жили коровы.

Распахнув массивные двери, он выпустил всё стадо на воздух.

С фырканьем и мычанием выходили животные из своего дома, незаметно выстраиваясь в колонну друг за другом, чтоб протиснуться в калитку, ведущей с участка к полю.

Полюс тут же встрепенулся и словно вихрь помчался впереди стада, обгоняя массивных неуклюжих подопечных.

Акван продолжал мирно сидеть, еле слышно посапывая себе под нос. Лишь когда последняя корова оказалась за калиткой, он поднялся и неспеша посеменил к выходу. За ним же двинулся и я.

Путь до поля оказался не долгим.

Должно быть сказывалось моё волнение и невероятное увлечение процессом.

Коровы, выйдя на сельскую дорогу, довольно быстро вернулись в свой прежний неуклюжий порядок и неспешно топали к своей огромной кормушке, кряхтя и фыркая с каждым новым шагом.

Полюс нарезал круги вокруг стада, высунув язык не то от экстаза, не то от жары, а в глазах его виделось то самое подростковое веселье и азарт, которые я столько раз замечал в сыне Игната Матвеевича – Ване.

Акван как будто сам превратился в корову, потому как даже чуть отстал от общей массы и неспеша брёл за ними, иногда лениво поглядывая по сторонам.

Я же шёл сбоку от стада, стараясь смотреть одновременно во все стороны сразу и крепко сжимая свисток в руке, чтобы быть готовым на случай, если откуда-то – да хоть с неба – появится злобный волк, как из сказок.

Долго ли, коротко ли, а мы вышли к полю – к широченному зелёному пространству с редкими тоненькими деревцами, за которым где-то вдалеке виднелся густой, казавшийся непроглядным, лес.

Утренняя роса ещё не успела до конца испариться с травинок и отражала падающие на неё солнечные лучи, от чего казалось, будто всё пространство пред нами усыпано мелкими алмазами.

Коровы, тем временем, не разделяли моих восхищённых взглядов на природу. Они просто пошли в поле и организованной кучкой принялись жевать влажную траву, то и дело фыркая и пихая друг друга в бока головами, когда сосед слишком надолго застаивался на месте.

Акван безучастным взглядом посмотрел на это действо и лениво прилёг чуть поодаль под одним из тех немногих деревьев, что росли здесь.

Полюс сбавил темп своих движений, но продолжал наворачивать круги, контролируя обстановку, что, должен признать, придавало мне определённой уверенности: с такими двумя крутыми помощниками под боком, казалось, можно было не бояться хоть атомной войны.

Между тем, часть коров стали мало-помалу отделяться от стада, отходя куда-то в бок. Должно быть, там травы было побольше, или она была посвежее. Конечно же, по неопытности меня это настораживало. Да и чувство ответственности было высоким.

Я принялся потихоньку подходить к каждой отделившейся корове и аккуратно преграждать ей путь, чтоб она шла обратно. Благо таких было немного, и они, на удивление, оказывались вполне понятливыми, потому как завидев меня перед самым своим носом, разворачивались и уходили обратно в стадо.

Осталась лишь последняя. Небольшая, со смешным чёрно-белым окрасом. Мне казалось, будто она сама ещё недавно была телёнком, потому как ещё не отрастила рогов и заметно уступала размером большинству своих сородичей.

Я встал перед ней и молча ждал, когда и она развернётся, чтобы вернуться к своим.

Корова же оторвалась от своей трапезы и подняла на меня свои небесно-голубые глаза.

Вот, Ей-Богу, с тех пор я такого красивого и глубокого цвета никогда не видел!

Она подошла ко мне, обнюхала словно собака и чуть-чуть потёрлась о меня своей головой, будто кошка.

Я никак не ожидал такого поведения от скотины, но всё же потянул к ней свою ручонку чтобы погладить.

Моя ладошка провалилась в, на удивление, мягкую шерсть, которая пусть и была коротковатой, но всё равно напоминала… вот, не поверите, но по тактильным ощущениям это было похоже на муку или очень мягкий речной песок. Настолько приятная на ощупь!

Корова, судя по всему, только и хотела такого развития событий, потому как продолжила жевать траву, смачно причмокивая и иногда фыркая, надеюсь, от удовольствия.

И тут… я каким-то шестым чувством ощутил, что на меня кто-то смотрит со спины…

Медленно обернувшись всем телом, я увидел в нескольких метрах за собой главу стада – здорового чёрного быка с широкими острыми рогами. Он смотрел на меня исподлобья своими немигающими тёмными глазами и хлестал себя хвостом по бокам, еле слышно пофыркивая.

От этого взгляда моё сердце невольно стало биться чаще, а во рту пересохло настолько, что казалось и дар речи пропал.

Бык, между тем, принялся медленно, но верно сокращать расстояние между нами.

Я бросил быстрый взгляд в сторону в надежде найти Полюса и подозвать его к себе. Но пёс носился где-то в другой стороне и, казалось, вряд ли бы меня услышал. На Аквана рассчитывать не приходилось…

Уж не знаю, что мною двигало в тот момент, да только я резко отпрыгнул назад, чем, вероятно, немало ошеломил голубоглазую коровку, после чего во все ноги бросился бежать к ближайшему дереву.

Бык грозно и громко фыркнул и побежал за мной.

За какие-то секунды я добежал до заветного деревца и буквально в два прыжка оказался в недосягаемости для моего чёрного преследователя.

Тот остановился внизу. Кое-как поднял свой взгляд вверх на меня. Помотал рогами. Грозно фыркнул и неспеша побрёл к своему стаду.

Как только он достиг коров, страх постепенно стал меня отпускать, и я, было, подумал спуститься. Однако едва мои ноги коснулись земли, как бык обернулся на меня и посмотрел с такой ненавистью, что я понял, что хуже моей идеи мог быть только замысел прыгнуть в жерло извергающегося вулкана. Я тут же вскарабкался обратно, решив дождаться прихода Игната Матвеевича. Благо листва на дереве была не особо густой, и я мог продолжать следить за обстановкой вокруг, да и на собак оставалась большая надежда.

Время тянулось мучительно медленно.

Я буквально чувствовал, как каждая секунда ожидания проходит сквозь меня, а я ничего не могу сделать, так как заперт на этой недосягаемой высоте этим проклятым быком. Впрочем, был и один плюс – за стадо я оставался спокоен, ведь под защитой двух псов и этого здоровяка, казалось, целая стая волков не сможет подобраться к нам.

Наконец, когда я уже от нечего делать принялся пересчитывать листья на ветвях, откуда-то раздалось знакомое гулкое:

– Валя-я-я, ты где?

Я обрадовался долгожданному спасению и крикнул в ответ:

– Я здесь, Игнат Матвеевич!

– Где-е-е?

– Здесь!

Я аккуратно свесился с ветки и помахал ему рукой.

Тот удивлённо взглянул на меня и принялся, не спеша, идти в мою сторону.

– Экая у нас обезьяна на селе завелась! Ты что ж там делаешь? Бананы ищешь?

– Нет, – стыдливо ответил я.

– А чего ты там тогда?

– Да бык за мной погнался, – застенчиво произнёс я.

Игнат Матвеевич обернулся на стадо.

– Да ладно?! Мусик наш за тобой погнался?

Он присвистнул.

– Мусик, ты чего пастуха своего обижаешь?

В ответ лишь раздалось короткое мычание.

Матвеич усмехнулся, поворачиваясь ко мне:

– Ну всё, вот, он извинился, слышишь? Слезай давай, пойдём домой.

– Не могу-у-у, – ответил я, всеми силами стараясь не заплакать.

– Чего это?

– Боюсь…, – еле выдавил я и… всё-таки расплакался… если честно, я и сам толком не понимаю почему и от чего.

– Ох, Господи! – тяжело вздохнул Матвеич и потянулся ко мне. – Спускайся ко мне на руки, горе луковое.

Я свесил ноги с ветви, и он принял меня в свои сильные объятия, после чего усадил себе на плечо.

– Ну, это ничего, – приговаривал он, идя за стадом, возвращавшимся в родные пенаты, – по первому разу всяк бывает.

Я его не слушал. Мне было как-то непонятно обидно. Наверное, за то, что не справился со своими, так сказать, обязанностями. Я просто молча смотрел вокруг своим красным лицом, стараясь успокоиться.

Вскоре, мы дошли до дома Игната Матвеевича.

Коровы ушли в свой амбар, собаки разошлись по вольерам.

– Ну, спасибо, дружище, что помог! – говорил Матвеич, снимая меня с плеча. – Айда обедать! Оля моя, поди, щей сталинских отварила – закачаешься!

Домой в таком непотребном виде мне возвращаться не хотелось, а потому я без разговоров согласился на столь заманчивое предложение.

И знаете, действительно закачался… правда, больше не от вкуса, а от порции, которую тётя Оля мне налила, когда узнала, что я пришёл с поля. Впрочем, это определённо помогло – я успокоился, лицо вернуло свой прежний цвет, да и аппетит от долгого пребывания на свежем воздухе у меня разыгрался на славу.

– Что ж ты, Валя, делал такого, что Мусик побежал за тобой? – спросил меня Игнат Матвеевич, наливая себе компоту прям с кастрюли.

– Да ничего вроде, – пожимал плечами я, – только корову гладил.

– Какую?

При этом вопросе он вскинул одну бровь.

– Ну ту, которая маленькая такая, с красивыми глазами.

– С голубыми?

– Ага.

Он усмехнулся и, отхлебнув компоту, произнёс:

– Приревновал тебя наш Мусик. Это ж дочка его. Пару месяцев назад токмо родилась, выросла правда, но ещё не до конца. А тут ты, понимаешь, охаживаешь её. Он тебя не знает, вот и насторожился бычок наш. Ты и купился – побежал. Надо было на месте стоять, всё обошлось бы. Понюхал бы тебя и отошёл, а тут ты его взбудоражил. Понимаешь?

Честно говоря, я тогда мало что понял, кроме того, что та коровка – это дочка быка, но, на всякий случай, кивнул.

К слову говоря, в поле меня одного больше не пускали со стадом. То ли тоже к той коровке молодой ревновали, то ли боялись, что Мусик меня запомнил – кто ж теперь знает?..