– Ага, самое слабое звено, – понял я. – И как предлагаешь его использовать?

Ответом был новый образ: я, хватающий оператора, и символ, означающий «запугивание».

– Отлично, – вздохнул я. – Просто восхитительно. Словно мой внешний вид недостаточно пугающий, ты хочешь, чтобы я ещё и угрожал ему. Прекрасный план, ничего не скажешь.

Но выбора не было. Пока основные силы Санитаров обыскивали нижние уровни, у нас был шанс. Я набрал полную грудь воздуха (по привычке, а не по необходимости) и прыгнул вниз, прямо за спину молодого оператора.

Автоматические турели не сработали – видимо, настроенные только на входные двери, а не на вентиляцию. Два других оператора, погруженные в свои консоли, не заметили моего появления.

Я зажал рот парня рукой в механической перчатке и прошептал прямо в ухо:

– Не шуми, если хочешь жить, придурок. Один звук, и твоя голова познакомится с твоей же задницей.

Его глаза расширились от ужаса, когда он увидел моё лицо – череп с натянутой бледной кожей, горящие зелёным светом глазницы. Он едва не потерял сознание прямо там.

– Я могу сделать больно или могу не делать больно, – продолжил я. – Выбирай. Мне нужен доступ к передатчику. Один звук тревоги, и я передам сообщение с помощью твоей оторванной руки. Понял?

Парень дрожащими руками набрал код доступа на своей консоли, разблокировав канал связи.

– Хороший мальчик, – похвалил я. – Теперь тихо встань и отойди в угол. Медленно.

Он выполнил приказ, едва переставляя ноги от страха. Я занял его место за консолью, а шар завис над панелью, проецируя последовательность действий и координаты, которые нужно было ввести.

– Эй, Матиас, ты там в порядке? – спросил один из операторов, не поворачиваясь.

– Он медитирует, – ответил я, стараясь говорить нормальным голосом. – Сказал, лучше соображает в тишине.

Оба оператора наконец повернулись, и их лица исказились в ужасе при виде меня.

– Всем привет, – я помахал механической перчаткой. – Только без резких движений, парни. Мне нужно лишь отправить небольшое сообщение, и я уйду. Никакой крови, никаких проблем. Хотя, технически говоря, у меня самого крови почти не осталось.

Один из них потянулся к кнопке тревоги, но шар мгновенно метнулся к его руке, ударив со всей силы. Раздался хруст сломанных пальцев.

– Я же просил, – вздохнул я, вводя координаты. – Без резких движений. Мой маленький друг очень нервный. А теперь сидите тихо, пока я закончу.

Следуя инструкциям шара, я активировал протокол связи с Небесной Тюрьмой – орбитальной станцией на высокой орбите Веспы. Как только соединение установилось, шар сам подлетел к консоли и выпустил луч зелёного света, который подключился к системе.

– Что за хрень? – выдохнул один из операторов.

– Поверь, я задаю себе тот же вопрос последние два дня, – ответил я, наблюдая, как данные передаются с невероятной скоростью.

На экране появился ответный сигнал, который шар тут же проанализировал, проецируя результат: изображение корабля, направляющегося к Веспе.

– Погоди, – я нахмурился. – Ты вызвал транспорт?

Изображение сменилось: я в наручниках, поднимаемый на корабль, затем на орбитальной станции.

– Хочешь, чтобы меня арестовали? – я не поверил своим глазам. – Какого хрена? Мы не можем просто угнать грёбаный корабль?

Шар проецировал несколько изображений: орбитальная тюрьма, затем что-то похожее на лабораторию, и наконец – более сильная версия меня, с полностью восстановленным телом.

– Там есть то, что мне нужно, – догадался я. – Что-то, что поможет мне стать сильнее.

Подтверждающее мерцание.

– Потрясающе, – я рассмеялся горьким смехом. – Из всех планов это самый тупой. Ты хочешь, чтобы я добровольно отправился в имперскую тюрьму. Гениально!

В этот момент на консоли загорелся красный индикатор – наше несанкционированное сообщение засекли, и протокол безопасности начал отслеживание.

– Похоже, выбора у меня всё равно нет, – я покачал головой. – Санитары скоро будут здесь.

Шар указал на пистолет на поясе одного из операторов. Я быстро выхватил оружие и направил на троицу:

– Ничего личного, ребята. Работа есть работа.

– Ты… ты кто такой? – выдавил Матиас, стоявший в углу.

– Меня зовут Деррик Холт, – я отвесил шутовской поклон. – Сержант 12-го ударного подразделения Объединённых Сил. Чуток подпорченный, но всё ещё в деле.

– Но 12-е подразделение было уничтожено три года назад, – сказал один из операторов. – Все погибли в битве при…

– При Эридане-7, знаю, – я кивнул. – Я был там. И, как видишь, не совсем выжил. Но у смерти, похоже, на меня другие планы.

В коридоре уже слышался лязг металлических ног – Санитары приближались.

– Что теперь, мячик? – я повернулся к шару. – Сдаваться?

Шар мерцнул в подтверждение, затем указал на лифтовую шахту, ведущую на крышу здания.

– Предлагаешь красивую сцену ареста под открытым небом? – усмехнулся я. – Ты и вправду любишь драматизм.

Я держал операторов под прицелом, пока мы с шаром отступали к лифту. Один из них всё же попытался активировать сигнал тревоги, но выстрел в сантиметре от его руки быстро отбил это желание.

– Сидите смирно ещё пару минут, и, возможно, увидите завтрашний рассвет, – посоветовал я, заходя в лифт. – И если кто-то спросит, скажите, что вас напугал очень злой скелет.

Двери лифта закрылись, и кабина понеслась вверх как раз в тот момент, когда Санитары ворвались в центр связи.

Крыша передающей башни была идеальной смотровой площадкой. Отсюда открывался вид на весь Мусорный Город – бесконечный лабиринт из металлолома, разбитых кораблей и импровизированных жилищ. Над всем этим висело тусклое красноватое солнце, едва пробивающееся сквозь слои токсичных облаков.

– Красиво, не правда ли? – я обратился к шару, зависшему рядом. – Особенно если забыть, что это буквально куча дерьма.

Шар не ответил, сосредоточенно сканируя небо. Я тоже всматривался в токсичные облака, ожидая увидеть приближающийся имперский транспорт.

– Знаешь, – задумчиво произнёс я, – когда я присоединился к Объединённым Силам, у меня была наивная вера в то, что мы боремся за лучший мир. Забавно, как быстро эта вера испаряется, когда видишь, как твоих товарищей разрывает на части в открытом космосе.

Шар на миг перестал сканировать небо и повернулся ко мне.

– Не переживай, я не собираюсь ныть о потерянных иллюзиях, – хмыкнул я. – Просто констатирую факт. Мир оказался намного более дерьмовым, чем я предполагал. А теперь, когда я вернулся с того света, он не стал лучше. Разве что я сам стал намного хуже.

В небе показалась тёмная точка, стремительно увеличивающаяся в размерах. Имперский транспорт – «Коготь» – специализированное судно для перевозки особо опасных заключённых. Его хищный силуэт с острыми выступами и тяжёлой бронёй не предвещал комфортного путешествия.

– Это наш лимузин? – я кивнул на приближающийся корабль. – Что ж, по крайней мере, они не поскупились на транспорт.

Лифт за моей спиной загудел – кто-то поднимался.

– А вот и почётный эскорт, – я повернулся к дверям, держа пистолет наготове.

Двери лифта открылись, выпуская отряд Санитаров. Не обычных, а Тяжёлых – модифицированных для боевых действий, с усиленной бронёй и встроенным оружием.

– Неидентифицированный объект, – прогремел ведущий дроид. – Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Сдайтесь для исследования и утилизации.

– Утилизации? – я притворно оскорбился. – Как грубо. Я предпочитаю термин «переработка». Экологичнее звучит.

Тяжёлые Санитары окружили меня, держа под прицелом импульсных винтовок. Я медленно поднял руки:

– Что ж, парни, поздравляю с поимкой опаснейшего преступника. Мёртвого, стрёмного, но всё же. Надеюсь, вас повысят до уровня офисного принтера.

Шар спрятался за моей спиной, почти невидимый под плащом.

«Коготь» завис над крышей, и из его нижней части выдвинулась посадочная платформа. Люк открылся, выпуская ещё нескольких Санитаров и человека в белом лабораторном халате – имперского учёного.

– Потрясающе, – проговорил учёный, разглядывая меня через монокль-сканер. – Совершенно потрясающе. Субъект находится в состоянии клинической смерти, но демонстрирует признаки самосознания и автономности. Протоколы регенерации активны… Это невероятно!

– Рад, что вас впечатлила моя загробная жизнь, – я скривился. – Может, дадим мне пропуск в первый класс? Я даже не против скидки для мертвецов.

– Оно ещё и разговаривает! – восхитился учёный. – Языковые функции сохранены. Потрясающий образец! Апостол будет в восторге от такого экземпляра.

– Апостол? – я насторожился. – Это что за хрень? Новая модель тостера?

Учёный проигнорировал мой вопрос:

– Обездвижьте субъект для транспортировки. Используйте нейропаралитические заряды. Не хочу рисковать потерей такого ценного образца.

– Боюсь, нейропаралитики на меня не подействуют, – заметил я. – Для этого нужна нервная система, а у меня её нет. Может, просто попросите вежливо?

Но Санитары уже наставили на меня специальные парализаторы. Один из них выстрелил, и я почувствовал, как электрический заряд проходит через моё полуразложившееся тело. К моему удивлению, это сработало – мои конечности внезапно перестали подчиняться.

– Вот чёрт, – выдавил я, падая на колени. – Похоже, у меня осталось больше нервов, чем я думал.

Два Санитара подхватили меня под руки и потащили к посадочной платформе. Шар невидимо скользнул следом, прячась в тени моего плаща.

– Надеюсь, на этой вашей Небесной Тюрьме кормят не так паршиво, как выглядит ваш корабль, – прохрипел я, когда меня втаскивали в транспорт. – У меня теперь особая диета. В основном крысы и всякая мерзость.

– О, не беспокойтесь об этом, – учёный улыбнулся с энтузиазмом, от которого мне стало не по себе. – На станции для вас будет специальное питание. Мы изучим каждый аспект вашего… уникального состояния.

– Звучит как свидание, – я попытался усмехнуться, но мои лицевые мышцы были парализованы. – Хотя обычно я предпочитаю сначала кофе выпить, прежде чем кто-то начнёт разбирать меня на части.

Учёный рассмеялся, словно я сказал что-то невероятно забавное:

– О, мы не будем вас разбирать. Вы гораздо ценнее в целостном состоянии. Проект «Возрождение» требует именно таких субъектов, как вы.

– Проект «Возрождение»? – я насторожился ещё больше. – Звучит как название дешёвого шампуня.

Но учёный больше ничего не сказал. Санитары защёлкнули на моих руках и ногах массивные магнитные кандалы, которые, судя по весу, могли удержать взрослого ринокса. В моём нынешнем состоянии они были абсолютно избыточны – я едва мог пошевелить пальцем.

– В путь! – скомандовал учёный, и люк «Когтя» закрылся.

Я почувствовал вибрацию двигателей, и корабль начал подниматься. Мы покидали мусорную планету, направляясь к орбитальной тюрьме. К чему-то, что, по словам шара, должно было помочь мне стать сильнее.

– Ну, мячик, – прошептал я, чувствуя, как шар прижимается к моей спине под плащом. – Надеюсь, твой план лучше, чем моя жизнь. Потому что, если честно, хуже уже вряд ли станет.

Я ошибался. Конечно же, я ошибался.