В 1957 году этот фильм вышел на экраны Анголы. Демонстрировался он и в «Cine-Teatrode Moçâmedes» и имел ошеломляющий успех. Фильм побил все рекорды предыдущих кассовых сборов. Вначале на сеансы пускали всех без исключения зрителей. Особенно он пользовался популярностью у молодежи. Но однажды…

Просматривая ангольские и португальские сайты, я нашел такую интересную историю. В целях экономии места, я вкратце перескажу ее перевод «от первого лица», так как описал ее автор блога.

«Воскресным днем я, подростком, вместе с семьей отправился в «Эурик» (так называли бывший «Cine-Teatrode Moçâmedes» – «Cinema do Eurico»), чтобы посмотреть фильм «O Monte dos Vendavais» (португальское название фильма – прим. авт.).

Мы купили билеты и зашли в зал. Фильм был интересным, и мы с удовольствием его смотрели. На половине фильма к нам подошел дежурный и потребовал, чтобы я покинул зал, поскольку фильм запрещен для показа для несовершеннолетних. Мои родители пытались ему доказать, что билеты мне были проданы легально, никаких ограничений на входе не было высказано и попросили работника кинотеатра, чтобы он разрешил мне досмотреть фильм до конца, тем более, что до его окончания оставались считанные минуты. Но тот был непреклонен. Чуть ли не силой он вывел меня за руку из зала.

Когда я оказался на улице, то увидел, что таких как я, подростков, там стояло несколько человек, и всех их вывели вместе со мной. Нам даже не дали досмотреть фильм, несмотря на то, что мы оплатили билет, деньги за который нам так никто не вернул.

Лишь спустя несколько дней мы узнали истинную причину нашего «выдворения». Оказалось, что цензор «не выполнил домашнее задание» – заранее не посмотрел этот фильм и не сделал специальной отметки «не для несовершеннолетних», а позже посмотрев фильм вместе со всеми зрителями, сделал вывод: фильм только для взрослых.

Но главное было не в этом. Различные цензоры, поскольку им давались лишь общие инструкции того, что следует запрещать, а что нет, действовали каждый по своему разумению, и потому одну и ту же сцену в конкретном фильме одни блюстители политики и морали считали запретной, другие – нет.

Точно так же отличить сцену более или менее «опасную» от лояльной режиму Салазара могли все по-разному. Так что одни были чрезмерно принципиальными и запрещали фильм к показу, другие, наоборот, разрешали.

Бывало, что мы, молодые ребята, обманывали контролеров – удостоверений личности у нас не требовали, и наш возраст определяли «на глаз», а если учесть, что одни взрослели раньше других, особенно девочки, то мы проходили на «взрослые» фильмы.

Что касается «O Monte dos Vendavais», в этом фильме рассказывается о семейной паре по фамилии Эрншо, которая во время поездки решила усыновить цыганского ребенка-сироту, оборванца из Лондона Хитклифа, усыновление которого вызвало у двух их собственных детей абсолютно полярные чувства. Сын Хиндли, ревнуя родителей к приемышу, питал к нему отнюдь не дружеские чувства, осознавая, что его заменили. А для Кэти Хитклиф стал настоящим другом.

Дети повзрослели, и крепкая дружба Кэти и Хитклифа переросла в любовь… Но внезапно умирает старый мистер Эрншо, и его наследник Хиндли тут же отсылает Хитклифа на конюшню. Теперь для Кэти немыслимо выйти за него замуж, и после некоторых колебаний она принимает предложение богатого соседа – Эдгара Линтона. После этого Хитклиф исчезает на долгие годы – и возвращается, чтобы отомстить, отплатив унижением за унижение. Первой его жертвой становится Изабелла Линтон, романтичная и наивная сестра Эдгара…

Трагическая сюжетная линия Ромео и Джульетты в викторианскую эпоху шла вразрез с моральными принципами, установленными Новым государством для образования молодежи, поэтому фильм был запрещен для показа несовершеннолетним..

И в то же время цензору было наплевать, что маленькие дети смотрят вестерны, где индейцы скальпируют бледнолицых или где людей бросают на съедение животным».⁵⁷

Рядом с «Cine-Teatro de Moçâmedes» на аллее стоял киоск Фаустино, куда дети в перерывах между киносеансами бегали, чтобы купить что-нибудь «сладенькое», например, мороженое, холодную газировку (Coca Cola, Pepsi Cola, Dussol, Mission-apple, Coco-pina и Quicky), подушечки «чиклетса» (Chiclets – марка жевательной резинки с конфетами, изготовленной фирмой «Mondelēz International»), арахис в сахарной глазури, шоколадные конфеты и т. д.

У нас в Новороссийске рядом с детским кинотеатром «Смена», на центральной аллее города тоже когда-то стояло точно такое же кафе «Мороженное». Мы его прозвали «Шайба». Сегодня нет ни кафе, ни кинотеатра. Кака будто нет человека!

Но с именем «Cine-Teatro de Moçâmedes» были также связаны и трагические воспоминания, истории…

В начале 1960 года маленький городок потрясло известие о случившемся во время сеанса пожара.

Шел фильм «Завтра будет поздно» («Amanhã será tarde»). И вдруг на первом этаже произошел взрыв, от которого моментально загорелись помещения. Огонь охватил вестибюль, отрезав перепуганным насмерть зрителям путь к выходу. Люди в панике стали выскакивать на улицу из окон. Часть из них взрывной волной выбросило наружу. Многие получили тяжелые ожоги, других посекло осколками стекол.

Прибывшие на место ЧП пожарные приступили к тушению пожара. Огонь был настолько сильным, что среди них тоже появились погибшие и раненые.

Пострадавших было много. Среди погибших были и люди, которых не только знал, но и гордился весь Мосамедиш. Одним из них был Хорхе Мадейра (Jorge Madeira) (племянник известного промышленника и торговца, Гаспара Гонсало Мадейра (Gaspar Gonçalo Madeira), футболист «Бенфики» и центральный защитник сборной Мосамедиша.

Хорхе в тот день даже не был в кинотеатре. Он возвращался домой с тренировки, и по ужасному стечению обстоятельств, когда проходил мимо кинотеатра, кто-то из стоящих в очереди у кассы за билетами узнал его и остановил, чтобы поздороваться. Хорхе на мгновение задержался, и в этот момент раздался мощный взрыв. Юноша получил сильные ожоги и другие повреждения, от которых скончался в больнице через восемь дней. Чтобы проститься с любимым футболистом на похороны пришло очень много народа…

«Cine «Tombwa» (Томбва) (г. Мосамедиш, бывший Намибе)

(бывший «Cinema «Alexandrense»)

При виде этого, еще одного неработающего кинотеатра в голову приходит одна и та же мысль: «Ну почему творения поистине великих архитекторов, ставшие украшениями городов сегодня находятся в таком плачевном состоянии?».

Переписываясь с ангольским фотографом Вальтером Фернандешем, чьи фотографии украсили книгу «Ангольские кинотеатры» (автор – португальский актер и режиссер Мигель Херст, бывший директор Ангольского института кино, аудиовизуальных средств и мультимедиа), я подумал, кому как не ему знать всю правду об этом, и задал ему тот самый «каверзный» вопрос.

Вальтер по заданию Института имени Гёте (немецкий культурный центр им. Гёте – культурный институт Федеративной Республики Германия с глобальным охватом) объездил всю страну и запечатлел практически все бывшие и нынешние кинотеатры, встречался на местах с руководителями управлений культуры, различных общественных организаций, деятелями искусства, кинематографии. И даже с простыми людьми, неравнодушными к кино, а также к истории своей страны.

Фернандеш вначале посоветовал мне прочитать книгу, сказав, что в ней все подробно описано – причины, следствие, факты и пр., видимо, решив отослать меня к первоисточнику, ведь его работа заключалась в подготовке фотографий, а автор текста – Мигель Херст. Но потом я и сам узнал, почему кинотеатры сплошь и рядом закрыты.

Ответы нашел на ангольском официальном сайте ангольской газеты писателей и артистов «Культура». Статья называлась «Ангольские кинотеатры: фантастика свободы» («Angola Cinemas: Uma ficção da liberdade») (или фикция свободы? – прим. авт.) и была посвящена презентации той самой книги⁵⁸.

Она начиналась так: «Ходить в кино было общественным событием. Во что превратились сегодня здания кинотеатров? Каковы перспективы их будущего?».

Главной причиной называли гражданскую войну, длившуюся с 1975 по 2002 год, и ее последствия: львиная доля бюджета тратилась на оборону и закупку продовольственных и потребительских товаров для городского населения. Социальные проекты (здравоохранение, культура, образование) финансировались крайне слабо.

Вооруженный конфликт привел к отказу от кинотеатров, поскольку значительная часть технических специалистов покинула страну, а своих квалифицированных кадров было очень мало.

Война, словно большие ножницы, разрезала страну на фронты, зоны боевых действий – одни территории контролировались правительственными войсками и кубинскими частями, другие – вооруженными отрядами мятежных унитовцев. Нередко эти территории переходили из рук в руки.

Не улучшилось положение дел с кинотеатрами и после окончания войны. Если в первые годы после обретения независимости кинотеатры еще «по инерции» работали и продолжали оставаться центрами культуры, то спустя 3—5 лет стали закрываться. Особенно активно это процесс проходил в 1990-х годах, а после 20-летнего «простоя» большинство зданий обветшало, разрушилось, отдельные были просто разграблены и пришли в полную негодность. Денег на их восстановление не было.

Многие кинотеатры потом использовались не по назначению, превратились в склады, магазины и пр.

Настоящий бум строительства в Анголе начался только после 2010 года. Появились суперсовременные кинозалы, оснащенные новейшими технологиями – 2D, 3D, IMAX, но они не имеют ничего общего с ангольской идентичностью. В них продумано все – от вентиляции, освещения до развлечений, потому что рассчитаны исключительно на получение прибыли, но нет главного – души, ангольской изюминки архитектурного наследия.

Вот почему возникла обеспокоенность и признание социальной, культурной и политической важности старых кинотеатров, возрождения этих исторических и архитектурных памятников к жизни.

«Cine «Tombwa»⁵⁹ (бывший Cinema «Alexandreuse») закрылся, как и многие кинотеатры…

А в завершение этой темы приведу слова директора провинциального управление культуры в Намибе Euracema Major Lopes: «Мы намерены активизировать сектор кинематографии и театра, построить или восстановить всю его инфраструктуру.

В городе в настоящее время есть три кинотеатра, из которых работает только один – Cine «Namibe». Два других – «Cine «Impala» и «Cine «Tоmbwa» – долгое время стояли и требуют серьезной реабилитации. Работа по их восстановлению включена в правительственный план, хотя дата начала и завершения реставрационных работ пока не известна».

И вот тут я опять вспомнил поговорку про воз….

«Cine «Impala» (г. Мосамедиш, бывший Намибе)

Красавец «Cine «Impala» в свое время был гордостью не только Мосамедиша (Намибе), но и всей Анголы. Здесь проводились массовые культурные мероприятия не провинциального, а даже национального масштаба, например, конкурсы красоты, музыкальные фестивали и пр.

За три года до получения независимости в Намибе (нынешний Мосамедиш) появился этот красавец-кинотеатр-esplanda – очередное гениальное творение Ботейло Перейра (он спроектировал также кинотеатр в Намибе), который был вдохновлен движением антилопы импала, спланировал открытые воздушные пространства в футуристическом стиле.

Глядя на него, создавалось впечатление, что гигантская океанская волна, накрыв зал, застыла, образовав огромную дугу, выходящую из передней части киосков к задней части проекционного экрана. Но архитектор объяснил это по-своему – прыжком импалы⁶⁰.

Те, кто хоть раз видел в естественной природе эти изящные создания на тоненьких ножках, способные на невероятные балетные пируэты и гигантские прыжки над землёй, согласятся с создателями проекта.

«Cine «Impala», с залом на 600 человек, спроектированный архитектором Botelho Pereira, получил название от африканской антилопы, которая является символом города Намибе.

Справка.

Намибе (ныне Мосамедиш) – прибрежный город южной части Анголы. Население составляет около 130 000 человек.

Первоначально город назывался Мосамедиш, в честь человека, который послал двух исследователей Фуртадо и Мендеса, исследовавших залив в 1785 году. Однако город был основан только в 1840 году. Этот район был в основном колонизирован португальскими поселенцами из Мадейры и Бразилии. В течение 1850-х годов португальское правительство также предоставило морской проход и финансовую помощь большому количеству немецких колонистов. С 1966 года в Кассинге эксплуатировался железный рудник, из которого продукция экспортировалась в порт Мосамедиш.

Во время гражданской войны (после ухода португальцев) шахта Кассинга находилась под контролем УНИТА, тогда как побережье находилось под контролем правительства А. Нето, а затем Ж.Э. душ Сантуша, что делало невозможным любой экспорт. Портовые сооружения не использовались, но были надежно защищены.

В 1985 году город Мосамедиш изменил свое название и вернул прежнее, историческое – Намибе, чтобы потом все начать сначала. Такой вот ангольский вариант наших качелей: «туда-сюда-обратно».