Как‐то по графику пришел я на занятия по вождению, а машины и прапорщика-инструктора Епифанова не оказалось на месте, когда вернулся в класс, сообщил об этом майору Блохину, тот, недолго думая, пошел в автопарк и устроил разбор полетов. Как оказалась, мой инструктор поехал в магазин за мебелью для дома, и, естественно, ему было не до занятий.

Получили много нелестных выражений в свой адрес дежурный по парку и мой инструктор, а при повторном нарушении им были обещаны самые строгие меры воздействия вплоть до увольнения из рядов Вооруженных Сил.

Все курсанты ходили в суточные наряды дежурными и дневальными по батарее и рабочими по столовой. Дневальный выставлялся у центрального входа на этаж рядом с оружейной комнатой. Дежурному и дневальным выдавались штык-ножи в ножнах, которые крепились с левой стороны на солдатском ремне. Стояли у тумбочки с телефоном по два часа, занимались уборкой всех помещений, умывальника, в коридоре мастикой до блеска натирались полы. Дневальный подавал команды на все построения, а также «Отбой» и «Подъем». По прибытии в расположение батареи дежурного по училищу, командира батареи и выше подавалась команда «Смирно!», и дежурный рапортовал о состоянии дел, например: «Личный состав батареи находится на занятиях. Нарушений воинской дисциплины нет». По команде старшины личному составу выдавалось оружие для строевых занятий, стрелковой подготовки или для чистки. Велись различные книги: «Приема-сдачи дежурства», «Выдачи оружия», «Записи увольняемых», «Записи больных».

Был такой случай. Стоял я дневальным, как говорят, «на тумбочке», приходит комбат. И тут Борис Александрович попросил меня принести расписание занятий. Знал я только о расписании занятий всех учебных групп, висевшем в спальном помещении на доске размером 1,5х1,5 м. Побежал за ним, снял доску со стены и принес ее комбату. Он посмотрел на меня удивленными глазами и сказал, что имелся в виду альбом формата А3 с расписаниями занятий, и его‐то надо было принести из канцелярии. Получился небольшой конфуз, а народ, естественно, над этим еще некоторое время потешался.

В наряд по столовой отправляли на следующие рабочие места: в хлеборезку, обеденный зал и посудомоечную. В этот наряд мне приходилось чаще быть назначенным в посудомойку. Нам полагалось в чанах с горчицей вымыть всю металлическую посуду: тарелки, миски, бачки, ложки, вилки, черпаки, кружки и пропустить ее через конвейер моечной машины. Затем все раскладывалось в стопки по своим местам, также надо было вынести пищевые отходы в специальные емкости для последующей их отправки на корм свиньям в подсобное хозяйство училища. В завершении проводилась общая уборка помещения с мытьем полов и всего оборудования. После завершения всех работ можно было принять горячий душ и помыться.

На первом и втором курсе наша группа по графику привлекалась для чистки картофеля в курсантской столовой, надо было почистить около тонны картошки для приготовления картофельного пюре. В нашем распоряжении была картофелечистящая машина и кухонные ножи. Машина производила грубую очистку картофеля, а тонкую очистку с помощью ножей нам приходилось доводить вручную. Дело было очень трудоемкое и занимало более трех часов. Но, как говорится, терпение и труд все перетрут, совместный труд по чистке картофеля сплачивал коллектив, что было немаловажно. В то же время было видно отношение каждого к порученному делу и было понятно, с кем можно идти в разведку.

Курсанту на руки ежемесячно выплачивалось денежное довольствие в размере 10 рублей 80‐ти копеек. На эти деньги можно было сходить в ресторан и хорошо посидеть. При хорошей успеваемости и отсутствии долгов по предметам можно было пойти в увольнение в город. Записывались в увольнение у командира отделения, затем списки отдавались старшине и утверждались у командира батареи. Перед убытием в увольнение старшина проверял внешний вид, а дальше дежурный по батарее с книгой увольняемых вел нас строем к дежурному по училищу. После очередной проверки нам выдавались увольнительные записки и можно было выйти за пределы училища. На первом курсе ритуалом было посещение «Пельменной» недалеко от набережной Волги. Заходили обычно вчетвером:

Два друга: Виталя Перфильев и Витя Гришко – на чистке картофеля

Наша любимая пельменная в г. Энгельсе

Саня Петров, Валера Лупан, Сергей Иванов и я, при нас пельмени отправлялись в кипящую воду, и по готовности мы забирали свои порции. Имея отменный аппетит, всегда заказывал три порции в одну тарелку. Пельмени брали с бульоном, на столах в бутылочках стоял разведенный уксус, соль, а также дополнительно брали хлеб. В складчину покупали бутылку водки и перед началом трапезы разливали ее под столом в стаканы, затем, стараясь не привлекать внимание, скромно употребляли горькую, и с большим удовольствием и аппетитом приступали к еде. После хорошей порции пельменей выходили на улицу сытые и довольные, дальнейший путь лежал обычно в Парк культуры и отдыха имени Ленинского комсомола в центре города или другое культурное место с танцевальной площадкой. Впоследствии при встречах всегда с теплотой вспоминали эту «Пельменную».

После первого семестра, в начале февраля, мне был предоставлен двухнедельный отпуск с возможностью поехать домой. Отпуск пролетел быстро во встречах с друзьями и одноклассниками, в это же время проводился в школе вечер встречи выпускников. Пообщался со многими учителями, одноклассниками, родственниками и жителями нашего поселка – замечательные были дни. Затем обратно – в путь, к ставшему родным училищу.

Экзамены за первый курс были успешно сданы, а по его окончании нас ждал марш-бросок на 40 км в учебный полевой лагерь. Там предстояло пройти курс общевойсковой подготовки. На марш-бросок нас экипировали по полной: поверх гимнастерки – полевая портупея с двумя наплечными ремнями, за спиной – укомплектованный вещмешок (в нем плащ-палатка, котелок, кружка, ложка, общевойсковой защитный комплект, полотенце, туалетные принадлежности, сухой паек), на солдатском ремне – алюминиевая фляга в чехле с питьевой водой, подсумок для патронов к карабину и саперная лопатка. Через плечо надеты шинельная скатка, сумка с противогазом и наш любимый СКС (до сих пор помню его номер ПС‐215).

Технические характеристики СКС: калибр 7,62×39; длина оружия 1020 мм; длина ствола 520 мм; масса без патронов 3,8 кг; емкость магазина 10 патронов

Вся экипировка курсанта весила около 15 кг, что создавало определенные неудобства. Стоял июль-месяц, в это время в Саратовской области жара выше 30 °C, идти предстояло по пыльной проселочной дороге 40 км.

Вечером по холодку начался марш-бросок. Пока было прохладно, дивизионная колонна, состоящая из трех батарей в количестве более 300 человек, уверенно пошла к намеченной цели мерным солдатским шагом. Через два часа был первый привал на обочине дороги, где нас поджидала походная столовая. Нам выдали свежий белый хлеб, а в кружки из очажной кухни налили горячего чая, в качестве второго блюда пошли в ход продуктовые наборы из сухого пайка. Марш-бросок в целом занял порядка 12 часов. Ближе к середине пути наши ряды заметно поредели, кто‐то натер ноги, у других был солнечный удар, кому‐то просто не хватило сил продолжать движение. Всех отставших и не способных двигаться дальше подбирал бортовой грузовик Зил‐131, и таким образом они добрались до полевого лагеря.

Бравый курсант Боря Горшевский перед 40 километровым маршем

Прошел я тогда всю дистанцию, при этом стер до кровавых мозолей ноги, гимнастерка была мокрой от пота. По прибытии в полевой лагерь, расположенный недалеко от населенного пункта Степной, можно было снять все снаряжение и ополоснуться нагретой солнечными лучами водой под краном в походном умывальнике. Затем нас накормили обедом в стационарной столовой и дали время для отдыха. В лагере был развернут палаточный лагерь, в каждой палатке на деревянных настилах было восемь лежачих мест, также были развернуты полевые туалеты, имелся спортивный городок. В полевом лагере в финских домиках жили офицеры и прапорщики, обеспечивающие учебный процесс, а также командование дивизиона.

Палаточный городок

В соответствии с расписанием с курсантами проводились практические занятия по физической, стрелковой, строевой, тактической подготовке, защите от оружия массового поражения, уставам Вооруженных Сил и практическому вождению автомобилей. Также курсанты ходили во внутренний наряд дневальными и в наряд по столовой.

В целом, все было хорошо, все занятия и сон на свежем воздухе, постоянный прием солнечных ванн, много новых впечатлений о местной природе и быте местного населения. Так, курсанты, бывшие родом из этих мест, показали, как можно из норки выманить тарантула, крупного ядовитого паука, размером с детскую ладошку. Показали, как он в случае опасности начинает делать своеобразные прыжки в сторону обидчика. По юности и глупости, рисковали, конечно.

Радовали нас и занятия по плаванию в местной речке, притоке Волги. Местное население работало в колхозах и совхозах, и что было замечательно, занималось в том числе разведением бахчевых культур: арбузов, дынь и тыкв. Иногда нам давали в столовой на десерт арбузы и дыни. За месяц, проведенный в полевом лагере, все загорели, набрались сил и новых знаний. Единственным минусом стало то, что тогда я начал курить, но вот таким образом и избавился от постоянного ощущения голода.

Однажды курсантов нашей батареи посадили в грузовики и отвезли на мясокомбинат в город Энгельс. Производство было огорожено двойным трехметровым забором, обтянутым колючей проволокой, между заборов бегали сторожевые собаки. Охрана была серьезной, все это делалось для предотвращения воровства продукции мясокомбината. По приезде нам вынесли десяток лотков хлеба и ливерной колбасы. С голодухи мы набросились на нее, наелись от пуза.

Даже дали время отдохнуть в тени деревьев, чтобы пища усвоилась организмом. Колбасу всю даже не доели, и тут народ начал чудить. Спящему на спине Шуре Сиротину из третьей группы в ширинку засунули кусок ливерной колбасы. По своей форме он прекрасно имитировал мужское достоинство, что и вызвало у проходящих мимо нас работниц комбината большое любопытство и веселье. Молодость и глупость, что с ними поделаешь…Когда отдых закончился, нас распределили по цехам. Вот тогда мы узнали, почему нас накормили самой дешевой ливерной колбасой: на комбинате делали очень много мясных деликатесов, а есть уже никто больше не мог, желудки‐то были полные. Кто‐то попал в сосисочный цех, другие к сырокопченым колбасам, третьи – к вареным, а нас поставили на погрузку в рефрижераторы разделанных коровьих туш. С третьего этажа здания мясокомбината по винтовому рельсу, расположенному в шахте, туша спускалась с разгоном на первый этаж. Было такое впечатление, будто локомотив с ускорением и гулом вылетает из туннеля. Навстречу этой туше, подвешенной на крюке, пускали такую же для погашения скорости. Затем шла погрузка туш в грузовики-рефрижераторы. Когда работа закончилась, стали готовиться к отъезду. Многие ребята все же прихватили с собой продукцию мясокомбината: сосисками обматывали тело, как пулеметными лентами, прикрыв их гимнастеркой, палки сырокопченых колбас прятали за голенища сапог. Нам очень повезло, что при выезде нас не досматривали, и вся взятая продукция, к нашей радости, была доставлена в лагерь.

После пребывания в полевом лагере обратная дорога в училище показалась нам намного короче, чем в начале, летели туда, как на крыльях, полные сил и здоровья, даже не натерли ноги.

По прибытии все переоделись в парадную форму, получили на руки отпускные билеты и воинские перевозочные документы и после инструктажа отправились в отпуск к родным местам. Сердце наполнялось радостью, впереди был летний месячный отпуск, полный впечатлений и приятных событий.

После отпуска, как и положено, начались учебные будни. Появилось много новых предметов, таких как вакуумные приборы, передающие и приемные устройства, антенные устройства и распространение радиоволн (РРВ), теория электромагнитного поля (ТЭМП), теоретические основы радиолокации (ТОРЛ), автоматизированные системы управления (АСУ), марксистско-ленинская философия, партийно-политическая работа и другие.

Нам, курсантам, давался фундаментальный багаж знаний, который в дальнейшем позволял на современном уровне профессионально эксплуатировать и обслуживать сложную материальную часть зенитно-ракетных комплексов. Лекции чередовались групповыми занятиями, лабораторными работами и контрольными. Материал был достаточно объемный, сложный, особенно много неппростых формул, которые надо было выводить, было в предметах ТЭМП и ТОРЛ.

Наша группа по своему составу была разношерстной, среди нас были и местные ребята, особо выделялись два друга: Вова Целковик и Слава Панов.

Эти ребята были из разряда «приблатненных», главными темами разговора для них были «девочки» и «легкие деньги», также они были негласными заводилами в различных авантюрах. Вова Целковик в свободное время любил исполнять под гитару разные песни, в том числе и блатные, которые надолго врезались в нашу юношескую память. Так, узнаваемыми надолго стали строчки: «Трое соберутся не случайно, у троих найдется три рубля, и ведь не случайно в каждой чайной есть картина «Три богатыря!», из песни Аркадия Северного «Как турецкая сабля твой стан, взгляд очей опаленный! Если б был я турецкий султан, я бы взял тебя в жены!»; из песни Александра Городницкого «От злой тоски не матерись – сегодня ты без спирта пьян. На материк, на Магадан идет последний караван!»; Юрия Кукина – «А мне бы жить километрами, а не квадратными метрами. Холод, дождь, мошкара, жара… Не такой уж пустяк. И чтоб устать от усталости, а не от собственной старости, и грустить об оставшихся, о себе не грустя!».

Саша Петров был любимчиком женщин и слыл донжуаном. Юра Аксенов был ходячим «мешком приключений», гвоздем мог открыть любой висячий замок и страдал клептоманией, то есть брал себе все, что плохо лежит. Самым эрудированным, начитанным и продвинутым среди нас был Сергей Клёнин, легко переводил песни ансамбля «Битлз» с английского, не говоря про печатные тексты, с радиотехникой был на ты. Остальные ребята были намного спокойней в отличие от вышеназванных, у которых энергия била через край.

Слева-направо курсанты: А. Петров, В. Лупан, В. Силуянов, А. Волошин, А. Ишмаев, внизу В. Антощук

В моей курсантской юности досуг и развлечения больше всего были связаны с курсантами Сергеем Ивановым и Славой Галиулиным, они умели находить приключения, не прилагая для этого особых усилий. Так образовался большой круг знакомых, значительную часть которых составляли девушки из разных семей, в том числе и из офицерских. Но среди всех знакомых красавиц не нашлось таких, которые меня чем‐то привлекали. Не было той искры, которая разожгла бы пламя в сердце, но был получен богатый опыт общения с женской половиной.

Сергей Иванов был родом из города Калинина (сейчас Тверь), его отец был областным врачом реаниматологом, мать работала преподавателем в институте. Сергей хорошо знал английский язык, бегло на нем разговаривал, имел второй разряд по боксу, был очень общительным. В 7‐й батарее, куда он был переведен, ему дали кличку «душевник», так он любил «поговорить по душам».

В один из летних отпусков, по приглашению Сергея, я побывал у него в гостях в городе Калинине. Лето, молодость, организм полон сил, беззаботный отдых – море новых впечатлений и знакомств оставили тогда яркий и благодатный след в моей памяти.

Сергей Иванов

Слава Галиулин, ижевский спортсмен, учился в первой группе нашего взвода, свободно играл на баяне и гитаре, имел первый разряд по лыжам на 10 км – все эти достоинства вкупе с молодостью и задором сделали Славку настоящим донжуаном. На его щеках всегда играл румянец, за что получил кличку «краснокожий», энергия с Вячеславе била через край, притягивая разные «подвиги». Есть, о чем вспомнить с улыбкой после увольнительных в компании с ним.

Слава Галиулин

Как‐то после летнего отпуска Саша Петров привез из Свердловска книгу индийского писателя Харсии Марии Виан «Ветка персика или трактат о любви», в ней был расписан 101 способ любви мужчины и женщины. Это тогда было крайне редким экземпляром, так нечанно оказавшимся в свободном доступе для молодых умов. Сначала прочитали эту рукопись по-одному, затем с друзьями, обсуждая прочитанное. Затем начали вручную тиражировать эту рукопись, и вот на этой «ниве» и попался я, Петров и Вова Целковик.

В культпоходе в г. Саратов

Для нас громом среди ясного неба стал вызов к начальнику особого отдела училища (в народе – особисту), майору Котлярову. Как оказалось, мы занимались распространением запрещенной литературы: с нас взяли объяснительные записки, как мы докатились до такой жизни, изъяли наши рукописи. Сашке Петрову начальник училища объявил 10 суток ареста с содержанием на гауптвахте, мне и Вове Целковику командир батареи объявил по месяцу неувольнения из расположения училища. Эти наказания мы исполнили в полном объеме. Абсолютно уверен, что кто‐то из нашей группы сдал нас с потрохами майору Котлярову.

Случаи для штрафов и наказаний были разными. Как‐то в один из осенних дней нас отправили в ближайший совхоз на уборку картофеля. Перед этим прошел дождь – в поле была непролазная грязь. Картофель собирали вручную, затаривая его в ящики, затем собранное высыпали в кузова грузовиков. Погода была дождливая, промозглая, все замерзли, но план работ надо было выполнять, и мы трудились, как могли. Внезапно услышали отборный мат комбата майора Макарова: как оказалось, Боря Горшевский, используя планку от ящика с гвоздем на конце, насаживал картошку на гвоздь, затем оправлял в ящик, небрежно туда ее стряхивая: чего руки пачкать? От увиденного у Бориса Александровича глаза налились кровью, а самыми ласковыми словами в адрес Бори было определение «Тля на теле трудового народа!», все остальное сопровождалось достаточно витиеватым и отборным матом. Прибежал командир взвода капитан Витя Гришко, также отчитал Борю Горшевского, после чего объявил ему пять нарядов вне очереди.